Геннадий Прашкевич:
"Корни предлагаемой читателям повести, несомненно, уходят в далекое детство автора, в те годы, когда впервые была прочитана и жадно перечитана «Аэлита» Алексея Толстого. Очарование живого, поющего, громыхающего электрическими молниями мира, в котором каждый ищет свою правду, свою любовь и одновременно ощущение какой-то ужасной недосказанности долго владело мною. «Я грамотный, автомобиль ничего себе знаю... – Такое запоминается сразу. – С восемнадцати лет войной занимаюсь – вот все мое и занятие... Четыре республики учредил, – и городов-то сейчас этих не запомню... Один раз собрал сотни три ребят, – отправились Индию освобождать... У Махно был два месяца, погулять захотелось… ну, с бандитами не ужился… Ушел в Красную Армию. Поляков гнал от Киева, – тут уж был в коннице Буденного: “Даешь Варшаву!” В последний раз ранен, когда брали Перекоп... Войны сейчас никакой нет, – не предвидится. Вы уж, пожалуйста, Мстислав Сергеевич, возьмите меня с собой. Я вам на Марсе пригожусь».

А инженер Лось? А любовь, разрывающая пространства?

Вот вернулись они с Марса – безнадежный романтик (из бывших) и неунывающий красный командир (теперь тоже из бывших). Любовь позади, борьба с олигархами Марса проиграна. Литературный критик тридцатых годов Георгий Горбачев гневно брызгал слюной: «Гусев – не пролетарий, не коммунист, он деклассированный империалистической и гражданской войнами крестьянин, бывший махновец, потом буденовец, типичнейший партизан, авантюрист, сочетающий революционный подъем с жаждою личного обогащения. Он загребает в свои руки, когда он еще или уже не в боевом экстазе, в первую голову золото и “камушки”... Гусев – националист и первая его мысль по приезде на Марс – присоединить Марс к РСФСР, чтобы утереть нос Англии и Америке... Гусев – типичный анархист: он бросает марсиан в прямой бой, не расспросив о силах врагов и друзей, об общей ситуации на Марсе... Не рабочий, не коммунист – взбунтовавшийся, деклассированный, жадный, мелкий собственник воплощает у Толстого русскую революцию...»

Много раз я пытался набросать на бумаге варианты возможного развития толстовской повести. И не одного меня мучила такая затея. По разным подсчетам, к сегодняшнему дню опубликовано в России не менее двенадцати попыток литературного продолжения знаменитой повести. Стоит ли браться еще раз? Кто знает? Но однажды я сказал себе: стоит! Очарование «Аэлиты» с годами ничуть не рассеивается, не пропадает, и осенью 2010 года на Тенерифе, где мы с женой вечерами обсуждали жизнь, которая кипела когда-то именно здесь, на обломках древней Атлантиды, я почувствовал: пора! И потянулся к бумаге. И результат этой работы перед вами. И если вы еще помните хотя бы в общих чертах удивительную, блистательную повесть Алексея Толстого, доброго вам чтения!"

Начало повести Г.Прашкевича "Закат Земли" читайте в сентябрьском "Полдне":
http://polden.livejournal.com/50241.html

Вчера в мой книжный отдельчик зашла женщина с мальчиком и стала перебирать книжки на прилавке.
- Вам что-то посоветовать? - спросил я.
- Мне нужна книжка для мальчика, который не любит читать, - ответила женщина.
- Для этого? – я кивнул в сторону мальчишки.
- Нет, для другого, но этот – такой же, - печально сказала женщина.
- А сколько ему лет?
- Десять, как и этому.
Мальчишка в это время гордо посматривал по сторонам. Вот, дескать, какой я! Не люблю читать книжки! Как мой друг!
И тут на меня напал неудержимый смех. Наверное, от победного вида мальчишки, за плечами которого явно нарисовались невесёлые перспективы бумажного книгоиздательства и безнадёжное будущее книжной торговли... Или от грустной улыбки мамы мальчика... Или от того, что я представил слоган на обложке: «Книжка для мальчиков, которые не любят читать»...
Издатели! Вот вам хорошее название новой детской серии. Надо только придумать, чем её наполнить. С вас – гонорар за идею.

А мы вместе с мальчиком, который не любит читать, выступившим в роли консультанта, выбрали в подарок для его друга, который не любит читать, книжку «Корабли» из серии «Узнай мир» издательства «Тимошка»…

"Ларионов, дай гандонов"

Началась эта история в 2002-году на фестивале фантастики «Планета 8141 Nikolaev». В городе Николаеве. Фестиваль этот был тем уже необычен, что жили его участники в Центре боевой подготовки лётчиков Украины в офицерском общежитии, питались в ресторане Дома офицеров и даже проходили наземную подготовку в тренажёрном комплексе ЦБП. О фестивале я писал здесь:
Есть только «МИГ»…
http://fandom.rusf.ru/convent/182/nikolaev_2002_2.htm
Фестиваль был замечательный, но сейчас не о нём.

Вот в этом самом офицерском общежитии Центра боевой подготовки лётчиков Украины под утро меня разбудил московский писатель Олег О. и спросил, нет ли у меня презервативов. Ну я спросонья и пошутил в рифму, "Что", - говорю: "Ларионов, дай гандонов?". Брякнул на свою голову. Москвичи мои слова на следующий день между собой растиражировали, и стали меня моей же шуткой донимать. Особенно старался фотограф Митрич, благодаря которому фраза эта стала известна более, чем широко.

Прошло некоторое время...
 На одном из московских "Росконов" Яна Боцман, замечательная половинка писательского дуэта, широко известного под псевдонимом Александр Зорич, уж не знаю из каких соображений (наверное, из самых гуманных) подарила мне огромный декоративный кондом. Где-то у меня даже фотка процесса дарения есть...
Кондом я с благодарностью принял, засунул во внутренний карман пиджака и благополучно о нём забыл.
И надо же было такому случиться, что вечером, когда у нас были посиделки с большим количеством народа в номере главного редактора журнала "Реальность фантастики" Ираклия Вахтангишвили, к нам ввалился фантаст Михаил Тырин, увидел меня и немедленно заорал: "Ларионов, дай гандонов!"
Я вспомнил о подарке, невозмутимо вытащил из внутреннего кармана огромный контрацептив в подарочной упаковке и выдал Мише. Тот настолько охуел обалдел и растерялся, что начал натягивать "противозачаточное" себе на голову. Ошарашенный Ираклий, сидящий рядом со мной на диване, в ужасе зашептал мне в ухо: "Неужели он действительно это на себя наденет??". В глазах гордого грузина пожизненный несмываемый позор Мишке был обеспечен...
К счастью, игрушечное средство благополучно лопнуло где-то в середине процесса натягивания, и Ираклий облегчённо вздохнул. А уж как облёгченно вздохнул облепленный обрывками резины Тырин, передать невозможно - ведь моя бородатая шутка как-то непредсказуемо хреново для него заканчивалась.
Посмеялись мы все на славу.
А Миша Тырин ко мне с этой просьбой (см. заголовок) больше не обращался.

"Чуйковский"

Была у меня когда-то пара-тройка книжных точек, занимался книжной торговлей... И всякие казусы случались. Продавщицы, бывало, очень смешно перевирали фамилии авторов или названия книг. Одна, например, втюхав кому-то третьего «Гарри Поттера», записала в листок продаж - «Узник из Абакана», другая (25-летняя), продав учебник английского языка М.Биболетовой, записала автора - «Еболетова». Ну тут понятно - «у кого что болит». Вместе смеялись…
Но вот когда подрабатывавшая у меня летом десятиклассница записала «Стихи и сказки» Корнея Ивановича Чуковского, как «Чуйковский», мне было не смешно. Спросил её: «Ты что, про Чуковского не слышала?». «Нет», говорит.

И так ни хрена не знают, а идущая школьная реформа окончательно проредит их знания…

Везение


В ноябре 2006 года я отправился в Киев на «День фантастики». Поздняя осень… Народу в вагоне мало, я вообще некоторое время один в купе ехал. Был попутчик, но он вышел где-то в Беларуси... В Беларуси же ко мне в купе подсела симпатичная девушка Саша. Естественно, мы разговорились, а куда ей деваться. Я узнал, что у неё есть сестра-близняшка, что в Гомеле (или Могилёве, уже не помню) им скучно, что есть проблемы с работой, что местные парни – придурки, и что она едет в Киев встречать прилетающего жениха-бельгийца. Жених-бельгиец меня расстроил, конечно. Сколько можно отдавать славянских красоток за бугор… К тому же, по всему было видно, что бельгийца этого Саша не любит, а просто хочет замуж за рубеж.
Но рассказ всё-таки не о симпатичной Саше, а о моём везении. До Киева оставалось часа полтора, там меня ждали за обильным столом, накрытым по поводу дня рождения моего давнего друга, замечательной московской писательницы и поэтессы Маши Галиной. Мне уже позвонил директор издательского дома «Мой компьютер» Миша Литвинюк с вопросом, где меня лучше встретить. И вдруг… Внезапный железный удар... Вагон подскочил и некоторое время летел по воздуху, а потом грохнулся вниз, загадочным образом снова угодив на рельсы. Резкое торможение… Перелетев через столик (сидел я по ходу поезда напротив Саши), я вмазался лицом в её грудь, а девушка не слабо шарахнулась спиной и головой об стенку купе.
Мы долго не могли понять, что случилось, проводницы, словно растревоженные куры, бестолково бегали туда-сюда по составу, за окном стояла пугающе-непроглядная темень. Наконец, выяснилось, что наш поезд столкнулся на неохраняемом переезде с автомобилем МАЗ, гружёным трубами. Часа через два состав отбуксировали назад на ближайшую станцию Нежин, заменили повреждённый локомотив, и мы снова двинулись в сторону Киева. Конечно, прибыли на место на несколько часов позже, чем было обозначено в расписании. День рождения Маши прошёл без меня. Но зато я весь вечер провёл с Сашей и практически не пострадал в железнодорожной катастрофе.
Симпатичная Саша - тоже.
А самое главное – она не успела встретить самолёт с бельгийцем.


Приложение. Документы

Симпатичная Саша-спасительница:
http://foto.rambler.ru/public/l/a/lares/34/1239s/1239s-web.jpg
Из газет. "Авария пассажирского поезда "Санкт-Петербург-Киев". Есть пострадавшие":
http://www.kramatorsk.info/?view&24252

Два предыдущих фото - Стокгольм.

А вот это - Гамбург:

Вот так в Стокгольме:

А вот так - у нас:

Плавая по карельскому озеру с некарельским именем Гурвич, и пытаясь одновременно ловить рыбу, наслаждаться водой, воздухом, природой, пить водку и закусывать, я стал свидетелем забавного эпизода.

 На специальном плоту с мотором, приспособленном для пикников на воде и купания мы находились практически на середине озера, когда заметили плывущую к нам от берега собаку. Это местный полудикий пёс Мишка решил нас навестить. Самостоятельно выбраться на плот Мишка не смог, слишком высоко, а пользоваться лесенкой он. видать, ещё не научился, пришлось вытаскивать его за шкирку. Отряхнувшись и обдав нас брызгами, пёс радостно забегал между бортами. Но минут через двадцать, поняв, что толку от нас никакого нет, а родной берег удаляется, Мишка запрыгнул на скамейку, потоптался в нерешительности, а потом всё-таки сиганул в воду, и по-собачьи (а как ещё?) двинул восвояси.

Хотел снять Мишку в момент прыжка, но не успел...

Не поверили...

Однажды мы ехали в Москву в компании с Сашей Сидоровичем, Борей Крыловым и ещё кем-то. Поддали и, через некоторое время, оставив некурящего Крылова караулить еду и выпивку, вышли в тамбур подымить. В тамбуре было полно молоденьких девиц, увешанных значками с Виктором Цоем и группой "Кино". Делая, по обыкновению, стойку, я, пытаясь нащупать общую с девчонками тему, не нашёл ничего лучше, чем начать рассказывать, как пил с Цоем портвейн. Девицы презрительно зафыркали, типа - "хорош пиздеть врать" и из тамбура немедленно свалили. А ведь я действительно в середине восьмидесятых несколько раз выпивал с Цоем. И с Каспаряном. И с Борей Гребенщиковым. И с Майком Науменко. Они к нам приезжали с полулегальными акустическими концертами. У меня даже автограф Цоя на на бобине с альбомом "45" есть. Витя написал на коробке красным фломастером: "Мои друзья идут по жизни маршем. Карма - хамелеон!"

автограф смотреть здесь:
http://lartis.livejournal.com/243296.html

Когда мы вернулись в купе, оно под завязку было забито теми же девицами (их туда заманил Боря), и они уже успели сожрать всю нашу закуску. Но это совсем другая история.
А про свои выпивки с Цоем я при его фанатках старался больше не вспоминать...

"ГУЛЯКА"

 Помните динамичную такую песенку про "московского озорного гуляку" на стихи Сергея Есенина? Исполняла её теперь уже позабытая группа под названием "Альфа". Песенку эту нынче редко услышишь... Но когда я её слышу, то сразу вспоминаю, как почти три десятка лет тому назад пил с двумя приятелями под "Гуляку" портвейн.

Концерт "Альфы" только появился, ни у кого ещё такого не было. Плёнку Витя Четвериков принёс, он на дискотеке в Доме молодёжи подрабатывал, постоянно снабжал меня свеженькими записями. Катушечный магнитофон "Юпитер" врублен "на всю катушку", дверь на балкон распахнута, мы, подпевая, разливаем.

У меня тогда была комната в квартире с подселением. Восьмой этаж.
И вдруг на моём балконе откуда-то возникла тётка с всклокоченными волосами, в домашнем халате. Мы даже испугались слегка... А она говорит: "Ребятки! Какая песня клёвая! Кто это? Включите ещё разок!"
Оказывается, она за стенкой живёт, но в другом подъезде. Перелезла с соседнего балкона. И даже восьмого этажа не испугалась.

Ну налили ей, конечно...

"Кошелёк удачи":

А можно и так посмотреть:

"Хмурое утро"

Было это в прошлом веке, на одном из «Интерпрессконов» в Разливе.

Покемарив пару часов после очередной бессонной ночи, наполненной общением и возлияниями, я проснулся в разбитом состоянии. Вспоминая названия продегустированных накануне напитков и имена людей, которые помогали мне это делать, я с трудом выполз из номера, чтобы ополоснуть свою помятую физиономию.
И вот тут мое, и без того мрачное настроение, окончательно испортил своим патологически здоровым видом, вышедший из соседней комнаты (это был двухкомнатный номер с одной ванной) полуобнаженный Сергей Иванов. Участники питерских конвентов должны помнить этого высокого, атлетически сложенного фантаста-качка из Риги, герои произведений которого спортивно занимаются любовью даже в моменты боевых схваток. Презрительно на меня посмотрев, упруго ступая и поигрывая мускулами, он вышел в коридор, видимо для того, чтобы совершить утреннюю пробежку и пару-тройку раз переплыть озеро Разлив. Подавленный собственным несовершенством и утренней абстиненцией после многочисленных вчерашних «разливов», я вернулся в комнату и сел на кровать, тупо глядя в пространство. В мозгу пульсировала фраза: «Надо бросать пить!». Никогда ещё я не был так близок к решению «завязать».
В это время дверь неслышно отворилась, и в комнату вошел киевский писатель Борис Штерн. В отличие от Иванова он был одет, невысок ростом и совершенно не похож на культуриста. На меня Штерн не смотрел, он вообще никуда не смотрел, потому что у него были закрыты глаза. Возможно, писатель спал. Еле слышно бормоча себе под нос: «Тихо, тихо, тихо…», он, как сомнамбула, но уверенно, подошел к тумбочке, на которой находилась початая бутылка водки, не открывая глаз безошибочно наполнил стоявший рядом стакан на треть, и выпил. После чего развернулся и с теми же словами «Тихо, тихо, тихо…» и всё так же закрытыми глазами, медленно удалился.
Как ни странно, явление еще более помятого, чем я сам, незабвенного (светлая ему память!) Бориса Гедальевича, подействовало на меня волшебно-терапевтически. Настроение значительно улучшилось, я подумал: «Ни фига, еще попьем!», тут же полечился по примеру старшего товарища, а дальше все покатилось по наезженной колее.

 Кажется, именно в то «хмурое» утро мне в голову пришло определение для перманентно поддатых постоянных участников фантастических конов – «ЗАВСЕГДАДАТЫЙ».

© Владимир Ларионов

Пишу для Юлия Андреевой, которая просила у меня несколько историй для своей книжки. Назовём их "Байки от Ларионова", хотя всё описываемое вовсе не байки, а чистая правда. Конечно, истории я выбирал, как бы это сказать... Безобидные. Скромные..


«Обязательные люди»


Харьков. Третий день фестиваля фантастики «Звёздный Мост-2001». Мы с писателем Сергеем Федотовым вышли из гостиницы «Турист» подышать свежим воздухом. Купили по бутылочке пива «Рогань» и блаженствуем на скамеечке недалеко от «Туриста». Пиво холодное, утро тёплое, организм потихонечку реанимируется…
Неожиданно к нам подъезжает красный «Жигуль», из него вылезает незнакомый здоровенный мужик, широко улыбается, здоровается, сопровождая крепкое рукопожатие словами: «Люблю обязательных людей!», а потом возвращается к автомобилю, приглашающе распахивая заднюю дверь. Недоуменно переглянувшись, мы с Федотовым двигаемся за мужиком и садимся в машину. Тачка трогается, мы куда-то едем и, молча потягивая пиво, ждём продолжения…
Только после того, как владелец «Жигулей» привез нас к одному из харьковских памятников, и стал объяснять, по какому поводу данный памятник именно здесь соорудили, я что-то смутно начал понимать. Вероятно, сказалось благотворное действие «Рогани»... Похоже, ночью мужик кого-то подвозил к «Туристу» и договорился показать им город, а встречу они назначили у той самой скамейки в то самое время, когда мы с Федотовым на неё уселись.
Город мы с удовольствием осмотрели, объездив его вдоль и поперёк, жаль, фотоаппарат в номере остался. Обменявшись телефонами, дружески распрощались с неожиданно свалившимся на наши головы экскурсоводом, Денег внезапный гид с нас не взял - "по ходу вчера всё оплачено". Он так и не узнал, что мы нарисовались на скамейке у «Туриста» абсолютно случайно.
Нравится мне в Харькове бывать.

© Владимир Ларионов

Кто-то там наверху приглядывает за мной. И пропАсть не даёт и чрезмерную пруху вовремя пресекает...

Звезда на ёлке

Вячеслав РЫБАКОВ. ЗВЕЗДА ПОЛЫНЬ. М.: ЭКСМО, 2007. – 416 с. – (Серия «Русская фантастика). 8 100 экз. (п). ISBN 978-5-699-21613-0

Сборник эссе Вячеслава Рыбакова, вышедший в 1994-м году и получивший «Бронзовую Улитку» Бориса Стругацкого в 1995-м, имел знаковое название «Кружась в поисках смысла». Рыбаков ищет «смысл» давно и истово. Изучая политический и культурный контекст эпохи, писатель нащупывает суть бытия, пытясь обозначить то, что делает наше существование не стыдным, счастливым и насыщенным, причём занимается этим не только в своей публицистике, но и в художественных произведениях. К примеру, немалую долю объёма его романа «На чужом пиру» (2000) заполняет вшитый в ткань повествования философско-социологический трактат («Дискета Сошникова»), где автор весьма неравнодушно размышляет о настоящем и будущем России, о свободе и воле людей, живущих в стране. Аналогичные размышления, только значительно более  язвительные и гротескные, воплотились в памфлет-предупреждение «На будущий год в Москве» (2003). Последняя книга В.Рыбакова «Звезда Полынь» в этом плане не исключение. Писатель продолжает разработку заявленной ранее темы, главная идея которой передаётся цитатой из романа «На чужом пиру»: «В России без общей цели не работают заводы. В России без общей цели все на всех обижены и всем кажется, что им всё недодали…».

«Звезда Полынь» уже вызвала дискуссии в интернете, реакция на книгу далеко не однозначна… Насмешливо-издевательски пересказать роман, как это сделал, например, В.Топоров (http://www.spbjournal.ru/culture/82.html) не трудно. Труднее объяснить неприкрытое хамство «рецензента»... Я могу понять «сильно правых» читателей, коих смущает утрированное педалирование автором «либерастических» черт в описании характера журналиста-прозападника с говорящей фамилией Бабцев. Или читателей, умы которых, безнадёжно перепрограммированные дикими нынешними денежно-рыночными реалиями, не воспринимают коммунарские поведенческие мотивации ряда персонажей «Звезды». Кто-то из прочитавших книгу недоволен тем, что Рыбаков якобы подаёт материал слишком упрощённо, в лоб и «без обёртки», хотя многие страницы романа –

это пища для глубоких и серьёзных раздумий (взять хотя бы главу-диспут «Лебединая песнь соловья», в которой любопытно солирует персонаж по фамилии Шигабутдинов, ранее – мусульманин и татарский националист, а ныне – православный россиянин). Кто-то ничтоже сумняшеся приписывает абсолютно все высказывания героев сокровенному альтер эго автора, считая, например, наивные аберрации мысли подростка Вовки, запутавшегося в сетях фашистской секты, криком души самого писателя. А ведь как раз именно в этом романе В.Рыбаков методично и скрупулёзно демонстрирует внутреннюю философию очень разных людей, находящихся по разные стороны политических и социальных баррикад, подробно описывает их сомнения и переживания, влезает в их черепные коробки, искренне стремясь «объяснить» каждого из своих персонажей. И уж если «слушать» писателя через его героев, то почему бы не прислушаться к тому, что автор доносит до читателя устами гениального учёного Константина Журанкова, пропадающего без любимого дела после закрытия родного КБ; или неподкупного аудитора Счётной палаты Семёна Кармаданова, собаку съевшего на расследованиях финансовых махинаций; или простодушно-непосредственного журналиста Степана Корхового, сравнивающего жизнь со срубленной на Новый год ёлкой. И повнимательнее присмотреться к тому, как Рыбаков вместе ними продолжает искать «смысл»…

«Мы вот уж сколько десятилетий лишь судорожно дергаемся на одном месте. История наша, несмотря на океаны крови и кажущееся изобилие судьбоносных событий, прекратила течение свое. Потому что наша культура не в силах ответить на очень важный и очень простой, самый простой и самый важный вопрос, а без этого все мудрования – подозрительны как игра ума, жаждущего хотя бы в мире иллюзий скомпенсировать фатальную жизненную неудачу...

...Для чего жить?..

...Мы попытались жить для величия державы – и обломались. Потом попытались жить для светлого коммунистического завтра – и обломались еще больней. Полтораста лет бьемся лбом в эту стенку – и никак не можем двинуться дальше…».

Так что же нам всё-таки делать?

Какой должна быть звезда, венчающая нашу жизнь-новогоднюю ёлку?

Выражаясь языком учебников по менеджменту: каково наше целеполагание?

Рыбаков (с помощью Корхового) отвечает  – следует раздвигать мир. Раздвигать туда, «…где вроде бы и жить нельзя. Где не надо ничего отнимать у других, не надо никого сгонять или истреблять, не надо ни с кем сутяжничать, где, кроме нас, никого нет и, если бы мы не поднатужились, то и не было б…». «…Новое небо и новая земля. Вот что на самом деле получается у нас лучше всего». Да, взгляд писателя с надеждой устремлён в космическое пространство. Но может ли освоение космоса стать коллективной, привлекательной для многих, с энтузиазмом принятой обществом жизненной целью?

Писатель уверен – в этом направлении следует активно работать, соединяя возможности государства и частного капитала. А вот слова другого героя книги (Кармаданова) о необходимости собирания умов: «У нас не земель не хватает, а людей… Настоящих людей – особенно. Будет у нас перспектива – земли сами обратно подтянутся».

Для решения этих фундаментальных национальных задач и создаётся придуманная писателем корпорация «Полдень-22». Собственно, в романе мы наблюдаем за процессом её рождения, сопровождаемым преодолением всяческих трудностей, собиранием ярких умов и хитроумными шпионскими интригами, а заодно знакомимся с главными героями, их прошлым и настоящим. Автор с подкупающей увлечённостью и убедительностью показывает, как соскучились новосёлы сказочно-коммунистического спецгородка Королёв-16 по захватывающей работе на благо великой и общей цели не ради одних только денег (для объективности отмечу, что с материальным обеспечением проблем у них нет). Правда, о конкретной деятельности «Полдня-22» в книге рассказывается скупо, но ведь «Звезда Полынь» - это лишь первая часть цикла романов «Наши звёзды», посвящённого покорению Галактики звездолётами российского производства. В тексте кое-где имеются зацепки, этакие «глазки в грядущее», касающиеся, в частности, будущего детей героев, обещающие читателю, что дальше будет ещё интереснее. И, конечно, в книге есть любовь, описывать которую Рыбаков умеет с душераздирающим откровением. Да и вообще весь роман написан замечательным, простым и свободным русским языком, которого лично мне так не хватает в современной отечественной фантастике.

Поэт Арсений Тарковский когда-то спросил: «Как на свете надо жить – ради неба, или ради хлеба и тщеты земной?». Вы, наверное, уже догадались, что думает по этому поводу писатель Вячеслав Рыбаков. А что думаете вы сами? Вы хотели бы почувствовать «очарование предложенного твоей страной варианта будущего»? Но прежде чем отвечать, прочитайте «Звезду Полынь».

(с) Владимир Ларионов. Июнь, 2007.

Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» #8, 2007.

Яна Дубинянская. Письма полковнику. — М.: Снежный Ком М, 2011.

Яна Дубинянская – писатель, работающий на стыке фантастики и настоящей большой литературы, а, может быть, и внутри последней. Точная оценка зависит от того, в каком именно гетто сидит оценивающий. И, уж несомненно, Дубинянская входит в  ту невеликую когорту фантастов, которая неустанно «подтаскивает» фантастику к «боллитре». Люди в её произведениях – живые и реальные, а используемые фантастические допущения – чрезвычайно смелы, но вполне научны. Сказанное справедливо и для предыдущих крупных вещей Дубинянской («Гаугразский пленник», «Н2О», «Глобальное потепление»), и для нового романа «Письма полковнику». Отсылка к Маркесу в названии, конечно, помогает квалифицированному читателю домыслить некую ауру аллюзий вокруг одного из персонажей книги, «Лилового полковника», но это совсем не значит, что автору не хватает красок собственного  воображения. Дубинянская великолепно умеет создавать свои вселенные. История обычной учительницы с необычным прошлым, разыскивающей убийц своего отца, экс-диктатора, и загадочный Ресурс в Срезе, параллельном, почти сказочном мире с инициированными (разумными) и дикими драконами, где она в когда-то провела детство (была принцессой!), рассказана мастерски. «Лиловый полковник» сам, непосредственно, так и не появится на страницах романа, но мы многое о нём узнаем. А самое главное, мы многое узнаем о его дочери Эвите Роверта.  Замечательные письма Эвиты отцу, завершающие каждую из глав романа, постепенно знакомят читателя с драматической биографией главной героини и миром внутри и вокруг неё... Тонкий психологизм, захватывающий сюжет, любовные переживания и – непременная для всех произведений Дубинянской злободневность, поданная не в лоб, не на уровне  сатирического памфлета, а ненавязчиво, умело, органично  - уместными деталями и узнаваемыми обстоятельствами жизни героев.

В финале книги есть разъяснение одного из ключевых моментов, которое мне, прочитавшему «Письма полковника» вслед за романом «Се, творю» Вячеслава Рыбакова, очень  по душе пришлось. . Не хочу пересказывать содержание, поэтому конкретику не привожу, просто сошлюсь на известную поговорку: «Легче верблюду пролезть в игольное ушко, нежели богатому попасть в рай», только «богатого» в ней надо заменить на «исполненного нечистых помыслов». Не сговариваясь, Дубинянская и Рыбаков ставят на пути тех, кто пытается шагнуть в новый мир, один и тот же барьер, преодолеть который дано далеко не всем.  Собственно, барьер сей ставят не писатели, его ставит их внутренняя нравственная природа, их совесть, их Бог...

За это я их и люблю, потому как тоже верю в этого Бога.

© Владимир Ларионов

Опубликовано в ж-ле «Шалтай-Болтай» №2 (51), 2011 под названием «Vivos voco».

Купить книгу Письма полковнику