Вопрос всегда был очень странным, почти невозможным. Ответить на него было не легко. В конечном итоге достигаешь простоты и лёгкости.
Любопытно, что если попытаться вообразить мысленно ответ, то он ускользает из головы, словно скользкая рыба. И голова тут же пуста.
И я даже и не знаю, как он появляется в моей голове. Просто вдруг возникает из ниоткуда. Такой очевидный.
Если ты можешь не разрушать, то почему твой выбор всегда разрушителен для жизни?
Ответ этот корнями произрастает из самой жизни и знаний о жизни. Ответ фундаментальный, как сама жизнь.
Очевидность абсурдности нашей социальной парадигмы всплывает на поверхность маслянистым пятном в чистейшем, как капля воды, мире. Условность наших игр так очевидна и так кукольна.
Маленький человечек прячется за стеной собственного страха перед мощной силой энергии, так сильно боится открыться, что сам себя уничтожает, лишь бы не узнать правды.
Счастье, которое всегда стоит прямо перед его лицом никогда не возьмёт. Он будет любить больше свои собственные условные правила, которые называет жизнью и которые его ломают день за днём, пока он не умрёт. Умирает он в страхе и липком мокром поту, потому что так ничего и не смог открыть. Наоборот, чем ближе смерть, тем крепче он цепляется за иллюзорный мир. Он выдумал себе реальность и духовность, потусторонний мир, трансцендентный мир, как будто в этом разобрался. И его не смущает условность, абстрактность его веры. Он вырастил монстра своей веры, как символ самого огромного человеческого эго. Он возвёл своё эго в культ и запретил кому либо прикасаться к святыне и тайне собственного происхождения.
Человек так сильно ненавидел всяческие попытки науки и философии разобраться в вопросе, что превратил свой запрет в самые изощрённые и скрытые формы: государство, символ власти. Удивительно, как глубоко проник в человеческую суть этот страх, передаваемый из поколения в поколение.
Вы думаете, сегодня кто-то мог бы прочитать ответ, даже если его написать крупными буквами? Увы. Ответ о смысле жизни и её сути был написан не один раз в истории нашей цивилизации. Прочесть его смогла лишь ничтожнейшая часть.
Вам наверняка знакомо чувство, когда вы говорите, а вас не слышат, словно что-то выключено в человеке, словно его мозг всё переворачивает с ног на голову. Мы ищем всегда ответ где-то там, снаружи, но никогда не внутри себя самих.
Представьте, у вас заболело сердце. Однако, вместо того, что бы что-то предпринять в отношении этой боли и этого симптома, вы начинаете искать причину вне себя, будто в этом виноват кто-то другой. Боль вовсе не внутри вас самих, а кто то её вам причиняет.
Попробуйте представить себе эту модель в инверсной форме. Источник боли вы осознаёте как внешний, однако, ощущаете его внутри себя. Как правило, ни кто не может проделать путь обратно, изучив ту информационную трассу, по которой идёт боль.
Теперь представьте себе систему, где взаимодействуют два информационных объекта, способных получать и отправлять информацию. В нашей реальности, при информационном обмене, происходит лишь интерпретированное внутреннее возмущение, заставляющее верить в то, что объекты между собой не связаны.
Но просто вдумайтесь - вы на самом деле 10 триллионов клеток, состоящих из невероятного количества атомов. Не будь они организованной и синхронизированной системой, вы не смоли бы сказать: - "Я существую, я есть, я живой".
Никогда искусственный интеллект не будет органической системой, живой системой, пока он не будет наделён способностью не только самонаблюдения, но и самоосознания, в котором идею жизни сможет интерпретировать, как вектор созидания и творения.
Никогда сам человек в том представлении о себе, в котором пытается выжить, не сможет понять смысла жизни. Это невозможно и это абсолютно тупиковый путь. Речь идёт вовсе не о какой-то банальной очередной социальной реорганизации на базе достигнутого опыта, а о "прыжке" в новую информационную среду, в которую невозможно войти без ясного понимания цели самой жизни и её чёткого описания.
Когда я вхожу в группу людей, увлечённых какой-то игрой социальной системы, мне прежде всего в глаза бросается их страх перед друг другом, который смягчается только лишь условными правилами, созданными только по той причине, что по одиночке ни кто не выжил бы в этом мире.
По сути, любая социальная группа людей, это в большей или меньшей степени терпимости друг к другу игр, важность которых ими воспринимается весьма в различном виде.
Наш мир, это как вывернутая на изнанку реальность. Нет, это даже ещё круче. Представьте себе сферу, вывернутую так, что её поверхность становится внутренней частью этой сферы. Куда ни посмотри, причина самого источника жизни скрыта, потому что видно только следствие. Что бы увидеть источник этого следствия, необходимо выйти за пределы этой информационной сферы.
Так же вывернуто и наше сознание, которое не в силах объяснить реальность, потому что ощущает себя оторванным от корня из которого происходит сама жизнь.
Когда то давно люди умирали от инфекционного заражения, но совершенно не представляли себе то, что существуют микроорганизмы. Они в этом смысле были оторваны от причины и следствие толковали совершенно иначе. Наличие ясной причины абсолютно меняет человеческие ценности. Знание лишает человека не только врать другим, но и себе самому. И в этом смысле он теряет социальный иммунитет, так как сам социум выстроен на вранье самому себе. Ложь бывает абсолютно разного толка: мелкая, крупная, преступная, тотальная. Чем больше человек вовлечён в социальную игру, тем сложнее и изощрённее становится его ложь, как самому себе, так и другим. И это неизбежно. Нужно просто понять, что ложью я называю ту опору, которая выражает наше представление о смысле самой жизни, которое мы ей приписываем через науку, веру, культуру, искусство. Наша проблема в том, что мы пытаемся создать в собственном восприятии её статическую модель, которая бы была понятна до конца, потому что была бы неизменна, как аксиома. Но жизнь тем и прекрасна, что проявляет себя неизбежно в том, что ломает все конечные категории. В нашем мире существует неизбежно понятие смерти, так как и сам для себя человек является отраженным объектом собственного мира и самого себя.
Весь наш отсчёт, мы ведём от ложной точки и ложного начала. Иначе бы и не возник тупик, который мы сегодня осознаём, как системный кризис, глобальный кризис, который нам так сложно преодолеть. Попробуйте быть в чём-то убеждённым, а потом откажитесь от этого убеждения под давлением новой информации. Ну, представим себе проще ситуацию. К вам с улицы пришел человек. Вы директор крупнейшей компании. И вдруг человек говорит, что вся ваша компания работает совершенно не эффективно, потому что в ней просто отсутствует фактор глубокой человеческой взаимосвязи, и что он готов изменить это. Ваша реакция?
Ну, или ещё проще. Вы серьёзный человек, важный такой. Соответственно принимаете на работу только таких же серьёзных и ответственных. А тут приходит человек не соответствующий социальным нормам этой самой серьёзности. Без костюма, к примеру.
Ну, или ещё проще. Вы стоите в очереди в магазине и подходит человек и без всяких разговоров становится перед вами. Ваша реакция? А если это газовая камера, куда заводят по 10 человек и вы тем самым становитесь одиннадцатым?
Почему я бы общество назвал поголовно неграмотным? По одной простой причине. Есть веское доказательство социальных достижений, как популяционный результат взаимодействия этого общества в представлении о жизни. Проще говоря, точная интерпретация жизни, как системы, выражалась бы в результатах общепопуляционной деятельности.
Это очень просто понять. Допустим, мы говорим, что данный государственный лидер действительно хорош. Если это так, то эта "хорошесть" должна отразиться в государственной системе, как консолидирующий целостность общества фактор. Вы же не назовёте справедливой жизнь, если на разных её отрезках потеряете руку, потом ногу, потом другую руку? В этом смысле приятно, когда всё тело целостно. Не так ли? Иными словами, у группы людей должна быть единая цель. И самое интересное, что она должна соответствовать тем представлениям о самой жизни, которые так любезно этому обществу предоставляют альтруисты философы, изучающие природу и её законы просто потому, что без этого не могут жить. Не стимул самое главное в жизни, а цель самой жизни, как глобальная концепция любой иной деятельности человека.
Представьте, я предоставил для вас стимул для какой-то целевой деятельности, который точно вас заставит выполнять данную работу, но параллельно задействовал более мощный стимул, о котором я вас не предупредил.
Что произойдёт? Вы смените деятельность, выбрав цель, которую для вас диктует более мощный стимул? Нет, суть в том, что более мощный стимул, заставит вас стремительно выполнить ту целевую деятельность, которая простимулирована более слабым стимулятором. Это к физиологам, в частности к Ухтомскому.
Если собаку ударить током, то её мышцы будут сокращаться, но если собака пошла в туалет, то удар тока ускорит её текущую целевую деятельность.
Давайте возьмём опыт Алексея Алексеевича Ухтомского в более широком смысле и рассмотрим человека и его представление о жизни и её цели.
Итак, мы имеем некий отрезок времени для выполнения целевого социального назначения, назовём условно - благополучие. Есть ли более мощный стимул, который точно может быть доминирующим над этой целью жизни для человека? Ответ элементарный - это смерть. Я хочу сказать одну простую мысль, для человека, который осознаёт факт смерти, как конечный результат жизни, вся деятельность жизни подчинена именно этому мощнейшему стимулу. То есть что получается: ценностная база, выраженная целью деятельности, продиктована концепцией смерти, а не жизни, а сама жизнь трактуется, как следствие этой концепции, а не причина. Вот где кроется всё человеческое извращённое понятие - жизнь. Я бы сказал так - мы говорим жизнь, а подразумеваем - смерть. Мы говорим - рай, а подразумеваем - ад. Вся наша так называемая жизнь пронизана в целом беспокойством ожидания итога, что вынуждает людей стремительно, в силу индивидуальных свойств, выполнять ту общую концепцию выигрыша внутри системы, где её элементы воспринимаются не взаимосодействующими друг другу, а просто взаимодействующими, то есть разрозненными, условно, вынуждено связанными в системе, которая противоположна концепции органической системы.
И пару слов о мыслях о смерти. Мы не часто осознанно задумываемся об итоге жизни, который осознаётся тотально конечным. Но на самом деле этот мощнейший стимул, как звук, который присутствует в нашей реальности постоянно и непрерывно, что вынуждает человека просто перестать его так остро воспринимать.
Представьте, что в аудитории, в которой вы находитесь, есть для вас неосознанный раздражитель. Что произойдёт, если его внезапно исключить? Вы поймаете необыкновенное облегчение, осознаваемое, как счастье, кайф.
Жизнь - это большая и просторная аудитория, а смерть, это неосознанный раздражитель, из за которого и аудитория кажется довольно мрачной и не уютной.
На самом же деле, без разрешения этого бессознательного внутреннего конфликта, человеку никогда не удастся прожить счастливую внутреннюю жизнь и тем более внешнюю, так как во внешней среде он зависим от других и их самоощущения жизни, а они от него. Этот замкнутый цикл очень сложно разорвать. Все душат всех, обижаясь на то, как они воспринимают жизнь. Люди пытаются как-то систематизировать эту взаимную ненависть, как-то упорядочить, приструнить агрессию, которая на самом деле только растёт, чем больше они пытаются её укрощать. И это конечно же говорит о полном непонимании ни себя, ни природы, ни жизни. И невероятная гордость, граничащая с маразмом.