Почему, собственно, хочется назвать именно так? Во-первых, данные записи больше похожи на "путевые записки", чем на какой-либо вид дневников. Во-вторых, записи были сделаны не во время "пути" . Я понимаю, что в пути вообще очень сложно писать, но  тут мне все-таки хочется быть педантом и обозначить, что это не_путевые записки. И наконец, третье, так как в данном тексте больше слов о внутреннем состоянии главного героя, и в данном случае, главным героем являюсь я, то мне кажется разумным обозвать все это "непутёвым", как бы насмехаясь над собой.

Подумав серьезнее, я понял что, в этих записках нет никакого пути. Да, все меняется, причем так быстро, что не успеваешь опомниться, но, при всем при этом, изменения вокруг и внутри насколько быстры и, одновременно с этим, настолько медленны, что ощущения "пути" нет, нет ощущения специального движения - есть ветер, который дует не стихая, есть состояния, которые сменяют друг друга таким образом - одно состояние распадается на песчинки, а затем, из тех же песчинок (из тех же цветов), собирается новое состояние. Вроде бы, пазлы одни и те же, а вроде бы, картинка совсем иная, на имеющая ничего общего с тем, что было до этого. Ассоциации подобного движения: Барханы, которые перемещает ветер. Все барханы разные (все холмы в степи разные и непохожи друг на друга),  невозможно заблудиться, невозможно сбиться с курса... - но ведь это не правда.

2.05.2011

Интересно, как быстро я убью себе глаза? Май, девять часов вечера - почти ночь. А ночи здесь темные. Когда слушаешь рассказы о темноте, то всегда кажется, что можешь себе представить как это, но оказываясь в девять часов вечера на лавочке под деревом, где единственным освщением является свет из окошка домика, начинаешь понимать, что ожидал чего-то не такого, чего-то более легкого, или правильные ожидания не подготовили к тому, с чем придется столкнуться, не научили "как тут вообще что-то видят?"

В домике, окно которого дарит мне скудное освещение, у меня есть кружка горячего чая, свитер, пара кофт, разряженный плеер и пинал с карандашами разной заточености.  А  еще там есть для меня кровать, на которую я еще не ложился, хотя пора бы уже - завтра нужно быть на месте в восемь часов утра, а это означает, что встрать придется в семь.

В Досанг мы прибыли сегодня рано утром. Поезд прибыл в Аксарайск (в перый вечер я не помнил названия, но ночью, перед сном оно само всплыло в памяти) в половину седьмого утра, оттуда до Досанга на машине максимум 20 минут, и с тех пор мои мысли занимают только ящерицы и степь, песок и ветер, солнце и кустики полыни.

Степь. Такого я не видел в Орске, потому что не задавался целью отехать от города, вот и не был до конца знаком со степью бесконечной, дикой. Сначала даже не верилось, я все ждал, что она закончится и вновь начнутся леса, а я вздохну с облегчением, принимая, что счастье не бывает вечным, что все кончается. Но степь не спешила кончаться, она была везде (даже сейчас она везде - песок в моих носках)

Глина мирно укутана периной из песка, на всем этот каким-то чудестным и невиданным образом что-то растет, и даже зеленеет  (нет, я знаю, но это не то) В частности, я видел (собственными глазами!) верблюжью колючку. В общем, дите дорвалось, и правда нужно бы чаще выбираться из Москвы, пока мой мозг еще способен принимать чужие чудеса. Засиделся я. Но то, что по-настоящему поразило меня: это песочные барханы, это следы ветра на песке. Их можно потрогать, можно потрогать ветер.

Я не обещаю, что буду писать каждый день, я не обещаю, что буду писать обо всем - о сухих соляных озерах, со следами верблюдов; о скарабеях, катающих свои шарики из навоза; о сусликах, которых мы пока что не видели -  я вообще ничего не обещаю, потому что сейчас, сидя на этой лавочке под этим деревом, на этой прекрасной биостанции, которая больше похожа на санаторий отдыха - мне пусто. Совсем другие ощущения, когда вокруг безграничные просторы, песок в кедах, ящерка петляет вокруг одних и тех же кустов, даже когда рисую чистовой вариант карты, вот тогда мне не пусто, вот тогда что-то имеет смысл. Но не сейчас, когда ночь наполнена гулом проезжающих мимо поездов (рядом ж/д пути) , вдали лают собаки, черное небе усеяно "маленькими светящимися плевочками", а свет из окна манит теплом холодной простыни.

И я не знаю, куда деть ночь.

P.S.  Песок попал в фотоаппарат, теперь фотик радостно выдает "ошибка объектива", но включается. Надеюсь, снимки все равно будут.

3.05

Стою на холодном песке около норки ящерки. Сейчас половина восьмого утра – я жду, когда ящерка проснется (чтобы подать ей кофе и бутерброды с сыром), чтобы наблюдать за ней и записывать все на листочек, как я это делал и вчера. Но так же подробно уже не хочется. А еще важно ничего не напутать с траекториями на карте.

Время идет, а ящерка все еще спит в своей норке, конечно, что ей еще делать – воздух 18, грунт 18 – холодно. Я терпеливо стою между отметками 40 и 38, песок вокруг весь испещрен следами мелких грызунов, несколько дальше – следы коров. Это же скотопрогонная тропа. Дует легкий ветер, солнце греет одну часть тела больше, чем другую - часть лучей с меня буквально сдувает, поэтому одному моему боку прохладно, а второму вполне тепло. Ветер приносит легкий запах сена, этот запах приятен. Может потому что в нем есть что-то соленое, а в птицах – что-то ветреное, и если закрыть глаза, то … песок под ногами, ветер – прохлада, птицы – уже чайки, а запах – от цветущих водорослей?

Вполне возможно, что здесь так пахнет ветер.

Волшебно – поднять голову и никого не увидеть. Ты один в степи. Хотя нет, есть еще ящерки.

Сиротливо. Потерял из виду свою ящерицу.

Нашлась.

8:38

Птицы. Как много тут птиц. И песка. Все остальное – тишина.

Ящерка греется. И я. С утра надуло шею, сейчас вроде отогрело. Не надуть бы с другой стороны.

8: 49

Опять сирота.

Ура! Нашел!

Ящерица выбежала за отмеренный участок, но я все равно буду следить – она мне нравится. Или это мальчик? (подросток, пол пока не определить)

9:00 Песок не такой горячий, как хотелось бы мне и ящерке.

9:04 Впрочем,  ящерке и так не плохо - того и гляди побежит.

Какие же они красивые!

Чуть ли не потерял ящерицу из-за того, что уронил листочек.

Напишу позже.

4.05

8:08

Облака размазаны по небу, как плавленый сыр по хлебу. Дует легкий ветер. Солнечно.

Норка ящерки выглядит вскрытой, но я надеюсь, что она где-то поблизости.

Недалеко от меня прошел молодой бычок, отбившийся от стада, он звучно мычал, зовя свое стадо. 

8:19 Обнаружен.

8:24 Бегает, скручивая хвост, иногда двигая им из стороны в сторону. Съел муравья.

8:31 Ну да, я перепутал листочки.

Он все еще прижимается к песку, растопырив лапы.

8:39 Солнце припекает  - жарко. А шея у меня обгорела и лицо тоже. Правая рука - два пальца и внешняя сторона ладони - как карандаш держу, так рука и обгорела.

Сегодня собираемся сходить на реку.

Хочу помыть голову – песок в волосах.

Вчера настолько устал после потери Sub 28, что уснул прямо на песке. Помню, что было примерно начало первого. Помню жар песка (примерно 45 градусов на солнце), помню ветер, заметающий меня песком, помню песок на губах, на щеках, в волосах... Я спал примерно полчаса, в моих снах был песок и слепящее солнце, но когда я проснулся, то понял, что так сладко мне не спалось никогда, никогда во сне мне не было так тепло и уютно, никогда за такое короткое время мне не удавалось так отдохнуть.

Завидую ящеркам – они всегда спят в песке.

Должен сказать, что от пустоты, которую я ощущал в первый вечер, ничего не осталось. Более того, мне даже некогда о ней подумать. Что там пустота, мне даже дописывать черновики записей некогда! Утром, пока ящерки греются, можно черкануть пару отрывистых строк, но после 10-11 все ящерицы активны и за ними нужен глаз да глаз.

Sub28 (синяя точка посередине спины) видимо решил, что я – новый куст, потому что сейчас он в 20 см от моего левого кеда. Я стою шелохнуться боюсь.

Прижался всем телом к песку, подставляя спину солнечным лучам. Уютно ему, греется. Впрочем, быстро срывается с места, так что потерять его очень легко.

А хорошо, что я взял с собой плеер – легкий джаз отлично подходит для слежки за ящерицами.

Ветер, тонкая пленка из облаков и гадюка, которая ползает где-то рядом.  Пишу рывками, не всегда могу отметить время. Сейчас 8:59

Обидно, хочется написать больше, но ящерица требует внимания.

Меня отправили в обход (змейкой по территории), по мне это несколько легче, но будет сложнее переносить все в карты.

9: 36 Пасмурно, пока без ящериц. Точнее, одни разноцветные ящурки. Но это не по нашей части.

9: 40 Две ящерки около метки 40. Там у них тусня. Одна – моя любимая – с синей точкой на спине. Я ее около норки встречал сегодня утром.

Перекус. Хорошо.

10: 23. Продолжаю обход. Пока только две ушастые круглоголовки.

О, гадюка. Живая и вполне агрессивно настроенная. Не знаю как вам, а мне даже страшно – мне ее обойти надо, а вдруг укусит? 

Преодолел страх, подбираюсь к месту, где ползает змея. Не укусит.

Солнце. Жарко.

Бесцельное хождение, имеющее определенную цель. Или усталость.

11:33 Поменялся с Мариной, теперь слежу за норкой, в которой прячется ящерка. От ящерки хочется номер, а эта милая лентяйка целый день только выглядывает, но не выходит.

Странно. Ей же нужно кушать.

Я, честно, воспринимаю это как отдых. Не как полный отдых, конечно,  потому что нужно быть постоянно во внимании, зато я могу посидеть, и это очень ценно – ноги устали. И я могу писать, а это не менее ценно. А Марина отправилась обходить территорию вместо меня. По карте, сначала по номерам  (змейкой горизонтально или вертикально), а потом ровно между меток, затем снова по меткам.

Высматривать ящериц и наносить их на карту, это заменяет индивидуальную слежку – получается, что следишь сразу за несколькими ящерицами (номер эн в такое-то время в таком-то месте, номер эн уже в другое время, в другом месте, или все там же)

Сижу на песке, недалеко от норки, которая находится около метки №27, в полуметре от норки, если быть точным. В моих кедах песок, в носках, в кофте, в джинсах – тоже песок. Песок же на руках, он хрустит на зубах, он за ушами и в ушах, он в волосах и даже вокруг глаз. Солнце нещадно палит, но я все равно укутан. Особого неудобства это не вызывает. Неудобство вызывает перевязанная банданкой обгоревшая шея – периодически она начинает ныть. Обгоревшее лицо, которое щекочет песок. Пытаешься смахнуть песчинки – сдирает кожу. Впрочем, я уже свыкся и не пытаюсь бороться с песком. Хотя хочется помыть голову.

Постепенно облака расходятся. Пришлось снять черную ветровку – она делает жару невыносимой, но на ней удобный карман на груди, в него можно положить карандаш, стиральную резинку, мобильник, который осуществляет функцию часов, и свернутый листочек. Этот карман намного удобнее кармана на джинсах, но жара… А ящерка иногда выглядывает, но стоит мне шевельнуться – тут же вновь прячется.

18:07

А может они такие – ангелы хранители: стоят, каждый над своим человеком, с листочком и карандашом в руках, записывают каждый наш шаг, чтобы потом сопоставить данные, поведенческие акты, нарисовать карту территории?..

- Сколько сейчас времени? – это кричит один из ангелов-хранителей, у него сломались часы, поэтому он вынужден спрашивать время у своего коллеги, который, впрочем, не откажет ему в помощи.

Такие дела. Мой подопечный лег спать, я повесил над его норкой ленточку и теперь сижу на песочке. Нашему руководителю и Марине повезло меньше – Маринин ящер пирует муравьями, хотя обычно круглоголовки не едят при такой низкой температуре; у самки, за которой следит наш руководитель, обрушилась норка. Только она стала копать новую норку, как наткнулась на норку крупного жука – тоже неудача. По словам Игоря у ящерки был такой изумленный вид, как у человека, который рыл-рыл землянку, а тут – бац! – и метро. Ящерка ( вреде бы самка № 16) попыталась покопать еще, но потом бросила и отправилась в дорогу – то ли к другой своей норке (на территории каждой ящерицы есть не одна нора; у самок территория больше), то ли искать новое место для ночлега. Не повезло ей, бедной, когда я последний раз измерял температуру песка, было 23,5 градуса, а с того момента песок успел остыть еще сильнее. Самке бы спать, а она путешествует.

18:21 Кажется, это уже привычка – писать время перед каждой новой мыслью.

18:21 Лицо жжет. Шея мирно болит. Мирно потому, что это уже почти не заметно.

18:25 Не описать словами ту красоту, которая простирается перед моими глазами.

Не описать.

Небо не описать. Ветер не описать.

18:27 Почему ставлю время? 

Наблюдая за ящерицей нужно отмечать место на карте, описывать то, что она делает и фиксировать время.  Интервал таких пометок 3-5 минут, но если кажется, что она делает что-то важное, то следует сделать пометку, даже если предыдущая запись была сделана минуту назад.

18:37 Сижу на песке и смотрю, как по скотопрогонной тропе идут коровы и быки.

Поют птицы. Они постоянно поют, поэтому я об этом не пишу, словно считая, что вы их тоже слышите.

Отдыхаю. Когда мы придем, нужно будет готовить ужин и рисовать чистовые варианты  карт, вносить в них все пометки. Ящериц сегодня было, не огромное количество, но до часа ночи работы хватит. Хорошо, что я вчера уговорил себя доделать карту самки, а то все порывался на сегодня оставить – так спать хотелось. Но нет, доделал и это ощутимый плюс. 

Если бы я был ящерицей, то про меня была бы сейчас такая пометка: «18:46 Между метками №23 и №22» (у меня в записях  карта нарисована – треугольник меток №23, №22, №9; если на отрезок 23-22 спустить перпендикуляр от метки №9, то получится точка моего расположения на тот момент)

18:50 Небо затянуло тучами. Но тут все тучи – высокие тягучие облака. Именно тягучие.

Где-то идет дождь.

Игорь сказал, что видел сегодня смерч. Совсем маленький, но смерч, он даже в себя все затягивал.

19:00 Пусть эти ящерки уже улягутся! Устал.

5.05

Вчера вечером, сидя на песке, рисовал пальцем тучку и дождик. Не смотря на то, что мне нравится следить за ящерицами, все равно хотелось, чтобы пошел дождь, и можно было отдохнуть хотя бы половину дня. Отдохнуть мне удалось – сегодня с утра я пошел не на полигон, а на остановку на трассе, чтобы поехать на железнодорожную станцию в Аксарайск – покупать билеты обратно.

Помню, когда мы только приехали, в Аксарайске на остановке спал щенок дворняжки, коричневый с белыми и рыжеватыми пятнами.

Сегодня, приехав на маршрутке в Аксарайск, на этой же остановке я увидел взрослого пса той же окраски, который спал в том же месте, что и щенок.

На солнце все быстро растет.

Но на этом чудеса не закончились. Едва я доехал обратно до Досанга, как пошел дождь. Гремела гроза, сверкали молнии, все ровно так, как я и хотел, когда мечтал об отдыхе.

Точно также за день до этого я рисовал на песке змей, желая видеть их как можно чаще. И точно так же змеи появлялись, ползали вокруг и уютно шипели. А я их боялся, впрочем, тоже вполне уютно.

Если любишь какое-то место искренне и чисто, то оно начинает отвечать тебе взаимностью и делать небольшие подарки.

По крайней мере, мне приятно так думать.

8.05.

14:47

Граненый стакан, в нем зеленый чай, рядом лежит пакетик сахара.  Поезд все-таки тронулся, хотя этого очень не хотелось. Хотелось остаться, хотелось неба, ветра,  ящериц, степи, песка.

Впрочем, ветра в последние дни было достаточно, неба, в тонкой шали облаков, тоже вдоволь, а вот с солнцем и ящерицами были проблемы, потому что дождь начался днем пятого числа, и пасмурная погода больше не уступала небо солнцу. Даже если выглядывало солнце, то воздух был настолько насыщен влагой, что не оставалось никаких сомнений – ящерицы не выйдут. Все попрятались в норки, ящерицы - в свои, а мы – в свои, но если мы выходили гулять, то ящерицы свои уютные пристанища покидать не спешили.

…Проезжаем Досанг. Проезжаем вечно закрытый магазин «Орион», проезжаем биостанцию, за скудным лесом белеет полоска Ахтубы – еще вчера под ногами расползались ужи и огромные лягушки спешили спрыгнуть в воду, а сегодня – проезжаем. Внезапно становится тоскливо, за окном степь, по которой мы шли еще вчера, за окном полынь, за окном верблюжьи колючки…

…Холмик песка, а внутри углубление, словно норка. Заглядываешь внутрь, а там – суслик. Смотрит та тебя хитрая мордочка с умными глазками – недоверчивый взгляд, подозрительный…

И это мы тоже уже проехали.

Полынно-акацивая полупустыня. Лет сорок-пятьдесят назад растительности в окрестностях Досанга было поменьше, песчаных барханов по больше, но старые барханы заросли, образовались новые. Здесь все зависит от  скотопрогонной тропы – вновь и вновь скот пасется на одних и тех же пастбищах, вытаптывая траву и уплотняя песок, опустынив одно место, стадо меняет пастбище.

В первый день, думая, что я попал в сказку, не веря, что вся этак красота может быть настоящей, я все спрашивал: «Когда закончится мое счастье?», но сейчас я знаю – оно не закончится никогда. Уверен я в этом твердо, как и  том, что как только будет возможность, я рвану в Досанг еще раз. И еще раз. И еще.

Так же твердо я уверен в том, что в моем рюкзаке есть пакетик с песком и полынью – теперь у меня всегда с собо    й будет маленькая степь, кусочек счастья, личный оазис.

Степь, полупустыня… Обнажает твою душу, отрывает перед тобой твое сердце – посмотри, вот это имеет важность, а вот это не значит ровным счетом ничего. Песчинки, шершавость, счищают старую грубую кожу, сдирают налет лишних событий, эмоций и чувств. И на свет выходит то, что имеет ценность. Ветер уносит старую оболочку вместе с песком, солнце греет новую, нежную кожу, наполняя ее теплом и светом. Она еще ранима и чувствительна, но уже улыбается, она уже обласкана лучами. Для этой новой оболочки мир наполнен радостью и волшебством: хочешь змей? – вот они,  не бойся, смотри какие они красивые; хочешь дождя? – возьми этот подарок, пусть в небе сверкают молнии; новорожденный человечек, насладись красотой этого мира, пусть в тебе бьется желание жить! Старые горести долой, долой грубую кожу – ощущай, ощущай всем телом этот мир. Посмотри вокруг – ты видишь, на многие километры вокруг расстелилась эта степь, словно скатерть на огромном столе, ее узор – полынь да верблюжьи колючки, ее узор –растения, названия которых ты никак не можешь запомнить, побывал ли ты в каждом уголочке этой степи, нашел ли ты все низины, где ветер свистит над головой, увидел ли ты каждого суслика, каждую ящерицу, каждого скарабея? Нет. А сколько еще есть чудесных мест, где ты не был! Стоит жить только ради того, чтобы увидеть эти чудеса. Чтобы вновь и вновь чувствовать, что попал в сказку.

Дверь приоткрылась – сквозняк. В дверь влетает пушинка тополиного пуха. И ради этого стоит жить. Я сейчас в Москве, но я по-прежнему чувствую так же остро, как и там, в Досанге. Все изменилось  под этим песчаным солнцем - под солнцем все  быстро меняется.

 Степь - это целый мир, ты - это целый мир, Всматриваясь в мельчайшие движения ящерицы, рассматривая эту жизнь, попадаешь в другую вселенную, в которой свои правила. И все в этой вселенной подчиняется солнцу.  Восход. Дует ветер, и негде от этого ветра укрыться, негде спрятаться. Постепенно нагревается песок - поднимается солнце. И вот температура песка двадцать, двадцать два, двадцать пять - начинают выползать из своих норок ящерки. Они еще медлительны, еще прижимаются всем телом к песку, сидят около норок - греются. Это первая стадия - утреннее нагревание.  И чем жарче, тем быстрее они становятся и тем быстрее течет время, будто бы оно тоже разогрелось. И ветер - прохлада - подуй еще! Солнце - жизнь, солнце - движение.  
Теплорегуляционное поведение - в тенек из тенька, можно поесть, стадия активности.  Теплонейстральное поведение. Хорошо. Но вот песок уже раскален, и температура тела поднялась до критического максимума, значит нужно найти уютный куст, уйти в тень, перебегать по песку быстро-быстро и распрямив все лапы - вновь теплорегуляция. Так же и мы, вслед за ящерицами, становясь ящерицами. Солнце в зените.
Сердце быстро бьется, кровь разгоняя по венам, с кровью по венам течет солнечный свет, течет тепло - это жизнь.
Но вот солнце все ниже, хорошо, тепло, не жарко. Бегается свободно, муравьи вкусны, соперники побеждены и новые территории разведаны.
Падает тень - солнце не стоит на месте, нужно греться и вновь теплорегуляция.
Тепла не хватает, песок остывает, остывает и ящерка. Но все-таки, пока еще не село солнце. Медленно, не спеша, к норке. Погреться около нее, как с утра, и юркнуть внутрь. Пара движений хвостом - никто не заметит входа в песчаную обитель. Теперь можно отдохнуть. А завтра утром вновь взойдет солнце, вновь оно будет разгонять жизнь по всему телу.
И ветер, ветер, ветер.
Это ящерица. Или это ты? Стоишь над норкой и не знаешь, что сейчас закопался хвостом. Но силы еще есть, хотя биологически часы уже соностроены с ящерицей и хочется спать. Равно как и с утра - просыпаешься, только побыв полчаса на солнце и впитав в себя его энергию.
Смотришь на них - становишься ими, смотришь на них и влюбляешься, потому что прочувствовал мельчайшую подробность движений, проследил весь маршрут. Привязываешься. С улыбкой вспоминаешь каждую ящерку, каждую метку, каждую норку.