Что, что так держит мир в узде,
Что может птенчик спать в гнезде?

Три из четырех повестей нового сборника не дарят читателю такого Кинга, какого он не знал прежде. Что само по себе ни хорошо, ни плохо: любимого писателя читаем за тем, чтобы вернуться к тому, за что полюбили, за прикосновением к душевным струнам, какие отзываются на его прозу. А за новыми впечатлениями можно поискать кого другого, благо, пишущих пруд пруди. Но так уж мы устроены, что при наличии выбора пить предпочитаем не из пруда, а из источника. Потому Кинг. О новом сборнике буду рассказывать не по порядку, а по возрастающей читательского удовольствия.

Телефон мистера Хэррогана простенькая и сильно вторичная для Кинга вещь, шестьсот семьдесят третья история мэтра о дружбе старика и мальчика и звонках на тот свет, которую все равно интересно читать. Кинг уже не похорошу мил, а помилу хорош. И кроме того, есть много людей, не знакомых с его прежним творчеством так хорошо, как постоянные читатели.

Когда кровоточит у титульной повести много вариантов перевода, в конце концов останется тот, который будет в официальном издании, но мне кажется наиболее уместным этот. Новые приключения Холли Гибни и Аутсайдера. Знаю, что у этого персонажа много поклонников (я сейчас не о мисс Гибни), но сама историей Чужака не прониклась. Насколько хорошо было начало, настолько продолжение и финал показались тысяча первым перепевом Секретных материалов двадцатилетней давности. Напарница Билла Хеджеса с кучей комплексов и невероятной эрудицией в истории кино тоже большой симпатии никогда не вызывала. Не иначе, ревность: ее писатель любит,а обо мне, несмотря на преданное поклонение длиной тридцать семь лет, никогда не узнает. Шучу, хотя в каждой шутке есть доля шутки.

Крыса любопытное сращение Бури столетия, Секретного окна, секретного сада и ещё десятка кинговых историй с чем-то уж совсем классическим, вроле сказок братьев Гримм. Широко известный в узких кругах писатель комплексует из-за неудач с попыткой создать толстый роман, без которого не может считать себя состоявшимся. И когда появляется отличная идея, едет в старый лесной домик с штате Мэн, принадлежащий семье его жены, дабы в уединении, вдали от шума и суеты, закончить нетленку. На самом деле, обаятельная повесть и, в лучших традициях мастера, позволяет задуматься о многих вещах, одновременно заглянув сквозь замочную скважину в мастерскую писателя.

Жизнь Чака а вот это та самая вещь, которой запомнится этот сборник, его внутреннее ядро и квинтэссенция. Хотя начало кажется уныло предсказуемым. Что там у нас? Очередной постап? Да и нет, это история крушения мира с позиции концентрированного солипсизма. Интерпретировать можно самыми разными способами, от: каждый человек это мир и с его физическим исчезновением этот мир гибнет, до: среди множества миров существует и такой, в котором одно мгновение вмещает наши века, а наш мир всего лишь проекция его мыслей (угу, сон Брахмана). Только великий сновидец здесь не просветлённый бодисатва, парень с соседней улицы, который нелепо умирает от лейкоза, не дожив до сорока. Прекрасная печальная и пронзительная вещь.