Тонкий защитный слой промежуточной реальности раскинут поверх искусственной и естественной материи, и если вам угодно остаться в настоящем, то уж постарайтесь не прорывать этой напряженной плевы. Иначе неопытный чародей может вдруг обнаружить, что он уже не ступает больше по водам, а стойком утопает в окружении удивленно глазеющих рыб.

Героя зовут Хью Персон и Набоков не был бы собой, если бы не выбрал для персонажа говорящего антонимичного имени. Которое на русский слух не отзывается дополнительным значением, но в англоязычном мире звучит как "персона" (некто значительный), в отличие от франкоговорящего, в котором, напротив personne - "никого нет" . На самом деле, фамилия - потерявшее слог скандинавское Петерсон, которое, в свою очередь можно интерпретировать как "сын Петра" или "сын камня".

Вики говорит, что повесть описывает атмосферу всеобщей пошлости с героями, неспособными ни на хорошие. ни на дурные поступки и не имеющими ни положительных, ни отрицательных черт. Что ж, в пошлости в набоковском континууме никогда не было недостатка, но сама по себе она его вряд ли так уж интересовала. Если и было у Сирина какое-то отношение -то скорее в духе амбивалентности имени героя - да есть, такие/такое, и во множестве, и мнят себя значительными персонами, по внутренней своей сути будучи никем.

Мне кажется "Прозрачные вещи" (а в варианте Сергея Ильина, лучшего из возможных переводчиков Набокова,), наверно все-таки не о пошлости. а о желании человека по имени "никто", не наделенного особыми талантами, неяркого незаметного стать кем-то значительным "персоной", утвердиться в мире. Желании столь же страстном, сколь бесплодном, ибо Никто, вопреки "Интернационалу" не станет всем. Не помогут этому ни деньги, ни вхожесть в привилегированные слои, ни присутствие рядом яркого интересного партнера.

То, что Хью с внезапной смертью отца, не заставившей страдать, обретает финансовую независимость - дает ему краткий миг эйфории, но не делает интересным или популярным. Работа редактора в издательстве, позволяющая запросто общаться со знаменитыми писателями (а мы говорим о первой трети прошлого века. когда влияние литераторов было колоссальным) позволяет козырнуть при случае интересными знакомствами, но не прибавляет собственной значимости. Брак с красавицей приносит не семейное счастье, но лишь статус нелюбимого и рогатого мужа.

Это о кажимости и действительности, о пугающем экзистенциальном, что проступает сквозь просвечивающую реальность данную в ощущениях. О слабости сдерживающих факторов культуры и воспитания против звериной сущности инстинктов.

О том. что вещи, люди, события всегда не то, чем представляются.