"Удар, другой, пассаж, – и сразу

В шаров молочный ореол 

Шопена траурная фраза

Вплывает, как больной орел."

Б. Пастернак. "Баллада" . Посвящается Г. Нейгаузу.

В августе 1931 года Борис Пастернак неожиданно принял решение на несколько месяцев уехать из Москвы.

Вместе с ним из столицы исчезла и жена знаменитого пианиста Генриха Нейгауза Зинаида Николаевна.

Причина столь внезапного отъезда заключалась в делах сердечных.

Пастернак влюбился так, как не любил никогда.

В жизни будущего лауреата Нобелевской премии начался самый страстный, самый трепетный роман,

который он сам считал «вторым рождением».

Знакомство Бориса Пастернака и Зинаиды Нейгауз по большому счёту было случайным.

Зинаида никогда не была поклонницей Пастернака, его стихи казались ей какими-то непонятными.

И вообще, планы на поэта имела её подруга Ирина Асмус, которая, на свою беду,

и представила молодых людей друг другу.

Но Борис Леонидович понял, что встретил женщину, которую ни за что не должен упустить.

Ему важно было иметь рядом с собой человека, ради которого хочется не просто творить.

Хочется жить.

Первая встреча Зинаиды Нейгауз с Пастернаком произошла в 1927 году.

Ей было уже 30 лет, её новому поклоннику – на 7 лет больше.

Когда поэт провёл у Зинаиды первую ночь, она на следующее же утро написала письмо мужу,

который был на гастролях.

Потом Зинаиде Николаевне рассказали, что письмо передали Нейгаузу прямо перед концертом.

И во время выступления пианист вдруг закрыл крышку рояля и заплакал.

Нейгауз вернулся в Москву, состоялось объяснение, и Зинаида Николаевна пообещала, что останется с мужем.

«Увидев его лицо, я поняла, что поступила неправильно не только в том, что написала, но и в том, что сделала».

Но и Пастернак отступать не собирался.

«Он писал большие письма по пять-шесть страниц и всё больше и больше покорял меня силой своей любви

и глубиной интеллекта», – вспоминала Зинаида Николаевна.

Мучительный треугольник, в котором очутились влюблённые, разрешился летом 1931 года,

когда Пастернак привёз Зинаиду Николаевну в Грузию, в Кобулети.

Решение было принято, и Зинаида Нейгауз вскоре стала Зинаидой Пастернак.

«Несмотря на то что Зинаида ушла к Пастернаку, это не разрушило её отношений с Нейгаузом,

бывшим отцом её двух сыновей, – вспоминает Вера Прохорова, племянница второй жены Генриха Нейгауза.

– Пастернаки жили в Переделкине, и мы с Генрихом Густавовичем не раз ездили к ним в гости.

Не смею сказать, что дружила с Борисом Леонидовичем, но несколько раз мы встречались.

Запомнилось ощущение его невероятной детской наивности в сочетании с глубинной мудростью и добротой.

Зинаида Николаевна была прекрасна загадочной суровой красотой.

А ещё была отличной хозяйкой.

У Бориса Леонидовича, а он любил порядок, всегда был вкусный стол, такого замечательного борща

я больше нигде не ела».

В 1937 году у Бориса и Зинаиды Пастернак родился сын Леонид.

Беременность выпала на страшные дни набирающего обороты террора.

Зинаида Николаевна вспоминала, как в один из дней к ним домой приехал «собиратель» писательских

подписей под письмом с одобрением смертного приговора врагам народа Тухачевскому и Якиру:

«Первый раз я увидела Борю рассвирепевшим.

Он чуть не с кулаками набросился на приехавшего, хотя тот ни в чём не был виноват, и кричал:

«Чтобы подписать, надо этих людей знать и знать, что они сделали.

Мне же о них ничего не известно, я им жизни не давал и не имею права её отнимать.

Жизнью людей должно распоряжаться государство, а не частные граждане.

Товарищ, это не контрамарки в театр подписывать, я ни за что не подпишу!»

Я была в ужасе и умоляла его подписать ради нашего ребёнка. На это он мне сказал:

«Ребёнок, который родится не от меня, а от человека с иными взглядами, мне не нужен, пусть гибнет».

В итоге, правда, подпись Пастернака в опубликованном в газете письме всё равно появилась.

Без его ведома.

Отношения Бориса Леонидовича и Зинаиды Николаевны были то ласково плещущимися,

то грозно бушующими – наверное, недаром совместная жизнь началась у моря.

«Она ему говорила всё, что думала. Ни о каком почтении и речи не шло!

Когда он читал ей свои произведения, могла сказать: «Ты больше бы про людей писал, всё лучше было!» –

вспоминала Вера Прохорова.

«Когда тебе не пишут, ты бушуешь, что тебя все забыли, а когда тебе говорят, что ты любушка и Ляля

и что без тебя жить нельзя, ты досадуешь, что это только чувства, а не гонорар за несколько газетных фельетонов.

Я страшно скучаю по тебе и почти плачу, когда пишу это…» – сетовал Пастернак в письме жене в августе 1941 года.

Он оставался тогда под Москвой, в Переделкине, а Зинаида находилась в эвакуации.

За несколько дней до Победы умер сын Зинаиды Николаевны от Нейгауза.

Сама она выглядела настолько плохо, что Ирина Сергеевна Асмус, та самая,

которая познакомила её с Пастернаком, даже предлагала написать завещание.

Она уверяла, что Пастернак после смерти Зинаиды Николаевны обязательно снова женится

и ему будет не до ребёнка, так что воспитание Лёни нужно поручить Ирине Сергеевне.

Зинаида Николаевна, впрочем, завещания писать не стала и ответила Асмус,

что ещё вопрос – кто раньше умрёт.  

В 1948 году в окружении Пастернаков появился новый человек –

секретарша Константина Симонова Ольга Ивинская.

«Она сообщила, что вдова, её муж повесился и у неё двое детей: старшей девочке 12 лет, а мальчику 5.

Наружностью она мне понравилась, а манерой разговаривать – наоборот.

Несмотря на кокетство, в ней было что-то истерическое.

Она очень заигрывала с Борей», – вспоминала Зинаида Николаевна.

О том, что Пастернак сблизился с Ивинской, Зинаида Николаевна не только знала,

но и по-своему оправдывала мужа:

«У меня было чувство вины, и до сих пор я считаю, что я во всём виновата.

Моя общественная деятельность в Чистополе и Москве затянула меня с головой, я забросила Борю,

он почти всегда был один, и ещё одно интимное обстоятельство, которое я не могу обойти, сыграло свою роль.

Дело в том, что после потрясшей меня смерти Адика мне казались близкие отношения кощунственными

и я не всегда могла выполнить обязанности жены.

Я стала быстро стариться и, если можно так выразиться, сдала свои позиции жены и хозяйки».  

Самый сложный период в жизни Пастернаков наступил после того, как Борис Леонидович

стал лауреатом Нобелевской премии.

«Когда началась травля Пастернака после выхода «Доктора Живаго» за границей, Зина ему откровенно говорила:

«Ну, теперь с хотя бы видимым благополучием покончено. Тебя и печатать больше не будут».

Так что, можно сказать, в какой-то мере она его ещё и попрекала», – рассказывала Вера Прохорова.

Борис Пастернак скончался в 1960 году.

Через год после его смерти у Зинаиды Николаевны случился инфаркт, и писатель Корней Чуковский заметил,

что в этом нет ничего удивительного.

Странно другое – что инфаркт не случился раньше.

После смерти мужа она осталась фактически без средств к существованию.

Сохранился черновик её письма к Хрущёву с просьбой «не оставлять в безвыходном положении»,

так как «очень тяжело на старости лет оказаться необеспеченной, без пенсии и не иметь уверенности

в завтрашнем дне и не знать, как расплатиться с долгами».

Умерла Зинаида Пастернак в 1966 году от той же болезни, что и её муж, – от рака лёгких.

Похоронена она на Переделкинском кладбище – рядом с могилой Пастернака.  

Автор Игорь Оболенский