В воду входить осторожно
В небо глядеть тревожно
В землю шептать доверчиво
Вынимать душу-болельщицу...

В руках - козыри
В глазах - звезды
В ногах - дороги
В душе - тишина...

Одежды сбросить, прошлое позабыть
Отвести осоку, от тины отмахнуться
Оглянуться тихо, вздохнуть глубоко
Омут к глазам подтянуть...

От ветра, от неба
От земли, от беды
От зимы, от войны
Храни! Храни! Храни...

Дочерний завет
Невестин запрет
Жены заговор
Брошеной укор

Отпусти
Обмани
Отведи...

Мы были едва знакомы.

Это было 6,5 лет назад.

Мы всегда очень много смеялись.

Он все время просил, чтобы спросили меня, что я думаю по всякому поводу. Ему нравилось знать - что я думаю. А мне нравилось думать для него. Для него было совсем не жалко.

Я запомнила его день рождения и каждый год мысленно поздравляла его. Повода поздравить лично у нас не было.

Я часто вспоминала его. Его здорово вспоминать - он такой.

Сейчас между мной сегодняшней  и им тогдашним всего 2 года разницы.

А ему сегодняшнему было 40.

Теперь к тому, какой он есть, мне остается только прибавить еще одно воспоминание. И оно будет последним.

Я только боюсь дотронуться до земли...

А еще я думаю о том, что он сейчас уже знает - ЧТО  там. Из всех нас - он знает...

Легче жить со строптивой женщиной, чем со скучной. Правда, их иногда убивают, но зато никогда не бросают

Бернард Шоу

А отказать Вам в смелости -  невозможно :)
Но.. увы и ах, дорогой принц, я не умею писать стихов. Таланты были розданы не мне.
Вот и приходится довольствоваться памятью да искренностью... знаниями да иллюзиями... легкостью мысли и тонкостью нервов :))
При взгляде на Вас, любая будет готова писать Вам стихи... Вкладывать в них свои те самые эфемерности, которые люди нызывают душой и сердцем, чтобы рассказать Вам о том, как Вы прекрасны и, чемчортнешутит, желанны :)
Идите, принц... Принимайте дифирамбы, лесть в них так невинна, что эту грань можно и не заметить) 
Пойдите, пойдите вон. 

Какой, должно быть, это сокровенный ужас - знать, что умираешь, что дней осталось по пальцам...

КАК?

Как вообще - шить себе последнее платье, то_самое_чтобы_под_цветами?

Как выбирать фотографию - ту_что_в_изголовье?

Зная, что почти никто не узнает лица, потому что болезнь вытянула уже все...

Как просить приносить розы, а не гвоздики?

Как прощаться и отпускать?...

Как сознавать - что вот это родное лицо уже никогда не будет для тебя. Ты для него - да,  а оно для тебя - нет, потому что тебя самого, сути - уже не будет.

Как знать, что уже все - никогда ничего для тебя. Все. Точка.

И до этой точки остается неделя... 4-5 дней... дня 2....

Хожу как по замкнутому кругу по этим вопросам.

                           ("Жизнь", Известный автор)

Говорят, кризис среднего возраста.

Говорят - типичный.

Говорят - надо рожать.

Говорят, это помогает. На 100%.

Не все, кстати, говорят. Некоторые - молчат. Как-то так особенно молчат, как будто рядом у человека мир не рушится и душа с ума не сходит.

А в общем, в этой ситуации совершенно все равно, что говорят, и о чем молчат.

Мне - 29.

Товарищи мои - примерно того же возраста. 27, 28, 29...30

Мы уже преодолели поворот невезения, миновали мрачный и сырой тоннель, и теперь достаточно следовать к цели по прямой шестиполосной магистрали (даже если этого не хочется).

Мы постриглись, мы начали бриться по утрам. Мы уже не поэты, не революционеры и не рокеры. Мы прекратили спать пьяными в телефонных будках, перестали съедать пакет вишни в вагоне метро, слушать в четыре утра на полной громкости пластинки "Дорз". Мы по знакомству купили страховку, стали выпивать в гостиничных барах, собирать счета от дантиста для компенсации за лечение.

Что ни говори, уже 29...

Я очень люблю слово "возможно". Но его теперь нет в моей жизни. Не осталось. Я как загнанный звереныш  человек, у которого уже ничего не будет  возможного и вероятного. Когда-то я очень боялась стать такой.

Зря.

В этом тоже своя прелесть.

Да и наверно все не так.

Это просто ночь и тишина. Как обычно.

Не пишется, совсем. Не читается. Не думается. Даже о работе. Наверно моя обычная летняя депрессия...

Он был красив. И прекрасно знал это. И все вокруг это признавали и желали выразить ему свой восторг. Мужской он останавливал свирепым взглядм, женский же благосклонно принимал. Не делал исключений ни для блондинок, ни для брюнеток, ни, тем более, для шатенок.

Он был рыж. Отец был жгучим брюнетом, и это отразилось на цвете его волос, однако рыжесть было не спрятать. Натура была 100%-но рыжая.

Он был кареглаз. Глаза были нежными, бархатными и внимательными. Чуть раскосыми и хитроватыми. Ими он смотрел из-под длинных черных ресниц и умело управлял окружающими взглядом, действуя по обстановке.

Он не был добрым. У него было не много вещей, но уж ими-то он никогда ни с кем не делился. Но когда мне бывало совсем плохо, он тихо подходил, клал мне на колени одно из своих бесценных сокровищ, садился рядом и молчал. Так, как никто и никогда ни до, ни после, со мной не молчал.

Он был ужасным собственником. Вся семья была его собственностью. И делиться он не собирался. В "семью" он почти никого не принимал. А если принимал - то навсегда.

Он был привередлив. И капризен. И избалован. И что было первично так и осталось неизвестным :). И ради деликатесного кусочка сыра или свежевыпеченной булочки он был готов даже на кражу. И совершил ее 2 раза в жизни. И был пойман на месте, но наказать его не смогли. Карие глаза и рыжесть натуры спасла и здесь. Однако ему было так стыдно, и он так олго страдал, что больше он не предпринимал ничего подобного.

Некоторые называли его характер вздорным. Они были неправы - он был храбрым. Он дрался всегда и со всеми. Он не самоутверждался, он делал это походя и не придавал этому значения :).

Он был безупречно воспитан и тактичен с посторнними, но дома развел жуткую деспотию и монархию.

Он был обидчив. На обращение к нему с "не такой " инотанацией мог обижаться долго и вдумчиво. Садился где-то неподалеку спиной ко всем, и долго вздыхал в одиночку. А если обида была еще и незаслуженной, уходил подальше ото всех, ложился, отворачивался и не желал ни с кем разговаривать.

Он был здоров. За Всю жизнь он болел только 2 раза. Первый еще в детстве, когда отравился чем-то. Тогда он чуть было не умер. А второй был последним. Энцефалитный клещ. Ему было почти 10 лет. Его звали Кинг, Кингуренок…. И у него сегодня был бы день рождения, на который он получал сахарную кость и сливочное мороженное в вафельном стаканчике.