В колонках играет - If Anything Happens To The Cat – Jessamine
Я всегда боялся, что буду двадцать лет подряд хлопать мир по плечу, а когда он наконец обернется, забуду, что хотел ему сказать.
(с) Том Уэйтс

Есть книги как книги, попробовал - понравилось, посмаковал немного, пощелкал языком и заглотил полностью без остатка. А после сидишь себе в кресле довольный, сытый и перевариваешь под яркие картинки воображения полученный опыт. А есть книги, которые заглатывают тебя, тщательно пережевывают, а потом выплевывают туда откуда взяли. И ты сидишь с ними в руках потерянный и абсолютно опустошенный, с одним вопросом: "Как же так?!"

К последним я бы отнес роман Джека Лондона "Мартин Иден". Не буду вешать на него ярлыка гениальности, это ни к чему... если вдруг доберетесь, просто знайте - это серьезная проза, которая по сути показывает нам становление личности человека, безусловно одаренного, но увы не идеального... *а такие существуют под этими холодными звездами?*

Книга далеко не проста, она будто по косточкам разбирает твою жизнь и аналогии с самим собой неизбежны. Быть может виной характер главного героя, кто читал мои записи, тот поймет, что далеко не чуждо и мне непреклонное: никогда не сдавайся! А может все мы такие, в угоду сильному чувству, перекраивающие сами себя, не считаясь с потерями. Любовь здесь скульптор, движущая сила перемен, такая какая она есть. Первая любовь - первый скачок в бесконечность, новый стимул перескочить на новый парапет и чудом не свалившись ощутить под собой высоту и бездонное небо над твердью. Это ключ отпирающий темницу эгоцентризма и впускающий внутрь невероятный мир, но отпирает он и ящик Пандоры, всеразрушающих страстей... и первыми их жертвами падут воздушные замки иллюзорности счастья, поскольку нет у них опоры, чувство спонтанно и имеет в своей основе всего лишь смутные представления об объекте любви, старательно дорисованные воображением влюбленного. Но мне не передать ему того, что знаю я... и все что остается, сторонним наблюдателем созерцать взлеты и падения.

Я симпатизировал ему и целыми главами жгуче ненавидел. Непостижимо для меня при таких способностях, наступать бесконечно на одни и те же грабли. Нет ничего глупее, чем совершать ошибку, но продолжать делать то же самое, рассчитывая на другой результат. Подвергал критике и его теорию эволюционизма, - лучше бы читал диалектику Гегеля или труды Маркса, коль считал всю жизнь себя реалистом, его биологический подход к анализу жизни лишен комплексного, системного начала. (не буду утомлять моими мыслями по данному поводу, и так до сего момента никто уже читать не станет). Права была Руфь лишь от части, ему не хватало не образования, а учителей. Лишь поэт и философ Бриссенден идеально подходил под эту роль, и он таковым стал, только урок Мартин вынес для меня неожиданный...

Грусть взяла меня в тот, миг, когда столкнувшись с взрослением, а разрушение иллюзий об идеальном, справедливом мире именно так и называется, помешали ему совершить возможно самое главное в своей жизни. Он так долго стучал в закрытые двери, что когда они распахнулись он забыл... он уже не знал, что сказать. В руках у него было перо, голова была полна чистыми замыслами, но он не увидел мощи в собственных руках, писатели, которых читают могут изменить землю, общество, ведь простое слово творит судьбы миллионов, когда оно сотворено не для продажи, когда оно идет из души. А он растоптал свой дар, стал дезертиром... за такое простить не могу.

Устав от вечных упований,
Устав от радостных пиров,
Не зная страхов и желаний,
Благословляем мы богов,
За то, что сердце в человеке
Не вечно будет трепетать,
За то, что все вольются реки
Когда-нибудь в морскую гладь.