Ролик много раз ненавидел отца. И никогда этой ненависти не хватало даже на сутки.

Мне всегда казалось, писать имеет смысл о том, что хорошо знаешь. Это к тому, что к Алине Гатиной я была предубеждена, приступая к чтению. Не "против", а "за": она живет в городе, где прошли мое детство и юность, окончила университет, в котором я училась задолго до нее, она из другой страны, и при этом книга ее номинирована на престижный российский литературный конкурс. Такие вещи всегда наполняют меня радостью и гордостью.

И мне грустно от того, что книгу приходится оценивать низко, но когда берешь на себя смелость говорить о сложных болезненных вещах, это налагает серьезные обязательства, профанация недопустима. Прежде не приходилось читать написанного Алиной, но судя по отрывку из другого романа "Нимфалиды", тема трудного детства, заброшенных ненужных детей, не случайна в ее творчестве.

Что само по себе неплохо, о маргинальной среде в контексте защиты детей надо говорить, привлекая к теме внимание. Однако подмена комплекса проблем одной- двумя, произвольно вынутыми из клубка, неминуемо опрощает, примитивизирует все. Как это случилось с "Саваном. Вторым дыханием". Но по порядку. Мальчик с неудобным именем Ролан живет в городе, в котором можно узнать Чимкент (кто не в курсе - Южный Казахстан, чимкентцев иногда называют техасцами, там тоже на сотни километров вокруг выжженная пустыня, там нефть и большие деньги).

Ну, деньги, как вы понимаете, не у всех, семья Ролика из простых. Что с того, живут люди и скромно, не теряя достоинства. Но здесь другая ситуация. С некоторых пор папа, обожаемый, лучший на свете, умник и книгочей, начал пить. И эта беда не единственная. Может даже страшнее, что он уходит из семьи. Возвращается ненадолго, потом снова уходит. Жить, в какое-то другое место. В какую-то другую семью, и очень скоро Ролик узнает, в какую.

Эта женщина, не то одноклассница отца, не то первая любовь, теперь совершенно опустившаяся Аллка-наркоманка - так соседи зовут. Живет в какой-то хибаре. Мать троих детей от неизвестных отцов: проститутки, дурачка и косой. Ну конечно, какое уж там возвращение былой любви, папу тянет туда по поговоркам "свой свояка видит издалека" и "свинья грязи найдет". Но мальчику-то от этого не легче, папа бросил его.

Одержимость отцом на грани обсессии - маму он совсем не любит, не чувствует близости, хотя она остается с ним, заботится о нем, ломается на своей нелегкой сменной работе. Так вот, болезненное притяжение к отцу ведет Ролика в то место, заставляет познакомиться с детьми "той женщины". А на дворе девяносто шестой год. Газ, тепло и свет с перебоями. Вернее не так, электричество дают на пару часов в сутки, тепла не дают вовсе. Семьи друзей мальчика собираются уезжать.

И вот тут фигура умолчания, которая обесценивает всю книгу. Отток некоренного населения в середине девяностых, был связан с экономическим фактором, социальным неблагополучием или отсутствием привычных удобств в куда меньшей мере, чем со страхом. В России наркомании и пьянства в то время было не меньше, а говорить о том, что если ты в Казахстане жил не в самом хорошем месте, то и тут не мог себе позволить престижного района - говорить об этом излишне.

Мы уезжали потому что боялись. За себя, за будущее детей. Окраины Союза полыхали межнациональными конфликтами, резня и погромы уже не воспринимались как нечто экстраординарное. Тогда не думали, не говорили об отъезде только те, кому совсем не на что было и очень богатые, у кого в КЗ крутился серьезный бизнес, но те имели возможность увезти семьи на новое место в любой момент.

Середина покидала родину, неизбежно теряя в финансах, статусе, социализации. Нурслтан Абишевич не из барского самодурства и не от того, что денег некуда было девать перенес столицу из уютной обжитой Алма-Аты в продуваемый всеми ветрами Целиноград (Астану, Нурсултан). Это оказалось мудрым стратегическим решением, он сумел стабилизировать ситуацию, за что народы, населяющие Казахстан, неизбывно ему благодарны (кроме шуток, Назарбаева в частных разговорах называют там Папой).

Возвращаясь к "Савану", понимаю, что попытка затронуть тему межнациональной напряженности стала бы хождением по тонкому льду, но совершенное молчание - путь, который выбрала Алина Гатина, заставляет ее как автора безмерно нагнетать крипоту, уподобляя роман худшим образцам чернушной литературы девяностых. Ломая, сминая, обнуляя внутреннюю правду книги. Путь наименьшего сопротивления не всегда лучший путь.