Почему-то многие думают, что пельмени — исконно русское блюдо.
Но это не совсем так. Точнее, совсем не так. Их любят многие народы,
поэтому каждая нация приписывает изобретение этого чудо-блюда
именно себе. Согласно легендам, в большинстве случаев история о
происхождении пельменей — это история о бедняках, их находчивости
и изобретательности и любви, когда изделия из теста и различной начинки
появлялись как результат при выходе из сложного положения. Впрочем,
иногда к созданию «ушей из теста» прикладывал руку и какой-нибудь
языческий бог. Так, например, среди жителей глухих деревень Финляндии до
сих пор бытует поверье, что когда-то давно кому-то из богов пришло в
голову слепить из теста и остатков бараньего фарша нечто, похожее на
современные пельмени. Финский «божок», посмеявшись над собственным
изобретением, выбросил его простым смертным, накормив, таким образом,
едва ли не половину населения маленькой деревеньки, находившейся
недалеко от его жилища. В Западной Европе существует легенда, что
пельмени придумал неизвестный монах во время Тридцатилетней войны.
Во время голодных годов он умудрился достать огромный кусок мяса.
Чтобы еды хватило на всех, он изрубил мясо с зеленью и пряностями и
завернул полученный фарш в тесто.

Триста лет не писала тебе писем,
нет, не то что считаюсь излишне скромной.
От руки – разучилась, а комп – виснет,
да и почерк двенадцатый Times New Roman

в челобитной смотрится как-то странно,
отдаёт и казёнщиной, и прогрессом,
обязательной НарруNewEar-программой,
всем, что давит живое кошмарным прессом.

Знаешь, я никогда не любила зиму:
в подвенечном – мумия, это дико.
В эту гиблую пору всё ищешь стимул
и часам, и сердцу исправно тикать...

Разве верят в такую погоду в чудо?
Впрочем, верят. Во что-то же верить нужно.
Для себя ничего я просить не буду.
Лишь бы он без меня перемог стужу.

Елена Агеева

Музей ёлочных игрушек – как машина времени. Экспонаты, хранящиеся в этом необычном месте, способны любого взрослого вернуть в детство. В тот самый момент, когда с антресолей доставалась пыльная коробка с завёрнутыми в газету ёлочными игрушками и всё это добро аккуратно разворачивалось и вешалось на ёлку.

Сейчас почему-то традиция бережного хранения ёлочных игрушек практически сошла на нет. Может, уже нет такого дефицита и каждый год есть возможность покупать новые шары и фигурки. А, может, большинство современных игрушек китайского происхождения не располагают к длительному хранению?

Музей находится при фабрике фабрике ёлочных игрушек Иней. Все экспонаты удобно разделены по годам выпуска.

Старички выпуска 1950-1954 годов. Часто крепились на ёлку при помощи прищепки. В это время появилась мода на стеклянные бусы и композиции из стеклянных шариков и палочек.

Ты меня исцелил. Ты вернул меня в детство,
Где надежда прекрасна, как первая ёлка;
Где любое касанье,
любое соседство
Переходит в родство высочайшего толка;

Где садовый жасмин как молочная пена;
Где сандалии в августе требуют каши;
Где кругом перемены,
где колется сено,
Где сбываются сны и сбиваются наши
Голоса. Ты вернул мне простые повадки:
Приласкать, заслонить и продёрнуть в иголку
Нить, которая держит в порядке
Мирозданье, - и бусы повесить на ёлку, -

Золотые витые забытые бусы, -
И приладить звезду на макушке зелёной,
И составить депешу, глотая союзы.
И швырнуть через горы - рукою влюблённой:
"Ты меня исцелил..."

Т. Бек

ФОНАРИ
Ночь.
Идет мелкий дождь.
Капли дождя видны, когда попадают под свет фонарей, и кажется, что фонари вдоль улицы плачут.
О чем?
Фонари плачут дождливой ночью только о том, что не удалось людям, потому что сами они — просто фонари, своей печали у них нет.
И плачут они целую ночь от одиночества, от того, что идет дождь, и завтра нелетная погода, и кто-то не встретится, кто-то недолюбит, недоцелует…
И оттого, что завтра нелетная погода, этой ночью вдоль улицы плачут фонари..

- Не плачь.
- Не плачу. Ты кто?
- Я ангел.
- Ты настоящий?
- А есть сомнения?
- Послушай, ангел, станцуем танго?
Ты ведь танцуешь?
- Под настроение.
- А ты хранитель?
- Учусь, но буду.
- Вот черти, ангел - и тот учащийся.
- Ну вот...
- Да ладно, забудь.
- Забуду.
Ты с неба лучше, чем настоящая.
- Да брось, станцуем?
- Позвольте руку.
- Какой галантный.
- Ну, так положено.
А что ревела?
- Да так, от скуки.
- Ведь врешь?
- Немного.
- Какая сложная.
- Ну вот...
- Обидел? Забудь.
- Забыла.
...
Мотив не важен -
Фокстрот ли, танго ли.
В пустой квартире.
Глаза закрыла.
Ладонь согрелась.
Танцует с ангелом.
Мария Малена

когда-то
мне казалось
что важней всего
куда ведёт дорога
потом
я думал
что важнее
откуда она уводит
а однажды
мне стало ясно
что по большому счёту
все дороги кольцевые
но
не идти нельзя
не ведающих что творят
Господь
как правило
прощает
труднее Его прощения дождаться
ведающим что не творят.

Шарль С Патриков

Мне бы к суткам прибавить часочка четыре...
Лучше пять или шесть... а, пожалуй, все восемь...
Я б успела прочесть все стихи в этом мире,
И, увидев замерзший листок, вспомнить осень...
Помечтать о весне и о будущем лете,
И портрет дописать, что давно мною начат...
И подумать о новом, веселом сюжете,
И взглянуть на проблемы немного иначе...
Прогуляться с друзьями вечерним Арбатом,
Поболтать ни о чем, выпив чашечку чая,
Насладиться застуженным зимним закатом,
И расслабиться, светлые дни вспоминая...
И в лесу замороженном в валенках старых
По сугробам пройти, утопая в восторге...
И с рябины сорвать алых ягод пожары,
И стихи почитать снегирям на пригорке...
А пока мою пол в надоевшей квартире,
Вспоминая созвездия питерских сосен...
Мне бы к суткам прибавить часочка четыре...
Лучше пять или шесть... а, пожалуй, все восемь...
Инна Мень

ТОРЕАДОР
Она его любила.
Она знала, что он самый искусный тореро.
Он лучше всех владел мулетой, а сверкающая шпага казалась продолжением его гибкой руки. Но хотя он был самым ловким и быстрым, красивым и бесстрашным, он так и не стал знаменитым матадором.
Для матадора он не умел самого главного.
Он не умел убивать.
И за это она его любила.

Циничны речи, чуть надменен взгляд,
Резки движенья, но… под этой маской
Скрывается облупленная краска
Души, не раз познавшей, что от лат
Порой немного толку. И они
Не защитят от внутренних надрывов.
Но всё же безопасней слыть счастливой
И… непонятливой, как героини книг.

Расскажет, что не любит мелодрам,
И, ухмыльнувшись, спросит: «Может, кофе?» –
Какой бы личной маленькой «голгофой»
Ей ни грозила старая мадам
С косой и в чёрном. Если сотни жал
Её в сплетенье солнечное жалят,
Лишь всхохотнёт, отшутится: мол, сжалось
Сердечко бы, да больно повод мал.

И стиснув зубы, чтоб не закричать,
Втянув слезу и нацепив улыбку,
Неуловимой золотою рыбкой
Прикинется. И не найдут рычаг
Давления. Теперь всё за-ши-бись!
Во избежание избыточного стресса,
Переродившись из принцессы в клоунессу,
Она готова для «заплыва» в жизнь.

Лора Векслер

Чтобы любить,
нужно иметь что-то внутри,
какой-то особенный надрыввнутренний излом.
Без этого - невозможно,
без этого человек,
словно манекен,
он - "нормальный",
ему непонятно,
почему чувство важнее прагматических соображений.
Чтобы любить,
нужно быть ненормальным,

чуть-чуть сумасшедшим,
чуть-чуть несчастным,
чуть-чуть отчаянным...