Артуро Бенедетти Микеланджели ( 5 января 1920 — 12 июня 1995) - сегодня День рождения итальянского пианиста.

Величественная и суровая фигура Бенедетти Микеланджели - бесспорно крупнейшего итальянского пианиста середины 20-го века - высится, как одинокая вершина в горной цепи гигантов мирового пианизма. Весь его облик на эстраде излучает печальную сосредоточенность и отрешенность от мира. Никакой позы, театральности, никакого заискивания перед публикой и никакой улыбки, благодарности за аплодисменты после концерта. Он словно бы и не замечает оваций: его миссия выполнена. Музыка, только что соединявшая его с людьми, перестала звучать, и контакт прекратился.

Ludwig van Beethoven-Piano Concerto No. 5 "Emperor" in E-flat major, Op.73-Adagio un poco moto-attacca

Никто, пожалуй, не делает так мало, чтобы излить и "преподнести" в исполняемой музыке себя, как Бенедетти Микеланджели. И вместе с тем - парадоксально - мало кто оставляет на каждой исполняемой пьесе, на каждой фразе и в каждом звуке такой неизгладимый отпечаток личности, как он. Его игра поражает своей безупречностью, прочностью, доскональной продуманностью и отделанностью; ей, казалось бы, начисто чужд элемент импровизационности, неожиданности - все отработано годами, все логически спаяно, все может быть только так и никак иначе.

Brahms - Michelangeli, Ballade Op.10 No 4 in B major

Но почему же тогда эта игра захватывает слушателя, вовлекает в свое русло, словно перед ним на эстраде произведение рождается заново, более того - впервые?!

Тень трагического, какого-то неизбежного рока витает над гением Микеланджели, осеняя все, к чему прикасаются его пальцы. Стоит сравнить его Шопена с тем же Шопеном в исполнении других - самых крупных пианистов; стоит послушать, какой глубокой драмой предстает у него концерт Грига - тот самый, что у иных его коллег сияет красотой и лирической поэзией, чтобы почувствовать, почти воочию увидеть эту тень, поразительным, неправдоподобным образом преображающую саму музыку. А Первый Чайковского, Четвертый Рахманинова - как непохоже это на все слышанное ранее?! Стоит ли УДИВЛЯТЬСЯ после этого, что умудренный опытом знаток фортепианного искусства Д. А. Рабинович, слышавший, вероятно, всех пианистов столетия, услышав Бенедетти Микеланджели, признавался; "Такого пианиста, именно такого, таким почерком, такой индивидуальностью - и необычайной, и глубокой, и неотразимо влекущей к себе - я еще не встречал ни разу в жизни"...

Chopin: Valse brillante

Перечитывая десятки статей и рецензий об итальянском артисте, написанных в Москве и Париже, Лондоне и Праге, Нью-Йорке и Вене, поразительно часто, прямо таки непременно наталкиваешься на одно слово - одно магическое слово, как будто призванное определить его место в мире современного искусства интерпретации,- совершенство. Действительно, очень точное слово. Микеланджели - подлинный рыцарь совершенства, всю жизнь и каждую минуту за роялем стремящийся к идеалу стройности и красоты, достигающий высот и постоянно неудовлетворенный достигнутым. Совершенство в виртуозности, в ясности замысла, в красоте звука, в гармонии целого.

Chopin Ballade No 1 G minor

Сравнивая пианиста с великим художником Возрождения Рафаэлем: "Именно рафаэлевское начало разлито в его искусстве, определяет важнейшие его особенности. Эта игра, характеризуемая прежде всего совершенством - непревзойденным, непостижимым. Оно дает себя знать всюду. Техника Микеланджели принадлежит к самым поразительным среди когда-либо существовавших. Доведенная до пределов возможного, она не призвана "потрясать", "сокрушать". Она прекрасна. Она вызывает восторг, чувство восхищения гармоничной красотой абсолютного пианизма... Ни в технике как таковой, ни в колористической сфере Микеланджели не ведает преград. Ему подвластно все, он может все, чего бы ни пожелал, и этот безграничный аппарат, это совершенство формы полностью подчинено одной лишь задаче - достижению совершенства внутреннего.  Когда я слушал Микеланджели, мне сперва чудилось, что он от раза к разу играет лучше. Потом я понял - от раза к разу он сильнее втягивал меня в орбиту своего огромного, глубокого, сложнейшего творческого мира. Игра Микеланджели требовательна. Она ждет, чтобы в нее вслушивались внимательно, напряженно". Да, эти слова объясняют многое, но тем более неожиданно звучат и слова самого артиста: "Совершенство - это слово, которое я никогда не понимал. Совершенство означает ограничение, замкнутый круг. Другое дело - эволюция. Но главное - уважение к автору. Это не значит, что нужно копировать ноты и размножать эти копии своим исполнением, но нужно пытаться интерпретировать авторские намерения, а не ставить его музыку на службу своим личным целям".

Так в чем же смысл этой эволюции, о которой говорит музыкант? В постоянном приближении к духу и букве того, что создано композитором? В непрерывном, "пожизненном" процессе преодоления самого себя, мучительность которого так остро ощущается слушателем? Вероятно, и в этом. Но еще - в том неизбежном проецировании своего интеллекта, своего могучего духа на исполняемую музыку, которое подчас способно поднять ее на невиданную высоту, придать ей значительность иной раз большую, чем та, что в ней заключена изначально. Так было когда-то у Рахманинова - единственного пианиста, перед которым преклоняется Микеланджели.

Цит. по книге: Григорьев Л., Платек Я. "Современные пианисты". Москва, 1990 г.