ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Не могу собрать мысли воедино. В голове словно клубится тяжёлый, беспросветный туман. Каждое слово пробирается сквозь тысячу вопросов, прежде чем изливается наружу. Предложения получаются скупые, короткие, лишённые хоть какой нибудь силы. Из исходной идеи, копошащейся словно червь в моём мозге, в итоге получается бесформенная мешанина пошлых фраз и затасканных штампов. Но всё равно я не опускаю руки, как бы мне этого не хотелось, так как я чувствую, что если я или фокусник не выговоримся, наша история канет в небытие, как, вероятно, канули похожие случаи, в существование которых я не сомневаюсь. Итак, начну я наверно с Аннет.
Два дня назад мы заглянули на вечерний коктейль в бар, что между хайвэй и литтлстрит, вы, скорее всего, знаете этот насквозь прокуренный, полутёмный зал со стендап сценой у дальней стены. В тот день Аннет болтала без умолку о своих планах, отом, что произошло с ней в колледже, на работе, дома, о том как поругалась с подругой, в общем делилась всем тем, что меня никогда не интересовало в девушках. Я потягивал из стакана виски и предавался любимому занятию - ловил свои полные ненависти мысли и запихивал их обратно в голову, чтобы не поранить ими окружающих. Цинично пялясь на грудь своей девушки, я пытался понять зачем я здесь нахожусь, зачем встречаюсь с этой красивой, не очень сообразительной девушкой, зачем терплю весь этот бардак, что меня окружает. С удовольствием бы вылил виски ей на голову, лишь бы она заткнулась. Я попытался честно её послушать, но через минуту опять погрузился в свои мысли, время от времени поддакивая и кивая головой для поддержания её монологической беседы. Когда в голове появился долгожданный туман лёгкого алкогольного опьянения, и мой мозг перестал колотиться об стенки черепа, я облегчённо откинулся на спинку мягкого кресла, явно заказанного в икее, и огляделся вокруг. Постные лица немногочисленных посетителей пару раз вызвали у меня приступ отвращения, затем мой взгляд упал на сцену, где шли приготовления к какому то представлению.Двое подсобных рабочих в синих спецовках с зелёным фартуком вытащили и водрузили на середину стендап сцены потрёпанный, довольно большой сундук, обитый латунной жестью. Вслед за сундуком явился и его хозяин - не менее потрёпанный иллюзионист, из тех, что достают монетку у тебя из за уха, а потом её забирают себе. Невысокого мужчину лет тридцати заметно покачивало, на лице пробивалась щетина, чёрный цилиндр был вот вот готов упасть с головы.
Фокусник артистично вскинул подбородок, окидывая взглядом зал, затем поднял с пола микрофон и довольно приятным голосом представился, кратко изложив предстоящую программу. Последовал ряд фокусов с исчезновением часов, выбрасыванием цветов из рукавов, и я уже было заскучал, как вдруг осознал что посетители оглядываются в мою сторону, словно ожидая от меня каких то действий. Аннет, про существование которой я на время забыл, толкнула меня в плечо и со смехом воскликнула - "ну же, поднимись к нему!". Через мгновение до меня дошло что иллюзионист позвал меня, а я этого просто не заметил. Нехотя поднявшись, я , преисполненный достоинства подошёл к ступенькам и посмотрел на фокусника многозначительным взглядом, как бы предупреждая чтобы он никогда больше не выбирал меня в качестве обьекта для своих фокусов. Провозгласив суть номера - исчезновение человека в сундуке, он жестом пригласил меня залезть в сундук, у которого уже открыли крышку. Внутри он был обит красными бархатными подушечками и вычлядел чистым и опрятным, что несколько умалило моё недовольство. Забравшись внутрь я подумал, что когда надо мной закроют крышку в следующий раз, мне будет уже плевать на Аннет, на фокусника и вообще на всех людей разом. Скрипнули петли и иллюзионист, кинув на меня последний взгляд, закрыл эту символическую дверь; наступила тьма.
Вскоре шум снаруже затих, и я даже услышал своё дыхание. Внезапно пол подо мной провалился и я низринулся куда то вниз, ослеплённый ярким светом. Уши заложило сильным ветром, нельзя было даже вдохнуть, и я закричал. Падение длилось секунд пять, потом я грохнулся на твёрдый, как я сначала подумал, пол. Проклиная на чём свет стоит весь этот идиотский вечер, фокусника, Аннет и себя, я поднялся на ноги и тут же у меня подогнулись колени и я в ужасе опрокинулся на спину. Надо мной простиралось бездонное голубое небо, сам я находился на каменном островке, шагов десять в диаметре, покрытом коричневой засохшей грязью. И самое дикое было не само понимание что происходит что то из ряда вон выходящее, а ощущение полнейшей реальности происходящего. Люди всю жизнь живут как в воде, не задумываясь ни о чём, не беспокоясь о собственном разуме, и лишь иногда, в редкие минуты прозрения чувствуют как живут, чувствуют полно и всеобхватывающе тот факт, что они живые. Сейчас же я ни на миг не выходил из этого состояния. Камни давили мне на колени, прохладный ветер гладил кожу, болели ушибы и ссадины, полученные при падении.