Спектакль по  пьесе "Проснись и пой"  венгерского драматурга  Миклоша Дярфаша  в переводе Г. Лейбутина был поставлен  Марком Захаровым  и  Александром Ширвиндтом  в  1970 году .

На сцене Московского театра сатиры спектакль шёл на сцене театра на протяжении многих лет, пользуясь неизменным зрительским успехом, и в 1974 году был записан для телевидения.

Сюжет

В Будапеште, в небольшом доме, привычным, устоявшимся бытом живёт пожилая пара, Пишта и Эржи Орбок. Монотонность жизни делает раздражительным Пишту — его раздражает даже привычная заботливость любящей жены, и гонит из дома их сына Дьюлу, уставшего от поучений родителей, ищущего иной жизни.

К соседке Орбоков, тёте Тони, уже немолодой, но не разучившейся радоваться каждому дню, приезжает погостить юная, обаятельная и веселая Каролла. Вместе с тётей Тони ей удаётся перевернуть жизнь семьи, заставить всех посмотреть на себя и на ближних новыми глазами и в конце концов измениться. Дьюла влюбляется в Кароллу, а старый Пишта вновь влюбляется в свою жену.

Действующие лица и исполнители:

Пишта Орбок - Георгий Менглет

Эржи,  жена Орбока  —  Нина Архипова


 

Дьюла,  их сын  —  Борис Кумаритов

Тётя Тони —  Татьяна Пельтцер  

Каролла —  Нина Корниенко  

Мари,  девушка Дьюлы  —  Татьяна Егорова



Цитаты из спектакля

— А родители твои знают, что ты поехала ко мне?

— Нет!
— А если б знали, всыпали б тебе?
— Как пить дать.
— Тогда оставайся.

Некоторые  родители  стараются сделать своих ребят такими же старыми как они сами, вместо того, чтобы попытаться стать такими же молодыми, как их дети.
 

— Меня зовут Дьюла.
— А я уже слышала о тебе. Техник по телевизорам.
— А больше ты обо мне ничего не слышала?
— Нет.
— Не слышала, что я аморальный тип?
— Нет.
— Значит обо мне мало говорили.

— Как тебя зовут?
— А у меня очень странное имя.
— Ты говори, а я переживу как-нибудь.

— Что ты читаешь?
— Путеводитель по Будапешту. Чтобы ты порекомендовал посмотреть в Будапеште?
— Меня.

— А вы что, всегда так поздно приходите домой?
— Нет, сегодня я пришел еще рано.

— А кто просил передать для меня песню, не помнишь?
— Сказали, что один из ваших старых поклонников.
— Это мне еще ничего не говорит. А что, именно, просили передать, не помнишь?
— Помню. «Аве Мария» Шуберта.
— Тогда это Адам. Директор института естествознания.

— Тетя Тони, если не секрет, сколько песен могла быть для вас заказано?

— Пять. Из все мужчин лишь пятеро могут песней напомнить мне о нашей былой любви. Народная венгерская из Швеции, застольная из «Дон-Жуана» из Канады, «Ночь на крыше омнибуса» из Италии, старинная французская из Франции, ну, а пятую ты уже знаешь. Пять мужчин — пять песен. Не так уж много по теперешним временам. И учти, девочка, никому из них я не изменяла.
— Ну, если это так, то можно сказать, что вы вели вполне скромный и высоконравственный образ жизни.
— Во всяком случае у многих так называемых порядочных женщин в те времена мужчин было гораздо больше, чем у меня.

— Моя первая любовь. Год 1920. Боже мой! Это было самое чистое и порядочное, почти детское увлечение. Он меня бешено ревновал ко всему на свете, гонялся за мной, как в немом кино. Хорошо, что звукового тогда еще не было. Боже! Что он творил и на какой скорости. Вскоре на арене появилась моя подруга история, сказала «брэк!», и опытной рукой развела нас в разные стороны. Через некоторое время он по политическим мотивам эмигрировал в Швецию. Сейчас он член комитета по выдаче Нобелевских премий и аккуратно ежемесячно посылает мне мою маленькую поощрительную Нобелевскую премию.

— Что было дальше?
— Моя вторая любовь.
— Дальше!
— Он был геолог. Его звали Адам. Я исходила с ним всю Венгрию вдоль и поперек. Я любила его преданно и беззаветно, хотя где-то понимала, что существую для него, как отдых от камней и минералов, которые он любил гораздо больше, чем меня.

Вскоре он стал безработным. Вынужден был уехать в Канаду. Там он нашел что-то очень золотоносное, какую-то жилу. Деньги, которые я от него получаю, я так и называю — мой клондайк!

— Что было дальше?
— Дальше была поэзия. Он был француз. О-ля-ля, мон амур, мон ами, бонжур, бонсуар… Переводчик. Правда, потом выяснилось, что он работал поваром в посольстве. Но французская кухня — это тоже большое искусство, и потом, у него была поистине артистическая душа. Он лежал у моих ног и самозабвенно читал… После первого куплета я поняла. что у него еще кто-то есть. Действительно, во Франции у него оказалась жена и пятеро детей. В то время было модно рожать много детей. Конечно, я сейчас же с ним порвала. Через некоторое время в связи с осложнившейся международной обстановкой он уехал во Францию. Сейчас он член французского парламента.

— Что было дальше?
— Моя четвертая любовь. Он был еврей. К тому же играл на скрипке. Оба этих обстоятельства действовали на меня, как гремучая смесь. Сейчас он католический священник в Италии. С его деньгами связаны у меня религиозные чувства. Я до них не дотрагиваюсь. Они в сберкассе. Я хочу чтоб у меня были похороны люкс. С кремацией.
— Не надо говорить о смерти, тетя Тони!
— Можешь спокойно говорить, я все равно до ста лет не умру.
— Тетя Тони, тогда уж расскажите и о пятом.

— Моя пятая любовь. Любовь отечественная. Мне бы не хотелось называть это имя вслух.
— Тетя Тони, я только не могу понять как им всем пятерым пришла в голову мысль посылать ва пособие.
— Ну, что ты! Конечно же, это была не их идея. Они получили соответствующее письмо, циркуляр, как я его называю. После войны от моего маленького магазина остался только дым. Я лишилась всего. Мне не на что было жить. Тогда я вспомнила о своих старых друзьях. И начала их искать. После войны, при помощи красного креста я узнала их адреса и разослала циркуляр: «Дорогие мои, — писала я, — вы пятеро когда-то любили меня, я любила вас. Была война, я лишилась всего. Единственная моя опора — это вы, те пять мужчин, которым я когда-то отдала свои молодые годы. Не хочу лицемерить, пишу сразу всем. Подумайте обо мне, подумайте о той, которая никогда не пожалела, что любила вас!» Не прошло и года, как я стала получать деньги, ведь есть еще на свете вечная любовь!

— Ты видел племянницу тети Тони?
— Конечно, еще вчера.
— И как она тебе?
— Ничего девочка. Со сдвигом.

И конечно песни : 

Песня Эржи и Пишты "Что со мною"

(муз. Г.Гладков, сл. В. Луговой)

Что со мною, я не знаю, что со мною?
Словно крылья за спиною появились вдруг!
Сердце бьется, в небе солнышко смеется,
Всюду пиво продается,
Все цветет вокруг!

Птички! Рыбки!
Хочется дарить улыбки!
Хочется играть на скрипке или на трубе!
Дом построю, новую звезду открою.
Хочешь, я полы помою? Вермишель сварю?
Хочешь, вермишель тебе сварю?

Что с тобою?
Милый Пишта, что с тобою?
Что за крылья за спиною?
Ты не заболел? А? Нет?
Ты - Джульетта, милая моя Джульетта!
Я сегодня понял это!
Я прозрел!

Мы с тобою, словно месяц со звездою.
Нас не разольешь водою,сколько хочешь лей.
Ты - отрада, милая моя отрада!
Будем мы с тобою рядом до последних дней,
Будем рядом до последних дней!

Песня "Проснись и пой" , написанная для спектакля Геннаядием Гладковым, стала весьма популярной в 70-е годы   — после того как в фильме « Джентльмены удачи » (1971) её исполнила  Лариса Мондрус  и особенно — после того как сам спектакль был показан по телевидению.

Проснись и пой

(муз. Г.Гладков, сл. В. Луговой)

Этот закон давно известен:
Неинтересен мир без песен,
Но, даже если дождь идет с утра,
Надо, чтоб люди точно знали:
Нет оснований для печали,
Завтра все будет лучше, чем вчера!

Припев:
Проснись и пой! Проснись и пой!
Попробуй в жизни хоть раз
Не выпускать улыбку из открытых глаз!

Пускай капризен успех,
Он выбирает из тех,
Кто может первым посмеяться над собой!
Пой засыпая, пой во сне, проснись и пой!

Часто от старших слышат дети,
Что измельчало все на свете:
Люди, дожди и всё, что ни возьмешь!
Видно, забыли, что вначале
Деды о том же им ворчали,
А между тем — все так же мир хорош!

Припев.
Все позабудь, что миновало!
То, что упало,— то пропало,
То, что ушло, обратно не придет!

Есть лишь «туда» и нет «обратно»!
То, что сейчас невероятно,
Завтра наверняка произойдет!

via