Мне показалось интересным взглянуть на события в Бухаре весной 1917 года глазами участника и очевидца  Мирзы Салимбека. Кто то же он?

"Биографические данные о Мирзе Салимбеке, кроме его мемуаров, мы находим в трудах современных ему авторов ¹² и в изданной им антологии ¹³. Имеются еще воспоминания его сына Рахима Салимова о своем отце, записанные в общей тетради на 33 листах.

  Мирза Салимбек прожил долгую и богатую жизнь. В годы его юности произошло завоевание Туркестана Российской империей. Достигнув совершеннолетия, он стал свидетелем установления российского протектората над Бухарским эмиратом. Мирза Салимбек родился в богатой бухарской семье. Дату своего рождения он указывает как 1850 г. По утверждению же его сына, Салимбек родился в 1848 г. Получив хорошее образование, он служил писарем у правителя Зиёуддунского вилайата [13] (бекства), С установлением протектората России над Бухарским эмиратом Мирза Салимбек в качестве торгового агента был направлен в Ташкент. Здесь он прожил 12 лет и выполнял секретные поручения эмира. По окончании миссии в Ташкенте Салимбек назначается амлакдаром Хутфарского и Самчинского туманов и получает чин мирахура. При вступлении на престол эмира Абдалахада Салимбек в составе посольства Бухары ездил в Петербург.  

При Абдалахаде продолжилось дальнейшее служебное возвышение Салимбека. Он пять лет служил миршабом Бухары. Затем его произвели в чин туксабы и назначили правителем Яккабага, небольшого вилайата, расположенного к югу от Шахрисабзского вилайата, в предгорьях Гиссарского хребта. Через пять лет его перевели в Нуратинский вилайат, которым он управлял четыре года.

Затем он правил Байсунским вилайатом. Учитывая предприимчивость Салимбека, эмир направлял его в самые трудные участки. В 1905 г. он был назначен правителем Ширабадского вилайата, расположенного на правом берегу Амударьи на границе степных просторов. В 1897 г., учитывая стратегическое положение Термеза, русское правительство решило прочно обосноваться здесь. 27 января 1900 г. эмир подписал владетельный акт, ¹⁴ по которому он уступал русским властям безвозмездно весь треугольник территории, ограниченной Амударьей, Сурханом, а с севера — полосой песков, общей площадью в 10514 десятин ¹⁵. После этого последовали переговоры правительства эмирата с Туркестанским генерал-губернаторством. Салимбек был против [14] выдачи в аренду земель колониальным властям ¹⁶. На базе полученных в аренду земель образовалось общество «Шерабад». Инициатором его создания был военный инженер А. Г. Ананьев ¹⁷. Салимбек правил Ширабадом четыре года (1905-1909). В 1910 г. он стал правителем Шахрисабзского вилайата. И это назначение было не случайным. К этому времени усилилось недовольство местного населения эмиром, особенно, крайне «беспокойных» узбеков из племени кенагас Шахрисабзского вилайата. Они «по внешности хотя казались несчастными людьми, — пишет Салимбек, — но имели грубый и дерзкий нрав, питали к падишаху и ко всем бухарцам (вообще) лютую ненависть. В случае возможности, они старались освободиться от повиновения бухарскому падишаху» ¹⁸. 
При эмире Алимхане Салимбек становится главным закатчи и ведает финансовой частью эмирата. Во время мартовских событий 1918 г. он командовал эмирским войском, противопоставленным отрядам Ф. И. Колесова и младобухарцев ¹⁹, а затем побывал в Закаспии для установления связи с англичанами ²⁰. В марте 1920 г. Салимбек назначается правителем Чарджуйского вилайата, где действовала сильная большевистская и младобухарская организации ²¹ . 29 августа 1920 г., в первый день бухарской «народной революции», Салимбек был [15] низложен и арестован в числе 56 других чиновников ²², но через год был отпущен на свободу. 

При новой власти вместе с другими лицами он участвовал в составлении истории бухарского Арка, предпринятом Бухарским комитетом по охране памятников старины, искусства и природы (уникальная рукопись этого труда хранится в ИВ АН РУз за № 19). Мирза Салимбек работал заместителем заведующего податного отдела, затем в конторе «Авкоф», занимавшейся вакфными доходами, заведовал библиотекой старинных рукописей. Умер он в марте 1930 г.

Мирза Салимбек за время своей жизни, находясь на той или иной должности, как подобает богатому мусульманину построил медресе, а часть своих земель и имущества передал в вакф. Он ремонтировал гробницы и мечети, проводил арыки, занимался литературной деятельностью и т.д."

Н. Норкулов

Текст воспроизведен по изданию: Мирза Салимбек. Тарих-и Салими (Источник по истории Бухарского эмирата). Ташкент. Akademiya. 2009

источник : http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XX/1900-1920/Mirza_Salimbek_2/framevved.htm

  Ясно, что видный сановник и опора трона Мирза Салимбек придерживался консервативных взглядов. Так что это взгляд с другой стороны. Итак, российский резидент  Александр Яковлевич Миллер телеграфирует в Петербург. http://drevlit.ru/docs/central_asia/XX/1900-1920/Buchara_1917/text.php

,

Следующее сообщение Миллера содержит проект Манифеста.

     Вот что рассказывает Мирза Салимбек: "В 1335 г. х. [1917 г.] его величество [эмир] был в Арке. На свое непутевое предприятие [Мирза Насрулла] добился согласия его величества, прибежища халифата. В пятничный день было послано извещение всем улемам и военачальникам собраться в десять часов наверху [в Арке]. Слуги-офицеры, богомольцы, главный казий, ахунд и муфтии, полагая, что это приглашение по высочайшему приказу, прибыли [в Арк]. Всех завели в пятничную мечеть Арка. Еще до прибытия всех слуг и [141] богомольцев тот негодяй, безбожник [кошбеги] пригласил консула с тремя чиновниками и несколько человек джадидов-вероотступников. Он посадил их перед троном его величества в приемной гостиной Рахим-хана ²⁵⁰. Никто не знал о неблаговидном предприятии [кошбеги]. Этот несчастный вошел в пятничную мечеть с тремя большими [листами] бумаги в руках. Он присел и одну из бумаг подал главному казию, Мулле Мухаммаду Шарифу ²⁵¹ со словами: «Внимательно просмотрите, а потом громко прочитайте его величеству и всем собравшимся. Затем я дам вам две другие грамоты, чтобы вы их также зачитали». Главный казий занялся чтением [про себя]. Муфтии попросили читать погромче,чтобы они могли слышать. Главный казий читал неразборчиво; о том, что его величество [эмир] ради пользы подданных высокого государства назначает при каждом правителе и амлякдаре по одному надзирателю. Всем судьям назначается помесячное жалование, все арестованные и [заключенные] в тюрьме освобождаются. [Но едва это было выслушено], как все улемы и военачальники закричали, что основою их действий является шариат его святейшества пророка, /130а/ да благословит его Аллах и да приветствует. Мы уполномочили четверых из улемов: Мулла Кутбаддина, Мулла Шавкатулла ходжу, Мулла Музаффар ходжу, Мулла Ибадуллу чтобы они, руководствуясь велениями [Корана] и шариата, поговорили относительно религии. Мирза Насрулла, услышав эти громкие протесты, вскочил со своего места и сказал: «Пойдемте в гостиную Рахим-хана, потому что все собравшиеся ожидают нас. Его величество тоже прибудет, и все что он милостиво укажет, то и надлежит исполнить. После этих слов, он вышел [из мечети], все мы последовали за ним в Рахим-ханскую приемную-гостиную. В передней гостиной Рахим-хана [142] стояли консул христиан с [тремя] своими помощниками и несколько человек из негодяев джадидов. Масса людей, улемов, военачальники и чиновников, собравшись, ожидали появления его величества.
Немного спустя показался его величество. Упомянутый главный казий, стоя начал читать большой и печатный лист того манифеста. Его величество стоял и все упомянутые люди тоже слушали читающего стоя. Все как будто были низкими и слабоумными, и не подумали о том, что даже слово Аллаха и священные хадисы читают сидя. А эти, не имеющие смысла слова, состряпанные несколькими вероотступниками джадидами, читают с такой церемонией, с таким безмерным произношением и уважением, заставляя при этом стоять мусульманского государя /130б/. Я испытывал большое душевное страдание, [когда думал], что благороднейший посланник [Аллаха], да благословит его Аллах и да приветствует, сидя выслушал через архангела Гавриила, да приветствует его [Аллах], божественное небесное откровение, так почему же эти слова, не имеющие смысла, все слушают стоя? Содержание упомянутого манифеста не стоило такой степени уважения, потому что оно является изобретением нескольких христиан и джадидов. В нем не было ни стихов Корана, ни слов из хадисов, а был просто набор слов о свободах. Во всяком случае, будь он Кораном, то все равно его читали бы сидя.

Короче говоря, после окончания чтения его величество вышел оттуда и направился к своему трону. Христиане и джадиды, довольные, горячо поздравили друг друга. Одну отпечатанную пачку, — тысячу или больше из тех прочитанных, но не имеющих значения листов [манифеста], они раздали каждому в руки. Люди, бывшие в упомянутом собрании, начиная с высших чинов и кончая малыми, не понимая сути дела, стали как можно скорее хватать из [143] рук христиан [листы], их они считали своим благополучием. Среди собравшихся возникла суматоха.

Так прошла ночь. В субботу [с утра] джадиды с несколькими красными знаменами и флагами [вышли на демонстрацию]. Одна толпа шла со стороны перекрестка, подняв красные флаги, и устроила митинг на площади медресе Кукалдаш. Другая толпа тех [джадидов] шла со стороны /131а/ [улицы] Хиабан], поднимая колеблющиеся красные знамена, бессмысленным шумом и криками вызывая сумятицу. Некоторые из них под знаменами танцевали. Несколько вожаков слабоумных джадидов осыпали [танцующих] розами и сахаром. [Все это] происходило в Бухаре. По милости и великодушию Аллаха и молений распорядителя законами освященного шариата мусульмане и богословы отвернулись от этой гадости. Они, собравшись со всех сторон по пятьдесять человек, стали окружать [демонстрантов]: некоторых задержали, большинство разбежалось. Знамена и флаги были поломаны и разорваны в клочья. Улемы и подданные, узнавшие о происшедшем, собрались на Регистане у подножья высочайшего Арка и били тревогу. Его величество заперся в царской цитадели. Узнав о сборище улемов и шуме подданных, [эмир] вышел наверх высочайшего Арка. От этого движения джадидов шум в городе еще больше увеличился. Перед этим мулла и поэт джадидов Айни ²⁵², джадид Мир Баба ²⁵³ и джадид-торговец ситцем Назири ²⁵⁴, поднявшись на высочайший Арк, просили у Мирзы Насруллы достать им музыку ради увеселения. [Нукеры] их задержали и для успокоения [взволнованных] подданных в день воскресенья всех троих вывели на Тахта-пул ²⁵⁵, дали в наказание каждому по семидесяти пяти палок и бросили в тюрьму. Иранцев Ходжи дадхо и Мирзу Сахба, которые /131б/ были украшением трона джадидов, тоже [144] арестовали и посадили в тюрьму. Благодаря этим мероприятиям его величества волнение среди людей утихло и они разошлись. Но прошло еще два-три дня, пока наступило полное спокойствие.

В следующую пятницу к 10 часам утра индакчи ²⁵⁶ опять пригласили всех улемов и военачальников в высочайший Арк. Мы пришли. В пятничной мечети Арка были постланы ковры, всюду было убрано. Как только мы собрались спросить удайчиев [о причине вызова], Мирза Насрулла кошбеги вышел из своего двора и обратился к удайчиям: «В гостиную Рахим-хана пригласите сегодня и махрамов, сановников, так как прибудут многие». Я спросил Мирзу Насруллу: «Что за причина этого собрания?» Он ответил: «Сегодня сюда опять прибудет русский консул со своими помощниками, и в их присутствии все собравшиеся скажут, что манифест, зачитанный в прошлую пятницу, ими принимается». Я сказал: «В прошлую пятницу люди, не зная в чем дело, выслушали упомянутый манифест, но вчерашние волнения открыли нам глаза. [Я полагаю], что вы совершили ошибку. Теперь думайте о выходе из этого положения. Никогда народ не будет склонен принять возвещенного. Не знаю до чего доведет вред от него?» Мирза Насрулла, рассердившись на эти слова, молча вышел. Словом, мы зашли в гостиную Рахим-хана. Она была переполнена улемами и военачальниками. На веранде упомянутый гостиной стояли: консул с тремя своими помощниками и несколько человек коварных /132а/ джадидов, их глава, заместитель упомянутого кошбеги Мирза Мухиддин ²⁵⁷, из видных торговцев Бухары, опустошитель султанской казны Хаджи Абдусаттар со всклоченной бородой и дети влиятельных представителей духовенства, достойные преждевременной смерти. В этот момент явился Мирза Насрулла. Его сейчас же окружило несколько человек из военачальников. Мулла [145] Имамаддин алам ²⁵⁸ и четыре улема, уполномоченные [нами], спросили: «Что за цель заставить волноваться весь этот люд?». Он ответил: «В России настала свобода и здесь также для спокойствия подданных будет установлена свобода и все дела будут оканчиваться благополучно». Уполномоченные сказали: «Все эти ваши деяния кроме разврата народа никакой другой цели не имеют и мы ради этого дела готовы ехать в Петербург, ибо нет возможной свободы». Мирза Насрулла, видя, что хитрость и обманы не пройдут и все тщетно, вышел и, не отставая от его величества, прибежища царства, провел его [в гостиную]. Его величество эмир зашел в гостиную, сел на свое место и, оказывая милость, сказал: «Примите свободу ради меня. Я тоже человек и все эти мои начинания ради вашего блага и спокойствия». Но все закричали: «Пока мы живы, такого рода свободы мы никогда не примем. /132б/ В сущности, свобода — это наш шариат! И мы никогда не преступим законы шариата». Мирза Насрулла был за дверью [гостиной]. Его величество понял, что все единодушны в мнении. Обращаясь к Мирзе Насрулле, он сказал: «Кошбеги, зайдите и поговорите с ними». Мирза Насрулла зашел и смущенно сказал: «Примите слова его величества» и опять все закричали: «Насчет [свободы] мы со словами [его величества] никогда не согласимся». Его величество, видя, что [люди] никак не хотят исполнить его воли, встал со своего места. Мы, опять — шесть человек из военачальников, окружили его величество и, плача, сказали ему: «Да станем мы вашей жертвой, государь! Мы ваши самоотверженные слуги никогда не согласимся с такими идеями». Мирза Насрулла стоял позади его величества. Прибежище саййидов офицер Тура-ходжа ²⁵⁹ судур обратился к Мирзе Насрулле [с резким упреком]: «Ты испортил [государственные] дела». Я тоже возмущенно [146] сказал ему: «Его величество ты отдалил от его собственных слуг. Никто из слуг не узнает его величества. Ты забрал всю власть в высочайшем государстве в свои руки и в конце-концов совершаешь еще такие дела [как введение свободы]!». Все заплакали и поднялись такие вопли, будто наступил день страшного  суда в гостиной Рахим-хана. Началась сутолока. Его величество тоже горько заплакал. Я и прибежище военачальников Аулия-кул диванбеги, открыв дверь в покои его величества, взяли его под руки и /133а/ вывели за дверь. Тут я сказал [эмиру]: «Да буду я вашей жертвой, вы не слушайтесь этого неблагодарного!». С этими словами мы закрыли за ним дверь. Все мы, присутствовавшие, покинули [гостиную эмира] и увидели [необычайную картину]: весь Регистан и Арк были полны студентами и подданными жителями высочайшего государства. Все кричали раздирающими душу громкими голосами, плач и стон повисли в воздухе. Одни взывали: «Увольте Мирзу Насруллу от должности вазира!» Другие кричали «Мирзу Мухиддина, негодника, сбросьте вниз с накара-хана!» ²⁶⁰. Жители окрестных селений города [Бухары], узнав о том, что происходит с джадидами, стали собираться в большие толпы и спешить [в город], жаждя крови джадидов. В туманы Бухары были посланы люди ²⁶¹.

Короче говоря, весь день до полуночи [возбужденный] народ не расходился с Регистана, от ворот высочайшего Арка, ожидая выхода оттуда консула и джадидов, чтобы при выходе их всех арестовать. И лишь после полуночи, перед рассветом, консул со своими помощниками и джадидами тайно были вывезены [из города] через Самаркандские ворота в сторону станции Каган.

В воскресенье для исправления всего совершившегося и ликвидации этой смуты студенты, улемы и подданные собрались [возле Арка]. Его величество [147] поднялся в высочайший Арк. Скопление людей все более увеличивалось. Главный казий, раис и муфтий тоже поднимались [в Арк] и все собрались во дворе кошбеги. Со всех сторон прямо в лицо Мирзе Насрулле /133б/ сыпались грубые оскорбительные слова: Все эти беспорядки возникли от тебя, всю эту смуту в народе заварил ты, даже давал ход джадидам!» С ответом на эти [упреки] людей выступал раис Бухары, Абдуссамад ходжа судур, и сказал: «Джадид — не богоотступник». Едва он успел сказать эти слова, как его схватили за шиворот, стащили с суфы вниз и стали избивать и скрутили ему руки. Но подоспевшие люди вазарат-панаха [Мирзы Насруллы] вырвали [раиса] из рук и доставили на балахану [двора кошбеги] и спрятали. Хотели побить и главного казия, но его удалось втолкнуть в гостиную кошбеги и там запереть. [Собравшихся] людей стали просить потихоньку и по-хорошему разойтись. А народ ничуть не подчинялся. В конце-концов главный казий и кошбеги выдали от своего имени бумагу, скрепив ее своими печатями. Но народ и этим не успокоился: «Пока эта бумага не будет скреплена еще и печатью его величества, мы не уйдем». Кошбеги удалился и принес скрепленную печатью его величества [бумагу] и отдал. Народ успокоился и спустился [из Арка].

В понедельник учащиеся медресе под влиянием некоторых порицаний и подстрекательств собрались на Регистане. Узнав об их сборище, кошбеги послал людей за главным казием, ахундом, учеными и муфтиями. Они прибыли. Мулла Мухаммад Шариф, главный казий, в пышный одежде прибыл на Регистан с большим числом своих слуг. И только он хотел подняться наверх [в Арк], как учащиеся из горных мест ²⁶² стащили главного казия /134а/ с лошади и сильно избили ²⁶³, изорвав на нем чалму и одежду, сорвали с пальца бриллиантовый [148] перстень, сняли пояс и хотели было его задушить. Но сбежавшиеся сверху [из Арка] удайчи его спасли — посадили главного казия в фаэтон и отправили домой. Подобную дерзость со стороны учащихся горцев сочли следствием подстрекательства со стороны отставленного с должности главного казия Муллы Бурханаддина. Ради спокойствия главного казия [его] отправили из города [Бухары] в сторону [станции] Каган, в имевшийся там чарбаг. Люди стали было успокаиваться. Однако джадиды, снова как и в понедельник, не отказались от своих идей и несправедливых поступков: их разговоры и пропаганда их идей на улицах и базарах стали еще больше. Все, слыша открыто такие речи, послали во все туманы извещения через [особых] людей. Все улемы, военачальники и студенты медресе собрались в Арке и единогласно стали кричать: «Пока Мирзу Насруллу кошбеги не снимут с поста вазира, мы отсюда не уйдем!» Его величество [эмир], любящий своих подданных, оказывая ласку своему народу, немедленно [Мирзу Насруллу] отстранил с поста вазира. Его имущество отобрали в пользу высочайшей казны, а его самого с семейством выслали в Каршинский вилайат, [поселив] в чарбаге Курганча ²⁶⁴. На его место /134б/ на высокочтимую должность кошбеги был назначен амарат-панах Мирза Низамиддин-ходжа бий диванбеги бывший до этого закотчи, [проживающим] в нижнем дворе. Все вазирские дела в высочайшем Арке поручили ему. Его сына амарат-панаха Нусратулла-ходжу бия дадхо назначили правителем вилайата Китаб. [Точно также] в 1335 г. х., 9 шавваля. [31. 07. 1917 г] уволили главного казия Муллу Мухаммада Шарифа судура; на его место был назначен прежний главный казий Мулла Мир Бурханаддин садр. Муфтий-аскара Муллу Низомиддина бия садра назначили раисом [города] Бухары. А меня возвели [149] на высокочтимую должность парваначи вместе с правом сбора занята [с товаров, следующих] по путям, [ведущим] в Кабул, Мешхед, Урганч, Коканд, Ташкент и закята Бухары. Все были пожалованы и обласканы [пожалованием] комплекта верхнего великолепного платья и коня в богатом уборе с бархатным, шитым золотом чепраком, чем голову мою, слуги, возвысили до вершины созвездия Плеяд. Оставшись довольным, я занялся молением [богу] за продление жизни государя и торжества его величества, прибежища государства. Затем я отдался своим служебным обязанностям, Я завоевал благословение людей от малого до взрослого. Раньше Абдулла-ходжа судур был назначен казием Чарджуя. Его отозвали обратно и сделали муфти-аскаром вместо Ариф-ходжи судура, сына Шайхал-ислама. Кроме того, его удостоили чином садра /135а/. Так установился порядок, как прежде.

Как было сказано выше, джадидов уговорили и задобрили. Собравшихся из-за мятежа джадидов жителей кишлаков по-хорошему уговорили разойтись. Так, все люди успокоились и занялись своей работой. Но джадиды, хотя внешне казалось, что они вернулись к своим занятиям, на самом деле вели подготовку к тому, чтобы осуществить свои дела. Их вожаки Мухиддин и Файзулла Ходжа ²⁶⁵ съездили в Москву и Петербург, встречались там с руководителями сторонников свободы Новой  России, государства большевиков, дали им множество обещаний, чем склонили их на свою сторону. В Бухаре они развернули пропаганду и подстрекательство, чем продемонстрировали перед глазами [большевиков] свою [деятельность] в области заговора и смуты. Они на станции Каган наняли двор и превратили его в место заговоров. На крыше дома, окружив его, водрузили красные знамена, полки в комнате заполнили джадидскими книгами. Они собирались один два раза в [150] неделю и вели разговоры относительно организации беспорядков и смуты. [Кое-кто] из доброжелателей высокого превосходного государства старались уничтожить это общество, но не приложили должного старания и ничего по этому поводу не было предпринято, они полагали, что ничего особенного пять-шесть джадидов совершить не смогут. Несколько человек из общества джадидов, /135б/ удостоенных доверия государя и вазиря, [на службе] были известны, но как пособники джадидов в глазах государя они казались жалкими. [Эмир] не понимал, что нельзя не дооценивать мелкого врага, считая его ничтожным".

   

   источник : http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XX/1900-1920/Mirza_Salimbek_2/framevved.htm

 

PS. О судьбе МИРЗЫ НАСРУЛЛЫ.

"На основе материалов Мирзы Салимбека и его современников кратко остановимся на деятельности некоторых чиновников, что, на наш взгляд, способствует критической оценке описываемых в мемуарах событий. Мирза Салимбек, рассказывая о времени правления эмира Алимхана, крайне отрицательно отзывается о деятельности Мирзы Насруллы кошбеги. Он обвиняет последнего в том, что Насрулла, став кошбеги (после событий 1910 г.), способствовал развертыванию и усилению деятельности джадидов. По рассказам очевидцев, при нем увеличилось число джадидских школ, которые кошбеги обеспечивал средствами из казны ⁹³. В вилайатах были поставлены надзиратели из числа джадидов ⁹⁴ , которые в качестве махрамов контролировали деятельность правителей от имени эмира.

Мирза Насрулла не был против проведения некоторых реформ в эмирате. Но обещанные реформы были отменены. Вместо сочувствующих джадидам кошбеги, главного казия и раиса были назначены другие чиновники ⁹⁵. Имущество Мирзы Насруллы было конфисковано, а сам он с семьей выслан в Карши. Затем, его перевели в Кермине и во время мартовских событий 1918 г. убили вместе с семнадцатью членами семьи ⁹⁶.

Мирза Мухаммад Шариф (Садр Зия), который работал в пользу младобухарцев, напротив, восхваляет Мирзу Насруллу, считая последнего справедливым и умным везирем^"

Н. Норкулов

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XX/1900-1920/Mirza_Salimbek_2/framevved.htm

 

1.

 

 

https://oldcolor.livejournal.com/265445.html