1963 год. Пишет из Москвы мамина престарелая родственница, умоляет «прислать старухам милого мальчика». Не пугайтесь, речь идёт всего лишь о фотографии любимого актёра. Ещё год проходит, Рецептер давно в БДТ. Из  столицы поступает распоряжение непременно взять автограф у «нашей пассии» во время ленинградских гастролей театра им. Горького. Ну это смех, конечно, издержки популярности… Но значит, эта популярность и сумасшедшая зрительская любовь были! Тётя Маша, московская театралка, кого только не перевидала на подмостках. Очень религиозная, злющая-презлющая критиканша, понравиться ей было очень трудно … Но вот так, вдруг превратилась в юную гимназистку, фанатку ташкентского Гамлета. Да, Рецептер притягивал. Его Гамлету сопереживали.

 

 Город на город не приходится. Некоторые города отлично обходились без кумиров. Но не Ташкент. 23 года (представляете, 23!) из старогородских кварталов, даже из предместий зрители спешили в узбекский драматический театр им.Хамзы на поклон к героям Шекспира в исполнении Аброра Хидоятова. Именно так: Шекспир и Хидоятов. В октябре 1958 года Хидоятов скончался с  трагедией «Юлий Цезарь» в руках. Опять Шекспир… Не правда ли, удивительно, тот Ташкент жил под знаком Великого Вильяма.

 

В послевоенном пространстве  европейской части Ташкента были любимцы публики, удачные и неудачные спектакли…  Но не кумиры. Почему? Наверное, потому что актёрская правда, должна совпасть с правдой времени. Шестидесятые годы – время Гамлетов.

Для меня это была 3-я встреча с Шекспиром. В «Укрощении строптивой» отлично помню папу в шарообразных шароварах (Баптиста) и лошадок на помочах: для Катарины и Петруччио – скакуны, у Грумио (Бориса Собурова) –«конёк горбунок» какой-то ( пони или ослик?). Во время репетиций «Ромео и Джульетты» приглашали Абрама Эфроса. Он рассказывал о шекспировском театре. Очко в пользу высокого уровня театральной культуры ташкентцев в 53-ем году! Но, с другой стороны,  в сцене, когда Ромео узнавал о мнимой смерти Джульетты, Мансуров падал и катился вдоль рампы по полу, туда и обратно. Это очень старый фортель, прием, обычай (не знаю, как назвать). Почему-то полагалось в этом месте делать именно так. Возможно, спектакль Н.Ладыгина одной ногой стоял в прошлом, а другой – в настоящем? Я всё крутилась вокруг Джульетты. Вообще –то артистическая молодёжь сидела на втором этаже, но исполнительница заглавной роли на ближайшие три часа занимала фанерный закуток самой Загурской, поближе к сцене. Кто же играл Джульетту? Кажется, Нина Ивановна Мягкова?

За исключением кино- и телеверсий,  я знакома со сценическим воплощением 3-х «Ричардов Третьих», двух «Снов в летнюю ночь» и двух постановок «Ромео и Джульетты», одного «Макбета», «Меры за меру», «Виндзорских проказниц»,                      « Двенадцатой ночи». «Гамлет» тоже один. Единственный и неповторимый.

   В конце 50-ых на смену Гамлетам – мастерам сцены, изощрённым философам лет пятидесяти, пришли зелёные юнцы. Охлопков вывел на сцену совсем молодых Михаила Казакова (в 56г.), потом Эдуарда Марцевича(59г.).

 В мае 61-ого возник Гамлет Владимира Рецептера.

 Актёрская судьба Владимира Эммануиловича, которого тогда называли просто Воликом, была начертана на небесах, но земной прописки ещё не имела. Многогранность его натуры, подлинная образованность, стремление вписать сценический образ в космос человеческого существования, а не прописать на кв. метрах коммуналки – вся эта бездна замечательных качеств могла обернуться «смертным приговором» актёрской профессии. Закулисная чернь таких актёров не переваривает. Они раздражают, не укладываются стандартной фигуркой в общий мозаичный ряд.  Вокруг «воликов» надо что-то другое строить, а не хочется. В ташкентском театре захотели.

 

 

 

Наверное, идея поставить «Гамлета» принадлежала Алекандру Михайлову (главрежу). Он уже ставил эту трагедию в Перми. Но театр, на мой взгляд , взял  пьесу «на Рецептера», имея ввиду его и никого кроме. То есть, не было бы Рецептера, не было бы «Гамлета» в репертуаре! Так что театру повезло с молодым героем ,  самому герою повезло с театром, а им обоим подфартило со временем перемен. С весенним ветром «оттепели» по жизни зашагали молодые люди с неправильной походкой тыняновских персонажей, с абсолютной верой в то, что отныне всё будет иначе. (Кто тогда ещё не родился , прочтите повесть «Коллеги» или «Звёздный билет»  Василия Аксёнова). На сцену вышел другой герой, не тот, который «простой советский человек», а сложный, многоплановый. Вот таким и получился Ташкентский Гамлет: максималист, интеллектуал, честный и бескомромиссный до жестокости, наверное, потому что  безгрешный. Все ошибки и злодеяния он оставил старшему поколению, в эту самую «данию»  попал из другого мира, университетского,  и хотел бы немедленно вернуться в свой Виттенберг. Эту подлинную и безусловную современность нашего Гамлета я очень хорошо чувствовала в свои 14 лет, но воспринимала сообразно возрасту. Мир для меня уже раскололся на «подростковый», который всегда прав, и взрослый, где  проживают какие-то бестолковые, нелепые безумцы. Датский принц для меня был из наших «подростковых».

Создатель спектакля Александр Михайлов… а вы знаете, я совсем его не помню: ни лица, ни голоса!  Но память сохранила какое-то недовольство в актёрской среде, раздражали его спектакли, поступки, привычки. Режиссёр, что называется, «не прошёл» в Ташкенте. Однако Владимир Эммануилович пишет о нём с большим уважением. Значит так тому и быть! Боюсь,  основная  вина Михайлова состояла в том, что  он… не Гинзбург.

                                                        

Александр Осипович Гинзбург был одним из крупнейших режиссёров того времени. За три сезона его «главрежства»,  русский театр перебрался, наконец, на следующую страницу своего бытия. То, что замышлял Микаэлян, осуществил Гинзбург. Труппа  заиграла, заговорила на уровне времени (второй половины 20 –го века). Когда летом 60-го режиссёр вернулся в свой любимый театр им. Хамзы,  русские актёры почувствовали себя покинутыми сиротами. В труппе ещё долго жили иллюзиями относительно возвращения Александра Осиповича. Надеялись, что если его попросить как следует, он как-нибудь возглавит оба театра разом.

Если вспомнить некоторые неожиданности в распределении ролей, можно  предположить, что первоначальная трактовка трагедии была более острой. Например,  Фортинбраса репетировал Юрий Филиппов. По амплуа – основной герой, актёр преимущественно русской драматургии. Сейчас бы его называли «брутальным». Грешил он к тому же простонародным говорком. Когда Филиппов произносил: «Пусть Хамлета с пОмОста унЯсут…» я просто задыхалась от внутреннего смеха. В итоге его заменил гармоничный и интеллигентный Роман Ткачук. Но крошечная роль Фортинбраса – понятийный ключ к трактовке всей пьесы. Вышел в победители интеллектуал Фотинбрас – это один финал. Подмял Данию под себя жестокий солдафон – совсем другой финал. Но это так, мои размышления спустя пол века! Тогда спектакль оценивали и доводили до ума профессиональные, мыслящие люди, чуткие к нюансам и умеющие читать между строк.

В коричневом блокноте отец мой записал: «1961год…  Весна. Выпустили «Гамлет». Спектакль средний, Гамлет хороший… Лето. Гастроли театра в Москве… Успех у москвичей и театральной общественности – «Истории пустой души», «Гамлета» и затем – «Верности» и «Испорченного ребёнка»… Выступление прессы: «Сов. Культуры» - недоброжелательное, «Известий», «Труда», «Ком. правды», «Вечерней Москвы» и «Московской правды» - доброжелательное». К сожалению, рецензии эти пропали из домашнего архива. Дальше случилось нечто странное. Когда актёры пришли в ВТО на встречу с критиками во главе с Юрием Зубковым, одна околотеатральная дама сходу заявила: «Мы его у вас забираем. Вы его испортите!» Я быстро огляделась и поймала редчайший миг смены мимики. Заявление критикессы прозвучало так неожиданно, что ташкентцы не успели стереть с лиц приветливые улыбки, а глаза враз сделались растерянными и печальными . Ведь Владимира Рецептера считали деревцем из родного сада, только самым прекрасным. Наивные провинциалы! Ещё гастрольный занавес не закрылся, ещё аплодисменты не отшумели, а московское болото уже плело интриги и расставляло сети! Дальше вы всё знаете. Рецептер уехал.

 Ташкент и ташкентский Гамлет не оставляли своего создателя. Недавно снова слушала запись «Гамлета» 1970года. Конечно, это уже другой принц. Там больше печали, больше «тюрьмы». На ташкентской сцене жива была надежда, что всё кончится хорошо. Гамлет победит. Разум Офелию не оставит. Лаэрт не подведёт. И Гамлет наш скорее был принцем Виттенбергским, а не Датским.

В том спектакле во время московских гастролей я выходила в толпе придворных. По замысу режиссёра царедворцы враждовали с принцем. Но только не я. В недрах массовке притаилась тайная союзница Гамлета. Слава Богу, у меня хватило ума играть свой моноспектакль незаметно для зрителя.  

Рецептер был невероятно популярен в Ташкенте. Когда актёр мчался по Маркса, голова его возвышалась над прохожими. Он как будто летел, не касаясь земли, а люди поворачивались за ним как подсолнухи. В 44-ой школе, а потом и в 50-ой каждый день  подходили знакомые и неизвестные мне «рецептероманки», школьницы и учительницы,  поговорить о Кумире. Лучик Славы упал и на мою бедовую головушку.

В 73-ем году Владимир Рецептер, уже ленинградский актёр, с большим успехом гастролировал в Свердловске. Он рассказал залу, что в этом городе живёт его коллега по ташкентской сцене, наставник в драматическом кружке при Дворце Пионеров, сказал что-то хорошее об отце и попросил помочь его найти. Помощники нашлись! Среди зрителей были студенты театрального училища, где отец тогда преподавал. К сожалению,  батюшка мой как раз гостил в …Ленинграде у сестры. Но возникла короткая переписка. Публикую «скан», сохранившегося письма. На рубеже тысячелетий видела Владимира Эммануиловича во Пскове, на театральном фестивале. Вдохновителем и организатором, конечно, был он. Мы немного поговорили, повспоминали. Книжку «Прошедший сезон или предлагаемые обстоятельства» я тогда ещё не читала. Вы знаете, Владимир Рецептер мало изменился. И несмотря на загипсованную ногу, всё так же летел по коридору холоднющей гостиницы не касаясь земли.    

Когда-то выпускники ТТХИ показывали капустник. В финале по сцене бегало много народу. Все чего-то тащили, сваливали в кучу, суетились, пока не выросла  целая пирамида. На самую макушку вскорабкался Волик Рецептер в поэтической блузе с кистью и ведёрком краски в руках. Там в вышине, на грани видимости и технического пространства, он нарисовал  солнце, месяц и звёзды. В определённом смысле юноша проиллюстрировал свою дальнейшую судьбу.

 

      

 

Придворные дамы (тайные союзницы Гамлета). Лидия Козлова (справа) и Мила Михайлова (дочка актёра Константина Михайлова) на сцене Малого Театра во время гастролей в Москве. 1962г.