— Здесь у нас в горах особый мир. Он изменяет людей.
Я кивнул.
— И болезнь особая, — добавил он задумчиво. — От нее острее чувствуешь жизнь. И иногда люди становятся лучше, чем были. Мистическая болезнь. Она растопляет и смывает шлаки.
— Восторженный болтун, не правда ли? — спросил кто-то позади меня.
"Три товарища" Ремарк

"Волшебная гора" одна из священных коров мировой литературы XX века, на которую всякий уважающий себя читатель рано или поздно обязан замахнуться. Их не так много, на самом деле, книг, из обязательного списка, о которых нужно иметь представление не по ридерс-дайджесту, а из собственного опыта чтения, хотя бы даже и не уразумев львиную долю высот и глубин, что открывается критикам и литературоведам; хотя бы даже общий вердикт относительно них был: "Нечитаемо!" Маншмаль, Федя, маншмаль, в смысле - надо. Ну вот навскидку: "В поисках утраченного времени"(хотя бы первую часть, "В сторону Свана") Пруста; "Улисс" Джойса; "Игра в бисер" Гессе, "Радуга тяготения" Пинчона,"Человек без свойств" Музиля, какой-нибудь из "Тропиков"Миллера.

Сподвигнуться ужо на "Волшебную гору"я давала себе задание прошлым ноябрем, когда читала "Против правил" Никиты Елисеева, который кроме того, что очень интересный критик, еще и перевел этот роман. Не знаю, как сложились бы мои отношения с книгой, доведись прочесть ее в переводе Елисеева, но достался тот, что был сделан Верой Оскаровной Станевич и Валентиной Николаевной Курелла еще в пятьдесят девятом году. И это оказалось не самым приятным чтением.

То есть, на беллетристику я и не рассчитывала, хотя, справедливости ради, "Молодые..." и "Зрелые годы короля Генриха IV" авторства старшего брата великого литератора Генриха Манна - куда как приятное чтение, мы с подружками оба тома еще в седьмом классе одолели. Томас не Генрих и трафить читателю занимательной книжкой не намерен. Книга строится на принципе: Тебя никто сюда не звал, но уж коли забрел - пеняй на себя и, как у всякого модернистского романа, сюжет имеет весьма приблизительное значение. Несомненным плюсом чего является возможность пересказать его, не опасаясь спойлером испортить читательское впечатление.

Итак, молодой человек Ганс Касторп, сирота со средствами, отправляется в горный санаторий "Волшебная гора", чтобы навестить своего кузена Иоахима, который лечится горным воздухом от туберкулеза. Ганс не намеревается пробыть там более трех недель, однако застрянет, (забегая вперед), на семь лет. Отчасти потому, что доктора заведения начнут предполагать у него заболевания, на предмет которых нужно бы обследоваться и подлечиться на всякий случай. Главным же образом потому, что встретит здесь людей, которые наполнят его жизнь более качественным, сложным, интересным содержанием, чем все, с кем имел дело "внизу".

Изолят санатория предоставит Гансу возможность более полной реализации, своего рода прообраз искусственно смоделированной виртуальности, где можно найти все, что требуется душе и телу: два наставника: просветитель Сеттембрини и выкрест-иезуит Напфа - каждый из которых придает мыслям Ганса собственный вектор, а поскольку оба пребывают в перманентом диспуте, где ни одна сторона не может одержать окончательной победы, то общение с ними избыточно утоляет ментальный голод.

Сердечная привязанность тоже имеется, куда же без нее, да не абы-какая, а самая, что ни есть Femme fatal - супруга высокопоставленного российского чиновника, киргизская аристократка мадам Шоша. Вялотекущий роман в атмосфере особенно чувственного настроя, сопутствующего, по уверениям многих авторов, чахотке, развивается до странного медленно, достигая кульминации к завершению первого тома. Ночь любви герои переживут после костюмированного маскарада, названного вальпургиевой ночью и обменяются "внутренними портретами" - рентгеновскими снимками грудных клеток. Еще прекрасная дочь чингизидов подарит Гансу серебряный карандашик (в пару к уже имеющемуся у него карандашу фаллических размеров и очертаний - дару бывшего одноклассника к которому Ганс неровно дышал. После чего дама покинет Волшебную гору, оставив поклонника.

Ее отъезд совпадет по времени с возвращением в мир Иохима, которого атмосфера санатория глубоко угнетает. Он военный и вернется в полк, несмотря на предостережения и угрозы врачей. Парадоксальным образом, больной юноша покидает санаторию, а его здоровый кузен остается там, не в силах расстаться с зачарованным миром (хотела сказать "под холмом", но тут с точностью до наоборот, хотя аналогия ясна). Вернутся они тоже почти одновременно. Иоахим, болезнь которого перейдет в необратимую стадию, приедет умирать. Блистательная Клавдия Шоша прибудет в сопровождении господина Пепперкорна, в высшей степени харизматичного магната, который немедленно станет новым центром притяжения Волшебной горы.

Не останется равнодушным к очарованию седовласого Гэтсби и наш герой (хотя как по мне, манера Пепперкорна изъясняться многозначительными недомолвками более всего напоминает "телеграфный" стиль Джингля из диккенсова "Пиквикского клуба". Пепперкорн, кроме прочего,знаток различных ядов и он не найдет ничего лучше, чем картинно покончить с собой посредством шприца, филигранно выполненного из драгоценных материалов в виде имитации змеиных челюстей. Стоит ли уточнять,что введенный яд тоже будет змеиным.

В этом, как мне представляется, основная метафора "Волшебной горы": мелкие люди, мающиеся бездельем, придумывающие способы бегства от жизни в придачу к тому, какое уже совершили, приехав сюда. Пустота, многозначительно раздувающая щеки в тщетном желании стать значительной. Нечто, что хотело бы быть Касталией, но до дивного нового мира, созданного гением Гессе в "Игре в бисер" героям, как и их автору, далеко.