Распространение интеллектуальной техники в городской среде позволяет собирать больше данных для оценки перемещения людей. Можно отследить количество сигналов мобильников на определённой территории в конкретный момент времени, но полученная информация по своей природе останется неточной. Это полезно для обнаружения резких скачков активности или движения, на что и нацелены технологии "умного города". Но тем не менее толпа так и остаётся стихией, не поддающейся объективной оценке.
Впечатление того, что мы вошли в новую эпоху власти толпы, усиливается ростом социальных сетей и их влияния.
Когда политикой овладевает логика толпы, политика всё меньше сводится к мирным выборам представительства и всё больше - к мобилизации. Толпа не ставит цели высказываться от лица общества в целом. В чём толпы действительно значимы, так это в глубине чувств, что собрали столь много людей в одном месте и в одно время. Как и войны в воображении националиста, толпы позволяют всякому индивиду ощутить себя частью чего-то большего. Это обстоятельство необязательно значит что-то плохое, но оно сопряжено с рисками и оттого играет на наших нервах.

Критический вопрос с точки зрения политики в данном случае - кто или что обладает силой поднять народ? Как показал ряд мейнмстримных политических кампаний, обращение к объективности и доказательности редко мотивирует людей физически или эмоционально. Так что же толкает их на столь прямое противодействие и что ими при этом руководит? Этот вопрос волнует маркетологов, специалистов по брендам и связям с общественностью, не говоря уже о политиках. Социальные сети соревнуются за "взаимодействие" с аудиториями стремясь удерживать наше внимание максимально долго, предлагая контент лишь как наживку.
Когда слова и образы уже не более чем средство, чтобы мобилизовать или привлечь народ, не важно, насколько верно или объективно они отражают реальность. В этом и есть суть истерии вокруг "ложных новостей" и пропаганды. Однако всё это мы уже проходили.