В колонках играет - МЕЛОДИЯ ДОЖДЯ CТРАННАЯ ИСТОРИЯ
В небольшом городке, в одном уютном домике, украшенном цветами, жил-был фарфоровый клоун. У него были черные маленькие глазки, широко улыбающийся рот. На голове он носил забавный колпак, из-под которого высовывались золотистые кудри. Его блуза и широкие штаны были украшены крупными золотыми звездами, а на огромных башмака были позолоченные бумбоны.
Клоун был славный, и хозяйка дома очень любила его. Он напоминал ей детство. Глядя на него, она вспоминала, как первый раз в жизни пошла в цирк с папой и мамой.
Это был волшебный мир с акробатами, летающими на трапеции высоко под куполом, фокусники, поражавшие всех своими трюками, красивые лошади, танцующие вальс, собачки умеющие считать. Но больше всех ей запомнился весёлый беззаботный клоун, который постоянно попадал в глупые ситуации и то и дело спотыкался и падал из-за своих длинных башмаков с золотыми бубонами на носках. Ей было смешно и в то же время жалко этого назадачливого бедолагу.
Много лет спустя она увидела маленькую статуэтку, выставленную на продажу в витрине магазина. Женщина купила ее, принесла домой, нашла самое уютное место на камине, поставила между хрустальным конем и позолоченными часами под стеклянным колпаком. Она нежно заботилась о нем, каждое утро бережно вытирала пыль, иногда ему доставался нежный поцелуй. Закончив свои дела по хозяйству, она усаживалась в кресло и подолгу смотрела на него. Иногда ей казалось, что он корчит ей рожицы. Временами у нее возникало впечатление, что он чем-то не доволен или за что-то сердится на неё, но чаще всего он был добр и весел.
Клоуну очень нравилось жить в этом доме. Конь напоминал о его прошлой жизни, а часы показывали, что время бесконечно, стрелки бегали по кругу, как по арене цирка.
Но вот однажды утром старушка не пришла как обычно.
Он решил, что она зайдет в зал позже, просто решила поспать подольше. Но и вечером, и на следующий день никто не пришел позаботиться о нем и его соседях.
Спустя несколько дней какие-то чужие руки взяли Клоуна и бросили в коробку с разным барахлом.
- В чем дело?- думал он. - Что случилось? Что он сделал плохого? Почему он оказался среди старых разорванных фотографий, пожелтевших от времени писем, осколков посуды и прочего хлама?
Ему казалось, что он кричит: « Посмотрите, я могу вас рассмешить!». Но никто ничего не слышал. Его рот был, растянут в глупой улыбке.
Коробка была выставлена на тротуар вместе с мешками мусора.
Как страшно очутиться на улице под дождем среди ночи одному. Он лежал в коробке, дождевые капли барабанили по его лицу.
- Что ждет меня? Почему судьба так не справедлива ко мне?
О! Как ему хотелось снова увидеть коня сверкающего всеми цветами радуги под солнечными лучами и часы под стеклянным куполом с бегающими по кругу стрелками.
Куда делись нежные руки славной женщины, которая так нежно заботилась о нем? У них было так много общего. Они могли подолгу беседовать, не произнося ни слова. Они так хорошо понимали друг друга. А вместо этого – холодный дождь и обрывки намокшей бумаги. Чернильные пятна растекались по его белоснежному с золотыми оборками костюму.
Утром дождь кончился. Приехал огромный желтый грузовик и его вместе с остальным мусором бросили в контейнер. От удара один из замечательных позолоченных бубонов откололся. Машина приехала на окраину города и вывалила все содержимое контейнера в кучу. Каким-то чудом он не был похоронен под этой грудой зловонья. Его голова и протянутая вверх рука торчали над этим ужасным полем, взывая о помощи. Но этот призыв был обращен в никуда…
Шло время. Постепенно его золотые кудри побелели, глаза стали видеть хуже, но он продолжал улыбаться солнцу и ветру, дождю и снегу.
Так, стоя по грудь в хламе прошлой жизни он размышлял о её смысле.
Он думал: « Проходит радость, любовь, надежда, печаль, страх. Остается только одиночество.
Одиночество, которое обволакивает тебя, как вселенский холод. Одиночество, которое комом застывает в горле и душит, не пропуская воздух в легкие. Оно сжимает грудь так, что хочется кричать от боли. Но твой рот искажен подобием улыбки и никто-никто не слышит твоего крика.
ОДИНОЧЕСТВО, ОДИНОЧЕСТВО, НИЧЕГО КРОМЕ ОДИНОЧЕСТВА…
Бедный Клоун. В мыслях он начал возвращаться к тому времени, когда очутился в коробке на тротуаре. Теперь это не казалось ему таким страшным, как в первый раз. В коробке его окружали обрывки фотографий, которые любила разглядывать эта дорогая ему женщина. Усаживаясь удобно в кресле около камина, она раскрывала старый альбом и из-за ее плеча он смотрел их вместе с ней десятки раз. В этой коробке все клочки фотографий были перемешаны: глаза, руки, волосы, обрывки одежды, но ему не составляло труда определить по деталям кому они принадлежали. Там он был среди родных, а тут…
Однако жизнь продолжалась, надо было чем-то заниматься, и он начал разглядывать причудливые облака, проплывающие мимо. Одно из них ему показалось очень знакомым, ну, конечно же, это был силуэт его старушки. Но ветер развеял, растрепал, разорвал облако на сотни мелких пушистых клочков.
Одиночество, постоянное, неумолимое, непроходящее.
Клоун оглянулся по сторонам и увидел жестяную Банку из- под пива. Она была грязная, помятая. Он попытался завязать разговор, но беседа не клеилась, уж очень разные интересы были у них. Банка пыжилась, придавая себе больше значительности. Претендовала на то, что она лучше всех умеет веселить публику и для этого совершенно не надо корчить глупые рожи. Просто нужно прикоснуться губами к ее дырочке и радость сама польётся в вас ручейком.
- А когда ручеёк иссякнет, что останется?
Нет, в этом веселье нет смысла. Но переубедить Банку было невозможно. Они перестали общаться.
Клоун попытался найти кого-нибудь еще для беседы. Ведь не может быть, что он совершенно один. И вот недалеко от себя он увидел видавший виды старый Сапог с оторванной подошвой.
- Здравствуйте! Как поживаете? – начал Клоун.
- Сам не видишь? Хреново!- услышал он в ответ.
- Прекрасная погода, не правда ли?
- Чо выкаблучиваешься? Ишь, колпак нацепил и думает, что все перед ним кланяться должны! Дармоеды, вертихвосты ленивые! Кривляются, понимаешь, а им еще за это деньги платят. Поработал бы с моё! Прошагал бы по полям, как я, не до кривляний было бы!
- А вы хоть раз в цирке были?- попытался возразить Клоун.
- Не до цирков нам было. Блажь одна!
Сапог еще долго ворчал на что-то.
Клоун уж было совсем отчаялся, но вдруг внимание его приковала шёлковая Ленточка. Она была сильно испачкана и её цвет отдаленно напоминал розовый.
- Добрый вечер, Барышня.
- Это вы мне?- удивилась ленточка.
- Да, а почему вы так смутились?
- Я такая старая и грязная. Мне так стыдно. А было время, когда я украшала головку одной очень милой девчушки,- и она кокетливо встрепенулась под порывом вечернего ветерка.
- Но вы и сейчас еще красивы, ваш шелк так дивно переливается в лучах заходящего солнца.
- Вы заставляете меня краснеть. Я очень давно не слышала таких приятных слов. Это так ужасно, вдруг оказаться никому не нужной, втоптанной в грязь.
- Вы правы.… Но не надо отчаиваться. Давайте посмотрим на нашу жизнь с другой стороны. Раньше, в моей прошлой жизни, я никогда не видел неба, только через оконное стекло. Вечером окна закрывали ставнями, и я не знал, что на свете существуют звезды. А теперь могу ими наслаждаться каждую ночь. Посмотрите, как они прекрасны, как они подмигивают нам.
- Ой! Правда! Они такие маленькие, как огоньки под куполом цирка.
- Как? Вы были в цирке?
- Да, вместе с мой маленькой хозяйкой. Это было так давно, но я до сих пор помню этот вечер. Там я увидела его. Это был белый с серебряными звездочками Шарф. Он бесстрашно носился под куполом. Один раз он подмигнул мне, как вон та звездочка,- и она посмотрела куда-то ввысь.- С тех пор я только и думала о нем. Я так хотела увидеть его еще раз.
- А вам кто-нибудь еще, случайно, не запомнился?- с надеждой спросил Клоун.
- Нет. Моя любовь затмила мне все. Я была словно в тумане. Но на следующий день моей хозяйке постригли волосы и больше она не нуждалась во мне. И вот теперь я здесь, на помойке среди этих ужасно пахнущих, гниющих вещей. Но мне
кажется, что я сохранила еще запах моих любимых духов. Чувствуете?- и она с надеждой посмотрела на Клоуна.
- Да, ваши духи обворожительны, - слукавил он.
Ленточка удовлетворенно вздохнула и умолкла, глядя в небо на мерцающие звезды.
Клоуна снова захлестнула волна отчаяния, непонимания и одиночества.
Какая же сложная штука – жизнь. Вроде теперь он был не один, у него появились новые знакомые. Но их жизнь, привычки, взгляды, интересы так сильно отличались от его.
Ночь прошла незаметно в раздумьях. Спустя какое-то время он услышал шаги. Они приближались. Вот его вытаскивают из этой жижи и укладывают в пластиковый пакет. В пакете было темно. Он ощутил, что кроме него там был еще кто-то. Но кто? Куда его несут? Вот на него свалилось еще что-то большое, тяжелое, потом еще, еще…
Он услышал гул мотора, почувствовал тряску. Так продолжалось какое-то время, потом мотор стих. Его вместе с остальными вещами внесли в помещение, тщательно отмыли, высушили. Затем взяли кисточку, окунули в краску и его кудри снова заискрились золотом. Потом нашли подходящую бусинку и приклеили на место потерявшегося бубона. За время, прожитое на помойке, он почти ослеп, от его черных глаз остались маленькие слабозаметные точки. Но вот взмах волшебной кисточки. И о чудо! Он снова видит!
Как тут много интересного! На полках стояли такие же, как он, фарфоровые статуэтки. Они смотрели на него, добро улыбаясь. Напротив него старая Дама продавала фрукты, Старик с удочкой возвращается с рыбалки, неся сетку полную рыбы. Немного дальше, парочка влюбленных на скамеечке среди цветов, он нежно держит ее руку. Сзади них малыш присел не пеньке, рассматривая занозу на ноге. Чуть дальше - балерина застыла в позе умирающего лебедя, рядом с ней дама, играющая на арфе.
Все статуэтки были в хорошей форме. Все улыбались новичку. Каждая из них имела свою печальную историю, но теперь это в прошлом. У них есть общий дом, о них заботятся. Ночами фарфоровые друзья весело болтали. Все делились своим жизненным опытом. Одни из них были очень старыми и любили рассказывать о своей молодости, о времени, которое давно ушло, о людях с которыми они встречались.
Но вот в одно прекрасное утро их всех аккуратно завернули в бумагу, уложили в коробки, укрыли газетными листами, чтобы не разбить и повезли на «Блошиный рынок».
Там их тщательно расставили на импровизированной витрине.
- Жуткое дело,- подумал Клоун,- быть проданным, ждать в какой дом и к каким хозяевам ты попадешь.
Его мысли были прерваны восклицанием:
- Ой! Мама, смотри, Клоун! Ну точь-в-точь, что мы видели вчера в цирке. Купи. Ну, пожалуйста, купи. Я тебя очень прошу.
- У нас и так полно всякого хлама, лишнюю пыль собирать.
- Ну, мамочка! Он такой хорошенький. Посмотри, как он мило улыбается.
- Ладно, уговорила. Только при условии, что пыль в твоей комнате ты будешь вытирать сама. Обещаешь?
- Обещаю, обещаю!
Девочка бережно взяла его в руки.
- Идем ко мне, мой дорогой. Не бойся. Я тебя познакомлю со всеми моими игрушками, они добрые и ты с ними подружишься.
Фарфоровое сердечко забилось с такой силой, что его грудь чуть не дала трещину. На глазах Клоуна появились слезы.
- Ой! Мамочка, посмотри, он плачет.
- Не болтай глупости, это дождь начинается. Бегом в машину!
Весна 2005 года.
Лаврентьева Татьяна. /Бельгия./
Настроение сейчас - С ГРУСТИНКОЙ.
