20 марта сего года Гаагский трибунал усугубил приговор бывшему президенту Сербской Боснийской Республики Радовану Караджичу, заменив приговор от 2016 года (40 лет за решёткой) на пожизненный срок. Я выражаю своё возмущение этой подлостью.



1992 год. Горный посёлок Пале в горах над Сараевом.

Первое, что я видел в моём окне в отеле в стиле шале в столице Сербской Боснийской Республики Пале, это красно-ярко-зелёная пиния. Она такое выделывала своей вершиной — хлестала по пейзажу всеми способами: снизу, сбоку, сверху... И снежные вершины, которые только заливал красный рассвет.

Там было дико красиво!

И дико холодно. Отопление не работало, канализация не работала, ничто не работало.

Пить кофе я ходил к соседке, к пожилой профессорше в вязаной кофте, к Билане Плавшич — она была членом Государственного совета республики. Профессорша нагревала песок с помощью керосиновой горелки и в этом песке мастерски, варварски и очень по-сербски варила кофе. Сербы не могут жить без кофе. И развлекала меня по-английски.

Плавшич потом отсидела восемь лет в гаагской тюрьме. Вообще все, кого я там встретил, в том отеле в Пале, впоследствии оказались в гаагской тюрьме. Между тем Плавшич придерживалась скорее либеральных взглядов, Воислав Шешель (кстати, добровольно явившийся в Гаагу) — националист.

Офицеры округа Вогошча подарили мне пистолет фабрики "Червона звезда" и нанесли ко мне в номер своё постельное бельё из своих номеров. Всем этим бельём я укрывался, но слой мало согревал меня. Лучшим обогревателем служила сливовица.

В тот день я собирался уже уезжать. Пошёл в офицерскую столовую пожрать чего-нибудь перед дорогой. Похрустывая снегом, шёл, благо офицерская столовая была рядом.

Мне помахали из-за соседнего столика, их там сидело четверо. Один — высокий, в очках и остриженный как хорват (сербы все были заросшие) подошёл и представился: фильм-директор BBC Пол Павликовски.

Сказал, что снимает документальный фильм о Сербской Боснийской Республике, предложил чтобы я интервьюировал Караджича.

— А вы? — задал я встречный вопрос.

— Ну что, это будет банально, во всех документальных фильмах режиссёры интервьюируют своих протагонистов. Другое дело вы — русский писатель, президент Караджич... Кстати, ведь поэт — и мне говорили, что неплохой.

— Я собрался сегодня уже уезжать...

— Слушайте, у вас будет возможность трое суток сопровождать Караджича, общаться с Караджичем. Да журналисты всего мира мечтают о таком шансе.

Я выслушал его, понял, что это шанс, и остался.

Трое суток я участвовал в съёмках фильма "Сербская эпика" и общался с Караджичем.

В фильме есть сцена, где, стоя на горе над Сараевом, он показывает мне свой офис психиатра (он же — его дом, где он жил с семьёй). И по просьбе Павликовски читает свои стихи. Трагизм этой сцены состоит в том, что его дом в тот момент пылает. В фильме также есть сцена, где мы присутствуем на дне рождения воинского подразделения полковника Бартолы, тот бледен и худ после ранения. Сидим за армейскими столами под тентом, солдаты и офицеры. Где-то глубоко в горах, раннее утро. Всё величаво и пронзительно, и холодно очень.

Пересмотрев недавно "Сербскую эпику", я пришёл к умозаключению, что британский режиссёр польского происхождения снял просербский фильм. В 2015 году Павликовски получил "Оскара", но за другой фильм, игровой. По правде, я думаю, "Сербская эпика" заслуживает "Оскара".

Я стал боснийским сербам настолько близок тогда, что однажды присутствовал на заседании Государственного совета, — правда, до тех пор, пока сербы не спохватились, что сидит и слушает их планы не член совета.

Я успел в них разобраться. По стандартам политики того времени Радован Караджич считался голубем, а его генералы — ястребами.

Караджич, например, противился взятию Сараева в момент, когда военная помощь Германии и США мусульманам ещё не началась и сербы удерживали 69% территории.

По воле Гаагского трибунала и голубь Караджич, и ястреб генерал Младич, как видим, получили пожизненное заключение, и тот и другой. За то, что сербские герои оба.

Герои обычно заняты тем, что ведут свой народ по дороге ярости и гнева. В резне югославской гражданской войны сербы, как государствообразующая нация, и не могли себя иначе вести. Большая несправедливость совершена по отношению к ним и по отношению лично к Караджичу.

Успешный профессор-психиатр, он приехал из далёкой Америки, чтобы возглавить свой народ. И вот поплатился за свою жертву.

Европейская версия югославской истории девяностых в значительной мере подтасована и сфальсифицирована США, Германией и другими европейскими странами.



Есть книга французского тележурналиста (одно время он был замом главного редактора канала France 2) Жака Мерлино — "Югославские правды не все хороши, чтобы о них говорить..."

Мерлино раскрыл в своей книге, как Запад превратил трёх женщин, сфотографированных в гимназии в Тузле, в сотни тысяч изнасилованных мусульманок. Он задокументировал присутствие среди мусульман Сараева исламских боевиков из Пакистана и Афганистана, рассказал о деятельности американских пиар-агентств — таких, к примеру, как Hill and Knowlton.

Голоса таких, как Мерлино, не захотели услышать.

Результатом фальсификаций и подтасовок правды послужили зверские приговоры для сербских вождей — и для Караджича в частности.

Для своего народа он герой, и статус его как героя будет только возрастать со временем.

Герой и мученик.


Опубликовано: https://ru.rt.com/d5ez

https://limonov-eduard.livejournal.com/1451393.html