Я прочитала этот рассказ впервые очень давно. Может быть что-то и не поняла, но запомнила его, запал он мне в душу.

Сейчас у меня растет дочка. И часто вечерами, после напряженного дня, говорю с ней, так же точно, как в рассказе, спящей. Прошу прощения за то, что прикрикнула тогда, когда надо было сдержаться или не уделила ей какие-то минуты внимания, когда дочка хотела что-то показать или рассказать. 

Ведь бывает, что ребенок оказывается не в то время не в том месте, а мы на них срываем свою злость. А потом становится просто невыносимо: они ведь наши маленькие копии, маленькие ангелочки, которым надо отдавать все самое лучшее, что есть в наших душах.

 

В. Ливингстон Ларнед

"Послушай, сынок. Я говорю это тебе, когда ты уже заснул, положив одну маленькую ручку под щеку. Светлые кудряшки прилипли к твоему лобику. Я прокрался в твою комнату. Всего несколько минут назад я спокойно читал газету в библиотеке, но внезапно меня охватили угрызения совести.
Думаю о многом, сынок. Я виноват перед тобой. Я бранил тебя, когда ты собирался в школу, потому, что ты плохо умылся. Я остался недоволен тем, что ты не почистил свои ботинки. Я накричал на тебя, когда ты что-то уронил на пол.
За завтраком я тоже нашел к чему придраться. Ты расплескал сок. Ты с жадностью заглатывал пищу. Ты положил локти на стол. Ты намазал слишком много масла на бутерброд. А когда ты пошёл играть, а мне пришло время ехать на работу, ты повернулся ко мне и сказал: "До свидания, папочка!" Но я только нахмурился и сказал тебе: "Не сутулься!"
И то же самое происходило днём. Когда я вернулся домой, то увидел, как ты играешь в камешки, стоя на коленях на дорожке. На твоих штанишках были дырки, и я унизил тебя перед друзьями, заставив пойти домой. Штанишки дорого стоят - если бы ты покупал их сам, то относился бы к ним более бережно! Вот что услышал ты, сынок, от своего отца!
Помнишь, позже, когда я читал в библиотеке, ты потихоньку вошел в комнату и робко посмотрел на меня. Но когда я взглянул на тебя поверх газеты, недовольный тем, что ты отвлекаешь меня, ты направился к двери. "Что тебе нужно?" - крикнул я вдогонку.
Ты ничего не ответил, только подбежал ко мне, обнял меня и поцеловал. Твои маленькие ручонки, сжимали мою шею, сказали мне то, что бог вселил в твоё сердце и для чего нет слов. А потом ты убежал и поднялся в свою комнату.
И сразу же после этого, сынок, газета выпала из моих рук и ужасный, всепоглощающий страх охватил мою душу. Что случилось со мной? Зачем я постоянно ищу, за что бы тебя укорить или сделать тебе выговор? Я просто завидую твоей молодости. Нет. Я не хочу сказать, что я не люблю тебя. Просто я ожидаю от тебя слишком многого. Я меряю тебя по меркам собственного возраста.
Но в твоём характере есть столько прекрасного, и возвышенного, и искреннего. Твоё маленькое сердечко так же велико и необъятно, как этот закат, что пылает сейчас над холмами. Твой спонтанный импульс подбежать ко мне и поцеловать на ночь доказывает это. Ничто плохое нынешней ночью не случиться, сынок. Я стою у твоей постели в темноте, я преклонил колени, охваченный чувством стыда.
Это слабое искупление. Я знаю, ты не понял бы ничего из того, что я говорю во мраке ночи. Но завтра я стану настоящим отцом! Я буду дружить с тобой, и страдать от твоих страданий, и смеяться от твоих радостей. Я прикушу язык, когда сердитые слова будут готовы сорваться с него. Я буду повторять себе, как заклинание: "Он всего лишь мальчик, маленький мальчик!"
Боюсь, что всегда относился к тебе как к мужчине. Теперь я вижу тебя, сынок, усталым и разметавшимся в своей постельке. Я вижу, что ты - всего лишь ребёнок. Ещё вчера ты лежал на руках своей матери. А твоя головка приникла к её груди. Я хочу от тебя слишком многого, слишком многого!"