Сколько в мире профессий и специализаций? А сколько талантов, способных к чему-то? Как много навыков человек освоил? Полезные и нет.
Вот человек, руководящий предприятием. Выдержка, работоспособность, уверенность в том, что делает. Как без этого руководить? А вот водитель фуры, как всегда вылезает из кабины с брюшком, в шлёпках на простой носок и шортах до колен. Вот психолог. Он знает множество приёмов и тактик. Он знает человека и то, как человек устроен. Он на два щелчка даст вам совет. Он знает слова "дихотомия", оральная, анальная фаза. Поможет ли, это уже неизвестно. Вот лётчик. Стройный, спортивный, молодой, красивый. Вечно где-то на сборах, вечно где-то на аэродромах. Вот пианист. Он чаще у рояля. И все всегда просят - ну поиграй нам, поиграй нам пожалуйста. Вот солдаты. Они только что убили множество людей. Очень профессионально. Они даже толком этих людей не видели сами. Технологии. Один навёл, другой принял наводку, компьютер помог сделать мгновенно расчёты, выстрел. Люди стоят разговаривают, а уже летят снаряды, которые через 30 секунд их уничтожат. И ничего не подозревают.
А вот я, иду по улице. Есть ли вокруг люди или их нет? Формально они есть, но их не много у меня внутри. Одних я ношу с собой всегда, другие, как тени проходят стороной. Где бы я ни был, что бы я не делал, они со мной. Я даже могу им не звонить годами. Но если случай нас сводит, мы не ощущаем, что прошло время. Оно прошло конечно формально. Но внутри меня всё иначе. Здесь я в любой момент могу обратиться к тому, кто всегда рядом. Нет расстояний и нет времени.
Я не могу себя заставить чего-то хотеть так сильно, что бы меня это действительно взволновало из того, что мне здесь предлагают. И я ничего не могу с этим поделать. Я ем, когда голоден, я одеваюсь, что бы быть приличным в обществе, я работаю, что бы иметь средства на поддержание тела, интересов тела. Но что интересно мне, а не телу? Мне интересно, когда влюбляются. Когда тянутся ко мне. Но я сам не тело. Точно.
Вера или суеверие? Суеверие конечно. Граждане через одного следуют традиции не передавать деньги через порог. Мелочь. Я бы мог легко эту мелочь превратить в провокацию. И она бы сработала. Но моя роль не в провокации. Я не пошел бы провоцировать людей, в Храм. А если бы таких там увидел, пальцем бы не тронул. Почему?
Суеверие. Ну, хотя бы не обижать юродивых, бого-приближенных, кстати. Если бы вломились ко мне в дом, я бы выгнал непрошеных гостей, но не погнался бы за нами вслед с дубиной добивать. Дом я защитил, непрошеных гостей выгнал. Если бы ломились в мою душу, то я бы с радостью туда пустил. Там бесполезно воевать. Там всё нейтрализуется пониманием. Если я бы ощущал угрозу моей жизни, то я бы бежал, как и большинство животных, так как это инстинкт. Животные обнажают злость в момент угрозы жизни, если нет возможности убегать. И я естественно получаю удары там, где они срабатывают - это моё тело. Тело ощущает боль. Тело ощущает голод. Обманы, лишение денег, это в конечном счёте ощущает тело. Но ведь я, это не тело. Я могу понять то, что действует против меня, но моё тело этого не может. И я строю с ним компромиссы, договариваюсь, ухаживаю, люблю.
Но кто-то ощущает себя совершенно иначе. Он и тело, это одно и то же. И это совершенно иная история. Для меня нет вещей хороших или плохих, но для моего тела так всегда.
И вдруг я слышу голос Сергея Юрского. Боже, как он был прекрасен в роли таинственного импровизатора в маленьких трагедиях! Актёр-философ. Величина! Мудрец! Один его голос должен был бы навести на всех оторопь и заставить застыть на месте.
"Ужасный век, ужасные сердца, ужасный век, ужасные сердца, ужасный век, ужасные сердца..." - настраивал публику импровизатор, поэт.
Решительное действие, это когда я сталкиваясь даже с неизвестным для меня состоянием, мгновенно мобилизую все внутренние возможности и силы, принимая одно короткое и точное, как укол, решение. И пока головы умников скрепят, выворачивая свой натруженный мозг, сбиваясь в противоречиях, я уже занят решением совершенно иной проблемы и иного масштаба и значения. Был бы я мудрецом, я бы слушал, как дети слушают сказки своих любимых родителей с открытым ртом, слова других мудрецов. И я так делаю всегда. Мудрец мудреца ощущает кожей. Они родственные души, точно одна душа на всех. Они ощущают это. А так как мудрость разлита во все человеческие сердца, я слушаю мудрость через их сумму. Слушаю с открытым ртом и благодарностью, как ребёнок, завороженный чем-то необыкновенным, что его так взволновало. Я слушаю слова человека и слышу всегда не слова, а то, что за ними. Я смотрю на действия человека и всегда понимаю, что стоит за ними. А за всеми нами, за нашими телами и всем осязаемым, стоит то, чего доказать привычным способом не возможно. Не в цифрах, не в метрах, не в килограммах.
Но есть мера свойств силы, которая проявляет себя, как отпечаток в явлении физического характера, а значит я могу её измерить.
Мы все измеряем её через сопоставление. А я измеряю её целостное состояние, не разрушая на части. И в итоге она рассказывает мне обо мне самом, так же отражая и во мне свои свойства. Я же и тело так же. И вдруг оказывается, что это позволяет видеть вещи в таком состоянии, которое по отношению к системе сравнения, оказывается на порядок, измерения выше. Более того, оно диктует законы, которые мы видим в более низшем измерении, как противопоставленные друг другу события. И мне легко сказать то, что будет в будущем, с точки зрения движения этих сил. То, что система сравнения видит, как вещи не связанные друг с другом, следовательно, имеет совершенно иной логический вектор, я вижу вещами одного порядка, едиными и в логическом движении так же. Тогда, когда вы кидаете камень мимо цели, имея намерение попасть в яблочко, я вижу изначально итог вашего ошибочного расчёта. У людей сравнивающих одно с другим, нет полной информации о реальности, нет полной картины. И выводы их всегда ошибочны. И если они ещё больше напрягаются в желании ещё точнее сравнить между собой явления, которые им кажутся противопоставленными, их вывод приходит в логический тупик или - кризис. Мировой кризис. Если бы Сергея Капицу действительно любили и уважали, его интервью, как голос мудреца, приняли бы за расчёт, прислушались бы к нему. А кто должен в первую очередь прислушиваться к мудрецам? Те кто ведут всех в светлое будущее. Мы равнодушные. Мы спрятались за благодетельной ширмой. Вы герои, нате вам медальки, машинки, денежки. Кто скажет что что-то не так? Нет таких.
Эти перемены произойдёт не вверху. Чем выше, тем консервативнее. Чем проще, тем подвижнее человеческая психика, и переламывается не с такой адской болью.
Вы привычно однажды выйдете на террасу, под которой распростёрся привычный вид ваших подданных, зевнёте, потянетесь, и вдруг с ужасом обнаружите, что город исчез. Он переродился в муках, стал иным совершенно. И выхода у вас действительно нет.
Он мог бы быть, но вам его закрыли, и вы сами его закрыли в себе навсегда. Не в этой жизни. Сюда приходят для исправления, а не достижения Рая. Рай, это в другую сторону совсем, вы перепутали. А тут у нас судилище, Ад. Кто кого судит? Да все судят всех и всё. Чем тут ещё заняться? Кто понял, сразу заскучал, стал циником. А кто нашел выход, вовсе ушел отсюда. А пока тело тут, идёт сигнал от ушедшей души человека в наш мир. Идут письма, где он рассказывает о прекрасном месте, где нет суда, но есть невероятная ответственность за всё. За себя прежде всего. И где умеют слушать неудобных, воспринимая их как мудрецов, указывающих путь. Как можно любить бесконечно тела, считая их людьми? Где найти силы для этого? Но если привязан к человеческим душам, вот тут можешь найти и силы для любви к ним и их телам, делам. Ад можно любить. Он как лекарство - необходимость в старте к равновесию, которое мы давным давно потеряли, начав эту долгую историю человеческого существования. Сказка о земле и её нереальной реальности.
Самый удивительный сон, что я видел, самый запоминающийся.