У меня новый лечащий врач – Серж Поттье. Хотя вернее бы сказать не лечащий, а «пишущий», потому что лечить меня не надо (боже упаси), мне рецепты дайте и я уйду. «Ты смотри так ему не скажи, – испугалась Даниэль, – обидеться может». Да ладно, ладно, что ж я, не понимаю что ли… обидчивые все какие… Вот я бы не обиделась, если б мне перевод готовый принесли и попросили своей рукой переписать.

Серж оказался вполне приятным молодым человеком и даже вполне симпатичным. Его дальние предки, видимо, имели беспорядочные половые связи со всеми пробегающими мимо иностранцами, потому что Серж получился похож немного на бульдога и на дога на азиата, немного на европейца, высокий, стройный, темноглазый, в интеллигентных очочках, болтал, как итальянец, даже еще быстрее, и французской галантностью не отличался – обошелся без «са ва».

- Чего ты хочешь? На что жалуетесь? – спросил он меня.

- Рецепта На мигрень, – ответила я и вытряхнула из сумки остатки своих таблеток. Серж намёк понял и спросил, с аппетитом ли я их ем. Я, брызгая слюной, продемонстрировала аппетит. Серж набил на компьютере три пачки зомига, предварительно зачитав мне из Интернета максимальную дозу, а вот со вторым препаратом оказалось всё гораздо сложнее. Собственно, про второй препарат я и собиралась написать, а точнее, про глобализацию, но не могла же я обойти вниманием высокого стройного Сержа, правда? И потом, именно он пояснил некоторые моменты, которые были мне непонятны в силу природной тупости нехватки информации.

Итак, речь идет о препарате под названием propofan (русского аналога, насколько я знаю, нет), в состав которого входит 400 мг парацетамола, 30 мг кофеина и 27 мг декстропропоксифена. Вот именно последний элемент – производное морфина – и оказывал решающее действие на больные головы и другие части тела. Пишу в прошедшем времени, потому как с 1 марта продажа пропофана и других препаратов, в которые входил декстропропоксифен, на территории Евросоюза запрещена. А таблетки эти периодически кушали, ни много ни мало, 8 миллионов французов из почти 66 миллионов (население современной Франции), то есть, практически каждый восьмой, на протяжении последних 45 лет. 95% всех выпускаемых в Евросоюзе препаратов, содержащих декстропропоксифен, съедалось именно во Франции, так что вы можете себе представить, какой любовью в стране пользовались эти таблетки. Почти как фуа-гра, почти как сыр!

И вот, 1 марта Европейское агентство лекарственных средств, осуществляющий надзор за медикаментами, окончательно запретило продажу препаратов, содержащих декстропропоксифен. 8 миллионов французов разом хватил инфаркт. Французы расстроились, тем более что достойной замены препаратов им не предложили. Официальная формулировка звучала так: «Терапевтический эффект препарата не настолько хорош, чтобы пренебречь риском смерти в случае передозировки, случайной или умышленной».

Немного статистики: в Англии и Швеции от передозировки препаратов, содержащих декстропропоксифен, умирает по 200-300 человек в год. Во Франции – 65. По другим данным 7, тут статистика путается.

Сначала о передозировке умышленной. Англичане, а иже с ними и шведы, видимо, разучились «красиво» уходить из жизни. Вот, например, французы изящно бросаются на рельсы на узловых станциях метро – всё движение останавливается, на мониторах появляется надпись «accident grave de voyageur» («несчастный случай с пассажиром»), и все понимают, что теперь надо ждать, пока сотрудники метрополитена соскребут с рельсов кишки, соберут все кости и зубы, тщательно пересчитают, разложат по мешкам... Раньше еще с Эйфелевой башни прыгали и с Монпарнаса, теперь это сложно и немодно. Англичане же – народ неромантичный, они придумали травиться пропофаном.

А вот насчет случайной передозировки меня и просветил Серж, он сказал, что английские наркоманы не просто едят эти таблетки, они их толкут в порошки, потом из порошков кустарным способом делают гремучие смеси для пущего эффекта… Хотя, казалось бы, от Англии до Голландии рукой подать, езжай да кури себе цигарки…

Вот так, чтобы английские наркоманы не травились обезболивающими, случайно или умышленно, их просто отменили по всей Европе. «Франция была против!» - уточнил Серж, но Францию никто не слушал, и не важно, что именно во Франции потреблялось 95% препаратов. Да здравствует глобализация.