Анастасия  Цветаева с сыном Андреем.

Но есть помимо горя, нищеты,
Болезней, старости, работы,
У жизни есть, - а и не знаешь ты, -
Такие колдовские повороты...

...И если чудо медлит, затаи
Дыханье, - Мыс Надежды огибая,
То Грей, пурпурных парусов своих
В тумане скрыв, к тебе направил стаю!

Анастасия Цветаева. 

И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там — за дело, в ожиданьи виз.

Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека — сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.
 

1980 год.

 Владимир Высоцкий.

Таруса. Вид на Оку.

 1

1911 год


Марина Цветаева.

Евгений Евтушенко - Белле Ахмадулиной.

Я разлюбил тебя... Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребется,
а впустишь ты его — скребется в дверь мою.

Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь...
Сентиментальный пес, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать — затягивать конец.

Сентиментальным быть не слабость — преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье
с названием тупым «Спасенная любовь».

Спасать любовь пора уже в самом начале
от пылких «никогда!», от детских «навсегда!».
«Не надо обещать!» — нам поезда кричали,
«Не надо обещать!» — мычали провода.

Надломленность ветвей и неба задымленность
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм — есть неосведомленность,
что без больших надежд — надежней для надежд.

Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья,
допрежь чем их надеть,— таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг.

Гуманней не твердить «люблю...», когда ты любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость,
и ложно полный мир предстанет ложно пуст.

Не надо обещать... Любовь — неисполнимость.
Зачем же под обман вести, как под венец?
Виденье хорошо, пока не испарилось.
Гуманней не любить, когда потом — конец.

Скулит наш бедный пес до умопомраченья,
то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя.
За то, что разлюбил, я не прошу прощенья.
Прости меня за то, что я любил тебя.
1966

Белла Ахмадулина - Евгению Евтушенко
Прощание

А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? - ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? - ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха... О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.

Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.

1960

Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, —
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной даром, 

И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох...
И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох. 

О, летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале...
Впрочем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы — если б знали — 

Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы,—
Сколько темной и грозной тоски
В голове моей светловолосой. 

17 мая 1913 года

Марина Цветаева.

Однажды снилось мне, что площадь русской сцены
Была полна людей. Гудели голоса,
Огнями пышными горели окна, стены,
И с треском падали ненужные леса.
И из-за тех лесов, в сиянии великом,
Явилась женщина. С высокого чела
Улыбка светлая на зрителей сошла,
И площадь дрогнула одним могучим криком.
Волненье усмирив движением руки,
Промолвила она, склонив к театру взоры:

"Учитесь у меня, российские актеры,
Я роль свою сыграла мастерски.
Принцессою кочующей и бедной,
Как многие, явилася я к вам,
И так же жизнь моя могла пройти бесследно,
Но было иначе угодно небесам!
На шаткие тогда ступени трона
Ступила я бестрепетной ногой -
И заблистала старая корона
Над новою, вам чуждой, головой.
Зато как высоко взлетел орел двуглавый!
Как низко перед ним склонились племена!
Какой немеркнущею славой
Покрылись ваши знамена!
С дворянства моего оковы были сняты,
Без пыток загремел святой глагол суда,
В столицу Грозного сзывались депутаты,
Из недр степей вставали города...
Я женщина была - и много я любила...
Но совесть шепчет мне, что для любви своей
Ни разу я отчизны не забыла
И счастьем подданных не жертвовала ей.
Когда Тавриды князь, наскучив пылом страсти,
Надменно отошел от сердца моего,
Не пошатнула я его могучей власти,
Гигантских замыслов его.
Мой пышный двор блистал на удивленье свету
В стране безлюдья и снегов;
Но не был он похож на стертую монету,
На скопище бесцветное льстецов.
От смелых чудаков не отвращая взоров,
Умела я ценить, что мудро иль остро:
Зато в дворец мой шли скитальцы, как Дидро,
И чудаки такие, как Суворов;
Зато и я могла свободно говорить
В эпоху диких войн и казней хладнокровных,
Что лучше десять оправдать виновных,
Чем одного невинного казнить,-
И не было то слово буквой праздной!
Однажды пасквиль мне решилися подать:
В нем я была - как женщина, как мать -
Поругана со злобой безобразной...
Заныла грудь моя от гнева и тоски;
Уж мне мерещились допросы, приговоры...
Учитесь у меня, российские актеры!
Я роль свою сыграла мастерски:
Я пасквиль тот взяла - и написала с краю:
Оставить автора, стыдом его казня,-
Что здесь - как женщины - касается меня,
Я - как Царица - презираю!
Да, управлять подчас бывало нелегко!
Но всюду - дома ли, в Варшаве, в Византии -
Я помнила лишь выгоды России -
И знамя то держала высоко.
Хоть не у вас я свет увидела впервые,-
Вам громко за меня твердят мои дела:
Я больше русская была,
Чем многие цари, по крови вам родные!
Но время шло, печальные следы
Вокруг себя невольно оставляя...
Качалася на мне корона золотая,
И ржавели в руках державные бразды...
Когда случится вам, питомцы Мельпомены,
Творенье гения со славой разыграть
И вами созданные сцены
Заставят зрителя смеяться иль рыдать,
Тогда - скажите, ради Бога!-
Ужель вам не простят правдивые сердца
Неловкость выхода, неровности конца
И даже скуку эпилога?"

Тут гул по площади пошел со всех сторон,
Гремели небеса, людскому хору вторя;
И был сначала я, как будто ревом моря,
Народным воплем оглушен.
Потом все голоса слилися воедино,
И ясно слышал я из говора того:
"Живи, живи, Екатерина,
В бессмертной памяти народа твоего!"

1871год.

Алексей Апухтин.

Блестела слезинка на детской щеке,
Дрожали густые ресницы,
Когда подъезжала принцесса Фике
К заснеженной русской границе.

Но купол небесный был дивно высок,
Залитый густой синевою,
И лошади весело мчали возок
Навстречу лихому конвою.

Вот юный поручик сдержал рысака
Всего за полшага у дверцы,
Взлетела салютом полоска клинка,
И радостно дрогнуло сердце.

Ещё не забылся отцовский наказ,
Но, мудрые помыслы руша,
Незримое пламя восторженных глаз
Зажгло её детскую душу.

И белые сосны, и лед на реке,
И дали в бескрайности вязкой –
Всё это на миг показалось Фике
Какой–то волнующей сказкой.

Не знала принцесса, что эта страна
С душой её кровно сроднится,
Что время настанет, и будет она –
Великая Императрица.

Не знала Фике, что отныне и впредь
Даёт ей жестокое право
По–царски любить и по–царски смотреть
Укрытая снегом держава.

И всё же раскатом неведомых слов
Приблизилось к ней роковое,
И мощные крылья Двуглавых орлов
Взметнулись над сотней конвоя.

Дмитрий Кузнецов.

О, лик из-под древнего купола,
Свят ужас во взорах твоих:
Княгиня Ирина Юсупова,
Красивейшая из живых!
<...>
Недаром твой лик из-под купола,
И гибель во взорах твоих,
Княгиня Ирина Юсупова,
Печальнейшая из живых!

Париж, 21.02.1931 г.
Игорь Северянин

(в альбом кн. И. Юсуповой)

Слыхала Ты, я думаю, не раз
О том, как сотни птиц мятежных
Летят и мчатся, в бури грозный час
На пламя маяков прибрежных.

Они летят, взывая и дрожа...
Стекло незримо...птицы глупы...
А на заре седые сторожа
Находят маленькие трупы...

Не странно— ли? Ведь это— я и Ты:
К Твоим глазам летят мои мечты.

Владимир Палей

27-го июля 1917года

(I альбом Кн. И. Юсуповой)

ИРИНЕ

Тонка красавица Ирина,
Как флорентийская картина,
Она манящая ундина,
Сама холодная как льдина.
У ней поклонников лавина,
Но скрыта чувств ее витрина,
И вечно спущена куртина -
За ней невидима Ирина.
Любуется тобой, кузина,
Всегда - художница Марина,
Она-ж писательница Крина.

Марина Романова, Кореиз, август 1918 г.

" Моим стихам, как драгоценным винам..."
Настал, настал черед, Марина!
Читают, учат наизусть,
Тоскуют, плачут, любят, ждут...
Да! Ты жива в своём стихе,
Как Небо вечное! Как все,
Что в мире след свой оставляли,
Хоть бы Ахматова или Державин!

Вера Ступина.

Сюжет.

Сюжет фильма основан на фактах биографии известной советской манекенщицы Регины Збарской. Ее называли «советской Софи Лорен» и «самым красивым оружием Кремля». Ею восхищались Пьер Карден, Кристиан Диор и Федерико Феллини. Но кем была эта гордая красавица на самом деле? Почему она отказалась от своего имени? Как пришла к успеху? И какую цену за него заплатила? Жизнь одной из самых известных манекенщиц Советского Союза и первой советской модели, ставшей известной на Западе, полна тайн...

Жанр: биография, мелодрама

Cерий: 12
 

В главных ролях : Ксения Лукьянчикова,  Артем Ткаченко, Анатолий Руденко, Елена Морозова, Ада Роговцева.

Режиссер:  Алена Семенова 

Сценаристы: Елена Бойко, Мария Бек

Фильм мне очень понравился. Смотрела на одном дыхании. Тем, кто не видел - рекомендую.

С Тобою смерть нас породнила —
И пред страдальческим одром,
Вся Русь тебя усыновила
В благословении немом.

Ты сердцу Русскому открылась
Любвеобильною душой,
Когда, рыдая, ты стремилась
Туда, к нему, в час роковой.

Ты наша. Будь благословенна!
Тебя Россия поняла.
Тебя, коленопреклоненно,
В молитвах Русской нарекла...

Князь Николай Петрович Мещерский.

И. Н. Крамской Портрет императрицы Марии Федоровны

Великолепно написан портрет:
В образ модели сумел автор вжиться!
И привлекает уже много лет
Взгляды у зрителей императрица!

Тонко и нежно оттенки звучат,
Все переходы даны гармонично.
Нам об уме говорит строгий взгляд –
Передан он живописцем отлично!

И достигает Крамской мастерства,
Передавая детали картины:
Белое платье, колье, кружева
И муар ордена Екатерины.

А горностай оторочки звучит
Вместе с муаром эффектным аккордом.
Доброжелателен облик, открыт...
Только звучит величаво и гордо.

Обращена государыня в фас.
Хоть приглушён колорит, но и точен!
Вдумчиво императрица на нас
Смотрит, и взгляд её сосредоточен!..

Иван Есаулков.

Однажды во время пребывания Императрицы Екатерины в Царском Селе, вечером, в прекрасный день, несколько солдат гвардейских полков, собравшись в круговую, тихим голосом начали петь песни. Екатерина в это время сидела на балконе [над парадным крыльцом] и вслушивалась в тихое пение солдат, которые продолжали свое занятие тихо и стройно.

Вдруг перед ними является посланный и говорит им: "Императрица приказала спросить вас, за что вы Ее не любите?".

Изумленные солдаты, не зная что делать, говорят: "Верно государыня прогневалась на нас за то, что мы осмелились петь, а мы готовы сию минуту пожертвовать жизнью для Матушки Императрицы!".

" Нет" — отвечает посланный."Она не прогневалась на вас за это, а только приказала сказать вам, верно, вы Ее не любите, когда боитесь петь громче, и думаете, что ваше веселье может когда-нибудь оскорбить Ее".

В одну минуту обрадованные солдаты грянули хором, и Екатерина махнула им платком в знак своего удовольствия.

[Из рукописного наследия А. С. Шишкова (1754-1841)]
 

Однажды прогуливаясь в одном из Царскосельских садов, Екатерина увидела на дороге маленькую, прекрасно сделанную, ветряную мельницу, на которой находилась надпись с таким словами «Мели, мели, да вымели!». Внизу было написано имя и фамилия человека, сделавшего эту мельницу. Это был солдат Преображенского полка. Екатерине очень понравилась его работа. Она приказала ее взять и отослать графу Татищеву, тогдашнему начальнику Преображенского полка, со следующей запиской, в которую было вложено пятьдесят рублей. "Деньги отдать солдату — и при всем полку прочитать ему Указ,: какой штраф налагается на того, кто, не спросись хозяина, на чужой земле, построил мельницу".

[Из рассказов М. С. Перекусихиной]

Екатерине принес некто в дар золотых и серебряных рыбок, плавающих в воде в хрустальном сосуде. Прекрасные рыбки, но Екатерина не любила даже и животных для своего удовольствия держать в неволе. Она приказала их пустить в Царскосельский большой пруд.
Рыбки и на свободе не разлучались, они привыкли по вечерам сплываться вместе под нависший над водою кустик и тут ночевали. Садовник, приметя сие сказал о том Императрице. Она однажды, проходя, при солнечном закате, мимо того места, спросила у следовавшего за нею садовника: "А где ж ночуют мои рыбки?". Садовник подбежал тотчас к кустику и стал палочкой шевелить его. Рыбки поплыли в разные стороны. Екатерина закричала ему:
"Не тронь, не тронь! Ведь тебе было бы нелюбо, когда бы спящего тебя погнали вон из твоего жилища".

[Из рассказов М. С. Перекусихиной]
 

Однажды Екатерина посылает в Сенат Указ о некотором важном постановлении, с тем, чтобы, напечатавши его, обнародовать во всеобщее сведение. Чиновник, которому приказано было отнести Указ в типографию, положил в карман, и озабоченный хлопотами службы, забыл о нем совершенно, и после, по неосторожности, разорвал его вместе с другими бумагами. Заметивши ошибку свою, он пришел почти в отчаяние. Что ему оставалось делать? Екатерина в это время жила в Царском Селе. Чиновник, зная, что она по утрам прогуливается в одном из садов его, поспешно бежит туда, и с трепещущимся сердцем дожидается появления Императрицы. Увидев Ее, он бросается на колени, и подает Ей разодранный Указ.
Екатерина, выслушав его, приказывает ему явиться на другой день в этот самый час на это же место. И на другой день, когда он явился, Екатерина отдает ему вновь подписанный Ею Указ со словами: "Беги же скорей в типографию, да смотри ни кому не рассказывай об этом происшествии!". После она сама рассказала Генерал-Прокурору, приказав ему, чтобы он не ставил этого неосторожного поступка в вину чиновнику, и чтобы с ним обращались по прежнему.

[Из рассказов М. С. Перекусихиной]
 

Однажды, в Царском Селе, в день назначенный для маскарада, Екатерина получает известие из Петербурга, требовавшее особенного рассмотрения Императрицы. Желая отдалить от своих приближенных всякое сомнение, Екатерина приказывает позвать к себе графа С. [А. С. Строганова] Он является и Она говорит ему, чтобы он, пви реодевшись в Ее платье, и в маске отправлялся на маскарад. Граф, думая, что Екатерина желала над ним подшутить, не знает, что отвечать
Ей, но Екатерина продолжает просить его, с тем, чтобы он старался как можно сохранить все Ее приемы и походку. Граф повинуется приказанию, выходит из покоев Императрицы замаскированный, и вся свита Государыни, принимая его за Екатерину, отправляется за ним на маскарад, а Императрица садится за стол и посвящает часы, определенные для веселья — занятию о благе подданных.

[Из рассказов А. С. Строганова]
 

Екатерина обыкновенно в Царском Селе сама распоряжалась играми, любя чтобы окружающие Ее всегда веселились. Однажды, в «Картинном зале», начавши игру в фанты, сама Она отошла смотреть на веселье их. Вдруг игра прерывается, Екатерина спрашивает о причине и узнает, что Ей выпал фант, по которому следует сесть на пол. ’Так что же, — отвечает Екатерина, — я сейчас исполню, продолжайте только играть". И с этими словами Императрица села на пол, посреди играющих.

[Приключение многим известное]

Однажды по время прогулки по Царскосельскому парку, Императрица Екатерина увидела несколько дворовых служителей, которые тихонько из дворца старались нести разные плоды на прекрасных фарфоровых блюдах. Екатерина улыбнулась и, поворотившись в другую сторону, чтобы не идти им на встречу, сказала сопровождающим Ее: "Хоть бы блюда-то оставили мне!".

[Из рассказов М. С. Перекусихиной]
 

Императрица Екатерина, отъезжая в Царское Село и опасаясь какого-нибудь беспокойства в столице, приказала Рылееву, чтобы он в случае чего-нибудь неожиданного явился тотчас в Царское с докладом. Вдруг ночью прискакивает Рылеев, вбегает к Марье Савишне Перекусихиной и требует, чтобы она разбудила Императрицу; та не решается и требует, чтобы он ей рассказал, в чем дело? Рылеев отвечает, что не обязан рассказывать дел государственных. Будят Императрицу, зовут Рылеева в спальню, и он докладывает о случившемся в одной из отдаленных улиц Петербурга пожаре, причем сгорело три мещанских дома в 1000, в 500 и в 200 рублей. Екатерина усмехнулась и сказала: "Как вы глупы, идите и не мешайте мне спать".

[Русский архив. 1904. № 3. С. 538]
 

Источник:
Зиглин В.И. Царское Село в царствование Императрицы Екатерины Великой. — СПб.: Нестор-История, 2010. — 164 с.

http://tsarselo.ru/yenciklopedija-carskogo-sela/ca...carskom-sele.html#.VkjykZYZliI

Сюжет.

15-летняя прусская принцесса София Фредерика прибывает в Россию, чтобы выйти замуж за наследника российского престола Петра III.

Перейдя в православную веру, она получает имя Екатерина. Брак не приносит счастья: супруг ненавидит ее.

Но императрице Елизавете Петровне нужен наследник, способный править огромной страной, так как капризный и неуравновешенный Петр не подходит на роль Российского Императора. После семи лет тягостного супружества Екатерина рожает сына.

Но действующая императрица забирает маленького Павла на воспитание.

Разлученная с ребенком и лишенная единственного шанса на женское счастье, Екатерина намерена бороться.

Она ищет союзников среди тех, кто не хочет видеть Петра на престоле...

Другое название: " Екатерина Великая".

В главных ролях: Юлия Снигирь, Павел Деревянко, Наталья Суркова, Сергей Шакуров, Илья Носков, Станислав Любшин, Роман Мадянов, Виктор Раков,  Виталий Коваленко.

Жанр: драма, исторический фильм

Режиссер: Игорь Зайцев

Сценаристы: Сергей Юдаков, Алексей Гравицкий, Сергей Волков, Марат Хисяметдинов

Оператор: Горан Павичевич

Композиторы: Максим Кошеваров, Иван Бурляев

Художник: Андрей Васин

Продюсеры: Рубен Дишдишян (ген.), Елена Денисевич, Арам Мовсесян

Производство: Марс Медиа

Год: 2015

С далеких времен, с незапамятной даты
Стоит на Руси Полотняный Завод
И звался поселок Усадьбой когда-то,
Здесь жил превосходный работный народ.

Рабочий поселок, Завод Полотняный,
Возник средь лесов ты и топких болот,
Где ранней весной, орошая поляны,
Река Суходрев нам о чем-то поет

Во славу России Петр Первый работал,
И мудро Указ именной подписал:
Построить завод для российского флота,
Чтоб этот завод полотно выпускал!

Летели года, и века уплывали.
Утратил значение парусный флот.
На фабрике делать бумагу мы стали,
А он, как и был, - Полотняный Завод

Над парком старинным синеют рассветы,
И птицы щебечут у самой земли.
И кажется: рядом с великим Поэтом
Опять по аллее идет Натали.

 Виктор Кирюшин

Сыну моему Мите посвящаю.

Недоброй славы не бегу.

Пускай порочит тот, кто хочет,

И смерть на невском берегу

Напрасно карты мне пророчат.

Я не покину город мой,

Венчанный трауром и славой.

Здесь каждый камень мостовой

Свидетель жизни величавой.

Здесь каждый памятник воспет

Стихом пророческим поэта.

Здесь Пушкина и Фальконета

Вдвойне бессмертен силуэт.

О, память! Верным ты верна.

Твой водоём на дне колышет

Знамёна, лица, имена,

И мрамор жив, и бронза дышит.

И променять за бытиё,

За тишину в глуши бесславной

Тебя, наследие моё,

Мой город великодержавный?

Нет! Это значило б предать

Себя на вечное сиротство.

За чечевицы горсть отдать

Отцовской крови первородство.

1941год

Н. Крандиевская -Толстая.

Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!

Чтобы пел надменный голос:
"Гибель здесь, а там тюрьма!"
Чтобы ночь со мной боролась,
Ночь сама!

Я несусь,- за мною пасти,
Я смеюсь - в руках аркан...
Чтобы рвал меня на части
Ураган!

Чтобы все враги - герои!
Чтоб войной кончался пир!
Чтобы в мире было двое:
Я и мир!

Марина Цветаева.

Белокрылый взмах
Рук отчаянных —
Лебедь к нам летит
На свидание.
С ней печаль ее
Изначальная,
Вдохновение,
Сострадание.
Чем же манит нас?
Арабесками?
Пируэтами?
Анде-данами?
Нет. Зовет ее
Глубь небесная,
Сила духа влечет
Окаянная!
Роли прожиты —
Не станцованы.
И не роли это —
Творения.
Волшебством ее
Околдованы
Ка´рмен, Чайка,
Анна Каренина.
Пишется — Майя Плисецкая.
Слышится — с вами, близ сердца я.

Илья Резник.

Наверное, балерины не стареют, или, может быть, они владеют каким-то особенным секретом борьбы со временем.

Когда Майя Михайловна выходила замуж за Родиона Щедрина, Лиля Юрьевна Брик, близко знавшая Плисецкую, пошутила в адрес жениха: "Ваш выбор мне нравится. Но один изъян у Майи велик. Слишком много родственников по всему белому свету". Действительно, в семье Михаила Борисовича Мессерера — деда Плисецкой по матери, зубного врача, было двенадцать детей, и все они, так или иначе, роднились, а некоторые связали свою жизнь с балетом, например Асаф Мессерер — виртуозный танцовщик и превосходный педагог.

Рахиль Михайловна, мать Плисецкой, тоже была не чужда искусству. Восточная ее внешность привлекала режиссеров, и Ра Мессерер снималась еще в немых сентиментальных фильмах в ролях возрождающихся узбекских женщин. Лишь отец был далек от изящного ремесла и занимал вполне земные администраторские должности. В 1932 году его назначили генеральным консулом и начальником угольных рудников на Шпицбергене. На этом суровом острове состоялся сценический дебют маленькой Майи в опере Даргомыжского "Русалка", которую смогли осилить обитатели местной русской колонии, коротая бесконечные зимние вечера. Роль Русалочки досталась рыженькой дочке генерального консула.

Трудно сказать, что в большей степени определяет выбор жизненного пути, особенно если дело касается совсем еще юного создания, однако наша героиня буквально целыми днями изводила родителей просьбами о поступлении в хореографическое училище. Наконец, отцу дали отпуск, и по прибытии в Москву в 1934 году девочку определили в балетную школу в класс бывшей солистки Большого театра Евгении Ивановны Долинской. Однако первый "танцевальный" год Майи длился недолго, родители должны были возвращаться на Шпицберген, а дочку, несмотря на обилие родни, оставить в Москве было не с кем.

Новая полярная зима на острове длилась для девочки особенно медленно, Майя очень тосковала по, казалось бы, так легко приобретенному любимому занятию и так скоро отнятому. И как только наступила весна, отец, видя томление дочери, решил отправить девочку с первым ледоходом на Большую землю. Майя отстала от своего класса, и новым педагогом ее оказалась Елизавета Павловна Гердт — человек славный, незлобивый, ровный — как писала о ней сама Плисецкая. "Но аналитической мудрости, профессионального ясновиденья природа Гердт не отпустила. Она видела, что это правильно, а это нет, но объяснить, научить, что, как, почему, "выписать рецепт" не могла". Всю свою танцевальную жизнь Майя Михайловна страдала от того, что не получила она полноценного, классического балетного образования, что многие открытия в школе пришлось делать самой ценой проб и ошибок.

Учеба в хореографическом училище шла своим чередом: плие, фондю, большие батманы, стертые в кровь пальцы. А между тем тридцать седьмой неумолимо приближался, и пришел он к двенадцатилетней Майе 30 апреля, за несколько часов до первомайской демонстрации, к которой девочка радостно готовилась, пришел на рассвете, с чугунной тяжестью шагов и внезапным, пугающим звонком. Дальше — зловеще типичная череда событий тех лет. Арест матери, расстрел отца, опечатанная квартира и некуда идти…

Майю приютила тетка Суламифь, артистка балета, отношения с которой складывались непросто. С одной стороны, девочка обязана была своей родственнице многим: что не сдали Майю в сиротский дом, что имела она возможность по-прежнему заниматься любимым делом. С другой стороны, Суламифь "…в расплату за добро каждый день, каждый день больно унижала меня". Семья Плисецких распалась, детство для Майи кончилось. Брат Александр остался жить у дяди Асафа.

Благодаря добрым людям — стрелочнице на станции, которой Рахиль под ноги выбросила из тюремного вагона записку, — удалось Майе узнать о судьбе матери. Бывшую киноактрису, жену бывшего генконсула сослали в Чимкент. О судьбе отца великая балерина Плисецкая узнала только в 1989 году из скупой справочки о реабилитации.

А балет жил своей, красивой, яркой жизнью, далекой от реальности и ужасов ГУЛАГа. Ученики хореографического участвовали в текущем репертуаре Большого. Майя танцевала фею-крошку в "Спящей красавице" и цветы в "Снегурочке", охотно бегала на репетиции основной труппы и с замиранием сердца следила за отточенностью арабесок гастролерши из Ленинграда — божественной Улановой. 21 июня 1941 года Майя Плисецкая удачно дебютировала в выпускном концерте училища в сопровождении оркестра Большого на сцене филиала с "Экспромтом" Чайковского. "Московская публика приняла номер восторженно. Может быть, это был — смело говорить — пик концерта. Мы кланялись без конца. Мать была в зале, и я сумела разглядеть ее счастливые глаза, лучившиеся из ложи бенуара".

Да, перед самой войной судьба неожиданно улыбнулась их семье — из ссылки с маленьким братом, родившимся летом 1937 года, возвратилась Рахиль. После Чимкента она поселилась вместе с Майей у Суламифи. И каждый вечер Рахиль устанавливала раскладушку у самых дверей крохотной комнаты, в которой они жили вчетвером — среднего брата забрать у Асафа не было никакой возможности. Однако настоящие лишения пришли с войной. Благодаря хлопотам Суламифи Плисецким удалось эвакуироваться в Свердловск, где в тесной трехкомнатной квартире скромного инженера набилось 14 человек. Теперь основным родом деятельности Майи стали очереди — с трехзначными номерами на руках, с редкими, но яростными ссорами, с отрешенными глазами товарок по длинному унылому ряду. И чем медленнее двигались бесчисленные очереди, чем быстрее летело время, тем сильнее Плисецкую охватывала паника. Уже год она жила без тренировки, была без балета. Еще больнее жалили Майю доходившие до Свердловска сведения, что занятия в родном училище продолжаются.

В отчаянии Плисецкая решилась на безумный по законам военного времени поступок — без пропуска она пробралась в Москву и, несмотря на пропущенный год, была принята в единственный выпускной класс Марии Михайловны Леонтьевой. Наградой за упорство и преданность балету для Плисецкой стала пятерка на экзамене весной 1943 года и зачисление в труппу Большого театра.

Начинала она с кордебалета, с одной из восьми нимф в опере "Иван Сусанин". Конечно, честолюбивая дебютантша обижалась, переживала, пыталась обратиться к помощи родственников: "Я раньше не танцевала в кордебалете…" Однако дядя Асаф был неумолим и краток: "А теперь будешь".

"Ослушаться я не могла, но протестовать — протестовала. Вставала вместо пальцев на полупальцы, танцевала без грима, перед началом не грелась".

Чтобы поддерживать себя в надлежащей форме Плисецкая охотно участвовала в концертах в клубах Москвы. Тут она отводила душу, танцевала все, что хотелось: "Умирающего лебедя", "Мелодию" Глюка, "Элегию" Рахманинова. Сцены бывали чаще всего тесными, узкими, холодными, но именно они, безымянные, похожие одна на другую, с тусклым освещением и поспешным одеванием, дали уверенность в себе балерине Плисецкой, да и средства к существованию они приносили немалые. Много лет, уже будучи признанной примой балета, Плисецкая обращалась к этим клубным сценам, когда наступали финансовые затруднения, и неизменно эти "левые" концерты выручали ее.

Впервые успех в театре пришел к Майе Михайловне в "Шопениане". Каждый прыжок молодой балерины, в котором она на мгновение фантастично зависала в воздухе, вызывал гром аплодисментов. Появились первые поклонники, уже некоторые балетоманы приходили "на Плисецкую". Однажды после "Шопенианы" к Майе подошла знаменитая Ваганова. Репетиция с прославленным педагогом преобразила Плисецкую, это был тот трамплин, с которого вознеслась на балетный Олимп наша героиня.

К концу войны, к тому времени, когда в Большой возвратились звезды театра, Плисецкая уже прочно утвердила свое имя в ряду наиболее перспективных артистов.

По-детски счастлива была балерина, когда после премьеры "Раймонды" ее фотографии и маленькая заметка о новой танцовщице появилась на страницах "Огонька".

Решающую роль в жизни Плисецкой сыграл балет "Лебединое озеро". На каких только сценах, в каких только городах не танцевала Майя Михайловна свою Одиллию-Одетту. Более восьмисот раз… Тридцать лет — 1947–1977-й… "Я считала и считаю поныне, что "Лебединое" — пробный камень для всякой балерины. В этом балете ни за что не спрячешься, ничего не утаишь. Все на ладони… вся палитра красок и технических испытаний, искусство перевоплощения, драматизм финала. Балет требует выкладки всех душевных и физических сил. Вполноги "Лебединое" не станцуешь. Каждый раз после этого балета я чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку. Силы возвращались лишь на второй, третий день".

Мировая известность пришла к Плисецкой еще в те годы, когда она из-за всесильного советского КГБ считалась "невыездной". Пять лет Майю Михайловну вычеркивали из списков гастролеров, пять лет она ходила по кабинетам чекистских и партийных начальников, пять лет унижений, прошений и — неизменный отказ без объяснения причин. Но Сол Юрок, знаменитый американский импресарио, уже намечает репертуар будущих гастролей, уже всех высокопоставленных иноземных гостей водят "на Плисецкую", уже Арагон, известный французский поэт, в очередной приезд в СССР грозится поговорить о балерине и ее злосчастьях с самим Хрущевым. Но лишь в 1959 году, когда ненавистного руководителя КГБ Серова сменяет более лояльный начальник, Плисецкую наконец включают в семидесятидневный тур по США. Так начиналась всемирная слава русской балерины.

Со своим мужем Родионом Щедриным Плисецкая познакомилась в доме Лили Брик в 1955 году на одном из приемов, устроенном в честь приезда в Москву Жерара Филипа. Но мимолетная встреча лишь спустя три года переросла в настоящую любовь. После премьеры "Спартака" Щедрин позвонил Майе Михайловне и попросился прийти к ней в класс. Ну а вечером было путешествие по Москве, летом — отдых в Карелии, а к осени — поездка на машине к морю, и с тех пор они не расставались. В августе 1958 года наша героиня забеременела. Ей предстоял трудный выбор — родить от любимого человека и бросить балет либо продолжать танцевать. Она избрала второй путь.

С именем Щедрина связаны и балеты, которые Плисецкая называла  "мои". Когда основательно поднадоел старый, вековой репертуар — "Спящая красавица", "Дон Кихот", "Лебединое озеро" — Майя Михайловна стала задумываться о своих пристрастиях — что бы такое еще станцевать. "Мысль о Кармен жила во мне постоянно — то тлела где-то в глубине, то повелительно рвалась наружу. С кем бы ни заговаривала о своих мечтах — образ Кармен являлся первым…"

Поначалу Плисецкая хотела увлечь этой мыслью Шостаковича, но Дмитрий Дмитриевич отказался, мотивируя это тем, что музыка Бизе настолько сильна, что любая новая трактовка знаменитой истории о цыганке будет лишь раздражать. Тогда за дело взялся Родион Щедрин. Он нашел единственно верный вариант. Памятуя слова Шостаковича, Щедрин максимально сохранил музыку французского композитора, приспособив ее к хореографической интерпретации. Так появилась "Кармен-сюита". Балет, за который Плисецкая долго сражалась с власть предержащими, отстаивая свое право на творчество, был поставлен кубинцем Альберто Алонсо.

Первый опыт повлек за собой новые. В 1971 году Плисецкая начинает репетиции "Анны Карениной", музыку которой тоже написал Щедрин. Идею этого балета подсказала, как ни странно, Жаклин Кеннеди. Восхитившись Майей Михайловной на гастролях в США, жена американского президента поразилась, насколько великая русская балерина похожа на героиню Толстого. За Толстым последовал Чехов — балеты "Чайка" и "Дама с собачкой".

Светской жизни Майи Плисецкой можно было только позавидовать. Она была близкой приятельницей Лили Брик, дружила с сестрой Брик Эльзой Триоле и ее мужем Арагоном. Портрет Плисецкой рисовал Шагал, для нее ставил балеты Морис Бежар, ее наперебой приглашали на приемы президенты, премьер-министры и короли. Роберт Кеннеди, узнав, что у Плисецкой день рождения в один с ним день, при жизни, каждый год, где бы в это время ни находилась великая балерина, присылал ей неизменно корзину цветов и подарок. Пьер Карден изготовил Плисецкой собственноручно и бесплатно костюмы для "Анны Карениной" и "Чайки". И за всем этим — любимое дело и любимый человек. Возможно, в этом и заключался секрет вечной молодости Майи Плисецкой.

Источник: книга " 100 великих женщин".

Вечная и светлая память великой и прекрасной женщине!

11 февраля 1902 года, родилась удивительная актриса и потрясающая женщина, легенда советского кино - Любовь Петровна Орлова. Её любили, ей восхищались, её стиль копировали. В честь Орловой назвали малую планету, круизный лайнер и несколько сортов цветов, её портрет украсил российскую серебряную монету. 





Любовь Петровна родилась в Звенигороде в дворянской семье. Родители хотели видеть дочь музыкантом, после окончания школы девочка поступила в Московскую консерваторию, но учебу в ней не окончила, что не помешало ей в 20-е годы работать тапёром в нескольких московских кинотеатрах.





Актёрское и хореографическое образование Любовь Петровна получила в Московском театральном техникуме. Параллельно с учёбой Орлова брала уроки актёрского мастерства. В 1926 году её приняли хористкой в Музыкальную студию при МХАТе имени В.И.Немировича-Данченко.





Театральная карьера Орловой начиналась с кордебалета, но роль в оперетте Оффенбаха "Перикола" сделала её солисткой и московской знаменитостью. Она снялась в двух малоизвестных немых фильмах: "Любовь Алёны" и "Петербургская ночь". В 1933 году режиссер Григорий Александров пригласил ее на роль Анюты в музыкальную комедию "Весёлые ребята". За эту роль в 1935 году Орловой было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР. На фото: кадр из цветной версии фильма.





В 1936 году на советские экраны вышла еще одна картина Александрова с участием Орловой – мюзикл «Цирк». Фильм был удостоен Гран-при на Парижской международной выставке, а в 1941 году получил Сталинскую премию. В 1938 году на всю страну прогремел фильм Александрова «Волга-Волга» с Любовью Орловой в роли Стрелки (на фото).





В 1940 году в прокат вышел культовый советский фильм "Светлый путь". Музыкальная комедия о нелёгком пути деревенской девушки от домработницы до передовой ткачихи, по замыслу режиссёра Александрова, должна была называться "Золушка", но по просьбе Сталина название картины поменяли. Для вхождения в роль, перед началом съёмок Любовь Орлова три месяца проработала в Московском НИИ текстильной промышленности. На фото: рекламный плакат с первоначальным названием фильма.





Во время Великой Отечественной войны Григорий Александров снял "Боевой киносборник", в котором Любовь Орлова выступила в качестве ведущей. Осенью 1941 года режиссёр и актриса были эвакуированы в Баку. На фото: Любовь Орлова провожает солдат на фронт. Баку, 1943 год.





В 1946 году режиссёр Александров снял музыкальную комедию "Весна", в которой Орлова сыграла сразу две роли — учёной Никитиной и актрисы Шатровой. В 1947 году "Весна" вышла на киноэкраны в СССР и была показана на фестивале в Венеции, где Любовь Орлова получила специальный приз за исполнение лучшей женской роли.





В 1950 году Григория Александрова и Любовь Орлову наградили Сталинской премией за фильм "Встреча на Эльбе", в котором актриса сыграла роль американки Джанет Шервуд.





С 1955 года Любовь Петровна стала меньше сниматься в кино, больше внимания уделяя работе в театре Моссовета. Ее роли в спектаклях "Лиззи Мак-Кей" (на фото в роли Лиззи), "Милый лжец" и "Странная миссис Сэвидж" запомнились зрителям.
Любовь Орлова много времени и внимания уделяла своей внешности. Ежедневные занятия у балетного станка помогли ей надолго сохранить прекрасную фигуру, возможность ездить за границу позволяла быть в курсе последних модных новинок.





Одной из последних ролей Орловой в кино стала картина "Русский сувенир" (на фото: кадр из фильма), вышедшая на экран в 1960 году. В начале 70-х Григорий Александров снял ленту "Скворец и Лира", рассказывающую о судьбе двух советских разведчиков. В главной мужской роли снялся сам режиссёр, женскую - исполнила Любовь Орлова. Картина, к сожалению, в прокат не вышла. Любовь Петровна Орлова скончалась в Москве в 1975 году и похоронена на Новодевичьем кладбище. В памяти миллионов кинозрителей она навсегда жива и молода.

Войти однажды, подавив печаль,
В старинный парк, где ветер замирает
Представить, как струящаяся шаль
С плеч Натали свободно ниспадает.
Расслышать шум колес издалека,
В тени аллей чего-то ждать, волнуясь.

И рассмотреть, как бледная рука
Чуть дрогнет от ожога поцелуя
“Мой ангел”, - чутким словом уловить,
Отринув эха горестные всхлипы …
Благоговея, в тишине бродить,
Где о былом нашептывают липы.

Я снова в Полотняном.
В парке снова
Над Суходревом с Пушкиным грущу.
Я вместе с ним
Наталью Гончарову
Среди красавец заводских ищу.

Всем хороши –
И удалью, и статью,
Любая – и красива, и умна
Вот, кажется, похожа на Наталью.
Наталья – точно,
Но – Головина.
- Ну, как Вам
современные девчонки? –
Я Пушкина спросил.

И он в ответ,
Как будто о потерянном о чем-то;
- Наталий много…
Гончаровой нет.

автор Алексей Золотин.

«А те, кто по стопам Спасителя идут,
те больше страдают».
Из письма Государыни Императрицы Александры
Фёдоровны к Анне Александровне.

Ваше имя измажут газеты,
венценосных замучат друзей,
бастионов жестокие меты
по судьбе процарапают – всей.

Аня, Аннушка, ангел мой чистый,
оклеветанный властью иуд,
чуден взор ваш смиренно-лучистый,
чуден жизни стоический труд.

Божьей милостью сердце и разум –
вся душа ваша с этих страниц
посрамляет предателей разом,
изо всех пробиваясь границ.

Бог хранил вас у края могилы,
чтобы правда сквозь вой проросла,
вам – больной, искалеченной – силы
он давал на благие дела.

Православная Русь, ты – твердыня
в чистом сердце, умевшем любить.
Русской женщины доброе имя
и твоё – никому не сгубить.

Красотою простой – не лукавой,
сострадательной детской душой
вы всегда перед Господом правы,
вам всегда в небесах – хорошо.


Фатима Цаголова.
27 февраля 2007 года

Стоишь у двери с саквояжем.
Какая грусть в лице твоем!
Пока не поздно, хочешь, скажем
В последний раз стихи вдвоем.

Пусть повторяет общий голос
Доныне общие слова,
Но сердце на два раскололось.
 И общий путь -  на разных два.

Пока не поздно, над роялем,
Как встарь, головку опусти.
Двойным улыбкам и печалям
Споем последнее прости.

Пора! завязаны картонки,
В ремни давно затянут плед...
Храни Господь твой голос звонкий
И мудрый ум в шестнадцать лет!

Когда над лесом и над полем
Все небеса замрут в звездах,
Две неразлучных к разным долям

  Помчатся в разных поездах..

Марина Цветаева.

Над волной былинной Суходрева
Парк тенист, а дали голубы
Здесь поэт мечтал,
в свободу веря,
И в любовь,
 и в славный взлет судьбы.

Здесь поэту виделась Россия
Сказочной, свободною страной,
Той, что вдохновение дарила,
Чтоб дарил он песнь
 земле родной.

И спешила в парк к поэту снова,
Не скрывая свет души своей,
Юная Наталья Гончарова
 И мгновений не было светлей.

Может, тих и не приметен
в мире
Полотняный – маленький завод,
Здесь поэт любил:
в заветной лире
Та любовь века переживет.

Рудольф Панферов

Полотняный Завод – конечно, не Болдино
И не милое псковское синеозерье,
Но такими ветрами заречье наполнено –
Словно там пролилось волшебное зелье
Лодка тихо плывет неширокими плесами
Золотеет изгиб Суходрева вдали
На корме под закатом – она,
Темнокосая,
В белом, будто кувшинка, -
Его Натали.

Жить бы с нею свой век
Над рекой невеликою
В этих тихих краях,
В этом мире лазоревом.
И частицей крови, африканскою, дикою
Присмирел, как ручей, повстречавшийся с озером
Опостылела так суета петербургская –
Каждый час ее лучшие годы уносит
Закручинилась душенька вольная русская!
Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит …
Полотняный – не Псков, не Москва и не Болдино,
Но и этот кусочек калужской земли
Для поэта великого – малая родина,
Потому что отсюда
Его Натали.

Я никогда героем не была,

Не жаждала ни славы, ни награды.

Дыша одним дыханьем с Ленинградом,

Я не геройствовала, а жила.





О. Берггольц







Ее имя неразрывно связано с историей Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. и с блокадой Ленинграда. Ее имя навсегда осталась в списке работников Ленинградского радио, а по всей России ее словами отождествляется память о Великой Отечественной войне, память о жертвах самой страшной и кровавой войны в истории человечества. Она написала величайшие строки знаменитой торжественной эпитафии «Пискаревского мемориала», которые лучше всяких слов выражают всероссийскую боль и страдание, печаль и память о погибших на этой войне:



Здесь лежат ленинградцы,

Здесь горожане – мужчины, женщины, дети.

Рядом с ними солдаты-красноармейцы.

Всею жизнью своею

Они защищали тебя, Ленинград.

Колыбель революции.

Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем.

Так их много под вечной охраной гранита

Но знай, внимающий этим камням,

НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО!



Ольга Федоровна (Фридриховна) Берггольц родилась 16 мая 1910 г. в Петербурге в семье обрусевшего немца, Федора (Фридриха) Христофоровича Берггольца, работавшего врачом на одном из заводов. В середине двадцатых входила в литературную группу «Смена». Свои первые стихи опубликовала в 1924 г. Спустя два года поступила на Высшие государственные курсы искусствоведения при Институте истории искусств, откуда через несколько лет была переведена на филологический факультет Ленинградского университета.

Еще студенткой курсов она познакомилась с поэтом Борисом Корниловым, за которого вскоре вышла замуж. Окончив университет в 1930 г., была направлена по распределению в Казахстан, где работала в редакции газеты «Советская степь». По возвращении в Ленинград устроилась редактором в многотиражную газету при заводе «Электросила», впоследствии стала сотрудником газеты «Литературный Ленинград».

Вышедшие в тридцатые годы повесть «Углич» (1932) и сборник «Стихотворения» (1934) снискали высокую оценку классиков советской литературы М. Горького, С. Маршака. Позже были опубликованы ряд детских рассказов, очерков, стихотворный сборник «Книга песен», повести «Журналисты» (1934) и «Зерна» (1935).

В 1938 г. писательница была арестована по ложному обвинению и провела в тюрьме страшные 149 дней и ночей, которые травмировали ее на всю жизнь, но не лишили стойкости. Была освобождена в июле 1939 г. Во время войны Берггольц осталась в осажденном Ленинграде вместе со своим вторым мужем Николаем Молчановым, который умер в 1942 г.

Именно в эти тяжелые блокадные дни, работая в литературно-драматической редакции ленинградского радио, она из малоизвестной писательницы и поэтессы выросла в зрелого автора, олицетворявшего стойкость и мужество жителей осажденного города. Работая в Доме Радио, она практически ежедневно вела передачи, читала фронтовые репортажи и свои стихи, дарящие людям надежду и вселявшие в них веру в грядущую победу и освобождение.



Расскажи ж друзьям в столице:

«Стоек и бесстрашен Ленинград.

Он не дрогнет, он не покорится, –

Так сказала старшая сестра».



Эти выступления впоследствии составили ее книгу «Говорит Ленинград», вышедшую уже после войны в 1946 г.

Во время войны ей были написаны поэмы «Февральский дневник» (1942), «Ленинградская поэма» (1942), «Твой путь» (1945), цикл стихов «Ленинградская тетрадь» (1942), написанная в соавторстве с Георгием Макогоненко пьеса «Они жили в Ленинграде» (1944).

Родившийся в тяжелые военные годы лирический, полный драматизма и высокой патетики стиль поэтессы нашел свое воплощение в поэмах «Первороссийск», посвященной рабочим, строившим в первые годы Советской власти на Алтае коммуну и «Верность», рассказывающей о героической обороне Севастополя. В 1951 г. за поэму «Первороссийск» поэтесса была удостоена Государственной (Сталинской) премии СССР. Среди других ее наград – орден имени Ленина и орден Трудового Красного Знамени. В 1952 г. вышел ее цикл стихов о Сталинграде, а в 1959 г. была опубликована книга лирической прозы «Дневные звезды» – мемуары, в которых отразилась не только жизнь поэтессы, но и судьба ее поколения в целом.

В последующие годы поэтесса выпустила ряд книг, среди которых наиболее известен поэтический сборник «Узел» (1965). Скончалась 13 ноября 1975 г. в Ленинграде. Похоронена на Литераторских мостках.

На долю Ольги Федоровны выпали неимоверно тяжелые жизненные испытания: ложный донос, арест и пытки, в результате которых она родила мертвого ребенка, расстрел первого мужа Б. Корнилова, смерть двух дочерей, блокаду Ленинграда, которую не пережил ее второй муж. Несмотря на все выпавшее, смогла выстоять и остаться собой:



А я вам говорю, что нет

напрасно прожитых мной лет,

ненужно пройденных путей,

впустую слышанных вестей.

Нет невоспринятых миров,

нет мнимо розданных даров,

любви напрасной тоже нет,

любви обманутой, больной,

ее нетленно чистый свет

всегда во мне,

всегда со мной.



И никогда не поздно снова

начать всю жизнь,

начать весь путь,

и так, чтоб в прошлом бы – ни слова,

ни стона бы не зачеркнуть.

Источник: http://www.libozersk.ru/pages/index/580

Имя Ксения означает "чужестранка", или "странница". Когда-то богатая римлянка Евсевия, желая всецело послужить Богу, тайно ушла из семьи, чтобы стать монахиней. Своим подругам она сказала: "Вы знаете, что я странствую, оставив дом и родителей ради Бога. Отныне и вы зовите меня не Евсевией, а Ксенией, так как я не имею здесь постоянного жительства, но странствую вместе с вами в этой жизни, ищу будущего". Такой же "чужестранкой" в миру была и святая Ксения Петербургская, совершившая подвижнический подвиг во имя любви, во имя памяти своего рано умершего мужа.

К сожалению, не сохранилось никаких документов или свидетельств о дне и даже годе рождения Ксении Григорьевны Петровой. Можно только предполагать, что происходила она не из простого сословия, ибо известно, что до двадцати шести лет была она замужем за полковником Андреем Федоровичем Петровым, служившим при царском дворе певчим. По тем временам должность эта считалась высокой, да к тому же на нее приглашались люди одаренные, красивые — словом, из тех, о которых говорят: "Бог не обидел".

Повседневная жизнь молодой пары вряд ли отличалась от обычной светской петербургской суеты того времени. Никаких особенных деталей жизни Ксении Григорьевны, кроме того, что она неплохо пела и музицировала, не сохранилось. Ее история начинается с внезапной смерти мужа, которая потрясла сознание двадцатишестилетней вдовы. Горе оказалось вдвойне тягостным, потому что любимый Андрей Федорович умер скоропостижно, без исповеди, покаяния и причащения. Можно только догадываться, что пережила молодая женщина, что передумала, только смерть мужа в корне изменила не только жизнь Ксении, но и ее взгляд на окружающую действительность. Она решилась на труднопонимаемый мирскими людьми подвиг: задумала продолжить жизнь души любимого человека здесь, на земле, во имя его спасения на небе.

Ксения отрешилась от собственного имени, от собственного пола, от собственной индивидуальности. Она облачилась в мужской костюм и стала уверять всех, что муж ее не умер, а воплотился в ней, Ксении. Как бы повели себя вы, оказавшись рядом с подобным феноменом? Конечно, решили бы, что женщина от горя сошла с ума. Вот и родственники Ксении поспешили к начальству, прося не позволять лишившейся рассудка вдове раздавать свое немалое имущество. Однако высокопоставленные сановники, побеседовав с Ксенией, не смогли установить факт умопомешательства: она вела себя слишком разумно и последовательно. Нельзя же, в самом деле, лишать человека права выбора только потому, что земное, плотское потеряло для него то значение, которое цепко держит человека в тисках пресловутого материального благосостояния. Для Ксении мирские "блага" стали помехой в достижении иной, высшей истины, в которой земной путь любимого обретал прощение и смысл.

Она отписала большой богатый свой дом нуждающейся знакомой, молоденькой Параше. На вопрос Параши, чем же вдова теперь будет жить и кормиться, Ксения ответила: "Господь питает птиц небесных, а я не хуже птицы. Пусть воля Его будет".

Раздав свое имущество нищим, Ксения навсегда ушла из дома, выбрав крестный путь "чужестранки". Она в любую погоду в мужском одеянии бродила по улицам Петербурга, и поначалу мальчишки глумились над бродяжкой. Изредка Ксения заходила к прежним знакомым, беседовала, обедала и отправлялась скитаться. Никто не ведал, где она проводила ночи, но однажды ее выследили и выяснили, что в любое время года, несмотря ни на какую погоду, Ксения до восхода солнца молится в поле, кладя поклоны на все четыре стороны света.

Стоит заметить, что на Руси к юродивым, блаженным, странникам было всегда отношение особое. Православная вера определяет таких людей, как божьих, отмеченных оком Всевышнего. Само слово "убогий" означает, что "человеки сии" пребывают под защитой небесной. Издавна принято видеть в таких странниках не простых побирушек, а вестников божьих, в каком-то смысле посредников высших сил.

Постепенно Ксения в глазах петербуржцев становилась эталоном порядочности и совестливости. В ее поступках и словах людям мерещился особый глубокий смысл. Принято стало обращать внимание: у кого блаженная берет копеечку — человек добрый, благочестивый; к кому в дом заходит — быть там миру и благополучию.

Только помощью высших сил или высотой духовного совершенства можно объяснить тот феномен, что босая, плохо одетая женщина в совсем не южном климате выдержала 45 лет подобной жизни. Конечно, окружающие изумлялись стойкости Ксении и объясняли это божественной благодатью, изливаемой на нее. А народная молва соединила ее имя с редким даром прозорливости. Известен случай, когда Ксения зашла к Параше и сказала: "Вот ты сидишь и чулки штопаешь, а не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!" Зная, что Ксения ничего не говорит просто так, а все больше с подтекстом, Параша со всех ног бросилась к указанному месту. У ворот Смоленского кладбища уже толпился народ: подвыпивший извозчик сбил с ног беременную женщину, которая здесь же на улице родила младенца, а сама скончалась. Так Параша, стараниями Ксении, обрела не только дом, но и ребенка, который, по преданию, вырос достойным малым и холил старость не только своей приемной матери, но и молился на блаженную Ксению.

Особый талант обратился у Ксении на устройство семейной жизни. Да и как могло быть иначе, коли сама святая, можно сказать, родом из разрушенного домашнего очага и потерянной любви. Десятки счастливых браков устроила она, посылая невесту туда, где она должна была встретить своего суженого, благословляла брак, предостерегала от ошибочного выбора.

Часто бывала блаженная в семье Голубевых, состоявшей из матери — вдовы и ее семнадцатилетней дочери. Появившись однажды в проеме двери, Ксения закричала девушке: "Эй, красавица, ты тут кофе варишь, а муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорее туда". Как не смутиться от таких слов девице, у которой не только мужа, но и жениха-то не было. Но не посмеялись Голубевы над словами Ксении, а побежали побыстрее на кладбище. И правильно сделали, потому что молодой доктор в то самое время хоронил скончавшуюся при родах свою вторую половину. От безутешного горя вдовец упал на могильный холм и лишился сознания, лишь подоспевшие мать и дочка привели в чувство молодого человека. Конец этой истории, как и предсказала Ксения, — идиллический. Брак доктора и юной Голубевой был долгим и благочестивым.

По сию пору к святой Ксении обращаются с мольбами несчастные в семейной жизни женщины. Она считается первой помощницей, коли муж загулял или пьет не в меру. Бытует рассказ о том, как одному алкоголику во сне явилась незнакомая старая женщина с посохом, звери, что мучили его в ночных кошмарах, тотчас же разбежались, а пришелица, грозно стуча посохом, зарокотала: "Нет здесь жены твоей, она у меня. Слезы матери ее затопили могилу мою. Брось пить! Встань! Твои дети горят!" Пьяница в ужасе проснулся, решив, что это галлюцинация, но не прошло и десяти минут, как раздался отчаянный крик: "Пожар!" Действительно, на кухне уже горела дверь, мужчина успел схватить сонных детей и спастись. Позже муж узнал, что его жена ходила к могиле блаженной Ксении, и понял тогда, кто являлся ему во сне. Так, святая по-прежнему блюдет земные дела и наставляет на путь истинный заблудшие души.

А к середине XVIII века Ксения стала едва ли не самой популярной и авторитетной женщиной Петербурга. Случалось иной раз, что делала она и судьбоносные для России пророчества. Накануне Рождества 24 декабря 1761 года блаженная бегала по городу и кричала: "Пеките блины, пеките блины!" Как известно, на Руси традиционно пекли блины в поминовение усопших, и на другой день неожиданно умерла императрица Елизавета Петровна. Но такие государственные происшествия случались редко, зато в людных местах то и дело судачили: если Ксения просила у человека что-либо, то вскоре его ожидала беда или утрата. Так сложилось мнение, что такое божественное лицо к простым смертным без особой цели не обращалось, только по эпохальным случаям.

Петербуржцы старались помочь страннице, чем могли, и при той боязливой почтительной щедрости, что выказывали горожане Ксении, блаженная могла бы сделать солидное состояние, но она, как и положено, ничего себе не оставляла. А когда одежда мужа на ней истлела, переоделась она в наряд, который, вероятно, сама тщательно продумала. Ей предлагали теплую шубу, добротные башмаки, а она неизменно выбирала красную кофту и зеленую юбку, либо наоборот — зеленую кофту и красную юбку. Неизвестно, сознательно ли Ксения предпочитала эти цвета или они были навеяны свыше, ведь в христианстве красный — цвет крови — есть символ жертвы Христа ради спасения мира; зеленый — цвет надежды.

Скончалась блаженная Ксения в конце XVIII – начале XIX века на 72-м году жизни и была похоронена на Смоленском кладбище, том самом, где она тайно помогала строить церковь. Дело было так: строители приходили утром, а кирпичи для кладки уже сложены на лесах. Проследили, кто делает доброе дело — оказалось маленькая женщина трудится без устали всю ночь. Вот и похоронили Ксению у стен храма в честь Смоленской иконы Божьей матери.

Но слава блаженной не только не угасла с ее смертью, а наоборот, стала разноситься по всей стране. Если при жизни к "чужестранке" обращались лишь петербуржцы, то после ее кончины потянулись к могиле Ксении со всех концов России. Множились истории чудесных исцелений, счастливого исполнения загаданного и даже разоблачения преступников. В одной семье невеста и ее мать отслужили панихиду на могиле Ксении — и, пожалуйста, — словно глаза открылись у незадачливой невесты: будущий муж оказался беглым каторжником, осужденным за убийство.

Великая Княгиня Мария Федоровна с дочерью Ксенией.

Влияние Ксении после ее кончины распространилось даже на императорскую семью. Александр III, будучи еще наследником, заболел тифом. Его жена, пребывая в страшной тревоге, вняла совету кого-то из дворовых (да и кому в такой ситуации только не поверишь) и положила под подушку больного горсть песка с могилы Ксении. Молитва императрицы благополучно исполнилась. Ночью у постели Александра она забылась и почудилась ей женщина в странном наряде. "Твой муж выздоровеет, — молвила она. — Тот ребенок, которого ты теперь носишь в себе, будет девочка. Назовите ее в мое имя Ксенией. И она будет хранить вашу семью от всяких бед". Так и в императорской фамилии появилась крестница блаженной.

Е И В Ксения Александровна - крестница Блаженной Ксении.

Поначалу могила Ксении была земляной, но холм за несколько дней таял, как снежный сугроб — люди растаскивали по горсти земли на свои горести и болезни. Тогда положили поверх могильной насыпи каменную плиту, но и ее паломники разнесли по кусочкам. Тогда решили на пожертвования богомольцев возвести каменную часовню над могилой, а надпись на новой плите сделали следующую: "Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. На сем месте положено тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворного певчего, в ранге полковника, Андрея Федоровича. Осталась после мужа 26 лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год, звалась именем Андрей Федорович. Кто меня знал — да помянет душу мою для спасения души своей. Аминь".

Часовня Святой Блаженной Ксении на Смоленском кладбище

Вполне светская эпитафия. По-видимому, тот, кто ее составлял, не предвидел, какое почитание ожидает вдову полковника в XX веке. В июне 1988 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном тысячелетию Крещения Руси, блаженная Ксения была причислена к лику святых. Причем канонизация произошла впервые после того, как 376 лет назад была прославлена последняя из святых жен Руси — святая София Слуцкая. Так град Петра обрел свою небесную покровительницу — святую блаженную Ксению Петербургскую. День празднования вновь канонизированной установили — за неимением точной даты рождения Ксении Петровой — 6 февраля, день, отмечаемый христианами всего мира в честь той самой Евсевии, что когда-то решила стать "чужестранкой".

Источник: книга « 100 великих женщин».