На одной стене висел "Мост в Арле" Ван-Гога, на другой — "Мир Кристины" Уайета. Боумен подумал: вот выдвинуть сейчас ящик письменного стола, а там обязательно лежит Библия…

Такие вещи пишутся на подкорке, особенно, когда читаешь по кругу, а "Космическую одиссею 2001" без конца перечитывала в детстве. И уверенность, что в любом американском гостиничном номере непременно найдется Библия, оттуда. И нежность к ван Гогу задолго до "Писем к брату Тео". А с "Миром Кристины" все как-то не получалось спознаться. Пришло время.

Это не то знакомство. которое назвала бы приятным. И никто приятным не назовет, уверена. Практиковать смирение и утверждаться в мысли, что мир, чудовищно несправедливый в мириадах частных случаев, глобально устроен правильно и справедливо, хорошо в обстановке относительного благополучия.

А когда твой мир ограничен окрестностями фермы предков, по которым можешь пробираться ползком. Когда пожизненно заперта в темнице больного уродливого тела без надежды на выздоровление. Болезнь прогрессирует, скоро и ползать не сможешь. И нет утешения в дружеском участии. в любимом любящем человеке, в здоровых детях, которыми продолжилась бы.

Кристина Бейкер Клайн предпосылает книге уведомление в том, что это не биографическая, но художественная проза, и хотя некоторые персонажи имеют прототипы из жизни и времен Кристины Олсон, большинство ситуаций - плод авторского воображения. То есть, правды мы не узнаем? В документальном, хронологическом, протокольном смысле - скорее нет.

В части правдивого изображения того, как жили, чем занимались, к чему стремились, какими способами зарабатывали век назад люди с фермы - в избытке. И о художнике Эндрю Уайете, сделавшем несгибаемо упрямую искалеченную женщину своей музой. Об Уайете, которому слабое здоровье и собственное увечье не помешали стать великим живописцем.

Тут можно поговорить о стартовых условиях. О том, что родиться в семье знаменитого художника и находиться на домашнем обучении, будучи защищенным коконом родительской заботы от шипов и терний мира - не одно и то же, что с малолетства нести обязанности по хозяйству без скидок на гандикап. Что степень тяжести заболевания сильно отличается.

Много о чем можно говорить. Но нужно о том, что нашелся тот, кто семь десятков лет назад поведал миру: Бедный человек не хуже ветошки. Есть те, кому много труднее, чем любому из нас в самый плохой день жизни, не отводите взгляда, смотрите, она достойна не жалости, а восхищения. И это потихоньку пробивается в наши эгоистичные косные умы. и может быть мы не безнадежны.

за твою уходящую нежность,
за твою одинокость, за слепую твою однодумность,
за смятенье твое, за твою молчаливую юность.