С непобедимой сицилийской мафией не смогли справиться даже фашисты. Суровые доны, ещё недавно определявшие политику в Италии, и сегодня способны тряхнуть стариной. Чем объясняется этот сицилийский феномен? Если отмотать назад век-другой, мы увидим, что серьёзные парни с пушками ещё недавно были крестьянами. И с их крестьянских проблем всё и началось.


В Италии традиционно были две беды: продажная власть и бандиты. К 19 веку европейские драматурги даже намастрячились о них пьесы ставить. Причём с неизменным успехом. Это был самый популярный типаж, и не только среди любителей искусства.

Алессандро Массарони был типичным итальянским бандитом. Вместо неблагодарного труда за гроши на ферме местного князька он предпочёл честный отъём денег — у богатых и не очень. К успеху пришёл быстро. И даже стал работать пограничником у папы римского Пия VII — охранял со своими побратимами границы папского государства. Но то ли платили мало, то ли век воли не видать, а принялся он за старое. И с таким размахом, что понадобилась целая военная операция, чтобы его изловить. Австрийская империя, папа и Неаполитанское королевство совместными усилиями поймали его в 1821 году в местечке Монтичелло. Массарони казнили.


(Изображение: Задержание банды Массарони)

Вот только одна беда: таких, как он, было очень, очень много. Итальянская деревня производила их, как сыроварня — сыр…

Благородный разбойник как предшественник мафиози
Войны 18 века вконец разорили страну. Итальянская деревня была нищей как церковная мышь. Массы крестьян, особенно на Юге, вечно мигрировали семьями из одной области в другую в поисках подённой работы.

Счастливчики, работавшие на своих клочках земли, вынуждены были отрабатывать кучу повинностей — то перед церковью, то перед государством, то перед феодалом. В итоге тоже получали одни гроши. Словом, это был неисчерпаемый резервуар для разбойничьих ватаг.

Очень быстро выяснилось: без помощи местных крестьян разбойникам приходится туго. Вслед за этим у банд появились свои лежбища, тайные места для хранения награбленного, сети осведомителей, а главное — широко развитое криминальное подполье: от докторов, скупщиков краденного и проституток до попов и юристов.



(Изображение: С божьей помощью, конечно же)

Целые регионы Италии, особенно на Юге, оказались в ситуации, когда в городе вроде власть неаполитанского короля, но на самом деле всем заправляет дон Джованни. У подобных боссов и вооружённая массовка имелась, и всё было куплено, вплоть до архиепископа.

Но тут в их идиллическое существование вмешалась Великая французская революция.

Реформы, которые породили мафию


Благодаря Наполеону революционная Франция нарезала феодальную Италию на подконтрольные ей капиталистические лимитрофы — и тут же принялась насаждать прогрессивные реформы (в то время, когда отвлекалась от грабежа). Замена Республики на Империю не изменила прогрессивных трендов. Скрепы и стабильность по-имперски в 1805–1814 годах обернулись земельными реформами и даже попыткой создать класс мелких крестьянских собственников в общеитальянском масштабе.

На Юге Италии и в Сицилии реформа оставила после себя очень странное наследие. Собственники-то появились, но вот с охраной собственности всё было очень плохо. Во-первых, разбойники никуда не делись. Во-вторых, продажные власти выполняли полицейские функции по очень большому одолжению. И если князьям-латифундистам хватало денег нанять собственную охрану (заодно она терроризировала крестьян), то что было делать простым итальянцам?

Вопреки романтическим пьесам, разбойники были явлением не шибко одухотворённым. Среди них случались "проблески", типа легендарного сицилийского бандита Кармине Кроке, который играл в политику. Он побывал гарибальдийцем, затем, не поделив власть с итальянскими офицерами, в 1863 году переметнулся на сторону свергнутых Бурбонов. Поднял крестьянское восстание, и власти объединённой Италии дорого заплатили за его поимку.

Но основная масса джентльменов с большой дороги ничего этого не понимала. Зачем? Можно же просто грабить. А какой там у этих ограбленных паспорт, итальянский или неаполитанский, — да какая разница!

В конце концов, крестьян это допекло. Тем более, что им, как оказалось, есть, что защищать. И они решили обзавестись собственными разбойниками.

Лимонная лихорадка


Давным-давно благодаря арабам на Сицилии завелись лимоны. И сразу стали эдаким бессмысленным символом роскоши.

Когда какой-нибудь маркиз де Альдрованди, придя на светский раут на вилле под Палермо, хотел подкатить к богатой юной особе, он говорил: "Сеньора, у меня тут рядом целая, значит, бочка с лимонным соком и ещё льдом с вершины Этны". Примерно так это работало. Через полгода будущая маркиза с большим животом шла под венец с маркизом. Тесть рыдал, потому что зять — редкостный козёл, но ничего не поделаешь уже. К тому же можно разжиться титулом. И, если маркиз не окажется совсем уж безмозглым аристократом, который растранжирит всё приданое, есть надежда, что потомки станут местными латифундистами и лучшими людьми города…

Так всё и тянулось.

И вдруг в конце 18 века британский хирург Линд выяснил, что лимоны — прекрасное лекарство от цинги. "Правь Британия морями! Моряки, стучите целыми зубами".

С 1795 по 1814 годы британский флот употребил 1,6 миллиона галлонов лимонного сока..


Вчерашние нищие сицилийские крестьяне, вороватые чиновники и аристократы-деграданты обнаружили, что сидят на золотой жиле. К середине 19 века сотни тысяч, если не миллионы ящиков с сицилийскими лимонами стали расходиться по всему миру. Главные потребители: Британия, США и Россия — как же чай без лимона пить?

Буквально каждый акр с лимонной рощей становится золотым в прямом смысле слова. Экспорт лимонов был в 35 раз прибыльнее, чем экспорт оливкового масла, которое было на втором месте по объёмам вывоза.

Лиры потекли в карманы латифундистам и богатым крестьянам. Ведь после присоединения Сицилии к Италии на острове в очередной раз переделили земли феодалов и церкви. В результате число новых земельных собственников увеличилось в десять раз и достигло количества в 20 тысяч человек. И у них не было "крыши" — ни в виде государства (наоборот, оно мечтало содрать с них три шкуры), ни в виде частной охраны (охрана-то была, но только у крупных феодалов). Плюс ещё, как вы помните, разбойники. Ну и как в таких условиях лимоны выращивать?

Вот так мелкие землевладельцы и стали обзаводиться "крышей", которая оказалась поистине неискоренимой и теперь известна как мафия.

Первоначально люди в организацию рекрутировались из той же самой феодальной охраны да местных бандитов. Так что сначала никто не заметил, что надвигается другая эпоха. Но очень скоро всё изменилось.

Человеком, ярче всего продемонстрировавшим эти изменения, стал дон Вито Кашо Ферро.

Первый capo di tutti capi
Жизнь дона Вито — живая история всей сицилийской оргпреступности. Родился он в нищей и неграмотной семье. В школу не ходил — не было ни времени (требовалось помогать семье), ни денег. Видимо, уже тогда юный Вито копчиком осознал: честным копошением в земле денег не заработать. И действительно, какие деньги, если крестьяне в день получали полторы лиры, а дневная чистая прибыль с каждого из них — 85 лир? И всё это богатство идёт в карман местных землевладельцев.

"Надо быть поближе к деньгам", — подумал юный Вито.

Его отец подался в "кампьери" — стал вооружённым охранником местного помещика барона Инглези. Быть кампьери тогда часто означало быть мафиози. Вот с отца Вито и стал брать пример.

В то время от будущих членов мафии требовалось прекрасно владеть холодным оружием. Умеешь стрелять — +10 к способности эффективно убивать, умеешь чинить ствол — ещё +10 к ней же. Ещё для выживания требовалось держать язык за зубами, иметь репутацию в деревне чуть выше плинтуса и быть хорошим дипломатом.

Так как врагами мафии автоматически стали государство, церковь и феодалы, её структура была тщательно законспирированной. При этом вступить в неё мог любой, а вот выйти — уже нет.

За какие-то 20 лет, к 1880-м годам, уже треть сицилийских городов оказалась фактически под контролем мафии. К 1900 годам — половина, а далее… далее везде.


(На фото: Вито Кашо Ферро в 1902 году)

Вито вступил в мафию в городе Бизаквино. И немедленно стал делать карьеру, крышуя местных крестьян, торговцев и всех, с кого можно было стрясти бабки. Как каждый порядочный мафиозо, он промышлял вымогательствами, поджогами, избиениями неплательщиков и должников. Бизнес процветал. Ловкость Вито и его умение разговаривать с людьми возвысили его на местный политический Олимп. У него были отличные отношения с бароном Инглези и городскими властями — причём не только Бизаквино, но и столицы Сицилии Палермо.

Способность Вито "объяснить" сугубую неправоту любому своему противнику привлекла к нему внимание местных крестьянских лиг. Дескать, кампаньо Вито, вы нам нужны, а то эти сволочи-феодалы совсем зажрались, надо бы их припугнуть. Вито помог раз-другой и сам не заметил, как оказался руководителем народнической организации Фаши Сицилиани в родном Бизаквино в 1893–1894 годах.

Ведь, в принципе, какая разница, кого ставить на счётчик и кому поджигать амбар?

Здраво рассуждая, становится ясно, что с феодала можно стрясти даже больше. Если, конечно, за тобой стоят власти, плюс немаленькая организация.

В общем, сплошное удовольствие, а не классовая борьба.

Проблема была только в том, что успешная деятельность организации встала поперёк горла премьеру Италии, синьору Криспи. И после подавления крестьянских бунтов на членов лиг обрушились репрессии.


(На фото: Франческо Криспи)

Вито и тут не растерялся. Ведь вовремя сбежать в Тунис — это не предательство бывших товарищей, а грамотный подход к делу. К тому же, какие у уголовника товарищи?

…Правда, вернуться и отсидеть какой-то срок всё равно пришлось, но зато после этого Вито был чист, как свежепостиранная простыня. И опять принялся за старое — связи-то никуда не делись.

Более того, он сумел закинуть щупальца через океан. Дело в том, что из Италии шла заметная миграция в Новый Свет. Возглавив эмиграционный офис в Палермо, будущий дон получил доступ к выдаче разрешений на выезд. Спасая тех, кто был в розыске, и заводя новые связи, Вито создал "филиал" своего преступного синдиката в США.

А пока шла "бизнес-экспансия", женатый политик Вито похитил в 1898 году 19-летнюю баронессу. От такой борзости "отца города" все оторопели, и начинающему дону опять пришлось сесть в тюрьму. На сей раз на два года.

На этом патриотизм нашего героя иссяк, и, выйдя из тюрьмы, он перебрался на новые угодья — в Нью-Йорк. Это стало поворотным пунктом в судьбе всей сицилийской мафии, обеспечив её единство по обе стороны Атлантики.


(На фото: Дон Вито с сыном)

Бессмертная семья?
Пример Вито для многих оказался заразительным, "Коза Ностра" не стала засиживаться в Италии. Во-первых, из-за конфликта с властями, во-вторых — масштаб не тот.

Муссолини всё-таки не сумел окончательно замирить мафию насмерть. Хотя для дона Вито всё закончилось плачевно: после возвращения на Сицилию он был арестован и в 1930 году приговорён к пожизненному заключению, в тюрьме и умер — в 1943 году. Нескольких месяцев не хватило дону, чтобы быть освобождённым из тюрьмы клятых фашистов демократическими американцами.

Благодаря массовой эмиграции итальянцев в США, сицилийская мафия быстро переместилась туда. И в 1920-х–1930-х годах даже представляла там "национальную угрозу". Во всяком случае, американские власти пытались уверить в этом каждого, кто готов был их слушать. Впрочем, уже тогда мафия от крышевания лимонной торговли стала переходить к более рентабельным видам деятельности. Проституция, наркоторговля и торговля алкоголем во времена "сухого закона", продажа оружия, финансовые спекуляции и политические махинации.


В Италии мафия благодаря американцам даже стала настоящей хозяйкой Юга, без которой пламенные в своей продажности католики из Христианско-демократической партии вряд ли бы удержались у власти почти полвека.

А начиналось всё просто — с торговли лимонами.

https://p-i-f.livejournal.com/15605078.html