…Дракон был совсем маленьким – ростом чуть больше девочки. Девочка тоже была маленькой, но ей нравился дракон – такой красивый, крылатый, с сияющими глазами…
Так они подружились, и иногда дракон позволял девочке забираться ему на спину и подолгу летал с ней в ночной небе. Девочка смеялась, протягивая руки к небу, и звёзды падали ей в ладони, как капли дождя, и дракон улыбался, а из его пасти вырывались маленькие язычки пламени…
<…>
…Вдвоём они часто бродили по лесам. Была у них любимая поляна: красивые там были цветы, а неподалёку росла земляника; девочка собирала её, а горсть ягод всегда высыпала в драконью пасть. Дракону, конечно, это не было нужно, - ему хватало солнечного света и лучей Луны, - но маленькие прохладные ягодки казались такими вкусными – может, потому, что их собирала для дракона девочка.
Вечером она набирала сухих сучьев, и дракон помогал ей развести костёр, а сам пристраивался рядом. Они смотрели на летящие ввысь алые искры, и девочка пела дракону песни, а он рассказывал ей чудесные истории и танцевал для неё в небе, и приводил к костру лесных зверей – девочка разговаривала и играла с ними, и ночные бабочки кружились над поляной… А однажды пришёл к костру Белый Единорог из Долины Ирисов, и говорил с ними – мыслями, и это было, как музыка – прекрасная, глубокая и немного печальная…
<…>
…Шло время, девочка подросла, а дракон стал таким большим, что, когда он спал, его можно было принять за холм, покрытый червонно-золотыми листьями осени. Нет, они остались друзьями; но дракон всё чаще чувствовал себя слишком большим и неуклюжим, а девочка была такая тоненькая, такая хрупкая…
Больше он не мог бродить с девочкой по лесу, и, если бы он попытался разжечь костёр, его дыхание пламенным смерчем опалило бы деревья. Дракон печалился, и девочка рассказывала ему смешные истории, чтобы развеселить его хоть немного, а он боялся даже рассмеяться: сожжёт ещё что-нибудь случайно…
Один раз он пожаловался Единорогу – говорил, что не хочет быть большим. Лучше бы я оставался маленьким, вздохнул дракон, и мы гуляли бы вместе, играли бы, а сейчас? И Единорог ответил: у каждого свой путь, и ты сам скоро это поймёшь…
А потом пришла в эту землю беда. Неведомо откуда появился серый туман, и там, где проползал он, не оставалось ничего живого. Увядала трава, осыпалась листва с деревьев, в ужасе бежали прочь звери и умолкали птичьи песни. Всё ближе подбирался туман, несущий смерть, и не знали люди, как защитить себя и что делать. Тогда ушёл дракон, и долго никто ничего не знал о нём, а девочка стала молчаливой и печальной…
Он вернулся. Золотая чешуя его потускнела, волочилось по земле перебитое крыло, и тёмные пятна крови отмечали его путь, и устало прикрывал он сияющие глаза.
Он вернулся и сказал:
Это больше не вернётся. А потом лёг на землю и уснул. Он был похож на холм, укрытый червонно-золотыми листьями осени. Он спал долго. Менялись звёзды в небе, отгорела осень, зима укутала его снегом… А потом наступила весна, и расцвели рядом со спящим драконом цветы – золотые, как его крылья, алые, как его пламя, пурпурные, как его кровь… А девочка всё ждала: когда же дракон проснётся? И приходила к нему, и гладила его сверкающую чешую, плакала потихоньку и пела ему песни…
Тогда вышел к ним из леса Белый Единорог, мудрый зеленоглазый Единорог. И дракон проснулся.
Так ли уж плохо быть большим, спросил Единорог.
У каждого свой путь, ответил дракон, теперь я понимаю.
Они молчали. Над ними мерцали звёзды. Неподалёку в доме горел свет, и они услышали, как там смеются дети…
(Ниеннах, Иллет «Чёрная книга Арды»)
