Дастон, Галисон. 2007. Объективность
Книга по истории науки. Современной истории науки - потому что опять же произошел переворот и та история науки, которая была лет 30-40 назад, уже не котируется.
Современный поворот - отказ от сверхглубоких теорий и масштабных обобщений, признание науки совокупностью разнородных практик и опора на практику во всех смыслах слова - в общем, поворот от теории к практике.
Это книга двух очень признанных профессионалов, лидеров соответствующего научного сообщества и в этом смысле - нормативная книга. Современное знание принадлежит специалистам, прочие верят на слово - вот мнение профессионалов, если хочется говорить на эти темы, надо иметь в виду, что думают сейчас настоящие профи.
Под катом, как обычно - цитаты.
А у меня вызывает сомнения сама суть поворота - к практике. Это уже давно голос толпы - не надо нам сложных теорий, они субъективны, у каждого теоретика свои, не разберешь, кто тут прав, нам надам практику, это критерий истины...
Дело в том, что я думаю, что практика не является критерием истины и по сути своей не может ею быть. Постановка во главу познания практики или эксперимента - крайне неприятный симптом, указывающий на утрату рациональной составляющей у знания.
Я не буду длинно рассуждать, надеюсь, хватит немногих намеков. Практика безмолвна, она ничего не сообщает. Эксперимент не способен ничего сказать. (То, что "сообщает" эксперимент, зависит от формулировки гипотез, заложенных в его основание - это всегда слова исследователя и вера в то, что он знает, какие вопросы имеет смысл задавать и владеет всей полнотой альтернативных ответов - чего обычно нет). В поисках рационального смысла и рационального устройства чего-либо следует обращаться к говорящим источникам, источникам, способным на осмысленные сообщения. Тогда исследователь может спросить и услышать ответ. А практика ничего не сообщает, она просто имеется. И когда историк науки отказывается от истории идей и обращается к истории практик, он уходит из области осмысленных рассуждений и переходит к пустому фантазированию. Он на деле просто фантазирует о том, что (как ему кажется) должна означать та или иная практика. Это не шаг от пустых гипотез, напротив - это шаг к пустому теоретизированию. История идей была областью рационального знания, а история практик - нет. И потому этот современный поворот всей истории науки к безмысленным аспектам меня не радует.
Думаю, это гипноз естествознания - там так регулярно поступают. Но естествознание занимается предметами, которые не умеют говорить. Камень и роза ничего не скажут - и естествознание вынуждено работать методами, исключающими настоящий вопрос и настоящий ответ. Многое можно сказать за и против такого метода, но фактом остается молчание камня. И чем дальше от камня предмет исследования естествознания, тем труднее включаются его методы. Если вы работаете с поведением муравьев или обезьян - придется учитывать, что предмет исследования норовит вас обмануть, что у него к вам определенное отношение и ваши опыты включены в его жизненную практику. Добрая доля знаний об этих предметах - фальшивая, потому что предмет обманул исследователя (это характеристика Г.М. Длусского по поводу одной статьи: это ничего не значит, этого исследователя обманули муравьи). Сейчас выстроены методики получения знаний, подобные естественнонаучным, в психологии и социологии - и там трудно получить нечто кроме артефактов, это тема долгого разговора - как встраиваются психологические и социологические исследования в практику своих предметов. Например, предварительные социальные опросы перед выборами прочно встроены в практику политической борьбы и экзит-поллы - привычное место предвыборных манипуляций. Так вот, наука - довольно рациональная область, и представлять ее камнем - неправильно. Она может сказать сама за себя, а перенос внимания на те аспекты, где она нема и всего лишь состоит из практик - это примерно то же, что исследование пищеварения и дефекации исследователя, занимающегося муравьями. Если интересно, что он там открыл у муравьев - надо его просто спросить, а вот те методы, с которыми к нему подходят, провоцируют неверное понимание.
Правда, авторы - очень хорошие профессионалы, и книга получилась замечательная. В ней рассказывается о разных добродетелях научности, часто друг другу противоречащих - достоверности, истинности, проверяемости, точности, воспроизводимости и пр. Это всё разные вещи, иногда мешающие друг другу, и объективность - одна из таких научных добродетелей.
И в книге авторы опираются преимущественно не на практики, а на описания практик, сделанных самими авторами - а это совершенно другое дело. Автор, разумеется, не немой, и когда ученый рационально объясняет свою практику - это нечто совершенно иное, чем сама практика. Разница как между ученым и камнем - практика молчит, а вот ее автор очень даже говорит. И в книге - множество любопытных историй, слов авторов-ученых, которые говорят о своих практиках. Но, к сожалению, авторы очень много отдают цитатам, не всегда добавляя собственное понимание. То есть у меня вызывает сожаление слишком малая доля речи авторов - самой книги: Дастон и Галисона. Они мало рассуждают, они просто приводят цитаты и лишь немногое о них говорят - читатель вынужден достраивать рациональность практик достижения объективности самостоятельно, а это нехорош - раз авторы сделали эту книгу, им и надо рассказать, что же они увидели. Они это сделали, но, на мой взгляд, слишком кратко и отрывочно.
Короче: в результате ориентации на практики, безмолвные и полуосмысленные элементы научного метода, исследование обречено становиться обрывочным, фрагментарным, нечетким - некоторой мозаикой полунедоговоренностей. Это не результат неумения авторов, а следствие избранного предмета внимания. Если хотелось написать историю объективности - следовало избрать иной метод и иной предмет исследования, не практики, а если хотелось написать историю практик - это не следует называть объективностью.
https://ivanov-p.livejournal.com/325935.html
