Как светло здесь и как бесприютно,
Отдыхает усталое тело…
А прохожие думают смутно:
Верно, только вчера овдовела.
Ахматова.

Интересно, мрачно, странно, безнадежно. Обнадеживающе. Последнее в том смысле, что у современной русской литературы есть будущее а новые имена в ней, если и не теснят пока маститых и увенчанных, то уже совсем готовы это сделать. Хотя, вот по поводу вытеснения, надо бы додумать эту мысль, а то упорхнет птицей-синицей, оставив желтое перышко да плевок гуано. А докрутишь до логического завершения и в руках теплый живой трепещущий журавль смысла. Можешь отпускать в небо, понятое от тебя не уйдет.

В недавнем Манифесте литературный критик всея Руси Галина Юзефович (безмерно уважаю и благодарна за многие прекрасные книги), сокрушалась по поводу отсутствия у нас читателей при избытке писателей. В числе мер способствующих тому, что "мужик не Блюхера И не милорда глупого — Белинского и Гоголя С базара понесет", предлагая издавать меньше заведомого шлака.

Только ведь, печатают то, что потенциально способно пользоваться спросом, читателю Милорда Глупого предлагать Белинского бессмысленно. Пусть цветут сто цветов, а вы обеспечьте грамотную, с интуитивно понятным интерфейсом, навигацию по аллеям этого сада. Процесс взаимообратный, хотя довольно нескорый: дайте больше стоящих книг - придет понимающий читатель.

Для меня двадцать первый год уже стал временем многих открытий. Имена все женские, никакого отношения к воинствующему феминизму, но из мужского по-настоящему интересен только рубановский "Человек из красного дерева", а Рубанов давно в обойме и новых книг от него постоянный читатель ждет, как, впрочем и от Яхиной потому ее прекрасный "Эшелон на Самарканд" к новым именам не отношу.

Теперь смотрите (перечисляю в хронологическом порядке, как приходило с начала года): "Люди и птицы" Светланы Сачковой, "Земля случайных чисел" Татьяны Замировской", "Павел Чжан и другие речные твари" Веры Богдановой, "Кто-нибудь видел мою девчонку?" Карины Добротворской, "Важенка" Елены Посвятовской - все качественная, самобытная осмысленная проза, все новые имена. Теперь могу добавить в этот ряд и "Фарбрику"

Действие рассказов К.А.Терины происходит в разных декорациях, меняется время, место, образ героя-рассказчика, стиль. Объединяет их одно - ощущение потери. Чувство, что из мира изъята какая-то его часть, которая может быть основополагающей, а может - почти незначащей с позиций обыденности. Но без нее все рассыпается, а сквозь зияющие пустоты, на месте которых прежде были кирпичики мироздания, теперь сквозят ветра потерь.

Я совершенно спокойно отнеслась к первому рассказу "Никто не покидает Порт-Анри", который очень хвалили мой любимый переводчик и Олди. Титульная "Фарбрика" тоже не то, чтобы оставила равнодушной, но - да, не тронула душевных струн. Порадовала бабелевскими интонациями "Кочубейская опера", лудоманские мотивы которой после отчетливо прозвучат в "Оловянном летчике".

По-настоящему оглушило "Льдом" и "Медузой", о них хотелось бы немного больше. В реальности "Медузы" обитатели некоего Социума, четко расслоенные на три основных страты: акти, инди, номера, собственно, ведут сетевую жизнь. Не в том смысле, что в старой песенке Земфиры про девочку, живущую в сети. И не в манере Черного зеркала, где рейтинги соцсетей вторгаются в реальность. И даже не в утрированном стиле "Страны Качества" Марка-Уве Клинга, где социальные рейтинги и алгоритм полностью управляют жизнью индивида.

Скорее как в "Матрице", когда физическое существование поддерживается системой жизнеобеспечения, а мозговая активность полностью работает на он-лайн. Скромная "индюшка" (индивидуалка) Калинка, чьи жизненные цели: 1. не скатиться в "номера"; 2. выбраться из социума - второе заведомо невыполнимо, примерно как стать "акти" уровня Ольги Бузовой в нашей реальности.

Но зачем-то же она себе такое намечтала. Так вот, в ее сетевую клетушку вплывает инфомедуза. А за таких тварей, если сдать при обнаружении в генштаб, могут отвалить немыслимое какое-то количество местной валюты, лайков. Которые есть жизнь. Проблема в том, что донести до Канцелярии так, чтобы по пути не схитили, можно лишь окутавшись огненным смерчем файербола, за который приходится отдать последние семь лайков.

Такой классный, такой грустный рассказ, замечательный панчлайн в финале, просто как удар под вздох. Теперь про "Лед". Назвать так рассказ в мире, где уже есть сорокинская "Ледяная трилогия" и "Лед" Дукая - как минимум, очень смело, но это совершенно классная штука. Смотрите, есть молодой человек, Койот, социально неблагополучный потребитель веществ. Перебивается случайными даже не заработками, а возможностями урвать, где плохо лежит. Что стало совсем проблемно с тех пор, как мать отказала ему от дома.

К тому же, герой вынужден дважды в неделю отрабатывать социальную повинность по назначению суда в доме престарелых, ненавидя бабку, почти овощ, к которой приставлен. И вот он вспоминает, что давно, мальчишкой, попал в заброшенный дом, до краев наполненный счастьем (смыслом, полнотой бытия), законсервированным в вещах, которые остались от покинувших его людей. Он тогда попробовал унести чужой смысл в свою жизнь и пережил горькое разочарование, когда тот осыпался горсткой сора (помните золото фей?)

Теперь, поднаторев в умении обманывать ожидания и причинять боль тем, кто имел глупость хорошо к нему относиться, не только отодвигает с пути призрачную девочку-хранительницу дома, но даже и умело выносит из дома "ништяки", конвертируя их в классный лед, самого высокого качества, с каким ему приходилось сталкиваться. а дальше что-то будет.

И вот этот рассказ, может быть не доведенный до совершенства с точки зрения литературного мастерства - он подлинная жемчужина сборника. Такая невыносимая боль, такая мощная референтность ко многим социокультурным аспектам, такая подлинная непростота. Отчаяние, горечь, надежда, где ее, кажется, уже не может быть. Брэдбери, Кинг, Мириам Петросян, Дениэл Киз и Кен Кизи.

Резюмируя: неуютная и бесприютная, но интересная и яркая проза.