В основном, солдаты едут домой, но можно наблюдать все слои населения, во всем этническом многообразии. Очень трудно найти кого-то без телефона в руках. исключение - религиозные люди. У них в руках - маленькие книжечки ("тегилим") с псалмами (или чем? я на самом деле плохо ориентируюсь) - вот как у замужней женщины в парике здесь. Но поза все равно та же, разве что отвлекалась она чаще.

http://lattona.livejournal.com/69892.html

Леонида Сойфертиса мы смотрели (раз, два), Евгения Шукаева смотрели. Виталия Горяева я еще не доставала из крокодиловых недр. В "Крокодиле", конечно, много великолепных рисовальщиков, но эти трое, с моей точки зрения, уровня "боги". Пара линий-пятен-тык-мык - и готово! Включая язык тела и выражение лица - хоть по губам читай.

http://lattona.livejournal.com/69638.html

http://lattona.livejournal.com/69519.html

http://lattona.livejournal.com/69288.html

http://lattona.livejournal.com/69288.html

Это город, в котором я живу

http://lattona.livejournal.com/68939.html

Рабочее. Рисовала для журнала "БАКУ".

http://lattona.livejournal.com/68666.html

Рабочее. Рисовала для журнала "БАКУ".

http://lattona.livejournal.com/68666.html

http://lattona.livejournal.com/68425.html

http://lattona.livejournal.com/68425.html

Поговорили с Кириллом Челушкиным об умирающем искусстве иллюстрации книг. Лонгрид, но стоит того, до последнего слова.

К этому разговору Кирилл любезно выдал черновики, флет-планы и вообще весь процесс создания "Колодца и маятника" и "Короля с Арбата". А также иллюстрации к Алисе, которая пока не вышла. Я не хочу выносить ссылки про процесс создания книжек в отдельные посты, но это невиданные вещи в буквальном смысле - публикуются впервые. И волнительные - прям вся кухня создания книжки. Поэтому очень рекомендую посмотреть ссылки в конце текста.



***


- Расскажи о процессе работы над иллюстрацией. Делаешь ли эскизы? Собираешь материал? Насколько сложная подготовка? Какая стадия любимая? Нелюбимая?

- Да, делаю, но скорей – это маленькие технические схемы. Эскизы в обычном понимании я не делаю. Легче и правильнее раз (или даже несколько раз) быстро переделать всю работу заново. Когда текст касается точно указанного исторического времени, то материал я не просто собираю, а как бы сказать поточнее, выучиваю его наизусть, чтобы он стал "моим". Ну то есть до такой стадии, чтобы работать свободно, никуда не заглядывая и не обращаясь ни к каким справочным материалам. Это как бы "иностранный – свободно без словаря". Ну и вот, когда начинаешь чувствовать себя в материале, вот тогда можно и пошутить с ним, как будто сам пользуешься всеми этими предметами и вещицами, или сам живёшь в таком-то месте. Хоть и нет такой задачи – сделать что-то документально-точное, а всё же получается довольно убедительно.

Вот прямо сижу в библиотеках, добываю документы, редкие фотографии или уникальные книги, которые нельзя выносить из зала, или же приходится обращаться к разным интересным людям. В общем, именно эта стадия и есть самая интересная. Иногда затягивает. Бывает, надолго.

С годами эта подготовительная стадия становится всё длиннее. Сейчас мне вообще кажется, что она как раз и есть самое главное. Ну не картинки же производить, не в этом же смысл – это-то как раз легко. Когда художник не в теме и самозабвенно любуется собственными фантазиями – это всегда очень видно. Зрелище стыдное и неприличное.

А вообще, есть у меня подозрение, что при правильной подготовке саму работу уже и необязательно производить. Я в этом направлении двигаюсь. Уже скоро. Да почти уже.




- :) ясно. А какая книга потребовала от тебя сидеть в библиотеках и обращаться к интересным людям?

- Да все, начиная с "Японских сказок" 1991 года. Помнится, с удовольствием перерыл кучу материала. Но поскольку был ещё юн (второй курс института), то и не мог понять, формально проанализировать, как японские мастера конструируют композицию, из чего состоит пространство, как оно организовано, а потому не мог всё это как бы присвоить. Материал упирался и не сдавался. Всё, что касается материальной культуры – архитектуры, костюмов, оружия, и прочей внешней среды – точно.

Когда работал с текстами Толкиена, специально записался в Театральную библиотеку, потому что там была одна книга – "История внешней культуры" Готтенрота. Настоящая, не факсимиле, а оригинал с гравюрными оттисками, древними шрифтами и отличными статьями. Выносить её было категорически воспрещено, сканеров тогда не существовало, фотографировать не разрешалось, при попытке снять кальку – штраф. Да и для последней книги ("Король с Арбата") тоже пришлось порыться, и с удовольствием, потому что в таких вопросах "козлить" совершенно было бы позорно.

Единственное – "Золотая рыбка", шедевр поэтического абстрактного искусства, ничего не потребовала кроме шутки и концепции. Но это осталось никем не считано, кроме моих друзей, а знатоки всяких глупостей понаписали, да всё мимо.


- А на самом деле?

А на самом деле дело было так. Ну слушай. Жил был старик-архитектор. Хороший крепкий профессионал. Нормальный мужик. Ну бывало, и закладывал, не без греха. Работа-то нервная, ответственная. И был у архитектора гениальный подрядчик (рыбка). Ценнейший сотрудник. Всё может. И материалы, какие надо, достанет, и технологиями владеет новейшими, сертифицированными, модными (тут уж не извольте беспокоиться). Сроки никогда не затягивает, согласование в надлежащих инстанциях проводит моментально, в общем – молодца. Однако не повезло парням с заказчиком (старуха). Известное дело, это как обычно. Идеи нелепые, платежи задерживает, капризен, безграмотен, взбалмошен. А форсу-то, форсу… Но архитектор наш – умница, интеллектуал и тихий алкоголик – всё чётко спроектирует, любую блажь в проекте воплотит. А чудо-подрядчик легко, быстро и качественно исполняет. Так они и трудились. Но тут случилось неприятное – самодур-заказчик совсем оскотинился и захотел стать девелопером проекта. Да-с, а вот за это, батенька, можно и партбилет на стол положить… Рыбка естественно такого хамства не снесла и соскочила с проекта. Ну инвестиции сразу прекратились, кредиты под такое дело никто уже не даёт. Пришлось старухе все готовые объекты сдать обратно. Так всё и накрылось медным тазом. И ещё должна осталась. В общем, "впёрлась по самые серьги", теперь сидит дуется, как мышь на крупу. А кто виноват? Правильно – дедушка.

Поскольку книжка делалась для корейского издательства, то несла ещё и образовательную функцию. Ну поди объясни корейцам, что такое корыто. А тут всё ясно. Дедушка идёт к рыбке, в руках у него чертежи. Вот проект: "Корыто русское". Аксонометрия – вот, а так – вид сбоку, так – разрез, так – план. И то же самое с избами и прочим. Или что такое терем? Какой-такой терем, как устроен? У меня же дедушка несёт проект на обсуждение к рыбке, там всё внятно: конструкции, размеры, всё точное. И чтоб мало не показалось, все события происходят на фоне морских шедевров, лучших хитов русского художника И. Айвазовского. Ну естественно, в моей версии.

В стрёмном русском издании, (к которому я не имею ни малейшего отношения, я ЭТОГО не делал, товарищи!) всего этого "фарша" попросту нет. Нормально, да? Ну то есть вообще отрезано или как-то вымарано. Макет такой сделал дизайнер, понимаешь? Стихи Пушкина выглядели так: два четверостишья русского текста – это три строки красивых корейских иероглифов с их графичной спецификой. Крупно, чётко, очень читабельно. Именно под них и готовились развороты книги. Дизайнер из Ленинграда придумал поставить огромные мутные плашки для русского текста. Вот такая вот вёрсточка получилась. Ну правильно, ради чего пыхтеть-то?


- Странно, что ты в этом никак не участвовал. А расскажи мучающий всех вопрос – кхааак?! Как это сделано? Я про технику, в которой нарисовано большинство иллюстраций.

- Ну, это очень просто. Присутствует и рисунок карандашом, и тушь-перо, и акварель местами, и масло. Просто надо помнить, к каким "стихиям" они принадлежат, и пользоваться этим. Использовал раньше специальную толстую фотобумагу с полиэтиленовыми прослойками, не политую ещё серебряной эмульсией. Та, на которой в магазинах при Брежневе ещё было написано крупными буквами "Не глянцевать". Мне изготавливали специальный рулон на заводе, хватало надолго. Вот прекрасный материал, работает как левкас, немного тянет масло, не травмируется, упругий, моется чем угодно, на агрессивные химические растворители не реагирует. Теперь эта бумага снята с производства за ненадобостью. Вместо неё вполне подходит поливинилхлоридный лист. Он, конечно, проигрывает, но вполне годится.

Ну а дальше всё очень просто, а главное – быстро. Сначала рисунок тушью, например, или акварелью. Можно его исправлять как угодно на этой стадии, а когда он просохнет, использовать сверху лессировочные масляные краски. Масло воде не повредит и не испортит уже акварельный рисунок, поэтому можно спокойно работать. А акварель – вода и не повредит туши (тушь –животные клеи, шеллак не растворяется в бензине, жирах и маслах), не смоет её и не испортит. Если конечно настоящая тушь. А вот графит принадлежит стихии масла (масло кокосовое, воск, парафин, жир, стеарин), поэтому рисунок карандашом придётся закрыть лаком "прелесть" (и ничем другим). Пока не начался процесс загустения масла, можно с ним делать, что хочешь, двигать его как угодно. Любыми предметами. Иногда, для смеху, можно даже и кистью, но это редко. Я однако предпочитаю грязное тряпьё, пакеты хорошо идут, но в основном – просто руками – это подходящий инструмент, особенно для мелких деталей, однако с ними лучше не возиться. На всё про всё есть 20-25 минут.


- Расскажи о стадиях работы над книгой

- Отчасти уже рассказал. Собственно, это и есть основная работа – сбор материала и всё такое. Эскизная часть. Что касается самой концепции, это непредсказуемая штука. Решение может прийти в голову в самом неожиданном месте и в самое неподходящее время. По большому счёту, стадий две. Первая – подумать и придумать (долго и тяжело). Вторая – исполнить (весело и быстро).

А если ты спрашиваешь именно про производство, то да, Генри Форд был совершенно прав. Стадий должно быть как можно больше, метод должен быть поточным, почти автоматическим. Например – провести одну горизонтальную линию. Всё равно ты это будешь делать, так сделай это на всех 5 проектах на всех 25 разворотах. Вот так прям с тупым лицом и бессмысленным взглядом – 125 раз везде и одновременно. Можно что-нибудь весёленькое насвистывать. Каким-то мистическим образом работа, сделанная потоком, занимает раз в 6-7 меньше времени, чем исполненная кустарным способом – по одному листику.



- Расскажи о спрятанном в какой-то из книг. Очевидно, что ты развлекаешься двойным шифром, вписываешь тайные знаки, вплетаешь отсылки на них между иллюстрациями в книге. Расскажи секрет.

- Ну во-первых, конечно же, нумерология. Довольно часто можно заметить кучи разных цифр. Обычно это даты или время какого-то события на момент рисования картинки.

Во-вторых, персонализация. Все мои персонажи – реальные. Кому надо, тот знает. Так что лучше мне не грубить, а то так и останешься в истории с грибами на голове или с рогом из зада.

В-третьих, люблю по-доброму пошутить с классикой. В сложных работах я частенько цитирую великих мастеров. Частично, кое-где, ну то есть это может быть и кусок узнаваемого всеми пейзажа, но может быть и кусок руки. Обязательно подписываю знаком автора. Тут Гойя, там Дюрер. И это должны быть именно технично скопированные элементы, а не "что-то похожее". Именно цитата, а не намёк.

Кроме прямой игры в цитирование, допускаю стилистическое "обращение" к кино, отсылки к культовому искусству. Здесь персонажи ходят в шмотках из фильма "Бразилия", там – из "Вестсайдской истории" вдруг.

А вообще, стараюсь использовать "натурную съёмку". Мне очень нравится история о том, что в древней Фландрии в городском суде на процессах по землеразделу к работам Яна ван Эйка обращались как к доказательному документу в спорах землевладельцев, чётко зафиксировавшему, как оно всё было. Живопись-то живописью, но притом он был абсолютно точен, настолько, что панорамы на дальних планах совершенно соответствовали истине.

Бурные фантазии из головы художника, основанные на бурных фантазиях из головы писателя, основанных, в свою очередь, на болезненной самовлюблённости и амбициях – это тупиковый путь. Довольно плоское видение. Считаю, что это устаревшая оптика, демонстрация артистичности собственного эго. Считаю, что это слишком уж простая задача. Для старта, может, и годится, но работать так невозможно.


- Поясни?

- Ну вот возьмём Стенли Кубрика. По продвинутости дизайна в научной фантастике "Одиссею 2001" так никто и не превзошёл. Хотя крутых фильмов было немало. Но по сей день все воруют у Кубрика, а ведь это 65 год. Что ж, следует воздать фантазии автора? Ну можно и так сказать, а можно поинтересоваться реальной анатомией создания.

Весь транспорт в фильме изготовлен очень тщательно. Внимание уделялось даже мелким деталям интерьера для большей реалистичности. Команда по моделированию (во главе с двумя экспертами из НАСА, научным консультантом и т.д.) проработала все системы корабля, каждый компонент – функции, маркировка кнопок, вывод на экраны любых данных. Ордвей (их научный консультант) говорил, что у промышленности США (!) были проблемы с производством необходимых для воплощения идей Кубрика компонентов, а дизайн транспорта часто обновлялся. Кубрик был очень внимателен к деталям: для съёмок были даже сделаны инструкции по использованию различных узлов космических аппаратов.

Фрэнк Миллер, который озвучивает управление полётами, был реальным военнослужащим ВВС США и контролировал реальные миссии. Его утвердили на эту роль, потому что его голос был самым подлинным, который киношники смогли найти. (И тут начинаешь понимать, почему Кубрик перед смертью завещал никогда не дублировать его фильмы на другие языки).

Вот это и есть работа художника, настоящего мастера. Ни одного гвоздя просто так не вбито, ни одной гайки из "каприза фантазии" не закручено.



- Прекрасно. Идем дальше. Ты иногда сам пишешь тексты к своим книгам. Что в таком случае первично? Сначала текст, потом иллюстрации? Или сначала визуальная тема, которую хочется развить – и уже для нее пишется текст? Или параллельно? Насколько трудно переключаться между двумя языками книги (визуальным и текстовым), когда оба – твои?

Нет, я никогда не пишу сам тексты. Разве что только в шизофреническом эксперименте. Текст – это некая последовательность изложения, а картинка – одномоментное представление всего и сразу. Это вещи диаметрально противоположенные по своей конструкции, идеологии. Настоящий художник не должен уметь связать и пары слов, ибо психоконструкция картины – это одномоментное представление всего сразу, все "входы и выходы" в одной точке времени, последовательность событий отсутствует, есть как бы всеобщая ситуация. Речь не может отразить этого. Речь художника – это текст бубнящего идиота, включающий в себя огромное количество уточнений, деепричастных и причастных оборотов, ремарок, дополнений… В общем, понять совершенно невозможно, поскольку он по привычке хочет сказать всё и прямо сейчас – так действует изображение.

Возможно, ты имеешь в виду текстовые композиции, которые я создаю исключительно по художественным соображениям. Так делал Годар в своих фильмах. Это нужно для композиции, некоторые тексты – это просто "рыба". Они ничего не значат. Вернее, они значат, что что-то тут может значить, на этом месте. Это создаёт напряжение, заставляет вычитывать смыслы там, где их нет. Если прищуриться.

Иногда это просто смешные или невнятные комментарии к нарисованному.

А если ты про четыре книги про Алису, то это отдельная история. Однажды мне предложили сделать новомодный по тем временам аппсторовский продукт –электронную книгу, игру, квест с анимацией, переводами, озвучкой и музыкальным сопровождением. Материала было много. Оставалось написать текст. Вот это он и есть. Это должен был быть довольно специфический текст: без начала и конца, должен иметь лейтмотив, одну игровую линию, но разветвляться на параллельные истории и предполагать возможное продолжение. Он должен быть лёгок для международного понимания, то есть никакого фольклора. Должен быть прост для перевода на китайский, арабский и какой-нибудь европейский.

Ну вот это и есть такой текст. У меня было несколько детских фокус групп в разных странах и я постоянно "проверялся" у этих строгих детей... Вот так были написаны эти четыре игровых текста. По нашему плану, печатные книги должны были выйти с одновременно с приложениями на appstore. Вышли только книги.




- У тебя есть свое издательство. Как ты оцениваешь его успехи? Ты ставил перед собой определенные цели. Получилось-нет?

Да, ставил. Цель была простая: надо было доказать, что ровно теми же средствами, теми же деньгами, на тех же машинах, что печатают тонны книжного мусора, который стыдно взять в руки, можно производить высококачественную популярную продукцию достойного уровня. Многие организации предлагали мне всяческие эксклюзивные отношения и финансирование. Но это как раз и не фокус. Фокус в был в том, чтобы создать классную вещь на стандартный бюджет из стандартных материалов. Это получилось. "Невесть что" и книга моего производства стоят одинаково (те же затраты). Технически мои книжки и "шедевры отечественной полиграфии" – одно и то же, но разница на выходе очевидна.

Внешних причин для производства низкопотребного и безобразного не существует. Ну то есть сегодня нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать по каким-то техническим причинам. Очевидно, что причина наших "ужасов" в другом, в чьей-то злобной воле, но это отдельная длинная беседа. Ясно только, что мэйджоры индустрии решают какие-то свои, совершенно далёкие от искусства книги задачи.



- Что будет с печатной книгой, как думаешь?

- С интеллектуальной? там где тексты? Ровно ничего. Было, есть и будет.


- Я имею в виду будущее иллюстрированной книги.

Всякий раз, отвечая на этот вопрос, я нахожу всё больше и больше люто ненавидящих меня милых любителей книги, иллюстраторов и мам. Но удержаться не могу. Нет никакого будущего у иллюстрированной книги. Ее уже нет. Она не нужна, не работает. Произошло реальное падение интереса к самому явлению. То есть современность больше не нуждается в этой технологии, она являет себя миру иным способом.

Проще говоря, сегодня существуют гораздо более сильные возбудители, более адекватные. Ну или ещё проще… Вот ты почему это со мной через скайп переписываешься? Нет уж, давай вот садись за стол, бери гербовую бумагу (из уважения ко мне), перо, чернила – и пиши письмо. Потом отправишь его поездом, с нарочным или оказией. И я тебе так же отвечать буду.

Так что конечно милые хейтеры могут упираться, сучить ножками, хныкать, кричать нет-нет, но ДА. Просто надо принять это, как медицинский факт.

Ну разумеется, как некое маргинальное, эксклюзивное, внесистемное занятие это останется и, может быть, даже займёт некую эксклюзивную культурную нишу. Нишечку.


- Когда ты говоришь, что "существуют более сильные возбудители", ты имеешь в виду, что дети перестали читать?

- Ну посложней. Читают именно совсем дети, дошкольники, и читают они (вернее, им) нечто совсем уж детское. А вот дальше – провал, скачок, и потом уже сразу взрослая литература, современная. А вот главный корпус золотых классических текстов разных жанров, на котором, собственно, все и выросли, для которого и делались всю жизнь серьёзные иллюстрации, полностью рухнул в небытие. Именно он не читаем сегодня. Это как раз и была литература, условно говоря, для старшеклассников и выше.

С середины 90-х была сделана довольно, на мой взгляд, остроумная попытка, как бы сдвинуть классическую литературу в другую возрастную нишу путём её сокращения, адаптации, пересказа более современным языком и иллюстрацией. Как бы подвинуть её на полку "книги для дошкольного возраста", чтобы хоть как-то спасти эти тексты, поддержать интерес. Попытка, следует с почтением признать, была красивой и отчаянной. Но не вышло. То есть пропала нормативная референтная группа современного иллюстратора.



- Да, согласна. У самой дети растут, вижу, что у "референтной группы" уже совершенно другой скелет мышления. Вернемся к тебе. Расскажи, где ты вырос. Чем занимался в детстве? Как пережил школу? Что повлияло?

Вот чудесный вопрос. Целиком и полностью моё золотое детство описано в романе Рэя Бредбери "Вино из одуванчиков" (в переводе Э.Кабалевской). Оно было именно таким и никаким более.

На меня повлиял целый корпус мистической европейской литературы конца 19-начала 20 века, который я, волею случая, знаю как "отче наш". Детские воспоминания – это очень яркие и яростные картинки. Суровая жизнь в тайге, в самом сердце Сибири, в предгорьях Саян, на Енисее, в Минусинской котловине, в Абакане, на Камчатке, в общем в самых разных стрёмных местах.



- Любимые темы, которые трогают и к которым возвращаешься?

- Интересно, но вот именно к "любимым текстам" я так и не прикасался. Ни к одному. Ни разу. Трепещу и не смею.


- Иллюстрация не является для тебя основным занятием, не так ли? И тем не менее, ты не бросаешь её. Расскажи про ваши отношения с ней. Она тебя разочаровала? Почему возвращаешься? Что держит?

Да нет, в общем-то практически бросил. Ну то есть я давно не работаю в этой системе и не поддерживаю никаких контактов с издательствами. Но я хотел бы оставить это занятие в виде приятного воспоминания. Иллюстрация сама по себе не может разочаровать, но меня раздражает то, что она порождает вокруг себя –атмосфера в индустрии, система отношений.

Что держит? Исключительно звериный инстинкт. То есть организм требует. Причины непонятны. Когда-то я так представлял собственную старость. Я старый и немощный, сижу в кресле-каталке, ноги не ходят, со мной пёс и бутылочка красного сухого. И вот я рисую книги. Ну неплохо, неплохо. Подпрыгивать и драться я уже не могу, руки трясутся... практически ничего не вижу дальше метра, самое время заняться мёртвым и вечным – искусством иллюстрирования текста. АМИНЬ!




_______________


От меня:
У себя в фб Кирилл выкладывает свои прекрасные книги.

А вот тут можно посмотреть черновики и процесс создания "Колодца и Маятника" и "Короля с Арбата" -
Колодец и Маятник
Король с Арбата

Книги про Алису, колодец и маятник Кирилл выложил тут

http://lattona.livejournal.com/68333.html

Друзья, сегодня началась нон-фикшен. Книжка там есть, на стенде издательства "Азбука", стенд С-3.

Ну и чтоб два раза не вставать, рассказываю про то, о чем часто спрашивают:

1. Как заказать не в России?

У интернет-магазинов Озон и Лабиринт есть международная доставка
В Украине книга есть в интернет-магазинах здесь и здесь.

2. Это детская или взрослая книга?

Это не детская книга. Это не взрослая книга. Это книга для взрослых, которые в чем-то не перестали быть детьми. Ее можно маленьким детям, но текст не годится - можно просто рассказывать что-то свое и картинки смотреть. А лет с 12, я думаю, уже и с текстом нормально.

Но в целом, это как с современными полнометражными мультиками: взрослые поймут гораздо больше и им будет смешнее.

Опыт румынских читателей, опять же: люди покупали в подарок детям, но оставляли себе. Не потому что там что-то такое непотребное для детей (хотя на обложке 18+, из-за женской груди на некоторых рисунках), но просто она взрослая по степени недосказанности.

http://lattona.livejournal.com/68014.html

"Клад на чердаке". 100х100, холст, масло, 2002.

Говорили с Петром Фроловым! Вместо вступления лишь скажу по делу: кто раньше работ не видел, сходите на сайт и посмотрите их в большом размере. И узрите, сколько там всего удивительного!


"Цветочная парфюмерия". 98х226. Керамическое панно, роспись ванной комнаты. Надглазурная эмаль. 2011

- Я когда первый раз увидела твои картины, в какой-то момент не смогла смотреть – так была поражена. Пришлось отложить и набраться сил для восторга. И как-то переварить тот факт, что кто-то рисует то, что у меня в голове. Когда меня спрашивают "что у вас в голове, что вы такое рисуете?", мне хочется ответить "там то, что я не умею рисовать. Но это умеет другой художник. Вот сходите-посмотрите... Там все очень подробно". Так что я, наверное, не удержусь и спрошу: а что у тебя в голове, что ты такое рисуешь?! Как такое происходит? Ты делаешь эскизы? Собираешь материал? Или садишься и зарисовываешь пространство листа (холста), начиная с левого верхнего угла?

- Сейчас я повторюсь, так как на этот вопрос отвечаю очень часто. Я картину изначально записываю. Можно это обозвать синопсисом. То есть описываю словами основную идею, структуру – просто от руки в блокноте или, на худой конец, шлю сам себе смс. Потом стрелками задаю движения, как полководец: эта масса движется справа и вверх, это пятно ныряет вниз, и так далее. Ну а потом подбираю модель, натуру, на фоне чего это будет происходить. Наверное это похоже на эскиз, но для постороннего взгляда это выглядит, как каракули сумасшедшего. Раньше я собирал материал к работе, сейчас стоящий слева компьютер с интернетом для меня не менее важен чем лежащая справа палитра. Любой пришедший мне в голову бред мгновенно отыскивается в гугле.


"Салатная Туфлямания". 100х75 акварель, тушь. 2011

- Надо же. Я тоже всегда сначала пишу идеи для рисунка словами. А расскажи, что такое "творческая поездка"? Я лишь прочла, что ты их "регулярно устраиваешь", но плохо себе представляю, что это. Расскажи, про какую-нибудь. И что они тебе дают.

- Ну, у нас всегда была жизнь на чемоданах, с самого детства… А когда сгорел наш дом, то мы года три из имущества владели аж двумя чемоданами, двумя ноутбуками и одним фотоаппаратом.


"Письма друзьям". 50х60, акварель, бумага, тушь, 2006.

Однажды у меня был крупный заказ на тему Царя Салтана. Причем заказчик хотел не иллюстрации к сказке, а огромный холст! Отрисовывал я его в нашей деревеньке Кишарино. В тот год стояла тихая дождливая осень. Я бесконечно ходил за грибами. Настало время писать всю эту историю на острове Буян. Я понял, что мне не то что необходима другая натура, нет… мне необходимо себя вынуть из состояния осенний элегии, нужны совершенно другие эмоции. Я стал думать, что, в моем понимании, сказочный остров? На следующий день мы летели в Гавану.


"И я там был" (Царь Салтан), 200х150, холст, масло. 2011

Я обожаю на новом месте из ничего устраивать мастерскую, и чтоб удобную, обжитую. В Гаване, например, мы сняли коморку прямо на крыше. Писать там было роскошно, но жить невозможно. Для жилья мы нашли более комфортное место и вместе с кубинцами дисциплинировано ездили каждое утро на работу. Жизнь во Флоренции мы начали с закупки пиломатериалов, чтобы напилить нужные нам подрамники и сколотить мольберты. На Карпатах мы отмыли и обжили часть казармы в заброшенной военной части. Вид там открывался невероятный и печи изразцовые топились.


Художники и Хризантемы. Буква Х, Азбука. Акварель тушь. 75х56. 2013


"Летний чай и добрая весть на Транссибирской магистрали. Пиковая дама". Из серии "Карты путешествия". 47х60, смешанная техника, 2006

- Прекрасно. Я вынуждена задать тебе глупый вопрос. Мой сын увидел у меня на экране твои работы и у нас разгорелась дискуссия о тебе. Суть такова: несомненно, - говорит Алеша, - что если он сам все это нарисовал, то он величайший художник в мире. Так вот. Ты САМ все это нарисовал?... Потому что по количеству сложных и многоплановых картин мне тоже кажется, что это возможно за 10 жизней. Ты быстро работаешь? Рисуешь целый день, каждый день? Пользуешься услугами двойника? Как это выходит?

- Двойника у меня нет. Я действительно постоянно, ежедневно много работаю. Причем всю сознательную жизнь. А еще я могу совершенно ни на что не отвлекаться, ну вот вообще ни на что, особенно на скучное. Еще в студенчестве я понял, что на уборку и быт (с 18 лет я жил в мастерской) у меня уходит много времени, да и неряха я, хотя люблю чистоту. Вывод: незачем себя мучить – продай этюд – найми домработницу. Сейчас у меня есть небольшой бизнес, галерея. Там работает отличный коллектив, они – скорее, мои друзья и соратники, чем просто сотрудники… Они делают за меня абсолютно всю рутинную работу: заказывают рамы, дают рекламу, пакуют и перевозят выставки, берут билеты, содержат в порядке машины, печатают баннеры и флаеры, ведут переговоры с музеями, общаются с клиентами, ну, в общем, все!


"Охота". Триптих. Из серии "Игры в охоту". 32х64, холст, масло, 2004.

- Я обещала Алеше задать тебе еще один вопрос. Он внимательно изучил твое творчество, выбрал, какие бы ему хотелось постеры, и все-таки озвучил мучительное: "Почему все великие художники рисуют, в основном, женщин, которые куда-то смотрят или где-то сидят?" Я прошу тебя отнестись к вопросу серьезно, потому что, если подумать, то ведь так и есть...

- В Питерской Академии есть байка. Все задания по композиции можно разложить на три группы. Первая, самая часто встречающаяся – это "чернуха": расстрелы, блокада Ленинграда, смерть родственника, и т. д. Вторая – "тягостные раздумья": Пушкин застыл на крыльце в Тригорском, девушка на волжской круче смотрит в никуда, бабушка замерла, глядя на фотографию усатого красавца в военной форме... Третья, самая редкая группа – "веселуха": свадьба, новоселье, карнавал и так далее. В силу жизнерадостности я не писал работы из первой группы, зато "тягостным раздумьям" посвятил много времени. Сейчас я себя несколько критикую за тот период. Теперь мне куда интереснее безумное движение, "веселуха" в общем.


"Рождественские хлопоты". 230х100, холст, масло. 2010


"Король шалит" Азбука. Акварель, тушь. 76х57. 2011

Ну а почему женщины? Ну во-первых, мне значительно интереснее изображать женские фигуры, женская пластика интереснее мужской. Но главное – с женщинами гораздо шире поле для фантазии, юмора и иронии. А еще мне с детства было страшно интересно придумывать женскую моду, аксессуары, украшения…


"Мысли силуэтом". Из серии "Ожившие шляпы". 45х90, смешанная техника, 2006

- Ты работал грузчиком в Русском Музее и садовником в предместьях Парижа. Какие-нибудь еще экзотические работы? Как тебе вспоминаются те времена? Тяжело? Легко? Грустно? Весело?

- В детстве мы жили очень весело и очень бедно. Мама работала в библиотеке, папа – в издательстве "Искусство". Какие там были в конце 80-х зарплаты, ты догадываешься. Папа при том маниакально собирал библиотеку по искусству, а мама на каждые каникулы нам устраивала поездки по стране, многодневные пленэры. Поэтому крутились мы все. Если удавалось заработать творчеством – отлично, нет – любым другим законным или полузаконным способом.


Марки моего мира. Буква М. Серия "Азбука". акварель тушь. 75х56. 2014

В 14 лет я ездил в эстонский колхоз грузить сено, продавал картошку и яблоки. Мыл бутылки из под масла и сдавал (этим заниматься даже алкашня брезговала). Позже, в Нижнем, чтобы не выкинули из гостиницы, мутил на рынке с дефицитными сигаретами, из Белоруссии возил мясо и хрусталь. В Штатах, помню, вообще пару месяцев работал на нелегальном рынке труда в Бруклине, пока мне не пообещали соотечественники – "Вы-таки, юноша, достукаетесь и получите п*зды".

Было это так. Часов в шесть утра стоишь с толпой бывших соотечественников, латиноамериканцев и черных на обочине. Подъезжает машина, из нее орут – кто готов заливать гудроном крышу гаража (таскать кондиционеры на 10-й этаж, грузить в самосвал мусор)? платим пять баксов в час! Все отказывались и весь день ждали предложения в семь баксов, ну а я соглашался…
Потом я барыжил самоварами во Франции, возил контрабандой секондхэнд из Норвегии, нелегально торговал янтарем в Стокгольме и не раз смывался от полиции на ворованном велике, возил мебель на фургоне из Нью Йорка в Бостон для еврейской общины, подрабатывал таксистом в Питере. Грустно мне от всего этого не было, скорее, наоборот. Баек на эту тему у меня на пару томов.


"Тысяча мелочей или бег в мешках по Малой Голландии". Из серии "Малая Голландия". 100х70, акварель, бумага, тушь, 2007.

- Надеюсь, ты их напишешь! Еще биографический вопрос. Вот у тебя довольно запутанное образование. Из художественной школы исключили за неуспеваемость по точным наукам. Брал частные уроки живописи у Валентины Герасимовой. Поступил в Мухинское училище на отделение книжной графики и эстампа. Из-за неуспеваемости по "шрифтам" перевелся в Театральный институт на отделение "художник сцены". Что из этого было для тебя самым значимым? Что тебя сделало?

- Меня отовсюду выгоняли, это правда. Учился я отвратительно. То, что считал для себя не нужным, не делал и все тут. Самым значимым, наверное, было доказать выгнавшим меня завучам или деканам, что они мудаки. В этом мне помогала Валентина Герасимова, харизматичнейшая личность и удивительный педагог.


"Гусь в мешке". Из серии "Крымские каникулы". 100х70 акварель, бумага, тушь. 2008

- Любимый материал? Масло? Акварель? Графика? Другое?

- В любой технике я работаю в принципе одинаково. Если это акварель (смешанная техника), то я делаю четкий рисунок коричневой кохиноровской тушью. Обязательно закладываю пятна. Стараюсь добиться чтобы работа на промежуточном этапе состоялась как самостоятельный графический лист. Только после этого я ввожу цвет. В масле все совершенно то же самое, только вместо кохиноровской туши для прорисовки я пользуюсь плотной, почти типографской краской – темным капут мортумом. Думаю, я график, даже когда работаю маслом.


"Departure" Из серии "Драконопись ". 140х230, холст, масло. 2013
- Как ты относишься к вещам? (да, я видела фотографии твоих шкафчиков, полочек, стен и комнат:) Расскажи немного об этом.

- Я – редкостный барахольщик, просто чокнутый. Наталья такая же. Мы совершенно случайно в студенчестве купили два дома в Тверской губернии. Один из них мы стали перестраивать совершенно бестолковым образом, но с размахом. В тот период мы жили то во Франции, то в России. За полгода пребывания во Франции мы скупали на "ежеуикэндных барахлюндиях" тонны хлама. У нас был большой автобус, мы запихивали туда все это и ехали к нам в деревеньку Кишарино расставлять по полочкам и шкафчикам. Коллекционировали мы все подряд: медь, фарфор, буржуйки, шляпки, чайники, кофемолки, ну и конечно, книги.


"Возвращение с блошиного рынка". Эскиз оформления магазина Brick-o-Chic в Лондоне, 50х60, тушь, 2005


"Я не курю турецкий табачок, или парад ваз в Маленькой Голландии". Из серии "Малая Голландия". 100х70, акварель, бумага, тушь, 2007.

Помню случай. Скупили мы на барахолке под Парижем у одного таксидермиста огромную коллекцию чучел – фазанов, белок, уток, оленьи головы и изумительную лису с дерзкой мордой и пушистым хвостом. Всего чучел штук, наверное, двадцать. Домой мы ехали в сочельник. Автобус был полностью забит барахлом, а сверху, чтобы не поломать – поставили чучела, причем именно эта дерзкая лиса из-за пушистого хвоста никуда не помещалась! Дальше – представь себе картину: огромная пробка на выезде из Парижа, семьи с детишками едут на рождественские каникулы. Среди толпы машин движется автобус с Питерскими номерами. За рулем – толстый бородатый дядька. На переднем сидении – Наташа обнимает лису, хвост которой торчит в окно, а сзади из всех окон видны животные и птицы, в сумерках неотличимые от настоящих!



"Тонны Тонета!" Венская барахолка. Диптих. 40х120, акварель тушь. 2009

Осенью 2011 года дом был полностью закончен, и он был прекрасен своим идиотизмом! Три этажа сомнительнейшей планировки, море косяков в инженерии, немыслимые сложности с отоплением… но уютный был страшно! В доме было 10 печей, два камина, огромная библиотека и миллион антикварной фигни различного предназначения. Пока мы писали на Кубе, все это сгорело дотла.
Сейчас я живу в другом, новом, продуманном и комфортном доме, смотрю на газон за окном – туда, где стоял тот наш первый глупый дом. Я совершенно не жалею о случившемся. Сгоревшие любимые вещи у меня в сознании остались как существующие. Ну типа "у тебя есть этот уникальный самовар, но не здесь, не рядом, а где-то. Но он есть, он твой". Страшно жалко картины и библиотеку… Зато мы полностью отформатировали сознание, как диск на компьютере – ррраз! и ничего нет. Все пусто и много места.

- не знала… Картины? Много ваших картин сгорело? Или удача успела их рассовать по галереям?

- У меня сгорели папки с эскизами, очень много, а картин – несколько штук. У Натальи все куда хуже. К тому времени мы открыли нашу первую галерею, Московский Tamburinn, там экспонировалось большинство работ.




"Туфли", из серии "Сбежавшие предметы". 35х32, 2011


"Лейка (Дерево желаний). Из серии "Сбежавшие предметы". 35х32. 2011

- Два художника в семье. Вы друг другу советуете? Критикуете? Восторгаетесь? Поторапливаете? Утешаете? Приносите чай во время перерывов?

- Раньше мы по студенческой привычке работали в одной мастерской, обсуждали что-то, музыку слушали… Лет пять назад разбежались. Каждому для творчества понадобился свой персональный угол. В моем случае – еще и с замком, чтобы запираться. Но мы по нескольку раз в день бегаем друг к дружке за советом. Если в разлуке, то советуемся по скайпу или фотографии работ друг другу шлем. За надцать лет я настолько изучил творческую кухню Наташки, а она – мою, что восторгаться или критиковать друг друга в нашем случае было бы чем-то неестественным, пафосным… Так, подтруниваем – типа "флейц поширшэ схватила и давай махать, как шваброй – нет что бы о деталях задуматься". Или "сидишь сгорбленный, нулевкой запонку на мышином манжете выдрючиваешь, а кто о целостности листа будет думать?"


"Мыши в Casino de Paris", 100х50, смешанная техника, 2006


"Делайте ставки на красного гуся". Из серии Игра. 56х70, смешанная техника, 2007.

- Как вы познакомились с Наташей?

- В девяносто-раннем году в Питерском горисполкоме вышло указание – дескать, мастерские мы даем не только членам союза художника, а всем, у кого есть интересная творческая концепция. Об этом написали в Ленинградской правде. Через час после выхода газеты мы с моей мега-мамой ехали на трамвае в горисполком и придумывали творческую концепцию, да похлеще! позлободневнее! Уже через неделю я, восемнадцатилетний пацанчик, стал обладателем гигантской четырехкомнатной квартиры на Владимирской площади аж на целых пять лет. С огромной бывшей коммунальной кухней, с дровяной плитой, с парадным и черным ходом… В соседней 11-комнатной (!) квартире тусили рокеры. Рядом бурлил знаменитый в те годы сквот – Пушкинская 10. Там пьянствовали Митьки, появлялись БГ, Курехин, Шевчук… До моей родной Мухи было 15 минут быстрой прогулки. Естественно, вся Муха болталась у меня в мастерской. Я был страшно модный:)


"Ушанки и буденовки, или вечерние полеты в Чердыне". 170х65, холст, масло. 2010

Перед просмотрами во всех комнатах и на кухне мы круглосуточно всей оравой рисовали, ну а после сессии долго, шумно и весело пьянствовали. Там я познакомился с Наташкой – она пришла в гости с нашей общей подругой. Наташа мне очень понравилась, но она была замужем. Потом я познакомился с ее мужем и мы даже все вместе и моей тогдашней девушкой весело прокатились по Вологодчине. Лет через пять Наталья с друзьями заглянула ко мне уже в другую мастерскую – проконсультироваться насчет Парижских выставок… Она разводилась с мужем, заканчивала Академию, хотела начать самостоятельно выставляться. Ну вот с тех пор мы и вместе.


Царь цветов. Буква Ц. Азбука. акварель, тушь. 75х56. 2013

- Вы с Натальей организовали собственные галереи Tamburinn. Это было сложно, трудоемко? Где, в основном, продаются работы? На выставках, в ваших галереях, как-то иначе?

- Наши Тамбурины не появились на пустом месте. Просто в какой-то момент для нашей выставочной деятельности возникла потребность в "порте прописки", а начал я эту галерейную или окологалерейную катавасию бог знает когда в юношестве, в Коннектикуте. Тогда я начал тратиться на рамы, цветокоррецию файлов, печать постеров и других материалов, аренду стендов, выставочное оборудование, ну и т. д. Скоро стало ясно, что и творчеством, и коммерцией заниматься трудно, я стал нанимать помощников ... Так что этот галерейно-барыжий хвост тянется из юношества. Большинство последних работ, вернее все оставшиеся последние работы, были проданы просто через почту, через галерею – только мелкая графика.

Работ у меня почти нет, несколько график осталось. Все раскупили, что и хорошо, и плохо. На несколько лет вперед голова и руки уже выкуплены. Но позитивный момент в том , что те темы которые мне неинтересны я могу позволить себе не делать.


"Капризы страуса перед балом". Из серии "Реклама событий, которых не было". 56х70, акварель, бумага тушь, 2008

- Расскажи забавный или удивительный случай с выставки.

- На одной из выставок устроили вернисаж "С": готовили угощения, глядя на мой лист из серии "Азбука" на букву С. Скатерть расстелили на Сене. Угощали гостей Сосисками, Сардельками, Салом, Свёклой, Солью, Сахаром, Спагетти, Самогоном, Сушками и так далее. Во главе стола (сеновала) среди салатных листьев возлежала огромная свиная башка с сережкой в ухе и сигарой в зубах. Глаза у нее были из маслин, а белки глаз – из тыквенных семян. Умертвляли свинью явно варварским способом – череп ей проломили топором. Но наша подруга Таня подошла к проблеме творчески и выпекла хряку симпатичную бейсболку из теста. Голова у этой свиньи оказалось столь огромной, что даже простояв 4 часа в духовке, не пропеклась. Таня предупредила – не жрите! она не съедобна! Но разве ж это кого-то остановит... Несмотря ни на какие мольбы, башку обглодали, отъели пятак, уши, щеки, слопали бейсболку, а потом кто-то упер остов домой.


"На бал в Балаклаву". Из серии "Крымские каникулы". 56х70 акварель, бумага, тушь 2008

- Расскажи о визуальном наваждении. Подозреваю, что у тебя их много. Чтоб было понятно, о чем я: например, если в картине есть дирижабль или воздушный шар, то мне она понравится, независимо от всего остального. То же самое касается старинных цирковых велосипедов, заводных кукол и автоматонов, масок, чудовищ из бестиариев и так далее. Я могу нарисовать нечто очень сложнонавороченное ради одной понравившейся прически 18 века. Расскажи о своих.


"Кринолин над городом". Из серии "Маскарад на ходулях". 40х50, акварель, бумага, тушь, 2006

- Даже не знаю, что и добавить. Все тобой перечисленное меня вдохновляет. Правда, последнее время ловлю себя на одном моменте… Сейчас, к примеру, я работаю над "Азбукой" и вот, скажем, делаю я разворот на букву Т. Среди предметов на данную букву мне надо нарисовать Телефон и Телевизор. Конечно, рука сама выводит эдакий аппарат, в который перед разговором нужно докричаться до "барышни-телефонистки", который мелодично дзынькает в передней или висит черным агрегатом в длинном коммунальном коридоре, а вокруг все пространство испещрено нацарапанными на стене номерами. Ну а телевизионный ящик, конечно, накрыт кружевной накрахмаленной салфеткой… Наверное, это все-таки, особенно в разрезе азбуки, неправильно. Наверное, нужно исхитриться и найти ловкий ход, как интересно отображать современный быт, современные девайсы.


Тигры над тибром. Буква Т. Азбука. акварель тушь. 75х56. 2013


Жатва, или Женихался Жорж к Жоржетте. Буква Ж. Азбука. акварель, тушь. 75х56. 2014


Наводнение на Неве. Буква "Н", Азбука. Акварель, тушь. 75х56. Санкт-Петербург, деревня Кишарино. 2014

- Есть такое. Я называю это "проблемой Чуковского". Она широко распространена в детской классической литературе – совершенно невозможно современному ребенку читать про все эти тазы, ухваты, сита-корыта и кочергу... Напоследок расскажи немного о раннем детстве, родителях, семье. Что поразило, что повлияло, что сделало таким, какой есть.

- Мои родители – неслыханные путешественники и романтики, причем с годами они темп только наращивают и в одном, и в другом… 76 лет ребятам. У них праздник каждый день! Оленька возвращается с дачи – Лёвушка мчится на такси в Метрополь за слоеными пирожками, как же можно встретить Оленьку бульоном без метрополевских пирожков? У родителей всегда праздничный завтрак, обед и ужин, где бы они ни были – дома или в поездке, в отличном отеле или плохонькой придорожной гостинице. На крахмальной скатерти или на ящике из-под картошки. Наверное, я у них унаследовал умение будни превращать в праздники, порой самыми простыми подручными способами.


Ялтинские Яблоки. Буква Я. Азбука. акварель тушь. 75х56. 2014


"Небесный карамболь". Триптих, 35х60, 80х60, 35х60. Из серии Игра. смешанная техника, 2007

- Дай нам напутствие. Как жить и творить. Что делать, чему учиться, на какой зов идти, чтобы стать художником?

- В пять лет я поступил в студию рисования "Мы рисуем в Эрмитаже". Базировалась она под Иорданской лестницей Зимнего дворца, вполне такое местечко! А вел занятия у нас обаятельнейший Борис Кравчунас. Молодой мухинец, яркий брюнет с пышными усами и тихим голосом, врожденный интеллигент. Сейчас он так же и там же преподает. Теперь он – заслуженный-перезаслуженный преподаватель России, бесспорно он гений!

Так вот. Была у него любимая присказка: "Художник всегда прав". Впрочем, говорил он это, просматривая наше детское творчество, в очень разных контекстах. Например: "Не ясно, Петя, что ты тут хотел изобразить, но! художник всегда прав." Или же: "Вот молодец! Наконец-то! Художник всегда прав!"

Эта фраза запала намертво в мой детский мозг. С этими словами я иду по жизни. Этот простой девиз сплетает вокруг тебя, особенно в фазе становления и неуверенности в себе, непробиваемую кольчугу, а также заставляет относиться с уважением к коллегам, работающим в самых разных, порой неприемлемых для тебя формах творчества.



художник в творческой поездке:)

http://lattona.livejournal.com/67640.html

Вышла книжка, которую я писала и рисовала три года. Но давно - шесть лет назад. Многие из вас ее помнят, это в свое время был журнал, посвященный почти исключительно ей.

Прошлой весной у меня была редкая для автора возможность немного посмотреть на "кувшинку" глазами читателя. Я читала ее перед изданием вместе с редактором после перерыва в несколько лет. И вы знаете, она хорошая. Я редко на какую свою работу могу спустя годы смотреть без ужаса и мысли о том, как все надо переделать, а лучше сжечь... но тут я бы все оставила как есть. Не потому что все идеально. А потому что она понравилась мне - живая, забавная и странная. Сама удивилась.

http://lattona.livejournal.com/67459.html

Поговорили с Машей Курбатовой. Лично мне эти разговоры с художниками кажутся запредельно интересными, я мечтала о таком всегда. Вы наблюдаете (и надеюсь, не последний раз), как я осуществляю мечту.

- Мне каким-то образом необходимо в начале заземлиться, ведь не могу же я и впрямь разговаривать с ангелом. Нужно доказательство твоего земного происхождения. Маша, расскажи про страшный случай в школе!

- Я, кстати, иногда прячу костюм ангела, заправляю крылья в трико и дерусь с соседями. На меня и заявление в милицию имеется. …Школа в Октябрьском районе города Новосибирска... уже звучит страшно! А история про покойника.

Ко встрече с покойниками меня подготовил маленький городок Юрга, в котором прошло всё моё детство. На лето меня закидывали к бабушке. Её дом выходил окнами на больничный городок. Там был морг, и мы с ребятами ходили к его стенам на экскурсию, подсаживали друг друга перед узким мутным окном. Упущенное навёрстывали посещая чужие похороны, дикость, как мне сейчас кажется. Но мы заходили в чужие открытые двери, чтобы со скорбными лицами постоять в незнакомых комнатах...

Так вот. Наша завуч Галина Георгиевна и при жизни имела вид уже какой-то не живой – она была сильно жёлтая, даже зелёная. Ну и однажды она умерла, и гроб с её телом притащили во двор школы. Всех согнали на погребальную линейку. Было невесело, ведь недавно её тело на нас кричало и ловило за уши в школьных коридорах.

Мой богатый опыт посещения чужих похорон мне подсказывал, что завуча нужно подержать за ногу, тогда он не будет являться к тебе по ночам, но покинуть стройную линейку из нас, маленьких, опустивших глаза, я не решилась...

- Чтоб ты знала, я тоже выросла рядом с моргом и мы тоже ходили всей дворовой компанией пялиться в окна! И еще мы там прятались, когда играли в казака-разбойника – именно туда вели стрелки, куда ж еще... Путь к моргу пролегал через посадку с маньяками-коллекционерами детского порно, Красную реку (реально красного цвета - от заводских отходов) и горбольницу, к которой, собственно и прилегал морг. Теперь, когда ты тоже призналась, видна таинственная связь между заглядыванием в окна морга в детстве и рисованием всякой красоты во взрослом возрасте. Возможно, "британские ученые" заинтересуются и разовьют тему.

Теперь можно о прекрасном. Я как-то прочла в одном из твоих постов, что, накрывая незаконченную работу на ночь от пыли, ты оставила ей открытым лицо, чтобы ей было чем дышать. Я ничего не хочу об этом спросить. Просто это один из моих любимых штрихов к твоему портрету. А вопрос такой. Мне один преподаватель сказал, что художник всегда рисует себя, кого бы он ни рисовал. Ты как считаешь?



- Я иногда задумываюсь из чего соткана, например, моя работа.Я стараюсь не садиться за акварель, когда мне плохо. Все звёзды на небе должны занять свои места и я должна сделать для этого всё. Даже вымыть пол и почистить собаке уши, всем в доме должно быть хорошо.

Это я к чему... Вот я сижу в комнате, за своим рабочим столом. Я слушаю тишину закрытого окна или к звукам городского шума приплетается любимая музыка. Физически я, может, и сижу на стуле на улице Бориса Богаткова и моя рука держит кисточку, но мысли мои занесло, например, в комнату с круглым столом под бархатной скатертью, с тополем под окнами, пахнет ранней весной и свежесрезанными ветками, но это я – и я себя такую и нарисую: мужчиной с бородой, нос с горбинкой и чудесные тёмные глаза.

Не буду за всех говорить, но ведь именно своё лицо я вижу чаще остальных, имею возможность его изучить. Как ни крути, то, что я вижу в зеркале – это мой самый близкий друг. Поэтому из всех натурщиц моя самая любимая – дочь Надя. Она сделана из меня и мы с ней похожи.

Скажем, я достану старый холст, приготовлю краски, изучу технику, наберусь наглости и… нарисую Венеру Боттичелли. И она у меня получится. Казалось бы – она, но не она, потому что я – не он. И о чём он думал, рисуя, что чувствовал, чем дышал в те мгновенья, я никогда не узнаю.



- А любимая музыка, кстати, какая? Вообще, под что ты рисуешь? Или в тишине?

- Иногда полная тишина, отвлекает любой шум. Иногда звук своего голоса, когда делаю большую заливку: нужно не портачить, не дать быстро высохнуть, я шепчу под нос: Маша, ну, так, хорошо, ну, куда, куда ты, стоять, молодец...
А музыки любимой много, она почти вся здесь.

- Как ты добиваешься прозрачности кожи на своих портретах? Я видела твои портреты в стадиях. Но мне всё равно вспоминается шутка "как нарисовать сову" (нарисуйте два круга. А теперь нарисуйте остальную долбанную сову). Можешь грубо описать процесс? Какие цвета для лица используешь, как много заливок (понимаю, что много), для чего каждая (примерно) и так далее.

- Недавно стало интересно, как называются цвета которыми рисую. Фантики от ванночек давно выброшены, коробочка любимых красок Рембрандт раздета, никаких опознавательных знаков. Нашла в гугле, узнала! Я рисую лицо yellow ochre, cadmium red, quinacridone rose, cadmium lemon, viridian для тонких вен под кожей.



Весь секрет прозрачности в воде и в терпении. Краску развожу максимально водой, будто это жидкий чай. Слой за слоем на бумаге начинает проявляться лицо. Акварель легко испортить, а нанося краску таким способом, сложно ошибиться. Слоёв от 10 и больше. Если барышня рыжая и тонкокожая, то под такими слоями легко уложить нежный рисунок вен. Каждый слой стараюсь сушить естественно, без фена, поэтому работа над лицом растягивается на несколько дней. Потому сложно представляю свой мастер класс, но отказываться стало уже неудобно последнее время, пишу программу. Сочетаю в акварели, работу по-сырому с письмом по-сухому.

А вот когда доходит дело до заливок одежды, я выключаю музыку. Потому что здесь я стараюсь закрыть за один приём. Для этого использую тюбиковые краски. И когда на лице лежит три дня работы, то уже есть, что терять, если бархатное платье вдруг не ляжет. Мы никогда не должны поворачиваться к бомбе спиной, даже отходя от неё, мы должны видеть взрывное устройство, оступился - потерял дни работы.



- Ты часто участвуешь в выставках и салонах. Расскажи, что это тебе дает?

- Выставка – это выход из комнаты. Но начиналось всё в интернете, потом меня нашли и материализовали. Мы с Серёжей одели вечерние платья, напудрили парики и шагнули в зал. Работы одели тоже, укрыли стёклами от света рамп и явили публике.

Началось это сравнительно недавно, лет 5 назад. С тех пор было пять выставок в России. Последняя, довольно значительная для меня – “Мастера акварели” в зимнем Петербурге. В компании прекрасных акварелистов со всего мира. Большая выставка в Голландии, дуэтом с Серёжей.

Поездки на акварельные салоны начались года три назад, с лёгкой Серёжиной руки. Франция с ранней весны и до поздней осени расцветает салонами. Салон – это приятно. Фамилии художников из фейсбука обретают голос и тело; на открытиях – праздничная толпа, даже в самом маленьком городке; мэр может пожать тебе руку; приезжают организаторы других салонов и ты получаешь приглашения ещё и ещё. Возможность попрактиковать французский язык, который я учила когда-то, посмотреть как работают художники, из чего сделаны салоны и как устроена их работа.

Возможность жить в семье. В работе салонов всегда помогают беневоли, и ты обретаешь родителей на время выставки. На последнем салоне моя дорогая Жанин погладила мне платье для открытия, я бы сама этого ни в жизнь не сделала. За несколько недель вживаешься в их быт, становишься почти местным. Первый салон для меня был сильным эмоционально. Когда все стояли на сцене на церемонии открытия – а было нас много – я опустила глаза и вдруг увидела ряды рук, много самых разных рук художников, и представила, что все они рисуют акварелью и держат кисточки, как это делаю я... я тихо заплакала, от радости.



- А кто это - беневоли? это принимающие семьи? это обычные семьи, или тоже художники?

- Беневоли - это такая община добровольцев, они не художники. Это обычные семьи, как правило пенсионеры, они принимают у себя в домах художников, заботятся о них, кормят завтраками по утрам, помогают сориентироваться пока в незнакомом городе, возят в магазин, даже режут паспарту для работ, которые ты там нарисовал. Становятся тебе родными, плачут на вокзале, когда ты уезжаешь.



- Работы на этих выставках продаются? Насколько хорошо? Вообще, можно ли "жить" с продажи прекрасных акварелей?

- Работы на салонах продаются каждый раз по-разному. Прошлые салоны уносили у меня 2-3 работы. На выставку в Петербурге пришли целенаправленно несколько уже знакомых с моим творчеством зрителей, чтобы купить работы после закрытия. Скажу только за себя, потому что "сколько людей - столько историй", только с продажи прекрасных акварелей жить в России нельзя. Ставить европейскую цену на акварель, конечно, можно, но найдётся ли покупатель? У меня всегда есть заказы на портрет, мы сотрудничаем с салоном, который продаёт принты с наших работ. Основной заработок – это Серёжа. Но это уже история про Сергея Курбатова.

- Ладно, у него отдельно спросим, если он согласится когда-нибудь. А есть ли техника или манера, к которой ты стремишься? Что бы тебе хотелось освоить?

- Мне нравится техника, в которой работает один из самых любимых моих иллюстраторов - Спирин. Имея дома много книг с его работами, я тщетно пытаюсь изучить, как это сделано, вот если бы подержать в руках подлинник или попасть к нему на мастер класс... Нет, я, конечно, подозреваю, как он это всё рисует. Люблю акварель a la prima – за смелость и свободу, которой мне не хватает в моих работах. Носитель этой манеры живёт в соседней комнате, мне просто нравится смотреть, как он это делает, но попробовать пока не хочу.



- Два акварелиста в семье. Кто вы друг другу в плане работы? Помощники? Критики? Подсказчики? Вдохновители? Ничего или все из этого?

- Мы знакомы друг с другом с шестого класса. Именно тогда нас познакомила художественная школа. Мне уже тогда очень нравилось, как Серёжа рисует, его акварель не была похожа на работы других учеников. Она была очень чистой, хотя в те времена учителя навязывали ужасный лозунг по отношению к акварели: “Больше грязи, больше связи”. Когда-то очень давно, когда мы начинали жить вместе, мы были друг другу соперниками. А сейчас мы большие друзья в акварели. Хотя иногда Серёжины замечания нет-нет, да и доводят меня до слёз:)



- А ребенка своего ты учила рисовать? Если да, то как оно вышло-не вышло?

- Надьку мы рисовать умышленно не учили. И на все её попытки что-то выводить на листе мы старательно не обращали внимания. Быть художником… в Новосибирске – не лёгкий хлеб, зачем желать своему ребёнку зла… Поэтому она, закончив школу с медалью, скромно пошла учиться на госслужащего в один из Новосибирских вузов.

Что из этого вышло. После года учёбы Надя собрала в рюкзачок нехитрый запас вещичек, зубную щётку, чайную ложечку, комплект постельного белья и сказала нам оревуар. В Израиле она расстегнула все пуговицы, сняла оковы и вдруг начала рисовать. Мягко говоря, она нам сказала "да идите вы на фиг, родители, хочу рисовать и буду!". У неё это замечательно получается, пусть она пока не совсем нашла себя, но мне очень приятно видеть её работы. Мне тепло от того, что она делает. Я даже немного горжусь её упрямством.

- Прекрасная история! Над чем сейчас трудишься? А потом? Куда идешь?

- Хочу закончить серию работ “Солнечные понедельники” с временами года. Шла почти в ногу с месяцами, чтобы не терять от них ощущений, но из-за поездки задержалась с “сентябрём”. Есть давняя мечта сделать серию работ “Ангелы небесные”, посвящённую стюардессам. Лежит в глубине души, собираю папки материала, бронирую места рядом с аварийными выходами, чтобы иметь возможность увидеть их ближе, за обычными занятиями и разговорами, а не торжественно идущих между креслами.




Готовлюсь к моему мастер классу, который запланирован на середину ноября в Москве. Думаю над темами для салонов 2016 на которые уже получены приглашения. Это большой салон в Реймсе, Сень Поль де Леон, Тулуза. Это много работ, а работаю я медленно.

И... Снегурочка, работа над которой затянулась на годы, не даёт мне уснуть. В работе над ней я испытываю трудности, потому что я всё-таки не иллюстратор и на иллюстратора не училась. Ну и готовлюсь к октябрьской поездке во Францию.



- Я "знакома" с твоими работами еще в периода жж. Мне показалось, что несколько лет назад произошел какой-то большой скачок. В плане техники. Нежность как была так и осталась, но работы стали тоньше, прозрачнее, акварельнее, без тени графики, которая раньше там всё же была. Что тогда произошло? Это был постепенный процесс или был какой-то перерыв? Или бывает, что одна какая-то работа выводит на новый уровень... Было такое?



- Меня поцеловала Снегурочка. Желание добиться перламутра и снежности задало тон в других работах. Снегурочка тает и дарит воду другим работам в излишке. Я ещё больше стала любоваться и любить женское лицо. Работы стали менее декоративными ещё и из-за усталости глаз, в этом году я наконец-то сдалась и одела очки для работы. Ресницы, мелкий орнамент сильно напрягают глаза. Размер работ стал больше. Ну и... я стала очень много рисовать, поэтому уровень мастерства стал выше.



- Несмотря на то, что я помню другие работы, сейчас тебя невозможно представить вне акварели. Я знаю художников, для которых это – дело принципа – побороть самый капризный материал, подчинить своему замыслу. Явно не твоя цель. Ты сама человек плавный, нежный, как вода, мне кажется, не борцун ни разу. Что тебя в акварели покорило? Чем она тебе дорога?

- Акварель полюбила с художественной школы, но как раз настоящий роман с ней начался недавно! Я очень тщательно всегда готовила черновик для работы. Мне нравилось тонко нарисовать карандашом все кружева и бусинки, в итоге получалась самодостаточная работа, которую можно было спокойно выставлять. И я часто слышала фразу "Маша, твой талант – на кончике карандаша".


Черновик я переводила на лист и замечала, что работа акварелью получалась не так хороша. И я слышала ещё другую фразу вслед: "Не мучай акварель, у тебя она не получится такой как твой прекрасный карандаш". В попытке понять, в чём моя ошибка, я стала больше работать акварелью, впоследствии сведя работу над черновиком до минимума. И отдала все силы акварели. Всё-таки я пыталась её "приручить".

И она дорога мне своей чистотой, это моя техника. Она, а не я, сделала меня мягче и нежнее, терпеливее и даже добрее. Она во мне это всё разбудила. Хотя иногда, подняв вечером глаза от работы, думаешь….чиорт, адски устало всё, шея, спина, глаза, зачем ты так со мной?



- Ты замираешь над своими работами? У меня вот до сих пор случаются моменты, когда я не могу продолжить, потому что страх напал прямо посередине процесса – даже не страх, а... работа вдруг начинает на меня пялиться, а не я на нее. Приходится почтительно отложить. Одна преподавательница на уроках анатомии меня тоже одергивала - не замирать! Мне кажется, с твоими работами это должно быть проблемой. Есть такое? Что ты тогда делаешь?

- Чтобы не пялились, глаза рисую в последнюю очередь или усыпляю. Если серьёзно, и правда, когда у работы появляются глаза, она вдруг начинает дышать и ты чувствуешь ветерок на своей щеке. Я рисую под светом специальной лампы, но работу иногда разворачиваю на дневной свет, к окну, тогда я замираю и могу так простоять много минут. Кто-то невидимый щёлкает пальцами над ухом, я выхожу из оцепенения, потом из комнаты, бреду на кухню, чтобы выпить чашку чая.



- Ты легко заканчиваешь? В какой момент расстаешься с работой? Как понимаешь, что она готова?

- Заканчиваю по-разному. Всю работу держу в голове, цветного черновика не делаю, иногда просто расписываю цвета на полях карандашного черновика, а потому редко знаю, какой она будет завершенной. Часто спрашиваю Серёжу. Последнее время у нас идёт тихая битва. Он, в прошлом – прекрасный дизайнер, ставит мне диагноз под названием “недоэкспозиция”, недобор тона, а ещё круче – боязнь тона, поэтому многие мои работы Серёжа считает незаконченными. Особенно последнюю серию с руками. В погоне за прозрачностью, я наверное что-то теряю. А иногда работа так легко идёт от начала до конца, будто меня взяли за руку и ведут и, делая последний штрих, действительно чувствуешь, что это точка, дальше будет подпись в уголке.



- Расскажи немножко, как ты такая получилась. Где ты выросла. В какой семье? У тебя два брата. Ты старшая или младшая? Что тебя поразило в юные годы?

- Пришла на землю ноябрьским деньком под знаком Скорпиона, в посёлок Лысые горы, Саратовский губернии, босая, с жёлтыми бабочками над головой. Первый мой папа был реставратором в Ленинграде, я никогда его не видела, и все тайны моего происхождения мне случайно открылись, когда мне исполнилось 18. Мама, тогда юная выпускница Томского университета, увезла меня под сердцем, вагон за вагоном, в снежные лесные края, к моим самым любимым на земле дедушке и бабушке, и детство моё началось в маленьком чудесном, построенном пленными немцами городе Юрга. Но прекрасный белый лебедь, который назывался город Ленинград, всегда стоял где-то рядом и позже я, уже с Серёжей, уехала туда жить и учиться.



Ну а из Юрги я попала в ладони совершенно великолепной большой еврейской семьи моего второго папы, тогда инженера и меня увезли в Новосибирск. Мне было три года. Немножко рассказать не получится.

Сидя за праздничным столом в окружении неземной какой-то красоты носов с узкими ноздрями, волнистых волос, прекрасных глаз, я не могла понять, а кто я такой, почему у меня обычный нос и прямые улетающие волосы? Я так была очарована, что у меня всё-таки появилась небольшая горбинка на носу – в первом классе мальчик из класса дал мне лыжами по лицу.

В доме пахло духами и бульонами и неземной какой-то едой. По квадратикам пола, я ходила в чешках, чтобы встать из-за стола, нужно было просить разрешения, на ночь мне читали стихи Блока и Есенина, чай пили из небесных прозрачных чашек, фрукты чистили серебряными ножами и ещё миллион чудесных вещей. В доме была большая библиотека, папа часто летал в командировки и всегда привозил прекрасные художественные альбомы из антикварных лавок. Уже в 6 лет я открыла для себя прерафаэлитов. Стараясь быстро пролистнуть страницу с утонувшей Офелией, замирала на светящейся в золотом облаке волос “Подружке невесты” кисти Милле.

На лето меня отправляли к бабушке в родную Юргу, там было всё просто и мило моему сердцу. Разбитые коленки, казаки-разбойники, малина в чужих огородах, красивый старинный дом с деревянным полом и резными балконами, увитыми настурцией, звук почтовых мотороллеров по утрам. Вот так во мне и живут до сих пор эти два моих таких разных замечательных детства.

Я – старшая сестра моим любимым братьям. Нас раскидало по миру, разный язык и часовой пояс и мы не часто видим друг друга, но ниточки от этого стали ещё крепче.



- Любимая эпоха?

- Модерн! Хотя в работе я не придерживаюсь одной эпохи. Могу намешать несколько направлений и разные страны. Когда Надя занималась танцами, я на концертах закрывала уши и видела девушек в сарафанах, берёзками, плачущих над водой, но всё это под музыку Раммштайн. Если бы ставила танец, сделала бы что-то подобное. Сейчас наверное уже сделал кто-нибудь.



- Любимая стадия в работе? Та самая, от которой зависимость?

- Люблю, когда на белом листе начинает появляться лицо, когда не одето ещё платье, нет волос и лицо беспомощно детское, потому что нет бровей и рот едва намечен, но уже читается объём. Очень хочу создать такую работу, где будет преобладать фактура белого акварельного листа.



- Я понимаю, что трудно такое представить, но если бы ты не рисовала, чем бы заняла свою жизнь?

- Я бы стала следователем. Любовь к деталям, повышенная внимательность к окружающему, умение и страсть к разгадыванию запутанных историй. В детстве самая потрёпанная книга была про МУР и банду “Чёрная кошка”.

Одержима собаками, на грани безумия. Невыносима мысль, что животные страдают молча. Учила бы их говорить... шучу. Стала бы врачом для собак!

- Дай нам напутствие. Что помогает художнику стать лучше?

- Для меня это две вещи. Это искренность, больно снимать доспехи, а кому-то и не нужно вовсе, но только так я могу дать почувствовать через свою работу, о чём она. И глубина –замысел, бывает, рождается просто от случайно увиденных сочетаний цветов на платье незнакомой девушки на эскалаторе метро. Необязательно на работе будет она, но прежде чем начать его воплощать, я собираю целую папку материалов для того чтобы воплотить свою задумку достойно. Копайте глубже, Шура:)

http://lattona.livejournal.com/67240.html

Автопортретичный персонаж, спрятанный в иллюстрациях к "Мюнхаузену"


Мы живем в удивительное время, когда можно перезнакомиться с таким количеством талантливых современников, о которых раньше люди и в книгах-то не успевали прочитать за жизнь. Мне страшно любопытно про других художников. Поговорили на днях с Львом Капланом про иллюстрацию, акварели, книги, детство и течение времени.

Для тех, кто не знаком с его работами, вот положенная справка:
Живет в Штуттгарте с женой и сыном. Раз в год иллюстрирует по великолепной книге ("Бременские музыканты", "80 дней вокруг света", "Саги братьев Гримм", "Мюнхаузен"). В свободные от работы и иллюстрации дни умудряется писать "свободные" картины.
Для тех, кто знаком с работами хорошо, вот наш разговор:

- У тебя два почти непересекающихся мира - иллюстрация и "свободные акварели". Что любишь больше? Как ты переключаешься между ними? Вообще расскажи, насколько по-разному ты себя чувствуешь в том и в другом. Ведь с тобой происходит превращение? Что это за два разных Льва Каплана?

Ну Капланов разных на самом деле три. Есть еще арт директор в рекламном агентстве. Этот презираем. Но он и жалеем больше всех остальных. Ибо он не в бирюльки играет, а отвечает за "хлеб" для всей семьи, в то время как остальные двое отвечают лишь за зрелища, ну и, разве что, за попкорн во время представления. На него и переключаться труднее всего, потому что надолго (на 5 рабочих дней) и не хочется.

Свободно-рисовальный (не только акварельный) Каплан довольно-таки ленив и привередлив: и то он не хочет рисовать и се. Ему не угодишь. Тут медвежью услугу ему оказал интернет. Этот Каплан переживает и мучается постоянно тем, что "все уже было", что "миллионы рисуют лучше", что "художников так много, что быть "одним из" ужасно и руки опускаются!" Это нервное и привередливое существо становится к мольберту лишь когда уж совсем невмоготу и необходимо самому себе доказать, что он, что… ну в общем что-то доказать… Или объяснить. Во время работы он раздражен и никакой музыки не переносит.


"Мой замок"

Пожалуй, любимчиком является Каплан-иллюстратор. Он тих, уверен в себе, спокоен и уравновешен. Даже доброжелателен. Правда такой он только тогда, когда ему кажется, что он может что-то такое, чего не могут другие. По окончании очередной иллюстрации он понимает, что ошибался. Тогда он грустен. Но, как ни странно, не теряет гармонии с миром. Переключаться с него на любого из двух других всегда очень не хочется. А если серьезно, между двумя Капланами-художниками переключаться несложно, думают-то они одинаково, ведь и любая "свободная" картинка – иллюстрация к чему-либо… К своим мыслям или воспоминаниям. А вот шизофрения переключения с Каплана-художника на Каплана-рекламщика – не шутка вовсе, а серьезная проблема, беда. И это происходит каждое воскресенье перед отходом ко сну. Тяжко.


Иллюстрация к "Мюнхаузену"

- Очень хорошо тебя понимаю. С рекламой все понятно, давай про иллюстрацию. У тебя особое отношение к иллюстрации детских книг. Там с одной стороны поразительный реализм, выписанность деталей и персонажей, а с другой - оставлено огромное пространство для интерпретации. Ты доверяешь детям самим придумать? К чему ты стремишься? Как бы ты хотел, чтобы воспринимались твои иллюстрации?

Прежде всего я не люблю тавтологичные иллюстрации – то есть те, которые изображают один в один то, что написано в тексте. В этом случае для меня теряется смысл в иллюстрации, интерес к ней. Сразу становится скучно ее рисовать. Я имею наглость примазываться в соавторы книги – добавлять в иллюстрациях "сопутствующее", не идущее вразрез с общим повествованием и общей его тональностью содержание. Вот оно и расширяет то самое интерпретационное пространство. Кроме того я все иллюстрации рисую исключительно для себя. В этот момент меня дети … вообще зрители, мало интересуют.


Иллюстрация к "Бременским музыкантам"

Я уже хотел было сказать, что таким образом я не могу иллюстрировать для совсем маленьких детей, но вспомнил, что уже минимум от десятка родителей слышал, что их трехлетние дети не выпускали из рук моих Бременских музыкантов, которые я сам считаю довольно "взрослой" книжкой.

- Дада, мой Лиран очень любит ее.

Вот! Я детям в этом смысле доверяю безраздельно просто потому, что всегда утверждал и продолжаю утверждать: мы НЕ ЗНАЕМ как и о чем думают дети, рассматривая картинки и воспринимая текст. Единственное, что знаю я, так это то, что они это воспринимают совершенно по-разному, но всегда правильно. Исходя из этого, считаю, что нет такого, как "идеальное" восприятие книги. Иными словами, если мои картинки заставили ребенка взять в руки книгу и не выпустить ее, не просмотрев все картинки до конца – вот оно идеальное восприятие.

Иллюстрация к "Бременским музыкантам"

Мне нравится, когда и дети и взрослые находят в моих картинках что-то свое, совершенно независимо от "правильности" понимания, "совпадения" их мыслей с тем, что вкладывал в рисунок я. Это совершенно неважно.

Касательно детализации и реализма все просто: когда ребенок сочиняет истории, даже для родителей, он всегда весьма подробен. Для него это символ полной правдоподобности. Вот я и хочу, чтобы дети мне верили. А для взрослых в этих деталях я пакую некие аллюзии, знаки, вторые смыслы. Просто потому что так интересно.


Иллюстрация к "Бременским музыкантам"

- У тебя есть любимый момент в рисовании? Вообще во всем процессе? Что-то, что доставляет почти физическое наслаждение, как вкусная еда или вино? Типа шуршания кисточки, первой линии? Есть такое? Что?

И вовсе не почти, а реально доставляет. Правильнее даже будет рассказать, что НЕ доставляет! Я не люблю, собственно, два момента: переводить рисунок с картона на чистовик и натягивать чистовик на планшет. И то и другое несет в себе некий уж вовсе технологический, "конвейерный" элемент и поэтому я стараюсь это сделать быстро и аккуратно. Больше всего люблю, обложившись кучкой эскизов, рисовать финальный вариант, так называемый "картон". Когда вижу, что нарисованное полностью соответствует замыслу (картинке внутри меня), испытываю почти физическое наслаждение, потому что это далеко не всегда удается сделать "один в один". Ну и "красить" очень люблю. Такую среднюю стадию – когда проявляется форма, утрясаются цветовые и тональные отношения.

- Я знаю, что ты очень дисциплинированный человек. Когда ты работаешь над иллюстрацией, есть какой-то лимит? Например, больше трех (шести и т.д.) часов в день невозможно, даже если время позволяет?

Я встаю в рабочий день на час раньше, чтобы поработать часок до ухода на работу (прощание с Капланом-иллюстратором, в этот час - довольно продуктивный, ибо я жаворонок – происходит то, что и должно с вервольфами – растут рабочие клыки, шерсть и хвост для рекламного агентства. Но за это время я успеваю, работая над иллюстрацией, примириться с тяжкой долей оборотня ну и решить кое-какие изобразительные или технические вопросы на свежую голову.

По выходным же работаю "от этого столба и до обеда" - причем до обеда в прямом смысле этого слова. Ибо по выходным мы обедаем в основном вместе, втроем – жена, сын и я. Это получается - в зависимости от момента наступления голода у одного из нас – примерно 6-7 часов работы с маленьким перерывом на кофе. Мне это нравится: одно удовольствие – рисовать, сменяется другим – вкусно поесть, выпить, поболтать с семейством. Иногда, когда позволяет график и сроки, устраиваю себе "день непослушания": иду гулять (сам или с семьей) в лес или на охоту за винилом в город – тут уж сам: охотник должен быть одинок!


Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"

- У тебя бывают "кризисы"? Когда не рисуется? Не выходит? Не придумывается? Что ты тогда делаешь?

Если речь об иллюстрации, то нет, не бывает. Там работает пословица „Аппетит приходит во время еды“. Я профессионал (как минимум считаю себя таковым) и потому никаких вдохновений и кризисов. Сел и работаешь. Иногда просто дольше придумывается. Хотя базисную идею иллюстрации я всегда вижу сразу. Вот как нарисовать – не всегда сразу ясно, но это уже работа, ремесло и вдохновения не требует, а лишь усидчивости. А вот если о свободных работах, то бывает конечно. Тогда я просто занимаюсь еще одним любимым делом – валяюсь на диване и пью красное вино под какой-нибудь фильмец. Или под пластинку. Или книжку.


Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"


- Твоя книга мечты. Как она выглядит? Что это за книга? Если прогнать сейчас все ограничения, дарованные нам в ощущениях, какую книгу ты хотел бы нарисовать?

Ты удивишься, но такой нет. Разве что та, которую мы написали и сделали бы вместе?! Она была бы дико навернутая! Такой винегрет из всего – которым и ребенка накормить полезно и взрослому рюмку водки закусить можно!

- Ахахаха!!! Надо брать! Дайте две. Нет, серьезно

Во-во! Есть о чем подумать


Иллюстрация к "Мюнхаузену"

- Так, тут сделаем закладку, идем дальше. Если бы ты учил иллюстрации, что бы ты постарался "передать другому"? Что считаешь важным?

Прежде всего – не делать тавтологичных иллюстраций. Прожить иллюстрируемый кусочек текста (или даже весь текст) и вложить в иллюстрацию весь свой интеллект, знания, эрудицию. Это сделает иллюстрацию многоплановой и тем самым обогатит текст. Ну например, когда я делал Мюнхаузена, по контексту стало понятно, что генералом-фельдмаршалом, о встрече с которым он упоминает в связи с приездом в русскую армию, мог быть только Миних – весьма значительная историческая персона. Это потому что я не спал на уроках истории... И я ищу изображения Миниха, рисую в иллюстрации его портрет. Но при этом он ... разговаривает не с Мюнхаузеном, а с лошадью, о которой речь в истории. Детям это должно понравиться, а взрослые должны хмыкнуть и задуматься, ведь это не просто война с турками, а война... в Крыму. Весьма знаковая штука. И поэтому же в картинке полета на ядре появляется компиляция из крымских крепостей: Керчь, Балаклава... Вот это то, что на мой взгляд важно и интересно в работе с иллюстрацией. Не изменяя тексту, дать дополнительное содержание, дополнить рассказ.


Обложка к "Мюнхаузену"

Еще можно говорить о концепции книги в целом. Если уж о Мюнхаузене речь, то что есть эта история? Это апофеоз лжи. Но лжи не вредной, а творческой, фантазийной. Той, которая развлекает. И я так и решал всю книжку. Например, выбрав как символ обмана парик и одев в парики всех и вся... Ну и встроил всяких прочих обманок в рисунки. Кроме того я взял даже эпиграф к иллюстрациям – Poetis mentiri liset Плиния (Поэту пристало лгать).


Иллюстрация к "Мюнхаузену"

- Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне современная книжная иллюстрация (я про профессию и ее лучших представителей, к которым отношу и тебя) представляется несколько филантропическим занятием. В том плане, что если сопоставлять время, которое уходит на иллюстрацию книги, с гонораром за нее, даже хорошим, то... Ты мог бы озвучить примерно эту ситуацию? Про время и деньги.

Спасибо, Светочка. Да, сегодня книжная иллюстрация – дань идеализму. Аванс за книгу, которую я делаю полтора года, меньше моей месячной зарплаты артдиректора и покрывает роялти от первого тиража. То есть дополнительные суммы начинают поступать только от второго тиража, если он вообще печатается. Ну еще, конечно, продажа лицензий... Но это крошечные деньги.

Любопытно, что больше всего денег приносит продажа оригиналов – но опять же, надо заниматься выставками, поиском галерей, которые выставляют оригиналы иллюстраций, а таких самый минимум-миниморум. Есть конечно один момент, который позволит зарабатывать больше – делать ВСЮ книгу самому и текст и иллюстрации. И делать их быстро и для маленьких детей. Лучше всего серию с каким-нибудь мышонком-котенком. Я здесь таких много вижу. Есть и совершенно блестящие, а есть и чистой воды халтура. Но это – способ если не прожить, то заработать значительно больше, чем если заниматься тем, что делаю я. Поиск материала, эскизы, отрисовка... На одну иллюстрацию уходит в среднем по 50-70 часов работы. То есть в среднем на книгу уходит полгода при 40-часовой рабочей неделе. И это если в темпе метеора... А денег – месячная зарплата.

Иллюстрация к "Мюнхаузену"

Поэтому – только как хобби, как ни грустно это звучит. И, как не люби это дело, как не гори филантропическим пламенем, но это – жизнь без выходных вовсе. Ибо выходные и есть рабочие дни над иллюстрацией. Я так живу с 2004-го года и чувствую это на своем здоровье весьма и весьма... Однако те, кто воспримут это как жалобу – ошибаются, ибо работа над книгой – счастье и тут можно немного заплатить болями в спине или перманентной (иногда весьма приятной) усталостью. Ну у меня так.


Иллюстрация к "Мюнхаузену"

- Есть ли что-то, о чем ты жалеешь?

Да, жалею. Есть пара вещей. Начнем с того, что не закончил настоящий художественный вуз. Жалею о том, что, приехав в Германию молодым человеком, не уперся рогом и не попытался начать карьеру художника. Печалит недостаток таланта и смелости, чтобы стать свободным художником. С этой печалью я сроднился, таскаю ее за собой. Жалею о том, что не учился играть на фортепиано. А теперь нет времени.


"Вечерний звон"

- Если б ты получил жизнь заново, кем бы ты стал?

А можно три штуки?!

- Бери!

Тогда, может быть, удалось бы стать настоящим художником?! Я имею ввиду full time job. А еще хотелось бы джазовым пианистом. А еще – пилотом пассажирской авиации!


Иллюстрация к "80 дней вокруг света"

- Расскажи про Левушку, когда он был маленьким. Как тебя называла мама в детстве? Что ты любил делать? Где оно прошло, как?

Детство я провел с героями любимых книг, в общем-то, в благополучной еврейской семье чуть ниже среднего по тем временам достатка. Оно было у меня счастливым. Классическое советское детство времен застоя. Прошло оно в ставшем ныне знаковым Луганске. Меня все любили. Баловали. Мама возила в Москву (там у нас родственники) таскала по музеям. Классические летние каникулы с кучей фруктов, книжками, поездками в Крым, в Ялту (еще одно нынче знаковое место!) с одной бабушкой, и в дом отдыха на Северский Донец – с другой.

Потом, конечно, детство прошло во дворе: войнушка и прятки летом, хоккей – зимой. Никогда не дрался. Иногда вот сижу летом на балконе, ем абрикосы, читаю книжку и вдруг кажется, что детство еще не закончилось. А кличек у меня дома никогда не было. Да и в школе тоже. Мама просто Левой называла, как и сейчас. Меня никогда сильно не заставляли чем-либо заниматься. В школе я и так был отличником, мне учеба легко давалась, уроков почти никогда не учил. Все и так запоминал, в классе. А вне школы тоже была свобода: начал учиться играть на скрипке – сам хотел, не понравилось, бросил. Никто не неволил. Потом художка. Шахматы... Поездки с командой на Белую Ладью.. Когда принимали в пионеры, торжественно поклялся больше никогда не ругаться матом (sic!) Не думаю, что пионерская организация развалилась от так по сей день и не выполненной клятвы…


Из хедера

- Тебя дразнили в школе? ты был популярным мальчиком или так себе? Клички были? Любимый предмет?

Любопытно, что в школе меня дразнила … только моя классная руководительница. Она была преподавателем физкультуры с соответствующим интеллектуальным развитием. И, сообразно ему, она дразнила меня "профессором". Причем в ее устах это была именно что обидная дразнилка, ибо для нее профессор был равен бездельнику. И, ведь правда, будет ли профессор таскать металлолом?! Нет! Ну и зачем он тогда вообще нужен?! А я не таскал. Вот и был профессором. Кличка же появилась у меня только уже в институте и была такой же, как у моего папы – Клапан.


Иллюстрация к "80 дней вокруг света"

Популярным я по определению быть не мог, ибо по окончании занятий мгновенно убегал из школы (художка, шахматы, английский). Да и, чего греха таить, я был высокомерным отличником… Не самое приятное млекопитающее в школе. Правда во время контрольных моя популярность у одноклассников резко подскакивала… Любимого предмета у меня не было – вся любовь была сосредоточена вне стен школы - те же художка, шахматы, английский. Вообще о школе хороших воспоминаний у меня практически не осталось.


Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"

- Расскажи секрет.

Открою один и очень страшный: мне удалось внушить большому количеству народа, что я умею рисовать!

- Тут все подумают, что ты кокетничаешь, но ведь я знаю, что ты искренне… А есть ли у тебя работы, которыми ты доволен спустя годы? А вообще как ты относишься к прошлым плодам рук твоих? Как скоро они перестают тебе нравиться?

Ну разве что моим сыном. А если о картинках, то таких нет. Я не могу сказать, что вот прямо сильно недоволен всеми. Да, некоторыми активно недоволен, стыжусь, почти как плохих поступков, с существованием остальных мирюсь, просто лучше не умел тогда, пусть живут, но видеть их не хочу. Моя жена любит некоторые из них и они висят у нас на стенах дома. А для меня это такой немой укор, напоминание о том, что мог бы и лучше...


Иллюстрация к "80 дней вокруг света"


Но по большому счету я о них – о плодах – вовсе не думаю. Я действую по принципу „Вы любите детей? Нет, но сам процесс...“ Я люблю только одну картинку – ту, которую вот сейчас рисую. Как только она закончена, она перестает меня интересовать, поэтому у меня нет работ, которые я бы ни за что не продал, которые мне были бы особенно дороги.


Иллюстрация к "Сагам братьев Гримм"

- Как знакомо… Про свободные акварели. В них почти не бывает людей. А если и появляются, то чаще - дети. И тем не менее, это истории именно о людях. Или? Ты сам как считаешь?

Нет, это не истории о людях. Это наблюдение за стрелкой часов, попытка уловить кожей течение и ускользание времени. Ни в коем случае не остановить! А именно почувствовать, как поток времени в котором ты стоишь, царапает тебя, пролетая мимо, как уносит с собой частицы твоего эпителия. Вот дальше видимо уже сам начну придумывать, интерпретируя собственные картинки, но, думаю, что дети там появляются потому, что они – как поплавки, глядя на которые, ясно видишь скорость потока.


Полцарства

- Это твое наваждение? Известно, что у каждого художника есть свои "наваждения" - образы, темы, которые неизменно его привлекают, заставляют тикать и рисовать из раза в раз. Вот у меня это – мифы, превращения, старинный цирк, алхимия, тайна, средневековье. А у тебя? Что заставляет тебя возвращаться к этим историям?

Ну по сути, мои картинки – это рассматривание собственного пупка, стоя в потоке времени. А что может точнее передавать течение времени, как не его отметины: развалины, ржавчина, растрескавшаяся древесина, облупившаяся краска. Вот это и есть мои наваждения... Все эти потеки, трещины. Но они как бы не декоративная самоцель, не пошлый „винтаж“, а именно что „морщины окружающего мира“.


Москва - Владивосток


Quo vadis?

http://lattona.livejournal.com/67010.html

Закончила последние переделки по "Книге, найденной в кувшинке". В России книжку издает АЗБУКА, этой осенью.

А тем временем Baroque Books & Arts издали ее в Румынии, очень красиво. Прекрасные, старательные люди. Если вдруг кто живет в Румынии, то вот она на сайте издательства

Книжку, видимо, покупают, потому что я получаю письма:) Сначала мне было смешно. Потому что первое начиналось так: "здравствуйте, я библиотекарь из Трансильвании..." Но потом стали писать учителя, мамы, просто люди, случайно купившие в магазине. Не вал писем, нет, а то сейчас создастся впечатление, но очень интересно читать, конечно. Пишут, что у фей крутое чувств юмора:))) Пишут, что прекрасно провели с книжкой время. Что смеялись и удивлялись, короче, все как надо.

А я ее посмотрела теперь уже немножко опытная (с другими книжками, эта ж вообще в невинности делалась, без ведома о чем бы то ни было) и подумала, что такое, конечно, можно наворотить только один раз - первый.

Про русскую напишу скоро (надеюсь). Всего вам доброго!

http://lattona.livejournal.com/66686.html

Нарисовала обложку к "Кувшинке". И титулы. Похоже, она даже выйдет в этом году, осенью.

http://lattona.livejournal.com/66501.html

Смотрим снова любовь мою - Леонида Сойфертиса. Первую подборку выкладывала тут

http://lattona.livejournal.com/66081.html

Хочу вам показать еще одного художника из недр "Крокодила", который стал для меня открытием.

Понимаете, вот смотришь этот архив, а он кошмарный. В смысле, ты то умираешь от ужаса в 30-40, то тебе все время хочется пойти и вытошнить все увиденное в 50-60, то еще какая-нибудь драма. Но перед каждым новым трехкнижием надо пройти эту инициацию, чтобы отобрать картинки для книг: посвятить какие-то недели тому, чтоб бесконечно листать эти проклятые бомбы, эту окаянную холодную войну, этого противного Бориса Ефимова бесконечного, этих красноносых алкоголиков, этих бабищ, водоплавающую птицу эту, неутепленные коровники, дядек с трехэтажными подбородками в конторах, этих директоров совнархозов и колхозов и прочее политбюро...

http://lattona.livejournal.com/66016.html

Рисовала для наших книжек "История глазами Крокодила - ХХ век". Это ко второму трехкнижию (1938-1956), том "ЛЮДИ". Там есть галереи картинок из Крокодила вот на эти темы - образ капиталиста, солдата, диктатора и т.д.
Увеличивается во фликре

http://lattona.livejournal.com/65711.html

http://lattona.livejournal.com/65328.html

http://lattona.livejournal.com/65211.html

http://lattona.livejournal.com/65016.html

http://lattona.livejournal.com/64602.html

Собирала заголовки из "Крокодила" для наших книжек. Вздрогнем, дизайнеры и иллюстраторы! Ну и так, посмотреть, что за темы волновали умы: Печальная яйценосность. Гниль обреченного класса. Сказка о веселых гостях и поганом капиталище. Блохоискатель Васюк. Многоликая бабка Агафья. Диван с изюмам. О людях умственной целины и залежной совести. Безумный день инженера Мокроусова. О папанафасопулосах. Пенкосниматели и простофили. Эксматрикуляция. Долбня! Изгнившие мощи. Эстеты-свиноводы. Гнойниководство. Ботинки божьей матери. Плуги с ноздрями. Родственники трупов. История о том, как гуси заведующего погубили.
В общем, приятного вам мифотворчества. Здесь - одни заголовки, но что за истории они напишут у вас в головах! одно заглядение...


1922-1937 гг


1938-1956 гг



1922-1937 гг




1938-1956 гг




1938-1956 гг

http://lattona.livejournal.com/64505.html

В наших книжках "История глазами Крокодила. ХХ век" есть галереи. Это блоки картинок на выбранную нами тему. Например, там есть галерея о послереволюционной жизни детей (они бродяжничают, побираются, пьют, курят, играют в карты, им отвинчивают уши в детдомах, бьют и поят водкой дома, они катаются на "колбасе", ругаются матом, ну и вступают в пионеры, конечно, строят коммунизм, не без этого...) Или там есть у нас "Половой вопрос" (сексуальная революция, Коллонтай, свободная любовь и "секс как стакан воды"), "Женщины" (новая идеология пытается вытолкнуть женщину из "рабского быта"на фабрики... к войне это удастся, но в 20-30 женщина оказывается двух наковален - работа и дом, и ее почему-то часто бьют), "Животные на службе пролетариата" (аллегорические изображения из Крокодила, где зверье символизирует адских буржуев и прочих врагов), "Быт" (как жили), "Пролетарский гламур" (что носили). Есть светлые - про мечты о новом мире, и есть мрачные - заграница как образ ада. Очень интересно было собрать и посмотреть, потому что это же "нечаянное знание": Крокодил вовсе не хотел именно так показывать быт или жизнь женщин и детей, но если собрать вместе картинки определенного периода на эту тему, то складывается общее впечатление. И оно зачастую разнится с пропагандируемым.
Мы старались поменьше вмешиваться в материал, поэтому современных работ в книгах совсем мизер. Вот я, например, рисовала входы к этим галереям. Покажу их. Увеличиваются во фликре.

http://lattona.livejournal.com/64230.html

Оригинал взят у freez в а вот

http://lattona.livejournal.com/63817.html

Хочу показать вам художника, который занимает почти все мои мысли последнее время. Я присмотрела его в "Крокодиле". Он там был штатным художником. Полезла искать -смотреть, и аж замерла.

Ну вот что сказать. Такое удивительное у человека было чувство вкуса, изящество, наблюдательность, точность. И такая щемящая дремотная жизнь во всем, вот даже мясники у него - лирические герои. Не знаю даже, как пришпилить то, что он делает. Потому что ну что такого? Ну сидят двое, поджав ноги, пока поломойки орудуют швабрами; ну сидят тетки с открытыми ртами, пока пломбы сохнут; ну мамки с колясками... а вот сидишь и втыкаешь в каждый рисунок подолгу. Трогает бесконечно. Такая все-таки жизнь нежная.

http://lattona.livejournal.com/63658.html

Оригинал взят у freez в очень ОФИЦИАЛЬНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ

http://lattona.livejournal.com/63416.html