В моём понимании Женя Герлах всю жизнь жил в "доме артистов". Вплоть до выхода на телеэкраны детектива "Последнее дело комиссара Герлаха", где-то в начале семидесятых, где его однофамильца сыграл Николай Симонов.

Где-то в начале семидесятых.

Середина которых пролетела, подарив пау фонарей, подростковый алкоголизм, пару романов, платонических, но с нюансами, и огромную массу западной поп-культуры, которую я осваивал, как солитер внутренности оперной дивы Марии Каллас. Тезки нашей Биешу.

Возможно по-этому звонок Жекони из дома напротив, куда уже переехала семья Белоскаленко, не стал для меня сенсацией. Но, посреди бела дня, мне мог звонить только кто-то бухой, требуя: Вырезки! Картинки! Плакаты - всех неси. Башляю.

Я - денег еще никто у нас тогда не отменял, хотя именно с деньгами был у всех пиздец, собрал всё, что было не продано, вздохнув, отклеил от стенки в эркере Гэри Глиттера, и понес материал через дорогу, комиссару Герлаху.

Женя по-прежнему был вылитый Збышек Цибульский. Чувиха в постели была полуодета. Я вспомнил, что его отца звали Зиновий, как название астероида, названного в честь его отца.

Кстати, в том фильме по Дюрренмату, пережившего Холокост сверхчеловека по кличке Гулливер, играет наш сосед - дядя Коля Гринько из "дома артистов".

Чувихе был нужен постер Baccara. Но именно он остался на стене моей комнаты, он мне был нужен самому, потому что у меня тоже была чувиха, которой нравилась Baccara - осенью семьдесят седьмого она нравилась всем, кто еще ждал от жизни чего-то, кроме высшей меры академику Сахарову.

В общем я зажал "Баккару", а Джексон даже не предложил мне выпить. По-этому я со злости спросил: "А чем вас не устраивает Гэри Глиттер?" - убей Бог мою душу, сознавая, что сорок лет спустя этот вопрос не будет читаться как искусственно придуманная кода.