Один воплощается в человеческом теле, чтобы погибнуть; он «посвящает себя себе самому» и уходит, чтобы возродиться вновь. И чем ближе он подходит к грани перехода к новому возрождению — т.е. к своей смерти, — тем яснее ощущает в себе знание того, что таинство жизни заключа¬ется в вечном круговороте «рождения» и «умирания», в вечном возвращении — жизни, состоящей из постоянных рождений и смертей. Он полнос¬тью осознает это в момент заката жизни, когда погружается в Ur, из которого возродится вновь. В момент окончания жизни Один отдает в залог один свой глаз в обмен на высшее знание; однако, глаз этот остается его собственностью: Один вновь обретает его после возвращения из Ur, в момент возрождения, ибо этот глаз — фактически его «тело», тогда как другой глаз, который он сохранил, — это его «дух». «Физический глаз» (т.е. физическое тело), от которого он только временно отказывается — но которое все же остается его телом — воссоединяется в момент возвращения из Ur — т.е. в момент возрождения — с другим, «духовным», глазом (его духом). Однако знание его не теряется в смерти, при погружении в Источник Мимира, но остается с ним; это его достояние, достояние Всего; это опыт, накопленный тысячами перерождений, знания, которые сохраняются и передаются. Знание Одина приходит с глотком из предначального Колодца Мимира, а также от Вёльвы Смерти и от Головы Мимира. Это лишь кажется, что он покинул физический мир — на самом же деле он продолжает ему принадлежать, ибо он — неделимая диада, состоящая из духовного и физического начал, неделимое двуединство. Невозможно отделить «день жизни» от «ночи жизни», т.е. от смерти. Но из «ночи жизни» — из кажущегося небытия — Один выкосит знания о вечной жизни, и эти знания ведут его в вечных изменениях, в переходах от рождения через бытие к умиранию для нового рождения Всего. Получив сокровенные знания. Один становится мудрым, обретает знание судьбы мира, объяснение загадки мира, которую «он, извечный, никогда не откроет ни женщине, ни деве».