Сначала мы хотели написать статью вдвоём с Виктором Фесенко. Обсуждали, делились материалами. Но Виктора увлекли другие темы и я осталась в одиночестве.  Что вышло, то вышло! Всё равно, спасибо ему за "соучастие". Огромная благодарность также двум другим  "соучастницам", Галочке и Ниночке Жадиным, моим маленьким подружкам-соседкам. Галочка поделилась фотографиями и воспоминаниями.

    Мой первый сезон в Детском Саду. 1953.

.

 

Я не собиралась ни в какой детский сад! У меня был ТЕАТР! Меня вполне устраивало существующее положение дел: мама за руку тащила меня в театр, вечно и повсеместно опаздывая, и костерила на всю Пушкинскую, затем - на весь Сквер, а на финише - на всю улицу Маркса. А вот в театр мы пробирались тихой сапой, так как матушка пыталась мышкой проскользнуть мимо инспектора сцены Мирского. Да не тут-то было! Вылавливать нарушителей было его первейшей обязанностью... Ну а дальше, пока шла репетиция или спектакль, я была предоставлена самой себе и прекрасно проводила время! Где-то меня привечали, откуда-то выставляли, но в общем, относились хорошо. Враг у меня был один - Мирский!!! Установка была такая - ни в коем случае на глаза ему не попадаться.  Его побаивались все, а от нечего делать приучили и  меня бежать и прятаться по команде "мирский"!!!! Это звучало как "брысь пошла" для кошки. Я улепётывала во все лопатка и забивалась в какой-нибудь угол. Боялась его смертельно.

  Одно из наших окон выходило в соседний двор. Открывался вид на чью-то крышу и чей-то палисадник внизу. Иногда я сидела на широком подоконнике и разглядывала эту чью-то жизнью сверху. И вдруг среди зелени я обнаружила ... Мирского. Да, он жил в соседнем дворе, практически под нами. Днём как-то всё обошлось, но ночью я не смогла заснуть. Едва свет потушили, как "мирские" полезли в окошко. Бедные папа - мама изгоняли их  до самого утра...И тогда родители решили положить конец бесконтрольному общению дитяти со взрослыми шутниками.  Меня пристроили в Детский Сад №46 на улице Жуковской. У садика была хорошая репутация и находился - то он всего через один двор от нас, как раз по середине первого квартала.

Недавно недавно объявились в сети фотографии центральных улиц Старого Ташкента. Среди них угол Пушкинской и Жуковской и угол

Жуковской и Советской, пункты А и B моего путешествия. Между ними стоял респектабельный особняк,  настоящий генерал среди капитанов.

Это и был Мой Детский Сад. Пройди фотограф немного вглубь от А до B или от B до А   и он бы его сфотографировал... НО..

    А) Старый Ташкент. Угол Пушкинской

( вдоль, по горизонтали ) и Жуковской (уходит вглубь, слева. У самого краешка видны ворота по Жуковской №2).

 

    В)  Угол Жуковской и Советской. Впереди - консерватория. Где-то посередине, напротив ул. Свердлова - Детский Сад №46.

 

.

Итак , идём от Пушкинской по чётной стороне Жуковской: угловое косое крылечко, стена дома, массивное

зацементированное крыльцо с боковинами, наши образцово-показательные ворота, ещё один особняк с двумя парадными, затем жалкие

пристройки, облезлые чугунные ворота, вечно нараспашку (№4 –конечно!), крылечко трубача дяди Яшы и его овчарки Малыша, узенький

палисадник под его окошками, потом «неизвестночьи» окна, угол здания и стена, немного отступающая вглубь от красной линии. С таким

отступом и располагался Наш Детский Сад!

Детали почему-то стёрлись из памяти. Помню только, что дверь была массивная и я с трудом её открывала. Слева шёл кирпичный забор садика.  Калиткой пользовались в тёплое время года, а вот ворота были чисто хозяйственного назначения.

За дверью и небольшим тамбуром начинался широкий коридор с кафельным полом. Сразу же налево находилась  "группа", большая комната, где обитали дети одного возраста..  Дети подразделялись на группы (как классы в школе), а сами помещения тоже именовались "группами".   Полы в них были паркетные. Мама всё удивлялась, отчего их не натирали, как в Москве или в Ленинграде, а просто мыли. Потолки высокие, из фанеры (тоже защита от землетрясений). Двери барские, двустворчатые. Отапливались круглыми печками - голландками. 

Спали, ели и играли мы прямо в «группах». В тихий час расставляли допотопные раскладушки (плотная ткань, натянутая на козлы). Ели на игровых столах, покрытых клеёнками.

. .Вдоль стен коридора выстроились шкафчики для одежды. На каждой дверце красовался какой-нибудь фрукт, мы их сами

рисовали, а потом приклеивали. Коридор уходил в глубину здания и поворачивал направо. На углу находились две двери. Прямо – в небольшую

«группу», окна которой выходили во двор. Налево – в просторный зал, где стояло фортепиано. Там проходили музыкальные занятия, ёлки и

всякие другие праздники. Из зала можно было попасть в медкабинет, а оттуда прямо в кабинет заведующей. Надо сказать, что детей

становилось всё больше, и постепенно раскладушки заполнили и танцевальный зал и медкабинет. Вправо по колену коридора не

было ни окон ни дверей, только шкафчики вдоль стен. А в конце колена коридор  раздваивался. Повернёте направо, попадёте в самую

младшую группу. Повернёте налево, попадёте во двор. Повернём налево?

Тогда придётся пройти мимо  дверей хозяйственных помещений: по правую руку - каптёрка кастелянши; нечто вроде небольшого склада с весами - платформой. В каптёрке находился лаз в самое страшное место детсада – подвал. Иногда озорников грозились туда посадить! Далее шла умывальная, оттуда можно было попасть прямо в зимний туалет ( всё той же системы: дырки в полу и яма) . В конце коридора – выход во двор. СВОБОДА!!!

При всей коммунальной тесноте Центрального района наше дошкольное учреждение имело огромную территорию. Виктор Фесенко уверял, что из садика можно было пробраться к кинотеатру "30 лет комсомола".  Я спорила... И не зря. Познакомившись с другими однодетскосадниками, поглядев на карту 36г. и сравнив её с вариантами послеземлетрясенческими, я поняла, что после катастрофы 1966г. наш садик "передвинули" поближе к Советской. Так что "наш садик" был у меня и у Виктора Фесенко  не один и тот же, хоть и в одном квартале. Поэтому и не узнал Виктор детские площадки за моей спиной на фотографии. В интернете столкнулась недавно со своим соседом по улице Жуковской Борисом  Пономаревым. Он старше меня лет на 10, знает окрестности гораздо лучше. Жил рядом с садиком, через забор. Так вот особняк наш ранее принадлежал какому-то чайному королю, а дома рядом - его избранным служащим, элите чайного королевства. Оказывается, студенты строительного института часто рисовали это красивое здание. Возможно, где-то хранятся эти учебные работы?

 

                                                                                                    

Это я в старшей группе. Уже отросли косички. Значит, скоро в школу. Единственная фотография на которой можно разглядеть детсадовский двор. На заднем плане - забор с калиткой вдоль улицы Жуковской - справа и часть здания Детского Сада - слева. За моей спиной квадратик средней группы ("пятилеток").  Очень редко к перекладине подвешивали качели. Ведь качаться хотелось всем. А ближе к забору играли "четырёхлетки".

 

 

Большой арык, ограждённый штакетником, пересекал территорию и разделял участок на « детский рай» и задний двор. «Детский рай» был поделен на пять больших квадратов, ограниченных канавками.  По периметру сажали кустики и разбивали небольшие цветники. Каждый квадрат нерушимо принадлежал определённой группе. В тёплое время года жизнь перемещалась на улицу. На каждом квадратике росло какое-нибудь  большущее дерево. Ближе к Жуковской – чинара. На следующем участке – каштан. Возле арыка – ещё две чинары, а около кухни – акация или тутовник(?) Под окнами заведующей и под её надзором проживала чудесная вишенка. Она цвела и плодоносила. А вот вдоль дворового фасада почему-то была высажена волчья ягода (?!) Воспитательницы следили, чтобы мы не наелись этой гадости. Зачем? Проще было бы

посадить что-то  другое...

Справа находилась зона соприкосновения с двором № 4. Ограда была сооружена из разнообразных подручных материалов. За ней кипела

коммунальная жизнь. Одна из моих однокорытниц на время болезни просто перемещалась за забор, на свою небольшую терраску. И так мы

продолжали общаться. А вот слева садик защищал деревянный забор, кажется? Вдоль него от ворот шла дорога на задний двор. По ней ездил

детсадовский ослик, запряжённый в тележку.

 Для начала я потерялась. Да, в первый день пребывания на этой защищённой, упорядоченной территории я исчезла неведомо куда. Пока мама

вникала во все тонкости распорядка дня на маленькой балахане при кабинете заведующей Веры САМСОННЫ (как оказалось, родственницы

Виктора Фесенко), я отправилась гулять. Самостоятельно выбрала "квадратик пребывания", примкнула к какой-то игре, отвоевала стульчик и

даже уселась за  стол..

  Воспитательница, наконец - то, меня заметила и спросила, сколько мне лет. Выяснилось, что пять. Всё было правильно. Квадратик как

раз принадлежал средней группе. Так я затерялась в толпе. А в это время нянечки во главе с моей мамой  носились по дому, заглядывали в

каждый угол... Ребёнок пропал!  Дело в том, что маменька разработала хитроумный план. Мне было не 5, а 5 с половиной лет. И вот она

пристроила дочь в старшую группу "шестилеток", чтобы отправить в школу на год раньше, чем положено!  Правда, план не удался, в первый

класс меня не записали. В следующем году я снова оказалась в старшей группе с теми детьми, с которыми встретилась и подружилась  в свой

первый детсадовский .день. В детстве - пол года большая разница. В группе шестилеток я прижилась, но на положении самого младшего в стае. Из фотографий того времени сохранился только портрет. Совсем недавно был ещё снимок в "группе": я и Гала Власова в игровом уголке, на фоне узбекского сюзане.  Но не нашла я его. Фотографировал молодой человек, студент  Яша Лобач. В будущем хороший режиссёр и супруг Ольги Александровны Черновой.

В «заарычье» простирался задний двор. Там на пригорке находился деревянный летний туалет, там была помойка, домик сторожа, стойло осла, куры –всё такое ужасно интересное! Иногда музыкальные занятия переносили именно туда. Мы расставляли свои стульчики полукругом и пели, а иногда и танцевали под "тра-ля-ля". Близость дощатого сооружения никого не смущала.

Первое, что поразило меня в Детском Саду – это отсутствие сада. Оказалось, что к пяти годам единственный сад, который я видела своими глазами, был вишневый сад из одноименной пьесы Чехова. Оказавшись во дворе садика, я отправилась искать бутафорские деревья с тряпочными цветочками. В парках Ташкента я бывала, но тогда сад и парк были для меня « двумя большими разницами». Вечером я долго допрашивала маму, где же сад, а она ничего не могла понять. Вторым камнем преткновения, стало слово «туалет». Родители будку на заднем дворе называли «уборная». Туалет, туалеты – означало богатые наряды. В комнате нашей стоял какой-то ящик, покрытый тюлем. На нём –зеркало, кремы, духи. Всё это маменька называла «мой туалетный столик». В детском саду мне сразу же объяснили, как попасть в ТУАЛЕТ, а я отправилась искать мамин «туалетный столик». Слава Богу, как выглядят уборные и как ими пользоваться, я и сама знала. Но некоторое недоумение из-за отсутствия «туалетного столика» оставалось.

Отличительной особенностью времени был культ веса (чёрт бы его подрал!) В наголодавшейся стране толстый ребёнок был синонимом здорового ребёнка. Нас и так кормили, если не вкусно, то добросовестно. А тут появлялся некий второй завтрак, на столе постоянно присутствовали огромные бутерброды с маслом и сыром. Называлось это «оздоровительный периУд» (период -я). До и после периУда детей взвешивали. Привес определял успешность работы садика. Это были такие страдания для меня! Ведь бедная мама тоже считала, что дитя должно непрерывно толстеть. Перед походом в садик и по возвращении оттуда в меня вталкивали огромное количества еды… Я боролась как могла. По обычаю того времени на мне был передник с большим карманом на пузе. Туда я украдкой сбрасывала часть домашнего завтрака и детсадовские тефтели с макаронами. Всё это предназначалось моему другу - овчарке Малышу.

Иногда ослик привозил мешки с грецкими орехами. Тогда всякие игры-сказки отменялись. Евгения Ивановна вооружалась двумя половинками кирпича. Она колола орехи. А мы сидели за столом и очищали ядрышки от скорлупы. Естественно, себя не забывали! На полдник из орёхов пекли рулет. Самое вкусное блюдо нашей поварихи.

Всему, чему учили меня, спустя 30 лет учили и моего сына. Мы пели песенки водили хороводы, развивали память, чувство ритма и сообразительность.Сами воспитательницы устраивали для нас кукольные представления, инсценировали сказки, смастерили даже ТЕАТР ТЕНЕЙ.

Я рисовала лучше других детей. Правда, куда хуже, чем дети современные. А вот салфеточки и снежиночки вырезать из бумаги у меня не получалось. МОЯ НЕСПОСОБНОСТЬ СЛОЖИТЬ КОРАБЛИК ИЗ БУМАГИ  доводила до отчаяния любимую воспитательницу Евгению Ивановну. Моим коньком были сказки. Это был такой пункт воспитания дошколят. Нас сажали в кружок, а кто-то один должен был рассказать сказку. В первый же день я вырвалась вперёд и принялась импровизировать. И вы знаете, имела успех у публики!!! Ни плана, ни домашних заготовок. Просто открывала рот и представление начиналось! Так могут только дети! Самое удивительное, что слушатели с удовольствием включились в эту игру. Дети с места подсказывали мне, что сейчас должно произойти. Как будто кто-то это знал? Я соглашалась и повествование текло по избранному руслу. Так продолжалось с пол года, а потом родник иссяк сам собой. Надо отдать должное такту Евгении Ивановны. Она не мешала нашим коллективным сочинениям. Вообще, она была разумным человеком. Мы ведь тоже ставили её в тупик. Как-то Хасан (брат двойняшек Фатимы -Зухры) пришёл в садик очень задумчивым и с порога заявил: «Ленин и Сталин - дураки». Это было нечто! Ведь Великий Вождь был ещё жив. Юные "павликиморозовы" помчались жаловаться ...И ничего! Е. И. просто затеяла какую-то коллективную игру и всё забылось само-собой. Правда, я вот запомнила. Был у нас и свой детский политический «шансон» на злобу дня. Это уже позже: «Берия, Берия потерял доверие || А товарищ Маленков надавал ему пинков» или «Гром гремит, земля трясётся // Поп на курице несётся»???!!! Откуда? С улицы приносили.

Обязательной темой праздничных утренников того времени была Дружба Народов: русские сарафанчики, украинские веночки, тюбетейки, коробочки хлопка, уйгурская пляска. На Новый год ставили ёлку. Дедом Морозом наряжались сами воспитательницы. Костюмы приносила мама из театра.  А вот Снегурочкой назначали девочку из старшей группы. Меня не избрали ни разу… На короткое время появилась у нас девочка сказочной красоты с длинными золотыми косами. Видимо, роль Снегурочки была у неё игранная, потому что и костюм она принесла свой собственный из дома. Таня (так её звали) была настолько хороша, что иногда я начинаю сомневаться, а была ли она на самом деле? Или это плод моей фантазии? Мои мечты о главной роли? Ни на одной фотографии её нет. Вообще. мои попытки перехватить лидерство в "сценических искусствах" присекались. Любимая воспитательница раз и навсегда отрезала: "Ты у меня не будешь коронные роли играть! Целый день меня нервируешь!"

К праздникам мама шила мне новые платья. В садике это знали, и меня всегда выпускали в группе самых нарядных девочек. Но вот мама слегла в больницу на пол года… Из платьев своих я выросла. Папа купил мне школьную коричневую форму, шерстяную с длинным рукавом. Нет, воспитатели не убрали меня из стайки «маленьких нарядниц», но я понимала, что среди подружек в майских разноцветных платьишках смотрюсь как пугало в своей шерстяной робе. Словами « платьишки нарядные, лёгкие парадные, вот какие платьишки у девчат» я чуть не подавилась!

В одном пункте я категорически не совпадала с детсадовским режимом. Я не могла спать днём! НЕ МОГЛА!!!! А этот чёртов "тихий час" был обязательной процедурой! Мама умоляла не заталкивать меня в раскладушку насильно. Какое-то время мне разрешали гулять во дворе в одиночестве, но скоро пытка сном  возобновлялась.

 

 

 

1.

Видите, я и Оля Фесенко сняты в одном интерьере? Это специально для фотосессии оформили уголок возле арыка. Белую простынку повесили прямо на штакетник  Весь наш игрушечный запас тут. Но вот где  фотографировали мальчиков? Набор игрушек совершенно девчачий.

А на этом снимке Оля Фесенко несколько мпадше. Видимо, фотографировали раньше? С Олей мы закадычными подругами не были, хотя и не дрались.  Но у неё - своя компания, а у меня - своя.  Здесь она грустная, а  вообще, она была весёлой, бойкой, сообразительной девчонкой. Немного - задирой. Всюду поспевала первая. Меня обгоняла, во всяком случае. Светлая тебе Память, Оля.

Набор игрушек был на уровне того времени. Выводк целлулоидных кукол и всякое зверьё, мишки, пластмассовая посудка, мозаика, кукольная мебель, большой строительный конструктор, мячики, прыгалки, вожжи с бубенчикам. Я себя помню с пластмассовой мартышкой и с вожжами, в которые запрягала кого-нибудь из одногруппников. Всех своих лошадок я называла одинаково Элен БернЕс. Почему? Мама в то время читала дворовую книгу «Джейн Эйр». Моей любимой героиней стала подружка Джейн -Хелен Бёрнс. В том переводе – Элен БернЕс. Какие настольные игры были не помню… Кажется, мозаика. Лото с изображением фруктов. Набор невелик, но ведь тогда у некоторых детей игрушек вовсе не было.

 

1.


2.

Родителей тоже подключали к детсадовской жизни. Раз в год все приносили цветы в горшках. Мамы - папы должны были покупать посуду, шить тапочки для занятий, кофточки для тихого часа. В соседнем детском Саду, где воспитывались Вика и Этель, - ещё и подушки из дому приносили.. Мама умела прилаживать руки-ноги куклам и мастерила для них красивые наряды. Это были простые целлулоидные ляли, большие и маленькие. (В 80-е годы я увидела, как в мусорный бак  ведомственного садика выбрасывают голые тела  кукол с закрывающимися глазами вместе с отвалившимися ногами и руками… Как-то мне стало не по себе…)

А ущё мы все вместе ходили в парк Тельмана!  Собирали красивые листья, играли на детской площадке. Обычно там никого не было днём, но однажды мы повстречались с детьми одетыми совершенно одинаково. Это были СИРОТЫ.  Мне стало очень страшно, что я тоже могу стать СИРОТОЙ,,,

         

 

Лучше или хуже был наш садик по сравнению с садиками 80-х? Вы знаете они были на одном уровне. Но бытовой фон вокруг, за забором садиков нашего детства, был гораздо тяжелее. Отдельный вход с улицы уже считался большим плюсом. Семьи теснились в единственной комнате. Коллективные удобствия - на улице. Когда я при случае из садика сбежала, моя подружка (та самая девочка с золотыми косами) увещевала меня : «Ну зачем ты убежала?...Дома сыро.. дома холодно». Такой у неё был образ дома. К 80-м люди расселились по благоустроенным квартирам. Развлечений и дома было полно. А Детский комбинат ясли-сад продолжал бег по тому же кругу. В 50-е годы день начинался с медосмотра, с измерения температуры. Больных или отправляли восвояси, или как-то изолировали. На моём тельце обнаружили сыпь и тут же поволокли в детскую консультацию на Кирова. В 80-е детей утром уже не осматривали, пропускали всех подряд. Группа превращалась в инкубатор вечных ОРВИ.

И вы знаете, тот садик №46 на улице Жуковской был… человечнее и добрее!  Прежде всего потому, что дети не были друг-другу чужими.

НАШ Детский Сад не нарушал принцип ташкентского дворового существования В первой моей "шестилетке" я встретилась с нашим соседом  Витей Буряком и Таней Десятчиковой со двора на Пушкинской. Эта весёлая, шумная девочка скоро умерла. Зашла в часовую мастерскую рядом со своими воротами и .. её не стало. На нашей Жуковской, только напротив, жили Бабаев и Меликсетов. С Гоголевского бульвара приходила Фрида Маламуд, с Бородинской - Йосик Вайнштейн (это уже район Алайского), с Лермонтовской - Саша Блюм. В недрах двора-лабиринта за Гастрономом на Пушкинской находилась квартира весёлой троицы Хасана -Фатимы-Зухры. Из большого дома, рядом с консерваторией, прилетала целая стайка. Рядом с садиком, в доме с высоким крыльцом - Гуго Маркарян с сестрой Маргушей, ближе к 145-ой школе — Женя Шапиро. Возле Парка Тельмана обитали Ира Мешалкина и Элла. Потом в 46-ой садик пришли мои маленькие подружки - соседки Галочка и Ниночка Жадины. На правах школьницы я забирала их домой по поручению их мамы тёти Люси.  Никита Ткачук тоже посещал наш садик в одно время с Виктором Фесенко и Милей Вайнштейном мл. Все были свои, все всех знали до и после. Каждый двор являлся клеткой одного организма - Города Ташкента.

 

  

 

А вот тут мы все на ступенях большой лестницы парка Тельмана. На самой верхней ступеньке - наша Евгения Ивановна. Имя мальчика слева я не помню, а справа - Саша Блюм. Ниже : Фрида Маламуд, Марик, Лида Козлова, Игорь Непомнящий, имя девочки с большим бантом не помню. Фатима или Зухра, Люба. Ниже: Лёша Меликсетов, не помню имя мальчика, не помню имя девочки, Ира, затылок Йосика Ванштейна. Ниже: Элла, не помню девочку, Бабаев, мальчика не помню. Ниже: Фатима -Зухра, Оля Фесенко, не помню девочку, Харченко?, Ира Мешалкина, Попов, Акбарова. Ниже: Ира Самохвалова (или Жданова?), Сайёра Абдурахманова, Женя Шапиро, Витя Зинкович, Настич.