Иван Столяров. Записки русского крестьянина.

Автор Иван Яковлевич (1882 – 1953) - один из организаторов Всероссийского крестьянского союза, после поражения революции 1905 года эмигрировал во Францию, где получил высшее образование. В 1916 вернулся в Россию, но в начале 1930 годов был лишен советского гражданства за отказ вернуться в Москву из Парижа. Столяров описывает свое детство в селе Карачун на берегу реки Воронеж.

Меня удивила бедность односельчан, ведь село Карачун было расположено на государственных землях. У многих жителей были дырявые плетенные дворы – верный признак, что здесь нет ни свиней, ни овец. Дома топятся по - черному, то есть без трубы: затопив печку, открывали дверь и дым выходил на улицу. « Бывшие всегда свободными, в окружении помещичьих крестьян, жители были такими отсталыми, что бывшие крепостные избегали вступать с ними в родственные связи».

Я узнала интересные цифры про «отрезки». Одна часть крестьянской земли могла располагаться в 1-2 версте от села, другая в 5- 6 верстах. Случалось, что поле, доставшееся по жребию, находилось в 15-16 верстах от села. «Еще недавно переделы производились каждые три года. Потом переделы разрешились производить не чаще, как каждые шесть лет». Положение семей, где оставались только женщины, становилось трагичным, так как они не получали никакой земли и вынуждены были батрачить.

Жители занимались гончарным делом, тяжелым, грязным и вредным для здоровья. Чтоб извлечь глину, прорывают настоящие шахты, подобные угольным. Глину добывают зимой, когда почва заморожена, все равно бывали обвалы. Горшки делали с использованием свинцового порошка. Возникали проблемы с продажей горшков, ездили на рынки в Воронеж, Усмань. Мать мальчика отказалась наотрез переселяться в Сибирь, когда у отца возникла такая мысль. Отец послушался и подчинился. Жили голодно, а как иначе? Земледельческое орудие было примитивным. Все части сохи были деревянные, бороны у всех были деревянные, в которых не было ни одного гвоздя. Это упрощало починку, но эти орудия не могли дать удовлетворительной обработки земли: взрыхлять почву, перевертывать ее, освобождать от сорняков. Одним качеством обладали - легкостью. Поэтому слабосильная крестьянская сивка могла тащить соху, а борону – ее сын или дочь, управляемой семилетним сыном пахаря. О молотилках и веялках никогда не слыхали». У крестьян этой местности не было огородов. Капусту, огурцы, арбузы они покупали у бахчевиков, арбузы продавались грядками. Огородники развозили лук по деревням, совершенно отсутствовали морковь, репа, помидоры, в то время не знали витаминов.

Сложно было платить подати. Если податные сборы не уплачены, было худо. В село приезжал становый пристав с волостным начальством, чтоб провести торги имущества. Воспрещалось продавать только лошадь, если она была одна в хозяйстве, последнюю корову отнять было можно. Семья автора прятала свинью и самовар. Скот продавался по низким ценам, так как профессиональные скупщики, кулаки, знали, что становой непременно продаст скот и пользовались этим. Хорошая молочная корова оценивалась как мясная.

Сборы денежные собирались, а услуги в полной мере не предоставлялись. Ветеринар, находящийся в 60 км от села, незадолго до первой мировой войны признался, что за 25 лет службы он так и не попал в село Карачун. Крестьяне даже не подозревали, что существуют заразные болезни у скота, и что с ними можно бороться. В 1891 году была эпидемия холеры, фельдшеры заставляли класть покойника немедленно в гроб. Потом обрызгивали тело раствором извести и приказывали прибивать крышку сейчас же гвоздями до отпевания и выноса из избы, что противоречило православным обрядам и оскорбляло религиозные чувства. В этом была основная причина холерных бунтов.

Столяров рассказывает о своей семье. Отец служил в армии вместо положенных пяти (у него не было никаких льгот) семь лет, так как в это время шла русско-турецкая война «1877-1878». Мать мальчика оставалась с двумя детьми в семье родителей мужа. Отец в армии научился сапожному ремеслу, а также читать и писать. Правда, читал по слогам и медленно. Вернулся с сапожными инструментами, но «его братья не захотели из зависти, чтоб был в лучшем жизненном положении» и запретили стать сапожником. Отец подчинился и принялся опять за горшечное дело. Ему предлагали стать старостой, отказался. Мать была неграмотна, не знала молитв, была умной и расторопной женщиной, с чувством собственного достоинства. Семья даже держала лавку, торговлю погубило то, что отпускали товары в долг. Родители любили сына и гордились им. Тетка автора зарабатывала на жизнь, читая Псалтырь над покойником и работая поденно, была деревенской монашкой. Я узнала впервые про «деревенских монашек», которые были довольно многочисленны. Когда девушка решала сделаться монашкой, ее семья строила на своей усадьбе избушку.

Мальчик окончил одну из церковно-приходских школу, которые всегда были под наблюдением священников. Эти школы частью содержались за счет приходов. Средства были скромные, учителя менялись и были малообразованные, набирались из детей священников, один из них перед экзаменом придумал такой способ подсказки детям: » Когда нужно поставить запятую, я поднесу руку к усам, для двоеточия я возьмусь за две пуговицы на пиджаке». Понятно, что время экзамена, в присутствии экзаменаторов, сам учитель забыл все условные знаки, да и дети переволновались, и вряд ли бы следовали за знаками, даже если бы учитель сохранил хладнокровие. «Из восьми, выдержавших экзамен, пятеро были крестьянские дети, все они, кроме меня, скоро опять превратились почти в безграмотных. Они могли еще написать свою фамилию, и читать с грехом пополам, по-церковнославянски. Если и читали, то не понимали смысла прочитанного».

Автор пишет о нелюбви мужика к городу. Крестьяне боялись туда ездить. По дороге важные лица сгоняли малосильных лошаденок, околоточный в городе бил крестьянина за то, что поехал по улице, на которой ему запрещалось ездить. Городские мальчишки бросались камнями. Воришки стремились стянуть вещи с телеги и убежать. Они знали, что вряд ли приезжий пойдет к городовому. Кроме страха и унижения от горожан было еще и непонимание. Горожане и крестьяне плохо понимали язык друг друга. Даже календарь был разный, крестьяне не говорили» 1октября», они говорили – «это событие произошло на Покров». К слову, унижали крестьян не только горожане. Автор описывает случай, который произошел на его глазах. Бахчевик привязал ребенка, съевшего арбуз не с нужной грядки, за веревку рядом с собакой. Никто не пожалел малыша, отец униженно просил бахчевика отпустить сына. Мать автора порицала отца и всех, кто там был, что не вмешался. « Мое доверие к матери возросло еще больше».

Автор описывает обряды, развлечения(катание с гор), традиции крестьянские; я узнала как проходили Святки, Масленица, Прощенное воскресенье( в этот день отец и мать становились на колени перед дедушкой, кланялись ему в ноги и просили простить, если они были в чем-нибудь виноваты перед ним. Автор боялся, что дедушка не простит его). Есть в книге описание церковных служб, так как мальчик, обладающий хорошим голосом, пел и читал Псалтырь над покойником, был заместителем дьячка в церковных службах, а также читал Апостол во время венчаний. Ивана приглашали на свадебный пир, он стал часто выпивать. Мать захотела отдать сына в монахи, ей самой нравились монастыри, там было тихо, уютно. Иван сказал, что хочет учиться, и если ему не разрешат, то пойдет в половые (по мнению крестьян нашего села, нет ничего на свете хуже должности полового в трактире). Мать согласилась нехотя. Наняли репетитора, и тот подготовил подростка к поступлению в сельскохозяйственную школу, он поступил, да еще с правом получать стипендию Воронежского губернского земства. Мать и отец расстроились, узнав об успехе сына. « Отец плакал как по покойнику, так как понял, что я для них пропал навсегда». Иван учился, общался с окружающими и «отказался от блестящего будущего и от счастья продолжать учиться», став революционером. Он начал бороться с черносотенцами, убегать от них, агитировать крестьян, ходить с приклеенными усами и бородой. Эпилог книги мне показался менее значимым и интересным. А мемуары замечательные и опубликованы в «Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма», М. Современник, 1990.

https://chto-chitat.livejournal.com/14088108.html