И.Е. РЕПИН. Портрет Михаила Вербова. 1915
                                                                      Бумага, тушь, папиросный окурок. Альманах «Чукоккала»

Михаил Вербов[3] родился 27 ноября[4] 1896 года в Екате- ринославе (ныне Днепр, Украина) в семье музыкан- тов-любителей, основной доход которым приносило акционерное общество «Сулюктинский каменный уголь. Вербов и Ко». Детство Михаила прошло в Ташкенте (Туркестан, ныне Узбекистан). Там на уроках рисования в гимназии у него появился интерес к искусству портрета. Он «понял, что для художника нет ничего интересней человеческого лица»[5]. Его первым учителем живописи стал пейзажист С.П. Юдин, выпускник Императорской Академии художеств. Другим увлечением Михаила было пение. В дальнейшем Вербов, обладатель приятного баса-баритона, участвовал в концертах, в том числе на легендарной сцене в Карнеги-холл (Нью-Йорк) в 1955 году. Он говорил, что у него было два великих учителя: в области живописи - Илья Ефимович Репин и в области вокального искусства - Титта Руффо[6].

В «Пенаты» Вербов впервые попал еще гимназистом по рекомендации К.И. Чуковского, друга и соседа Репина.

С Чуковским был знаком его дядя - журналист из Санкт-Петербурга, а Михаил хотел показать свои рисунки самому авторитетному художнику России, чтобы убедиться, что ему стоит профессионально заниматься искусством. Он рассказывал, что перед первой встречей с Репиным от волнения задержался у входной двери. Чуковскому пришлось его подтолкнуть. Но его судьба решилась удачно. Илья Ефимович посоветовал ему поступать в Академию художеств. Однако по настоянию отца в 1915 году Вербов стал студентом юридического факультета Петроградского университета, который так и не окончил.

О том, что было дальше, можно прочитать у Чуковского: «После того, как скончалась Наталья Борисовна[7], Репин стал приходить ко мне по воскресеньям с Вербовым и однажды срисовал его в «Чукоккале»[8]. Вербов был юноша очень напористый, честолюбивый, упрямый, с крепкой житейской хваткой, и Репин в своем беглом наброске очень выпукло выразил эти черты его личности»[9].

Свои работы Михаил стал привозить в «Пенаты» по средам, а Илья Ефимович давал ему очередное домашнее задание. Портрет Репина, созданный на даче Чуковского 17 мая 1915 года, Вербов считал началом своей творческой деятельности. Этот рисунок, а также портрет театрального режиссера и драматурга Н.Н. Евреинова (1915) и два портрета Чуковского (1915, 1924) вошли в альманах «Чукоккала».

                                                                М.А. ВЕРБОВ. Портрет Ильи Ефимовича Репина. 1915
                                                                Бумага, графитный карандаш. Альманах «Чукоккала»

Лето 1915 года Михаил провел в Куоккале и присутствовал на даче Чуковского в тот день, когда В.В. Маяковский впервые прочитал свою поэму «Облако в штанах». Вместе с Репиным, Чуковским, Евреиновым и Маяковским Вербов был запечатлен на групповой фотографии в столовой «Пенатов» (1915). Теперь она экспонируется в Музее-усадьбе «Пенаты» на знаменитом крутящемся столе.

Вскоре в «Чукоккале» появилась запись: «Сегодня 2-го июля 1916 года один из самых счастливых дней в моей жизни: Илья Ефимович предложил мне пожить у него в “Пенатах’. Сбывается то, о чем я даже не смел мечтать. Жить и работать с Ильей Ефимовичем! Да, разве может быть что-нибудь лучше этого? С величайшим счастьем и радостью пишу я эти строки дорогому Корнею Ивановичу, чуткому свидетелю всех моих переживаний и встреч с Ильей Ефимовичем. Миша Вербов»[10]. Летом 1916 года Антон Михайлович Комашка, ученик Репина и помощник по хозяйству, был призван на военную службу, и место для проживающего в усадьбе ученика освободилось.

В «Пенатах» Михаил занимался составлением альбомов репинских рисунков из множества набросков, на которых просил мастера поставить автограф. По его словам, он привел в порядок 73 альбома. Тогда же Вербов и Репин обменялись рисунками. Михаил подарил учителю по его просьбе портрет лоцмана, выполненный во время путешествия по Волге. Илья Ефимович воспринял эту работу как типаж для картины «Бурлаки на Волге». Рисунок был опубликован в журнале «Солнце России» (1916) и находился в гостиной «Пенатов» до 1940 года. Репин предложил взамен портрет Антона Комашки.

В сентябре 1916 года с помощью письма-рекомендации от Репина Вербов поступил вольнослушателем в Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в мастерскую Д.Н. Кардовского, в основе педагогической системы которого было уверенное владение академическим рисунком. Михаил продолжал посещать «среды» в «Пенатах». О времени, проведенном в обществе Ильи Ефимовича, он говорил: «Каждый день бок о бок работать с большим мастером, любимым учителем - это ли не великая удача! Его уроки я помню всю жизнь, и всему тому, чему я научился, я обязан Репину»[11].

В июне 1917 года произошло крайне неприятное для него событие. По свидетельству Чуковского, в одну из «сред»: «...явился Миша Вербов, всюду объявляющий себя учеником Репина и т.д., Репин выгнал его при всех и взволновался»[12]. В тот вечер, писал в своем дневнике Чуковский, Илья Ефимович был не в духе, от него досталось художнику П.Д. Шмарову и певице А.Л. Андреевой-Шкилондзь. Люди, близко знавшие Репина, отмечали его вспыльчивость. Интересно, что А.М. Комашка в мемуарах о Репине отнес Вербова к людям, которые утомляли пожилого мастера: «Часто приезжал в “Пенаты" по средам <...> М.А. Вербов <...>. Он особенно докучал Илье Ефимовичу своими разглагольствованиями об искусстве»[13]. Следует учесть, что Комашка ревновал учителя к другому ученику. «Дрянной был человек, надо заметить, все время пытался поссорить меня с Репиным»[14], - вспоминал о Комашке Вербов. Охлаждение Репина к своему ученику было вызвано и тем, что с января по сентябрь 1917 года Вербов не занимался в училище при Академии художеств.

Возможно, кто-то другой после публичного изгнания любимым учителем впал бы в уныние, но Михаил отличался упрямством. Ни октябрьский переворот, ни гражданская война не помешали ему упорно приближаться к заветной цели - стать художником. Михаил взял отпуск в Академии и переехал из голодного Петрограда в Ташкент, где жили его родители. Несмотря на молодость, он стал директором художественного музея (ныне Музей искусств Узбекистана), который открылся в 1918 году в бывшем дворце великого князя Николая Константиновича Романова (1850-1918). Он составил опись коллекции великого князя и выполнил углем его предсмертный портрет (Колумбийский университет, Нью-Йорк, архив Бахметьева).

В ноябре 1920 года Вербов вернулся в Петроград, чтобы продолжить учебу. Но его постигло разочарование, о котором он впоследствии написал: «В Академии все эти годы был страшный развал, так как во главе стояли футуристы и им подобные»[15]. Неприятие радикальных отступлений от реалистического изображения натуры он, безусловно, перенял от Репина. Вскоре он переехал в Москву вслед за своим преподавателем Кардовским. В 1922-1923 годах он учился в его мастерской во ВХУТЕМАСе.

В Петрограде Вербов присутствовал на вечере, посвященном Репину, который организовал Чуковский 12 декабря 1921 года в «Доме искусств». Старшая дочь художника Вера Ильинична прочитала там последние письма отца. Участники вечера отправили Илье Ефимовичу коллективное письмо. Вскоре (31.01.1922) Михаил решился написать учителю отдельное письмо с целью положить конец их нелепой размолвке:

«Глубокочтимый Илья Ефимович!
Очень обрадовали меня несколько слов обо мне в последнем письме Вашем Вере Ильиничне. Как могли Вы думать, что я могу сердиться на Вас, бесконечно мною любимого и чтимого. В последние наши встречи в 1917 году я мучился от того, что Вы резко изменили ко мне свое отношение, и это было тем тяжелее, что я не знал, чем я мог это вызвать, так как никакой вины за собой не чувствовал. Все эти годы я так же искренне и глубоко любил Вас и с бесконечной благодарностью вспоминал время, проведенное с Вами. Поэтому Вы поймете, какой радостью были для меня эти несколько слов, давших мне моральное успокоение и право сказать Вам опять, что все время я ни на секунду не переставал глубоко почитать и любить Вас, и просить простить меня, если в чем-либо невольно провинился. Слава богу, Ваши слова дают мне надежду думать, что Вы простили мне мою неведомую вину, и я опять могу просить Вашего благословения на трудный путь искусства»[16]. (В это время Вербов помогал Вере Ильиничне получить заграничный паспорт[17] и добивался для себя разрешения на поездку за границу для продолжения художественного образования, о чем упомянул в письме.)

Переписка, начавшаяся между Вербовым и Репиным, продолжалась до конца жизни Ильи Ефимовича. Михаил рассказывал учителю о своих планах и успехах, о художественной жизни Петрограда, Москвы и Парижа, а в ответ получал письма, которые назвал «чудными, ласковыми», «согревающими душу, ожидаемыми как праздник»[18]. Много раз Михаил писал Илье Ефимовичу о том, как надеялся приехать в Куоккалу: «Так хотелось повидаться с Вами, услышать Вашу критику моих работ, Ваши мудрые советы о дальнейшей работе, написать с Вас портрет и говорить, говорить, говорить...» (1924) [19].

После переезда в Москву Вербов получил заказ на портрет актера и директора Малого театра Александра Ивановича Сумбатова-Южина к 40-летию его творческой деятельности. Еще в 1921 году Вербов начал работу над портретом Владимира Николаевича Давыдова, прославленного актера Александринского театра. Вскоре Давыдов переехал в Москву, был зачислен в труппу Малого театра и так же, как и Сумбатов-Южин, получил звание народного артиста РСФСР. Он и рекомендовал Южину в качестве портретиста Вербова. Портреты Сум- батова-Южина и Давыдова стали началом карьеры молодого художника и были выставлены в фойе Малого театра рядом с работами В.А. Серова и портретом актера М.С. Щепкина кисти Репина. Далее Вербов начинает работу в Малом театре над зарисовками актеров в ролях[20].

В 1922 году ему позирует Леонид Витальевич Собинов, знаменитый тенор и первый в советский период директор Большого театра, которого он, по его словам, очень любил. Вербов участвует в последней, 18-й выставке «Союза русских художников» с портретом М.В. Добужинского (1923, местонахождение неизвестно). По просьбе Сумбатова-Южина к 100-летнему юбилею Малого театра он пишет портрет одной из талантливейших актрис в истории русского театра - М.Н. Ермоловой (1924, местонахождение неизвестно).

Как и многим советским художникам, Вербову пришлось работать над образом В.И. Ленина. Он присутствовал на его выступлении в Колонном зале Дома союзов в 1922 году. На основе выполненных тогда набросков он написал портрет для Дома ученых в Москве (местонахождение неизвестно).

Перед самым отъездом за границу Вербов закончил портрет Ильи Семеновича Остроухова на фоне иконы новгородской школы XV века «Снятие с креста» (1924, ГТГ). Он писал, что работал над этой вещью «с большим волнением и трепетом»[21], поскольку Остроухов, пейзажист, коллекционер и один из руководителей Третьяковской галереи, входил в круг друзей Репина.

В 1924 году Вербов помогает Репину увидеться после долгой разлуки с младшей дочерью Татьяной Ильиничной Репиной-Язевой, которая со своей семьей проживала в усадьбе Здравнево под Витебском. Для этого он добился аудиенции у наркома внутренних дел Ф.Э. Дзержинского, а затем нарисовал его портрет. Репину он с радостью сообщил: «Мне достаточно было показать Ваше письмо ко мне Ф.Э. Дзержинскому, где Вы пишете о желании видеть Татьяну Ильиничну, и он дал немедленно телеграфное распоряжение о скорейшей и беспрепятственной выдаче паспорта дочери Репина. Т.И. помнит, что мы затратили на получение паспорта в Минске всего 2 c 1/2 часа!»[22] Вербов проводил Татьяну Ильиничну до пограничной станции Белоостров. Вместе со своим внуком Валентином она приехала к отцу на 80-летний юбилей и пробыла в Куоккале два месяца. О том, как его поблагодарил Репин, можно узнать из письма, которое Вербов отправил учителю из Парижа: «Я, к сожалению, не видел акварели, которая висит у моей сестры[23] <...>, но уже одна весточка об этом Вашем подарке меня глубоко тронула и доставила мне огромную радость. Как можете Вы, дорогой, любимый Илья Ефимович, даже думать о каких-то расчетах по поездке Татьяны Ильиничны к Вам <...> я был так счастлив, что мог этой маленькой услугой хоть частично отблагодарить Вас за все то, что Вы сделали для меня» (1925) [24].

В 1927 году Репин прислал Вербову свою фотокарточку с подписью: «Михаилу Александровичу Вербову, доблестному рыцарю, незабвенным добродетелям - великодушию и бескорыстию. Илья Репин. Куоккальский обыватель»[25]. На другой открытке Репин написал: «Дорогой Михаил Александрович. Каждый день вспоминаем Вас и столько рассказов Веры из Парижа[26] и здесь, у нас. Портрет Таси[27] и вообще память большую Вы по себе нам привили. Спасибо, спасибо Вам. От всего сердца желаю Вам успеха и уверен, что он сторожит и не замедлит выделить Вас» (1928) [28]. Эти репинские автографы Вербов бережно хранил и называл своим «моральным паспортом». Татьяна Ильинична в письме подруге упомянула Вербова как человека, который «устроил» ей «поездку к папе» и «обожает папу истинно глубоко и честно»[29].

В ноябре 1924 года художник навсегда покинул Россию. Он рассказывал, что ему помог его заказчик - австрийский атташе. В Берлине Вербов получил паспорт Лиги Наций для беженцев без гражданства и в начале 1925 года обосновался в Париже.

«Лучшее место в мире для развития художественного восприятия художника - это Париж - чудо-город, насквозь пропитанный различными ароматами различного искусства»[30], - написал он Репину вскоре после переезда. Он ежедневно размышлял, как «быть замеченным в бурном потоке 40-тысячной волны художников» и «где истина <...> в искусстве, а где трюк»[31]. Ответы на свои вопросы он искал в общении с богемой в кафе на Монпарнасе, на выставках современного искусства и в залах Лувра, где изучал живопись старых мастеров.

Уже в первые месяцы жизни в Париже Вербов заметил, что «карьера художника и его успех обусловлены теперь чем угодно, только не талантом автора», а именно «связями, знакомствами» в среде продавцов картин. «Маршан позаботится обо всем - и о прессе, и о рекламе, и о покупателях, <...> идущих за модой на художника, модой, созданной тем же маршаном. Все построено на рекламе», - писал он Репину[32]. Он активно участвовал в выставках, завел знакомства в высшем обществе и довольно быстро нашел состоятельных заказчиков. Коллекционер и владелец галереи Жозеф Эссель регулярно приглашал Вербова в свое имение, где по воскресеньям собирался весь цвет французской интеллигенции. Первый высокопоставленный заказчик Вербова - адвокат Жозеф Поль-Бонкур, будущий премьер-министр Франции. Этот заказ художник получил благодаря знакомству с балериной А.М. Балашовой, с Поль-Бонкуром в свою очередь был знаком ее супруг. Портрет Поль-Бонкура (1925, местонахождение неизвестно) понравился принцу Каролю Румынскому, будущему королю Румынии Каролю II, и он заказал Вербову несколько портретов.

В 1925 году Вербов создал выразительный портрет своего оперного кумира Федора Шаляпина в образе Бориса Годунова (коллекция Метрополитен Опера, Нью-Йорк). Великий певец позировал ему в Гранд-Опера между выходами на сцену. Фотографию работы Михаил отправил Репину. Моделью Вербова была и Нина Кошиц (1928, местонахождение неизвестно) - певица с яркой сценической внешностью, также выступавшая в Гранд-Опера.

В 1927 году Вербову позирует король Швеции Густав V. Портрет (местонахождение неизвестно) был написан в шведском посольстве в Париже по заказу Д.Д. Коэна, председателя железнодорожной компании. Еще одной удачей художника стал портрет писателя Жоржа Куртелина в стиле старой русской художественной школы (1928, местонахождение неизвестно). Снимки этих работ он также послал в Куоккалу. Илья Ефимович поблагодарил Михаила за фотографии и написал: «Нет ли еще чего, побалуйте. Всегда искренне Вас любящий и ждущий еще большего от Вас Илья Репин» (02.03.1930) [33].

Переписка с Репиным и общение с русскими эмигрантами заменяли Вербову связь с родиной. Поздравляя Репина с 85-летием, он писал: «Дорогой, любимый Илья Ефимович! <...> Я стольким обязан Вам! Ваш пример, Ваше искусство, общение с Вами, Ваши советы всегда были и есть огромная моральная поддержка в трудном пути художественного роста, а особенно в хаосе искусства наших дней, когда так легко сбиться с пути серьезного искусства и впасть в увлечение дешевым эффектом»[34].

В письмах Репину он также подвел итог своим творческим исканиям: «Я <...> пришел к тому заключению, что истина в искренности, если картина искренне написана, она почти всегда убедительна. Я же бросил думать о разных направлениях в живописи - смотрю на натуру, стараюсь ее понять и передать» (1926) [35]. Вербов каждый раз заново находил художественный язык, эквивалентный образу. Например, в портрете утонченной красавицы Глории Морган Вандербильт (1930, частная коллекция, Лондон) он соединил опыт изучения живописи эпохи Ренессанса с приметами стиля ар-деко.

В январе 1933 года в поисках новых заказов Вербов отправился в Нью-Йорк. Сначала он полагал, что покинул Францию на время, но, учитывая экономическую и политическую обстановку в Европе, в 1941 году стал гражданином США.

В Нью-Йорке Вербов чувствовал себя одиноким как художник. Его подход к живописи, который он называл «репинским», был не таким, как у большинства его американских коллег. Постепенно к нему пришли достаток и счастливая возможность путешествовать по всему миру. Его заказчиками были представители элиты разных стран. Особая гордость художника - портрет 17-го герцога Альба (1951), который он подарил музею Прадо в Мадриде.

Над образами знаменитых соотечественников Вербов работал по собственной инициативе, думая о продолжении портретной галереи людей, «дорогих нации»[36], которую начал собирать П.М. Третьяков. Так, в 1951 году он уговорил позировать лауреата Нобелевской премии по литературе Ивана Бунина (частная коллекция, Нью- Йорк).

Мастерская Михаила Вербова была своего рода оазисом русской культуры в США. С 1955 года в день своего рождения он устраивал «open house» (открытый дом), где собирались художники, актеры и музыканты. Художник и критик С.Л. Голлербах называл его «последним представителем старого русского Нью-Йорка», «всегда остававшимся русским по воспитанию, по языку и по верности традициям своей молодости»[37]. «Русский человек по своей сути таков, что он окончательно не может сродниться с чужой страной. Как бы он ни преуспел в жизни, душа его остается дома, в России. Знаю это по себе»[38, - говорил художник.

Снова побывать на родине Вербову удалось лишь в 1974 году. Больше всего в Москве его потрясла Третьяковская галерея. Он долго смотрел на произведения Репина, особенно на портреты М.П. Мусоргского и А.Ф. Писемского, и вновь почувствовал себя учеником великого мастера[39]. Остановившись в Ленинграде, он, конечно же, посетил музей-усадьбу «Пенаты». Сейчас там хранится один из первых рисунков Вербова - карандашный портрет И.Е. Репина (1915).

В 1977 году он прилетел в Москву уже по приглашению Министерства культуры СССР и с почетом был принят дирекцией Третьяковской галереи. Тогда он сделал подарок для российских музеев: два своих рисунка - портрет писателя С.И. Гусева-Оренбургского и «Крестьянин в Мадриде» - и рисунок И.Е. Репина «С.И. Мамонтов с дочерью» (местонахождение неизвестно).

17 октября 1995 года президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным был подписан указ о награждении М.А. Вербова российским орденом Дружбы. На торжественной церемонии вручения в Постоянной миссии Российской Федерации при ООН в Нью-Йорке Вербов произнес краткую речь: «Я призываю молодых русских художников следовать заветам моего учителя Ильи Ефимовича Репина, а не заниматься этой абстракцией»[40]. Там же в день 99-летия Вербова открылась его последняя персональная выставка. Но его мечта провести выставку в России осталась неосуществленной.

Художник ушел из жизни 4 апреля 1996 года. Не имеющий близких родственников, он завещал свое наследие сыну покойного друга - гражданину США[41]. Однако в интервью Вербов говорил, что надеется на возвращение в Россию его портретов Федора Шаляпина (1925, акварель), Ивана Бунина (1951) и композитора Александра Гречанинова (1947)[42]. Говорил он и о другом своем желании: «Почему я так хочу, чтобы состоялась моя выставка в России? <...> она воссоединит меня с русским искусством, а это главное»[43].

Иллюстрации

М.А. Вербов
Фотография с дарственной надписью: «Дорогому, любимому Илье Ефимовичу Репину всем сердцем преданный Михаил Вербов 6. VIII.1929» Париж. 1929
© Научный архив Российской академии художеств, Санкт-Петербург (далее: НА РАХ)

В мастерской «Пенатов»
На первом плане – И.Е. Репин.
Слева направо: А.М. Комашка, П.И. Нерадовский, М.А. Вербов, певица А.Н. Молас, справа – ее внучка Т.С. Брусиловская (Муромцева). 1916
Фотография. Частный архив. Воспр. в изд.: Брусиловская (Муромцева) Т.С. Встречи с И.Е. Репиным // Панорама искусств, 4. М., 1981

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Корнея Ивановича Чуковского. 1915
Бумага, цветной карандаш. Альманах «Чукоккала»

М.А. ВЕРБОВ. Лоцман
Бумага, графитный карандаш. Местонахождение неизвестно. Воспр. в журнале «Солнце России». 1916. №49

Григорий Гнесин. Ода Н.Н. Евреинову. 2 февраля 1915. Рисунок М.А. Вербова. Альманах «Чукоккала»

В столовой «Пенатов»
Стоят (справа налево): вторая – Маргарита Берсон, В.В. Маяковский, К.И. Чуковский, В.И. Репина, Н.Н. Евреинов, А.Л. Андреева-Шкилондзь, М.А. Вербов, И.Е. Репин, Н.Б. Чуковская, Е.Н. Чириков и другие. 1915
Фотография
© Музей-усадьба И.Е. Репина «Пенаты»

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Владимира Николаевича Давыдова. 1922
Холст, масло. 101,4 × 66
© Музей Малого театра, Москва. Публикуется впервые

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Александра Ивановича Сумбатова-Южина. 1922
Холст, масло. 89 × 68,2
© Музей Малого театра, Москва. Публикуется впервые

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Леонида Витальевича Собинова. 1922
Холст, масло. 117 × 88
© Музей Большого театра, Москва. Публикуется впервые

М.А. Вербов и Л.В. Собинов. 1922
Фотография
© Музей Большого театра

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Корнея Ивановича Чуковского с дарственной надписью: «Великому президенту великой Чукоккалы. С любовью просит принять Народный Артист Чукоккалы 17.VIII.24. М.А. Вербов», «М. А. Вербов 1924 август Сестрорецк»
Бумага, итальянский карандаш. Альманах «Чукоккала»

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Ильи Семеновича Остроухова. 1924
Холст, масло. 114, 5 × 89. ГТГ

М.А. ВЕРБОВ. Портрет А.А. Яблочкиной в роли королевы Елизаветы
Постановка по трагедии Ф. Шиллера «Мария Стюарт», Малый театр, Москва, 1923
Бумага, графитный карандаш. 61 × 49
© Музей Малого театра, Москва

М.А. ВЕРБОВ. Портрет П.М. Садовского в роли Мизгиря
Постановка пьесы А.Н. Островского «Снегурочка», Малый театр, Москва. 1922
Бумага, итальянский карандаш. 57 × 44
© Музей Малого театра, Москва

М.А. ВЕРБОВ. Федор Иванович Шаляпин в образе Бориса Годунова в опере М.П. Мусоргского «Борис Годунов». 1925
Холст, масло. Коллекция Метрополитен Опера, Нью-Йорк. Фотография. НА РАХ

М.А. ВЕРБОВ. Портрет короля Швеции Густава V. 1927
Холст, масло. Местонахождение неизвестно. Фотография. НА РАХ. Фотография публикуется впервые

М.А. ВЕРБОВ. Портрет писателя Жоржа Куртелина. 1928
Холст, масло. Местонахождение неизвестно. Фотография. НА РАХ. Фотография публикуется впервые

М.А. ВЕРБОВ. Уильям Черч Осборн. 1945
Холст, масло. 101,6 × 76,2. Фотография
© Музей искусств Метрополитен, Нью-Йорк, США. Уильям Черч Осборн, восьмой президент Музея искусств Метрополитен, Нью-Йорк

М.А. ВЕРБОВ. Портрет Джакобо Фитц Джеймс Стюарт, 17-й герцог Альба. 1951
Холст, масло. 77 × 63
© Музей Прадо. Мадрид

Каталог портретов М.А. Вербова с портретом Ивана Алексеевича Бунина (1951) на обложке, изданного в связи с его персональной выставкой, проходившей в 1982 году в музее истории и искусства Cauga, Auburn, Штат Нью-Йорк, США

М.А. Вербов. Фотография с портретом И.А. Бунина. Начало 1970-х
Архив Валерия Ивановича Матисова

М.А. Вербов в Москве. Фотография на фоне Третьяковской галереи. Воспр. в газете «Голос Родины». 1977

• 1. М.А. Вербов - автор портретов короля Швеции Густава V, короля Испании Альфонсо XIII, президента Финляндии Урхо Калева Кекконена, премьер-министров Индии Индиры Ганди и Раджива Ганди. Подробнее об этом: Медведева И.Ю. ХХ век Михаила Александровича Вербова // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 2015 год. СПб., 2016. С. 238-262; Медведева И.Ю. Покинувший Пенаты. О судьбе художника Михаила Александровича Вербова // Карельский перешеек. Страницы истории. Кн. 1. СПб., 2017 С. 83-101.
• 2. Чукоккала. Рукописный альманах Корнея Чуковского. М., 1979. C. 114.
• 3. Михаил Исаакович Вербов 27 ноября 1914 года принял православие и стал именоваться Михаилом Александровичем. РГИА. Ф. 789. Оп. 13. 1916. Д. 143.
• 4. Вербов отмечал свой день рождения по новому календарю 10 декабря.
• 5. Мейлах М. Эвтерпа, ты? Художественные заметки. Беседа с русскими артистами в эмиграции и в метрополии. Т. 2. М., 2011. С. 595.
• 6. В 1932 году Вербов брал уроки вокала у итальянского оперного певца Титта Руффо.
• 7. Наталья Борисовна Нордман- Северова (1863-1914) - гражданская жена И.Е. Репина, писательница.
• 8. «Чукоккала» - рукописный альманах, составлявшийся К.И. Чуковским с 1914 по 1969 год.
• 9. Чуковский К.И. Репин в «Чукокка- ле» // Репин. Художественное наследство. Т. 1. М.; Л., 1948. С. 290.
• 10. Чукоккала. Рукописный альманах Корнея Чуковского. М., 1979. С. 116.
• 11. Мое сердце в России. Воспоминания художника М.А. Вербова // Голос Родины. 1974. №94. Л. 6. (Далее: Мое сердце в России.)