Они хотят обнять друг друга,
Поговорить…
Но вместо ласк – посмотрят тупо
И ну грубить.

Когда натыкалась где-нибудь на упоминание "Козлиной песни", всякий раз корила себя, что не выберу времени свести знакомство с писателем, о котором все, кто есть кто-то имеют мнение. Представлялся фолиант, изысканно сложный стилистически, с героями интеллектуалами, ведущими беседы на философские темы, неподъемные для профана, где чтобы только вникнуть в суть, пришлось бы читать Платона и Плотина (желательно в подлиннике). И совершенно ошибалась.

Самый знаменитый роман Константина Вагинова объемом в сто семьдесят страниц, написан очень просто. Герои? Скорее персонажи. Несомненно живые, но странной полужизнью - не из плоти и крови, а словно бы призраки, облаченные плотью как пыльными истлевшими лохмотьями. Во все время чтения не покидало чувство, что находишься вместе с ними если и не в аду, так уж в чистилище. Поля асфоделей, куда солнце не заглядывает, где беспамятные души бесцельно влекутся, повинуясь минутной прихоти.

Не лермонтовское "Богаты мы уже из колыбели ошибками отцов и поздним их умом, И жизнь уж нас томит, как дальний путь без цели...", там тугое и плотское проступает через позу пресыщенной умудренности. У Вагинова молодость, внешняя привлекательность, желания (которые правильнее было бы назвать вожделениями) вполне осязаемы.

Но на всем налет тоскливой обреченной послежизни, где гурманство обратилось обжорством, способность наслаждаться тонкими винами - пьянством, любовное горение - похотью и скучным блудом. А умение ценить и понимать красоту выродилось в лишенное смысла собирательство обрывков и обломков.

Собственно, козлиная песнь и должна быть трагедией, таков буквальный перевод названия жанра, нет-нет, всего лишь потому, что призом в драматургических состязаниях бывало это благородное животное. Хотя Бахтин относит сочинения Вагинова к карнавальной, смеховой культуре. Сказать по правде, карнавальности, сюра, внезапно сменяющихся личин и масок, за которыми в четырех героях видишь одного - в романе предостаточно. Что до смеха, нужно обладать очень острым зрением, чтобы разглядеть его за усмешкой горькою обманутых надежд.

Отчего-то все Лермонтов нейдет из ума. Наверно неслучайно, оба были талантливыми русскоязычными чужаками, жизнь обоих связана была с войной, которая никак не отразилась в их творчестве, тонкая чувствительность в сочетании с предельным цинизмом, умерли молодыми. Ни в коем случае не ставлю знака равенства между масштабами дарования, но какая-то глубинная связь все же есть.

И нет, "Козлиная песнь" наименее мой из четырех вагиновских романов, тупиковый отнорок петербургского текста, "Трудах и днях Свистонова", "Гарпогониаде" и "Бомбочаде" нахожу больше привлекательного. Хотя это дело вкуса, конечно.