Я сейчас, пользуясь своим безработным положением (вынужденный переселенец из зоны боевых действий), много читаю. Спросила в библиотеке Улицкую, нашёлся только роман "Даниэль Штайн, переводчик" на украинском языке, я и взяла. Брала без особого энтузиазма -- всё указывало на то, что вряд ли я его прочту.
Во-первых, русскоязычному читателю странно читать русского автора в переводе. Хоть я на украинском читаю так же свободно, как и на русском, но всё равно это как-то противоестественно). Справедливости ради надо сказать, что перевод оказался очень хорошим.
Во-вторых, раньше я уже читала один роман Улицкой, и впечатления он оставил посредственные. Надежды на то, что второй роман понравится больше, были, но небольшие. Да и библиотекарь, сказавшая: "Щось ця книга мені не пішла, візьміть краще Акуніна", энтузиазма не добавила.
В-третьих, оказалось, что это роман о холокосте. Эта тема тяжёлая, к тому же непосредственного отношения ко мне не имеет, поскольку я очень далека от этой нации -- евреев не имею ни в роду, ни в кругу общения. Как-то не очень хотелось погружаться в ужасы прошлого, когда и в настоящем-то дела обстоят не намного лучше.
А в-четвёртых, это оказался роман в письмах, причём толстенный -- более 600 страниц. Я -- любитель литературных изысков, а здесь же ни тема, ни форма не обещали мне их в достаточном количестве). Действительно, чем поживиться литературному гурману в письмах может и не совсем заурядных, но далёких от литературной деятельности евреев? Понятно, что писала Людмила Улицкая, но жанр ведь обязывает).
Но, как оказалось, все эти предполагаемые препятствия ничуть не помешали мне прочитать "Даниэля Штайна". Быстро и с удовольствием. Виной этому -- образ заглавного героя.
Милосердный, мудрый, добрый, всегда готовый помочь.
Смелый -- не обладающий этим качеством вряд ли смог бы, рискуя жизнью, спасать людей от расстрела, служа в гитлеровской полиции.
Одарённый -- играючи овладевал иностранными языками, был полиглотом.
Харизматичный -- в романе содержится недвусмысленный намёк, что многие благие деяния папы римского Иоанна Павла II, за которые он был впоследствии канонизирован, были совершены не без влияния со стороны прототипа Даниэля Штайна.
Отец всем и никому, поскольку был католическим монахом.
Объект влюблённости множества женщин, считавший, что женщина -- самое прекрасное и желанное, что есть на земле -- и девственник, ни разу не прикоснувшийся к женскому телу.
Образ Даниэля Штайна вырисовывается постепенно из писем и воспоминаний множества разных людей, его личных рассказов о своей жизни. Взгляд с разных сторон создаёт стереоэффект, в результате которого персонаж предстаёт перед нами выпуклым, объёмным, живым.
Как я узнала уже после прочтения, у этого героя есть прототип -- Освальд Руфайзен (в монашестве -- брат Даниэль) -- католический священник-еврей, который в годы второй мировой войны, пользуясь должностью переводчика в немецкой полиции, спас от расстрела сотни евреев. Увидев его фотографию, я улыбнулась -- именно таким я и представляла Даниэля Штайна, читая роман.
Конечно, этот роман не назовёшь безупречным. Мне, например, показалось странным, что письма разных людей написаны одинаковым языком. Ревнители христианского учения обвиняют писательницу в грубых ошибках в толковании христианства. Но образ главного героя, как яркое солнце, уводит в тень все недостатки, делая их несущественными. Это как раз тот случай, когда не книга делает героя, а герой делает книгу.
Дочитав роман, я закрывала его с сожалением. С грустью о том, что очень мало в современном мире людей, подобных Даниэлю Штайну. И есть ли они вообще?
http://chto-chitat.livejournal.com/12098196.html
