Когда в ограниченном объеме пространства происходит серьезное усложнение структуры, это отражается на всей Вселенной. Очень слабо, конечно. И все же Мироздание колеблется.

Сегодня Лукьяненко не пинает только безногий, это в человеческой природе, забывать добро и ругать вчерашних кумиров. В каком смысле кумиров? - мне возразят, - Ну читали мы его, был такой грех, но теперь-то уже не читаем. - Да теперь он и не пишет, - отвечу. То есть, если кому-то угодно считать Кваzи литературой, не возражаю, но сама лучше сделаю вид, что не видела этого. Может дар не насовсем его оставил, может еще возродится? Кто знает, я только рада буду.

Он в то время воссиял сверхновой, с немыслимой сноровкой жонглируя всем мейнстримовым жанровым арсеналом: хотите космооперу? "Принцесса стоит смерти". Мистику? "Дозоры". Космическую экспансию? "Линия грез", "Спектр", "Звезды - холодные игрушки". Генную инженерию и мир будущего? "Геном", Философскую фантастику? "Искатели неба", "Осенние визиты". Изощренный эскапизм? "Черновик". Киберпанк? "Лабиринт отражений". Хотя, справедливости ради, о киберпанке лет десять еще понятия не имела, познакомившись с классикой жанра много позже Лукьяненко-лихорадки.

В моем случае это, правда, напоминало грипп: наступает по всем фронтам - после первой книги мела все романы подряд; искажает ощущение реальности - ходила как хмельная, в том числе от недосыпа, не могла оторваться от очередного; переболев-перечитав совершенно излечилась и вернуться за два десятка лет желания не возникало. Но когда возвращение таки случилось, иммунитет заставляет дивиться, что могло так сильно цеплять? Обмелело, как и вообразить нельзя было и сегодня воспринимается жюльверновским "Из пушки на Луну" - забавным казусом, не имеющим с реальным развитием ситуации ничего общего.

Роман приводит читателя в лабиринт, выстроенный в соответствии с пониманием виртуальности, бытовавшим два десятка лет назад. Род красной зоны, потенциально опасное и непостижимо притягательное пространство, где можно осуществить не вполне социально одобренные тайные желания, место запретных игрищ, арена похождений, и в целом довольно недешевое удовольствие. На деле в битве здешних токов принцип постоянного: хочешь продолжить - меняй батарейку (карту доступа, тайминг) был наголову разбит переменным: безлимитный интернет из розетки для всех, почти даром, и никто не уйдет обиженным.

Игровой сегмент, оккупированный гиками, составляет нынче ничтожную часть от общего числа пользователей. В виртуалльность устремились все, от пионеров до пенсионеров Подавляющее большинство не стремится создать образ, отличный от реального. Напротив, все озабочены максимальным расширением и расшериванием себя: смотрите на меня, замечайте меня, я есть и представляю собой ценность. Спецсредства, вроде виртуальных шлемов, или костюмов оказались без надобности, подсознание мгновенно приспособилось переводить лайки и буковки на язык привычных социальных поглаживаний (и пинков). Единственным в книге, что по-настоящему тронуло меня, было описание несуществующих жильцов дома, принадлежащего ООО "Поляна" (читай - дайверу Лёне). Такая в этом нежность к малым мира сего.

В общем, все не так, как вы придумали, Сергей. Все проще и сложнее. Жизнь всегда проще и сложнее любой попытки прогноза. Однако уже и сделанного Лукьяненко в девяностые, начале нулевых хватает, чтобы остаться в истории современной русской литературы. Невзирая.

- Но это все – эскапизм. Бегство от жизни.
– Конечно. И собирание марок, и игра в покер, и большая политика, и маленькие войны