* * *
Ирина не плакала. Плакать можно от боли, от бессилия, от тоски. А если решение принято и ждет исполнения, – то при чем тут слезы? Нет, Ирина не пролила не слезинки. Она была спокойной, уверенной в своих силах. Смирившейся? И да, и нет. В зависимости от того, с чем предстояло смириться.
В сущности, так ли много требовали от нее родители? Всего ничего – забыть восхитительный месяц у океана. Забыть зелень и красоту города. Забыть, как ловила маленьких крабов в бухточке, как сушила на солнце морскую звезду, чтобы привезти ее родителям.
А еще Ирине предстояло забыть Константина Евгеньевича. Его руки и губы, его тепло и его мудрость. Да и вообще, на дальнейшее продвижение по новой, открывшейся для Ирины дороге можно теперь не рассчитывать. Ее жизнь спланирована раз и навсегда, модификации не поддается.
Почему родители не спросили, может ли Ирина забыть? Должно быть, потому, что до этого дня дочь совсем не доставляла тревог. И теперь смирилась, едва поняв, что родители своего мнения не изменят. Смирилась с тем, что ее старая жизнь умерла окончательно. И родителям… Осталось жить всего лишь несколько дней.
Это было легко. У машины, в которой ехали мама и папа Ирины, отказали тормоза и она врезалась в бетонный блок на приличной скорости. Живых в этой машине остаться не могло. Их там и не было. Вот теперь, когда дело сделано, можно было, пожалуй, и пролить пару-другую слезинок в память о погибших родителях, и о той жизни, которая, к счастью, никогда уже не вернется.
Ирина дала Константину Евгеньевичу телеграмму, где было сказано об аварии, и о том, что она задержится в Сибири, чтобы закончить формальности и получить очередное наследство. Получив эту телеграмму, Константин Евгеньевич грустно рассмеется, оценив чувство юмора своей суженной, и станет собираться в Сибирь. Его милая девочка не должна надолго оставаться одна. Какая замечательная выйдет из нее подруга жизни!

Ну вот, все

* * *
- Ты никуда не едешь!
Все, последняя точка. Когда отец начинает говорить таким тоном, – спорить с ним совершенно бессмысленно, потому что он перестает слышать аргументы. Ирина тихонько вздыхает и пытается еще раз, тоже последний:
- Но, папа, как ты не понимаешь…
- Все. Вопрос закрыт!
Надо же, как все просто. Закрыли вопрос, и все тут. Мы, де, решили, а остальное нас не касается. А кого касается? Ирины. Это ее жизнь, ей и решать, как жить. Не тут-то было. Не дают.
Что уже пережила Ирина после своего приезда домой… Мать то уговаривала не делать глупостей, то впадала в истерику. Отец грозил самыми ужасными карами неизвестному жениху. Хорошо, что Костя с ней не поехал. Ему вовсе не обязательно было видеть всю эту ужасающую мелодраму.
Ирина пожала плечами и ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Она добьется своего, правда, не так, как хотелось, не миром. Все время, начиная с приезда домой, Ирина вела себя мягко и корректно, памятуя о том, что люди, давшие ей жизнь, заслуживают уважения и некоторой доли снисхождения. Она не могла перестать уважать своих родителей только потому, что все изо всех сил стремились защитить свое чадо от разочарований взрослой жизни. Даже вопреки ее, Ирины, воле.
Но вот, снисхождения больше не осталось. Ирина очень любила своих родителей, но жить без Константина Евгеньевича? Забыть о нем, как о сонном мороке? Смириться с одиночеством в компании воспоминаний? Нет, это не для нее! Ирина не может жить без Константина Евгеньевича. Она не собирается без него жить.
Своим окончательным отказом отец перерезал последнюю ниточку доверия и надежды на счастливое завершение этой истории. Ирина и так с изумлением смотрела, как ее умные, понимающие родители вдруг превратились в тиранов и деспотов, когда речь зашла о ее счастье. Полно, возможно ли это? И, если возможно, что теперь будет с ней? Ну, что, что, что делать Ирине, если ее родители не желают ничего понимать?!
На самом деле, конечно. Ирина знала, что делать. Знала с тех пор, как голос бабушки шепнул ей в полусне-полубреду: «Есть твоя цель, душенька, и есть ты, идущая к своей цели. А люди, которые стремятся помешать тебе этой цели достигнуть – враги. С врагами церемониться не нужно. Их нужно уничтожать».
Было страшно. Было ужасно обидно, что родители не захотели ее понять. Было печально, тоскливо и одиноко. Но что с того? Ничто в мире не заставит Ирину изменить уже принятое решение.

Окончание следует

* * *
Они прожили в городе у океана еще неделю. За это время Константин Евгеньевич полностью убедил Ирину в праве убивать для своего блага. За это время Ирина стала женщиной магистра, и ее бросало в сладкий трепет при одном лишь воспоминании об их ночных играх. Ирина читала книги и медленно, но неизбежно становилась ведьмой.
Она была умной девушкой и хорошей ученицей. Наверное, не так уж легко преодолеть совесть и мораль, но если стремиться к этому постоянно… Рано или поздно ощущение безнаказанности отодвигает на второй план и размышления об этичности поступков, и муки совести. Никто не узнает, никто не сможет обвинить. Как известно: не пойман – не вор.
Конечно, Ирина была доброй, даже добродетельной девушкой. Но много ли хорошего было в добродетели? Эгоисткой быть намного приятнее, если не сказать – выгоднее. И Ирина училась быть эгоисткой. Училась этому направленно и целеустремленно. Ирина была хорошей ученицей. Она всегда была очень прилежной ученицей.
Не верьте, если вам скажут, что за месяц человек не может разительно измениться. Конечно, не может, если это ничем не выдающийся средний человек, если в жизни его не происходит никаких потрясений, и она течет, подобно водам лесного ручья, легко и привольно. Тогда человеку незачем изменяться и он не стремится менять ни свою жизнь, ни самого себя.
У Ирины же не было причин оставаться прежней. Она была милой, одаренной, незаурядной девушкой, но обычным, земным человеком. Стала же Ирина ведьмой. Влюбленной ведьмой, с мощью, способной убивать ради своей любви. А что, наверное, она его действительно любила. Любила своего господина и магистра – Константина Евгеньевича Панфилова.
Оставалось только одно – вернуться домой и объяснить родителям, что без магистра, без ее Кости Ирине и жизнь не мила. Девушке было невыносимо расстаться с Константином Евгеньевичем даже на мгновение, но им приходилось расстаться, чтобы потом быть вместе долго-долго.
Константин Евгеньевич успокаивающе шептал:
- Ничего страшного, милая, все будет в порядке. Твои родители – умные люди, они должны отдавать себе отчет, что дочь рано или поздно вырастет и покинет родительский дом.
Ирина усмехнулась его горячности:
- Сразу видно, что ты живешь по «Домострою», Костя. Сейчас, в наше нелегкое время, девушки, порой, не только не покидают родителей, но и мужчин своих к себе жить приводят…
Константин Евгеньевич хитро ухмыльнулся:
- Так что, будем жить у твоих родителей, чтобы точно соответствовать новейшим принципам?
Ирина посмотрела на своего суженного и произнесла задумчиво:
- Ты знаешь, Костя, подозреваю, что мои родители этого не поймут. Такие вот… Нелепые подозрения. Поэтому жить мы будем у тебя, в Москве… Долго и счастливо. Вместе – у власти.
Вкус власти Ирине очень понравился. Если есть власть – только очень глупый или очень равнодушный человек способен от нее отказаться. А Ирина не принадлежала ни к одной из вышеназванных категорий.
А через некоторое время опять приходили страх, тоска, и все начиналось сначала. В глазах – паника, и не найти слов…
- Костя, что я им скажу?
- Скажи все честно.
- Что – честно?
- Что встретила мужчину своей мечты и собираешься выйти за него замуж. Немедленно. Приедешь в Москву, как только утрясешь семейные дела. Я дам тебе денег на билет.
- Ехать одной?
- А чего тебе бояться? Теперь ты сумеешь за себя постоять.
Да. Как сложно, все-таки, привыкать к подобному могуществу. Ирина еще не совсем поняла, что же, все-таки, она может. Но кое в чем разобралась. И это кое-что было как полезным, так и приятным. Константин Евгеньевич прав, ее сил хватит, чтобы обеспечить себе безопасность.
И – последняя мысль, уже совсем на прощанье:
- Костя, они меня не поймут.
- Не поймут сейчас – не важно. Важно, чтобы отпустили без скандала. Ну, и просто – чтобы отпустили.
- Они отпустят.

Продолжение следует

* * *
Змей Ира не видела, а они ее, может, и видели, да решили с ней не связываться. Поэтому девушка вдоволь полазила по закоулкам форта, и выбралась обратно на свет божий в том самом месте, в котором и унырнула в его мрачные глубины.
В пределах видимости уже никого не было, но это Ирину почему-то нисколько не удивило. Наверное, просто пошли дальше. Костя где-то здесь, неподалеку, значит, догнать их не составит большого труда. Догнать… Настичь и неожиданно напасть сзади. Ирина осторожно пошла вперед. Со стороны она сейчас была похожа на белую кошку, наблюдающую за купающимися в пыли воробьями. И прыгнула бы, да шкурку марать неохота.
Так, крадучись, Ирина и набрела на место, где Константин Евгеньевич ласкал свою юную поклонницу. Анна была уже совершенно раздета, и магистр покрывал поцелуями ее стройное тело. А она дергалась, словно от электрических укусов, и тихонько постанывала, предвкушая вскоре еще большее, буквально всеобъемлющее наслаждение.
Ирина сжала руки в кулаки так, что ногти вонзились в ладоши. Вот оно, значит, как. Они развлекаются… Впрочем, сам Константин Евгеньевич что-то не спешил раздеваться. Наверное, хотел, чтобы черноглазая Анна получше запомнила эту прелюдию. Ласки этого мужчины… Последнего мужчины в ее жизни.
Читать далее...

* * *
Еще много раз Ирина и Константин Евгеньевич покидали город, чтобы отдаться пучине великого океана. Побывали они и на городском пляже, на Шаморе, где Ира училась нырять и кувыркаться в волнах. Сейчас Ирина не могла определенно отдать предпочтение тому или другому месту у океана, для нее все эти места были близкими и родными. Они ей нравились совершенно одинаково.
Теперь Ирина и Константин Евгеньевич жили в квартире прежней Хранительницы Знаний. Там Ирина читала бабушкины книги, много говорила с магистром, и тот с радостью убеждался, что со временем из нее получится прекрасная Хранительница Знаний. А пока… Пока у магистра есть еще одно, последнее испытание для Ирины. Только кто знает, как она его пройдет?
После инициации Ирине воздавали все почести, положенные по рангу Хранительнице Знаний. Даже Анна, заносчивая черноглазая Анна не смела поступать иначе. Орден, – это, прежде всего дисциплина, и магистр хорошо объяснил внезапно свалившимся на его плечи питомцам, что именно он подразумевает под этим словом – дисциплина. Перечить ему не осмеливались уже потому, хотя бы, что все, единодушно, признали магистра Константина Евгеньевича Панфилова весьма опасным существом.
Несмотря на дела, Ирина и Константин Евгеньевич почти каждый день находили время гулять по городу. Ире даже казалось, что во время прогулок новая информация лучше усваивается. Что ни вспоминай – то и всплывает в памяти, как специально. Может, именно поэтому Ира и старалась больше гулять? Константину Евгеньевичу она о причинах своего прогулочного настроения не сообщала, а он был не настолько настойчив, чтобы добиваться ответа на именно этот вопрос. Если Ирины мотивы вообще его интересовали… Он послушно сопровождал Ирину в ее прогулках, и все больше молчал, понимая, что иначе будет мешать девушке в ее размышлениях.
Между тем, Анна, кажется, смирилась с тем, что место, на которое ее так долго готовили, заняла настоящая наследница Хранительницы Знаний. Черноглазка с каждым днем все больше искала примирения. Ирина же не была злопамятной, и, видя, что отношение к ней со стороны Анны начало, вроде бы, меняться к лучшему, решила, что тоже может протянуть руку дружбы бабушкиной ученице.
Читать далее

Продолжение следует

* * *
Увидев, что девушка падает, магистр грубо выругался, и бросился вперед, чтобы успеть ее подхватить. И успел. Есть еще порох в пороховницах, рефлексы в порядке. Его соратники стояли рядом, явно не понимая, что произошло, и только в глазах у Анны написано сожаление. Сожаление о том, что Константин Евгеньевич успел.
Константин Евгеньевич осторожно уложил девушку на траву и стал одеваться. Взглянул на своих помощников:
- Все прошло хорошо, спасибо. Можете идти. Я подожду, пока Ирина придет в себя.
Молодые люди, все, кроме Анны, мгновенно влезли в свою одежду и побрели прочь, восприняв просьбу магистра как приказ. Но только не Анна. Анна одевалась медленно, давая взгляду Константина Евгеньевича насладиться красотой ее тела. Да, она была хороша. Но любовь не меряет красоту порциями. Она выбирает целиком.
- Я выполнила твою просьбу, магистр. Когда ты выполнишь мою?
- Когда скажешь, дорогая! – Ухмыльнулся он. Анна задумчиво огляделась вокруг. Почему бы не сейчас? Глядишь, девочка придет в себя… Заодно и поймет, кто тут кому пара. Но нет. Они сейчас оба вымотаны после ритуала. Особенного удовольствия это сейчас не доставит ни Анне, ни магистру. Лучше как-нибудь потом. Анна улыбнулась:
- Я скажу. – Повернулась и пошла прочь. Константин Евгеньевич остался с Ириной вдвоем. Он подождал, пока девушка придет в себя, и помог ей одеться. Ирина сосредоточенно молчала, вспоминая все происшедшее с ней, и пыталась почувствовать в себе изменения. Но пока ничего не находила.
Константин Евгеньевич даже не пытался расспрашивать Ирину об инициации. Это было слишком личное, только ее. Конечно, если захочет – она сможет рассказать об этом, но самому расспрашивать Ирину? Нет, этого нельзя никак.
Потом была теплая вода океана и пенные брызги волн, и устрицы, печеные на костре, и морской еж, о которого укололась Ирина, и красивые морские звезды… Чайки кружили над их головами с тоскливым мяуканьем, а Ирина била руками по воде, купалась в соленых брызгах и смеялась. Это был просто замечательный день.

Продолжение следует

* * *
Утром Ирина поднялась с постели разбитая, как будто всю ночь тяжелые мешки таскала. И в таком состоянии можно вообще куда-то идти? Впрочем, как сказал Константин Евгеньевич – нужно. Константину Евгеньевичу ничего не скажешь, раз нужно, значит – придется.
Константин Евгеньевич, впрочем, заметил, что девушка натянута, как струна. Что бы там ни было, а так психовать, даже если есть причина – совершенно излишне. Магистр подошел к Ирине, обнял за плечи:
- Давай-ка я сделаю тебе массаж. Заодно и стриптиз порепетируешь. – Добавил он игриво. Ирина закусила губу и отвернулась. С Константином Евгеньевичем никогда не поймешь, то ли смеяться, то ли плакать.
Массаж, впрочем, сделал свое дело: вместе с болью в мышцах ушла и излишняя зажатость. Они быстро позавтракали и отправились на автобусную остановку.
Ехали долго. Больше часа, наверное. Все это время Ира не отрывалась от окна автобуса. Эта природа завораживала ее, заставляла затаить дыхание и смотреть, и впитывать в себя, запоминать, растворять ее в себе и растворяться в ней. Есть своя прелесть в езде по дороге, проложенной в лесной местности. Все вокруг веселит глаз разнообразием зелени.
Но вот, дорога закончилась, и молодые люди, Ирина и магистр, предводительствуемые Анной, направились через дорогу, к лесной тропинке, уводящей в глубину зеленых зарослей. Они шли не слишком долго – минут двадцать или двадцать пять, и вышли к пустынной каменистой бухточке, к океану. Ирина вдохнула просоленный воздух и улыбнулась. Здесь так хорошо! Анна посмотрела вокруг:
Читать далее

Продолжение следует

* * *
Следующие два дня прошли в хлопотах делового характера. Конечно, влияние Константина Евгеньевича убыстряло решение всех вопросов, но не отменяло саму необходимость такового решения. Прошли похороны и поминки и начались хлопоты, связанные с получением наследства. Что бы Ирина делала без Константина Евгеньевича?! Она была слепым кутенком в этом бюрократическом мире, совершенно не разбиралась в некоторых правовых тонкостях… А Константин Евгеньевич, кажется, знал и умел все.
Два дня Ирине некогда было задумываться о любовном треугольнике, часть которого она составляла. А потом… Ну, потом Константин Евгеньевич ненавязчиво напомнил ей, кем она теперь является, и что у нее есть не только права (например, на внимание желанного ее сердцу магистра), но и обязанности. Константин Евгеньевич сказал Ире:
- Завтра ты пройдешь инициацию.
- Что?
- У тебя теперь есть сила. Осталось только эту силу разбудить, чтобы ты могла ее использовать. Это делается обрядом инициации.
Инициация. Вот из-за чего упрямилась бабушкина ученица, зловредная брюнетка. Вот что Константин Евгеньевич уговаривал ее сделать! Интересно, что же Константин Евгеньевич ей пообещал, чтобы Анька согласилась возвысить собственного врага? В том, что Анна считает Ирину врагом, та нисколько не сомневалась. За эти дни они частенько встречались, провожали друг друга взглядами, полными ненависти и едва не плевали друг другу вслед. И чтобы после всего этого… Вот только если…
Читать далее

Продолжение следует

* * *
Как только они отошли от дома бабушки, Ирина спросила:
- Что ты пообещал ей, что она так светилась от счастья?
- Не так уж много, можешь мне поверить. Не бери в голову, она просто строптивая девица.
Ирина и рада бы была не брать в голову. Но что она может сделать, если мысли о сопернице не давали ей быть спокойной ни одной минуты. Впрочем, Константину Евгеньевичу об этом знать было не обязательно, поэтому Ирина сказала, попробовав изобразить беззаботность:
- Да, ты прав. Я знаю, что ты сделаешь все, как надо.
На самом деле Ира была в этом не совсем уверена. Если бы не эта чернявая рядом, как бы сейчас была счастлива Ирина! Но она есть, ненавистная соперница, и Константину Евгеньевичу она, видно, нравится… И мало ли что может произойти дальше?! Ирина готовилась к войне. Она впервые в своей жизни возненавидела человека, девушку, и теперь собиралась бороться за свое счастье со всем пылом и отчаяньем молодости. Анне Константин Евгеньевич не достанется. И точка!
А Константин Евгеньевич, видя все это, и отлично все понимая, по-прежнему изображал тотемный столб, под который может любая собачка пописать. То есть дурак дураком, и уши холодные. Даже неудобно как-то. Вот только для дела необходимо.
Дома Ирина и Константин Евгеньевич пообедали, потом отдохнули (Ирина было заявила, что в отдыхе не нуждается и пойдет гулять, но Константин Евгеньевич сказал, что одну ее никуда не отпустит, а ему нужно отдохнуть, выполненный ритуал его слегка вымотал) и пошли гулять по городу. Чем дольше они бесцельно бродили по зеленым улочкам, тем лучше становилось у Ирины настроение. Она забыла обо всех своих девичьих проблемах. Она видела только город. Она готова была бродить по этому городу вечно. Домой Ирина и Константин Евгеньевич вернулись уже около полуночи.

Продолжение следует

* * *
Утро. Лучше бы это утро никогда не наступало. Думаете, легко девушке, всю ночь во сне проведшей с возлюбленным, утром видеть этого самого возлюбленного, во плоти, холодным, уверенным и совсем не любящим? Ира наблюдала за Константином Евгеньевичем с каким-то совершенно детским недоумением: «Как он мог так перемениться?» А просто… Просто девочка слегка перепутала жизнь и сон.
Конечно же, терзания Ирины не прошли мимо Константина Евгеньевича. Он все видел, и все отлично понимал. Но, все же, принял вид отстраненный и задумчивый. И, уж, конечно же, не заметил, когда Ирина, уходя к себе, чтобы переодеться, вышла обратно с заплаканными глазами. А, может, магистр тут вовсе и не при чем? Может, это Ирина о бабушке горюет?
Как бы то ни было, а они вернулись в дом Хранительницы Знания, чтобы совершить последний обряд. То есть обряд должен был совершать магистр. А Ирина просто посмотрит. Учиться сама будет потом, позже. Сначала нужно исполнить все формальности. Ну, да в этом Константин Евгеньевич поможет. Если, конечно, не передумает брать ее с собой. И зачем только бабушка взяла в ученицы эту шлюху?!
Верно, не только Ирина провела ночь в сладостных мечтаниях о магистре. Молодые братья и сестры встретили своего магистра и новую хранительницу Знаний почтительно, изображая должную меру скорби. Но только не Анна. Анне, казалось, скорбь была не ведома никогда. Она сияла вызывающей красотой и макияжем, который опытный в таких делах Константин Евгеньевич воспринимал не больше, не меньше, чем боевую раскраску.
Читать далее

Продолжение следует

* * *
Ирина и Константин Евгеньевич вышли за дверь квартиры Хранительницы Знаний, и Ирина спросила:
- Куда мы пойдем?
- Сначала – туда, где мы будем жить, пока не уладим все формальности с наследством. Это потребует некоторого времени, поэтому завтра дай домой телеграмму. Обо мне не упоминай, не стоит волновать родителей ненужными подробностями.
Ирина рассмеялась:
- Это ты-то – ненужная подробность? Но, Костя, ведь мы с тобой…
- Давай не говорить об этом, хорошо? Я не спрошу тебя ни о чем, пока не уладим тут свои дела. У тебя есть время подумать и решить все, не торопясь. Не нужно горячиться.
Конечно, это был всего лишь тактический ход. Константин Евгеньевич знал, как все произойдет, и не собирался противиться судьбе. Но иногда женщине очень важно думать, что решение приняла она сама, без малейшего нажима со стороны. Правда, у Ирины был слегка не тот случай. Ослепленная новообретенными любовью и ревностью, она подумала, что таким образом Константин Евгеньевич пытается ей тактично намекнуть, что она может уйти, пока не поздно, чтобы место рядом с магистром заняла Анна.
Ирина сжала зубы, изо всех сил стараясь не заплакать. Это мы еще посмотрим, кто окажется победительницей. Конечно, Ирине смешно тягаться с Анной и в красоте, и в искусстве любви. Куда ей, глупой белесой мышке, девственнице, такую ведьму знатную обставить? Все равно Костя будет ее. Ирина будет учиться, упорно, прилежно, и однажды Костя уже не сможет обойтись без ее помощи.
Константин Евгеньевич искоса наблюдал за метаниями девушки и слегка корил себя за коварство. Но только слегка. Чем тяжелее Ирине придется теперь, тем слаще покажется победа. А победа мимо Ирины не пройдет, это Константин Евгеньевич может гарантировать стопроцентно.
Читать далее

Продолжение следует

* * *
Наконец, поезд остановился, проводница пожелала счастливого пути, Ирина и Константин Евгеньевич вышли с вокзала, и пошли к автобусной остановке. Солнце наполняло город мерцающим маревом зноя. В этом солнце золотая коса Ирины сверкала, а светло-голубые глаза казались глубокими, как летнее небо над головой. Синей, чем небо, в это время года только океан.
Ехать оказалось действительно недалеко. Домик был небольшой, обычная пятиэтажная «хрущеба», которых полно еще стоит по всей стране. Тут бы им и расстаться, пожав друг другу руки, как хорошим друзьям, но… Что делать, если Константину Евгеньевичу нужно было туда же, куда и Ирине? Он предложил:
- Давай провожу до квартиры.
Ира понимала, что это смешно – бояться встречи с собственной бабушкой, и все равно боялась. Поэтому она вздохнула с облегчением и согласилась:
- Давай.
Предложение магистра не лишено было смысла. Уж он-то знал, что беспомощную Хранительницу Знаний сейчас усиленно охраняют соратники.
Дверь открыл странного вида угрюмый мальчик. Поинтересовался скороговоркой, неласково глядя на визитеров:
- Кто такие? К кому? По какому делу?
Ирина, испуганная таким напором, ничего не понимающая, отшатнулась от двери и робко взглянула на Константина Евгеньевича. Юноша, открывший дверь, не слыша ответов на свои вопросы, и, видя, что девушка вроде как передумала заходить, вознамерился захлопнуть дверь.
Читать далее

Продолжение следует

* * *
Иринка продолжала исподтишка рассматривать своего нового знакомого. Это оказалось занятием неожиданно увлекательным. Каждый вздох, каждое движение Константина Евгеньевича казалось исполненным аристократичной грации и уверенности в своих силах. Все, что он делал, было красиво. Смотреть на него доставляло не меньшее удовольствие, чем смотреть хорошую пьесу в театре. Только сейчас это была не пьеса, а жизнь.
Константин Евгеньевич не мог не замечать направленного на него пристального девичьего взгляда. Значение такого взгляда он прекрасно осознавал. Так у него всегда начинались отношения с женщинами, будь то легкий флирт или намеренье долгой скучной связи. Только вот долгие связи у него как-то не складывались. Может быть, тому способствовали его частые разъезды, либо чрезмерная харизма, о наличии которой он был прекрасно осведомлен. И вот, еще один мотылек упорно лезет в огонь его колдовского, буквально, очарования. Пожалуй, это нужно пресечь в самом начале, пока не всплыли последствия его неосторожности. Константин Евгеньевич выдал улыбку, состоящую из странной смеси цинизма и нежности.
- Вы находите меня привлекательным, да, Ирина?
Ирина задумалась. Такой вопрос действительно требовалось обдумать. Он мил, конечно. Да, он привлекателен. Но он интересен ей не как мужчина, а, скорее, как талантливый актер, лицедей. Что же, придется объяснить ему это. Тем более что он жаждет объяснения, вон как горят его темные глаза:
Читать далее

Продолжение следует

Автор совершенно серьезно предупреждает, что некоторое возможное совпадение имен и ситуаций можно отнести только в счет хорошей фантазии автора, и не более того. Правда, не все эти совпадения будут совершенно случайны, но вот это как раз остается исключительно на совести автора.
* * *
Не боялась. Ничего не боялась. Просто иногда ей становилось не по себе. Как будто она случайно зашла не в ту дверь, и увидела то, что никак не было предназначено для ее глаз. И, вроде бы, ни в чем она не виновата, и завел ее сюда только случай. А все равно стыд окрашивает щеки алым, как будто шпионила и попалась с поличным. Но ведь на самом деле ничего не происходило. Она жила обычной жизнью, а какая еще может быть жизнь у девушки, которой едва минуло двадцать? Учеба, учеба, и еще раз… Это самое главное для девушки из респектабельной и интеллигентной семьи. В свободное время – книги, телевизор, прогулки по городу с подругами. Ненависть к дискотекам с громкой музыкой и наглыми мужскими взглядами, похотливыми, раздевающими. Она выросла на совсем другой музыке. Шопен, Григ, Бах, Моцарт. Да здравствует классика!
Тоже мне, «девушка из высшего общества». Таких теперь не бывает. А если и бывают, то только в сказках. В сказки нынче никто не верит. На стыке двадцатого и двадцать первого веков. И, однако, Ирина была именно такой, особенной, девушкой, не испорченной цивилизацией и постыдными нравами, которыми старшее поколение упрекает молодежь. Не правда, даже в самое разнузданное время не могут все девушки быть шлюхами, а все юноши – подонками. Девичья невинность до сих пор в цене, если только знать, где водятся настоящие покупатели на этот экзотический товар.
Да, кстати, дочь интеллигентов давно уже догадывалась, что жизнь далеко не так идеальна, как видится из окна уютной девичьей спаленки. В окошко можно смотреть, сколько угодно, и видно всегда одно и то же. В жизни так не бывает. Жизнь одаривает бесконечным разнообразием сюжетов и ситуаций. Но не жизнь Ирины. Несмотря на то, что третий курс удачно окончен. Несмотря на то, что начинаются каникулы. Каникулы – это скука, особенно для девушки, которая привыкла большую часть своего времени отдавать учебе. Прилежная ученица. Хорошая девочка. Почти отличница.
Читать далее...