Все на свете что-то означает, потому что все на свете либо обусловлено, либо обусловливает

Вы можете представить себе волшебную сказку, от которой раздирает рот зевота шире мексиканского залива и единственное желание, чтобы это поскорее закончилось? Я до сих пор не представляла. То есть, знала, что есть такие, которые ярче и интереснее, есть те, что попроще: Буратино в пересказе красного графиньки, как ни крути, лучше Пиноккио Коллоди, А Волшебник Изумрудного города Волкова на порядок превосходит Оза Фрэнка Баума, великого и ужасного, который послужил прототипом. Сказки Эдит Несбит, когда читала их вслух своим детям, представлялись неудачным аналогом нарнийского цикла Льюиса и однако я знаю тех, кому Нарния совсем не нравится, в то время как у Несбит они находят многие достоинства.

Дело вкуса, а о вкусах не спорят, и все таки что то подсказывает мне, что в неприязни к "Двенадцати ночам" не буду одинока. История двух девочек, которые отправляются на поиски похищенного (?) отца в обществе духов, явившихся к ним ночью и суливших помощь. Можно ли представить более абсурдную завязку? Но дальше будет по нарастающей. Духи Вилли и Флип, чья работа тканье сюжетов, расскажут сёстрами, что их отец ни много, ни мало - самый гениальный автор в истории человечества и теперь, похищенный по приказу рвущегося к власти духа-ренегата с говорящим именем Гадд, лишён не только таланта, но даже и разума, а скоро лишится самой жизни.

Храбрые девочки несколько обескуражены таким вариантом развития событий, а кроме того, они рассчитывали, что миссия не продлится дольше времени, потребного, чтобы вернуться домой к завтраку, и тут новая беда. Младшенькую Элл, по приказу все того же гадкого Гадда, отторгают от сестры Кей, с тем, чтобы впоследствии разъять. Я имею в виду физически расчленить, чтобы в дальнейшем разбросать часть тела по сторонами света во исполнение древнего ритуала двенадцатой ночи, который призван легитимизировать захват власти диктатором Гаддом.

Непонятно? Это нормально. Я тоже не могу похвастаться пониманием. Да и автор, похоже, не слишком в нем заинтересован. Слабая надежда на созвучие названия книги "Двенадцатой ночи" Шекспира и имени Вилли коим назван дух, принимающий в сестрах наиболее живое участие, никак не реализуется, а магия шекспировской поэтики не осквернится прикосновением к этому шедевру. Оно и к лучшему, хотя руки у Эндрю Зерчера длинные и дотянуться он успеет до многих мифологических сюжетов. Священный ясень Иггдрасиль и то дерево, в дупле которого Исида укрывала найденные ею части тела Осириса, пока не приступила к процедуре оживления. Пенелопа, бесконечно ткущая и распускающая погребальный покров для свёкра и Ариадна, соткавшая путеводную нить, что позволила Тесею выбраться из лабиринта. Фаэтон, разбившийся на многие части после падения колесницы Феба. Тантал, расчленивший любимого сына в угоду жестоким богам, но так и не сумевший угодить им и Асклепий, что сумел оживить юношу; Орфей, разорванный менадами на части...

Ну вы уже догадались, что основная идея книги единство из множества и нить сюжета, соединяющая разрозненные части в единое целое? Но как топорно это сделано. Как рыхло и вяло с точки зрения сюжета, движущегося лихорадочными рывками и застывающего в кататонии. Как скучно и напрочь лишено биения живой крови под кожей этого литературного кадавра. Какой нежитью предстают персонажи, и ладно бы духи, им по статусу положено, но девочки, которым быть бы живыми и обаятельными, те же недотыкомки.

Автор натолкает под обложку своего опуса персонифицированных Онтоса и Эйдоса, Фантастиса и Рацио. Сделает реальной женщиной с чертами фам фаталь перебежчицу из стана "правильных" духов Кат. Заставит героев скакать из Лондона в Париж и из Александрии в Вифинию. А все за тем, чтобы спасти мир от власти мерзкого Гадда с мелкой душонкой переписчика, защитить от предлагаемой им механистической унифицированной системы создания сюжетов. После чего все неминуемо рухнет. Боги мои, за что мне это?

Ну, по крайней мере на один вопрос могу ответить. Дело в том, что перевел это странное сочинение Леонид Мотылев,один из наиболее чтимых мной переводчиков. Ему обязана первым знакомством с Барнсом, он подарил чудесный перевод "Безгрешности" Франзена; оделил роскошью насыщенного словами и выражениями на малаялави "Бога мелочей" Арундати Рой. И открыл русскоязычному читателю любовь всей моей жизни "Стоунера" Джона Уильямса. Участие в проекте Леонида Юльевича для меня необходимое и достаточное условие, чтобы читать. Как выяснилось, это не всегда работает так, как ожидаешь. Нестрашно, много времени не потеряла.

PS Я знаю, что в постмодерне за обращение к процессу творчества, изучению границ вымысла и реальности, определение условий повествовательной правды отвечает пойоменон. Как знаю и то, что попытки приручить этого капризного зверя мало кому удавались,большей частью оказываясь провальными. Эндрю Зерчер оказался в большинстве.