«Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже нелюбим», - издержки гуманитарного образования дают знать в самый неподходящий момент. Когда я, давно и безнадежно замужняя, вдруг обнаруживаю, что уже сутки живу в родительском доме. Что произошло? Я разлюбила или долго чего-то не замечала?..

- Это за какие же подвиги выгоняют из собственного дома? - спросила младшая сестра и доела четвертую слойку с вишней.

- А что? – угрюмо ответила я. Не подумайте, мне не жалко слоек. Просто наша младшая вконец обнаглела. Даже не пытается сделать вид, что рада возвращению старшей сестры в отчий дом. С утра Алена «исполняла», что у нее сессия, а я буду ее отвлекать. Ближе к обеду принялась толковать про вечные ценности, конкретно про семью. Сейчас время ужина, младшенькая явно злоупотребляет десертом и моим терпением. Мама вздыхает, отец поглощен газетой. Идиллия.

- Может, я выйду пройдусь? Куплю тебе еще слоек, – я мстительно посмотрела на Алену. А та кивнула:
- Иди-иди. По возможности не возвращайся. Помни, на свете есть место, где тебя любят и ждут. И это не дом твоих родителей! – она демонически захохотала и высунула язык, красный от вишни.

А я села на топчан в прихожей, взяла кроссовок и… наконец-то заплакала. И тут в семье случился переполох: у Ирочки несчастье! Как будто до этого все было безмятежно!
***
Времени – десятый час вечера, я одета в джинсы, папину ветровку, на голове очки и бейсболка. В майских долгих сумерках очки воспринимаются прохожими с пониманием. Тем более что я периодически шумно всхлипываю, а сестра с преувеличенным энтузиазмом хлопает по плечу: «Но-но, успокойся, милая!» Ни дать ни взять ретивую лошадку усмиряет… Мы садимся на скамейку, отпускаем с поводка домашнего любимца Кузю. Кузя здраво оценивает шансы крошечного пекинеса в огромном мире и сиротливо жмется к скамейке.

- Ну, говори, что у вас там стряслось? – интересуется Алена и засовывает в рот стебелек травы. Почему она все время что-то жует? Может, это нервное?
***
... Нам с Витькой трудно досталось счастье быть вместе. Мне в то лето только стукнуло 19, ему - 23. Целоваться в подъездах было уже невмоготу. Благо, баба Зина уехала на дачу, милосердно оставив мне ключи от квартиры - «поливать цветочки». С этими целями мы ежедневно наведывались на вверенный объект. Через неделю спохватились, что фиалки вот-вот загнутся от засухи. Спасли-отпоили… Когда бабуля вернулась с дачи, дуэтом горевали и искали возможность больше не расставаться.

Вскоре Витька устроился на приличную работу и снял для нас жилье. О свадьбе приходилось пока лишь мечтать, денег было в обрез. Но неужели отсутствие дурацких штампов помешает воссоединиться любящим сердцам?.. Родители сурово бубнили про «девичью честь», и только баба Зина поддержала мое решение переехать к любимому. Даже подарила фикус в диковинном кашпо – первый взнос в копилку домашнего уюта…

Мы с Витькой рано стали основательными-хозяйственными. Родня испытывала нас на прочность, поэтому помощь оказывалась преимущественно добрыми советами. В 23 года кулинарным мастерством я могла потягаться с шеф-поваром престижного ресторана. Хотя, подозреваю, он бы продул в конкурсе «каша из топора». Из одной курицы я варила первое, готовила второе блюдо и начинку для блинчиков.

Но стряпня - еще не все, надо же и выглядеть на все сто. Отслужившие свое джинсы превращались в летние шорты. Да какие! Вечерами я вытягивала по ниточке дерзкую бахрому, на задний кармашек нашивала узор из бисера, атласной лентой маскировала безнадежные потертости… Было скудно в плане денег, но интересно – мамочки!..

Из старой портьеры мы делали чехлы на «убитые» стулья. Одну стену в комнате специально обклеили старыми газетами и покрыли лаком, Витька забацал панно из старых дисков – получился шедевр. Друзья говорили, что, увидь наше творчество какой-нибудь маститый дизайнер, съел бы локти с досады.

… Теперь, в помудревшие 26, я начинаю понимать китайскую пословицу про строящийся дом. Дословно не помню, что-то вроде: пока возводятся стены, беда обходит жилище стороной. Она приходит, когда дом построен…

Беды действительно обходили стороной. Не до того было, весь молодецкий запал направлялся на ежедневное выживание. Желательно, на достойном уровне. Чтобы никто и не подумал, что мой свитер – из сэконд-хенда. Откуда же, кстати, и Витькина суперстильная рубашка. И что во время летнего отдыха в Крыму из удобств у нас была лишь палатка с надувным матрацем. И чтобы на завистливое замечание знакомых: «Ну да, вам, наверное, родители здорово помогают!» отвечать лишь усмешкой. Витькины предки снабдили на месяц картошкой, мои подкинули солений: в принципе, да, мы баловни и мажоры.

Почему я тогда не уставала, протопав пять остановок пешком ради экономии лишнего грошика? Почему казались красивыми аляповатые розы, которые Витька сделал из пластиковых ложек?.. Почему тогда мы не мерзли под тоненьким одеялом зимой, а теперь не согревает и добротное пуховое?..

***
Это был царский подарок. Баба Зина ввиду преклонных лет переехала к моим родителям, нам достались ее хоромы. С потеками от цветочных горшков на ветхих подоконниках… Строительная лихорадка длилась полгода, отделывали жилье на славу: это вам не съемный угол, это законная жилплощадь… Может, именно тогда Витька начал уставать от этого вечного обустройства? Наверное, мало радости после работы рыскать по магазинам в поисках «именно такой» люстры. Да и меня покинул азарт.

Он как-то сник, стал ужасающе не таким, простым и незатейливым. Вечерами стремился залечь на диван, хотя раньше мог тягать гири или звал меня на прогулку. Теперь он до полуночи зависал перед компьютером. А утром я едва сдерживалась от крика: опять на столешнице пятно от чашки. Потом даже не сдерживалась…

Я нашла хорошую работу, вечерами рассказывала ему про сотрудников. Про Серегу-администратора с вечно развязанным шнурком, про чайные церемонии бухгалтерии. Витька слушал, кивал. Кажется, больше из вежливости... Однажды я обнаружила его за жаркой сырников. Горка кругляшков из местами непропеченного, местами зажаренного творога высилась на тарелке. На боках заварочного чайника отпечатались белые мучные пальцы, видимо, в процессе кулинар перемещал посудину. А сам герой стоял у плиты, радостно лопал сырник. Чтобы не обжечься, перекатывал во рту, дул и заглатывал огромные куски. Новая порция продукта шкворчала на сковородке в лужице масла…

Не знаю, что мне так дались эти несчастные сырники. Подумаешь, намешал человек творога с изюмом, приготовил лакомство. Но мне в одно мгновение стало невыносимо. Где мужчина, которого я считала красивым, умным, энергичным? Рохля какая-то, как и его сырники...

***
Раздражало все. Витька поправился: все-таки денег в семье ощутимо прибавилось, что сказалось на содержимом холодильника и объемах ненаглядного. И я поджимала губы, видя, что штаны подозрительно туго обтягивают Витькины стати. Он вдруг полюбил глупые сериалы, лежал на диване и гоготал над незадачливым продавцом обуви.

«Вам не хватает трудностей и новых впечатлений, заведите ребенка», - посоветовала подруга. Я поинтересовалась Витькиным мнением, он отрапортовал из недр дивана: «А что? Я за! Научу его на компе рубиться, на велике ездить». Потом увидел мой скепсис и сник: «Ир, как скажешь. Надо ребенка – давай родим. Я ж как ты…» И тут меня прорвало. Высказала все: что для меня ребенок это в первую очередь ответственность и обязательства, а для него – сообщник в играх. И что детей рожают от настоящих мужчин, а не от увальней, лопающих сырники…

***
Холодная война длилась полтора месяца. Мы с Витькой не разговаривали, спали в разных комнатах, ели порознь. И в какой-то момент это показалось абсурдным. Я зашла к Витьке и спросила, дескать, не пора ли заканчивать. Честное слово, я очень хотела помириться. Думала, он вскочит, обнимет меня, «уронит» на кровать и все такое. Разве что тон неудачный выбрала – немного высокомерный. Ну, это же шутка, что непонятного? А Витька ответил, не отрываясь от монитора:
- Ир, ты все знаешь о жизни. Что носить, есть, какие люстры вешать и когда пора расставаться. Считаешь, что пора разбежаться – я готов. Достало все, ей-богу…

Схватил в прихожей куртку и был таков. Ночевать не пришел… Целую неделю я прожила одна, позвонить ему не решалась. А потом вдруг жалко себя, одну-одинешеньку среди уюта и комфорта, который обустраивался для двоих. Собрала сумку и приехала к родителям. В ту же ночь отправила Витьке сообщение: «Квартира свободна. Можешь возвращаться…»

***
Я опять всхлипываю, пекинес Кузя сочувственно скулит, а сестра энергично жует травинку.
- И что он ответил?
- Очень обидно он ответил. Что ему там нечего делать.

Сестра ойкает. Спустя минуту и целую вечность выносит вердикт:
- Дураки вы, Ирка. Оба дураки. С такими трудностями справились, а услышать друг друга не смогли… Может, ты и впрямь решила с ним порвать?

- Что ты! – от интенсивного трясения с моей головы чуть не слетают очки. – Но уже, наверное, поздно. Наверное, у Витьки кто-то есть, раз он не хочет возвращаться домой.

- Угу. А Витька как раз-таки уверен в обратном.

***
Чтобы все поставить на свои места, нужно решиться. Нужно майской ночью отправить SMS: «Я дома. К сырникам не хватает творога, яиц, муки и изюма. Захвати по дороге, а? Жду, не задерживайся». Нужно прибежать домой, умыться и переодеться в халат. Нужно не расплакаться вновь, видя, что ответное сообщение не приходит. Нужно не метаться по окнам, а приготовить все для сырников, хотя бы миску на стол поставить. Нужно не умереть от разрыва сердца, когда в замочной скважине повернется ключ. Нужно спокойно подойти к нему, чмокнуть, взять пакет с никому не нужными творогом, яйцами и изюмом… Наконец, нужно не расхохотаться, когда любимый изгнанник заметит чужую мужскую ветровку (папину) и гневно вскрикнет: «Ты что, не одна?» А утром не расплакаться от умиления, увидев сообщение от младшей сестры: «Сумку с вещами завезу в обед. Прикинь, на какие жертвы иду в сессию!»

Автор: Наталья Гребнева

http://www.myjane.ru/articles/text/?id=9551

Серия сообщений "Красивые рассказы":
Часть 1 - Ангел-хранитель
Часть 2 - Сырники
Часть 3 - ЗАВТРАК БОГОВ
Часть 4 - Сказка про настоящую маму
...
Часть 10 - Только не удерживай и не запирай дверь.....
Часть 11 - Легенда описанная Платоном... о двух половинках
Часть 12 - Что есть любовь?..

Я быстро бежала по ступенькам, словно от кого- то убегала.… Но нет. Я бежала просто так. Бежала туда, где, по-моему, я была в полной безопасности. Туда, где никто никому не должен. Туда, где никто не знает друг друга и это никого не волнует. Туда, где можно просто «пялиться» на людей, и тебе никто и ничего не скажет. Я бежала в метро, как вы уже, наверное, успели догадаться. Здесь я чувствовала себя хорошо и спокойно.

Вот и сейчас, когда на улице идет сильный снег и сносит ветром шапки у прохожих, я бежала в «укрытие». Спустилась, сняла шапку, отряхнув ее от снега и устремилась быстрым шагом к эскалатору…

Да… кстати, забыла сказать, я всегда жду чуда.… От метро в особенности. Меня всегда захватывали эти душещипательные истории, как он посмотрел на нее, улыбнулся и она ему и они поняли, что это любовь… Сели в «кольцевой» поезд и катались до умопомрачения, и все смотрели и смотрели друг на друга… Мда… с одной стороны смешно это и все и в принципе не реально, а с другой стороны, я тоже так хочу. И каждый раз, спускаясь сюда я, думаю о романтике и о своей второй половинке, которая тоже решила сесть в этот вагон…

Вот и сейчас едя на эскалаторе, я думаю об этом снова. Я смотрюсь в зеркало, чтобы убедиться, что на лице моем полный порядок. Навстречу едут люди: мужчины, женщины, молодые люди и девушки. Кто-то смотрит на меня, а кто-то просто занят своими мыслями. А некоторые провожают меня взглядом, я это вижу, когда сама чуть-чуть поворачиваю голову. Мне приятно, это повышает мою самооценку. И я с видом «самой красивой и желанной», иду к вагону.

Черт, я не подумала, куда я поеду. Ну да ладно сяду в вагон, а потом решу. Зайдя вагон, подошла к карте и решила мысленно ткнуть пальцем на первую попавшуюся станцию.…Так…выбор пал на Третьяковскую. Ну да ладно, смирившись с выбором, нашла свободное место. Села. И так.…Огляделась: слева мужчина 40-50 лет читает газету, справа женщина, читающая журнал о комнатный растениях… так. Похоже, весь вагон это «сборище» бабушек и дедушек… Ну что ж, придется достать свой журнал и читать новый номер любимого «Космо». И снова никакой романтики. Эх… Обидно. Станция «Проспект Мира» - прозвучало сверху. Зашли люди. Я не видела кто и как, просто слышала. Статья интересная и поэтому глаза было лень оторвать.

Мне всегда было интересно как это, когда люди говорят, что «чувствуют на себе взгляд другого человека». Вот и я сейчас сижу и чувствую взгляд, который не скользит по мне, а просто направлен в одну точку, на мои глаза, которые внимательно бегут буквам статьи. Откуда это тепло? Тепло от взгляда. Такое бывает? Решила найти источник. Подняла глаза. И снова одни тетки с сумками, мужики с портфелями и… Он. Улыбается. В ответ ему - моя улыбка.

Мне всегда было интересно как это, когда люди говорят, что «чувствуют на себе взгляд другого человека». Вот и я сейчас сижу и чувствую взгляд, который не скользит по мне, а просто направлен в одну точку, на мои глаза, которые внимательно бегут буквам статьи. Откуда это тепло? Тепло от взгляда. Такое бывает? Решила найти источник. Подняла глаза. И снова одни тетки с сумками, мужики с портфелями и… Он. Улыбается. В ответ ему - моя улыбка.

Я остановилась.
- Куда мы!?
- Ты веришь в судьбу?
- На вопрос вопросом не отвечают…
- Ответь.
- Да верю, но куда ты меня ведешь, объясни!!!
- У нас мало времени, понимаешь?!
- НЕ. Понимаю, кричала я.
- Тсс! Не шуми. Я объясню тебе все позже.
- Еще лучше. Теперь я еще больше запуталась. Чувствую себя полной дурой…
Он снова схватил меня за руку, и мы снова пошли быстрым шагом в сторону дома, на котором висела вывеска «Кафетерий».
- Очень здорово, что ты привел меня попить кофейку, но неужели нужно было так бежать и спешить уже говорила я, сидя за столиком очень уютной кафешки.
Мы заказали по кофе. Ждем заказа. Молчим. Он смотрит в окно, нервно теребит салфетку.
- Сейчас ты скажешь мне, что случилось и вообще, ты так всегда знакомишься?
- Прости…Я даже не знаю, как тебя зовут.
- Маша…
- Красивое имя…
По моему мое имя не было таким уж красивым. Обычное имя. Маша. Машка. Машенька.…Ну да, в принципе красивое…
- Ты, наверное, хочешь узнать, зачем я привел тебя сюда и зачем мы так бежали?
- Ну да в принципе интересно, зачем и ради чего я сожгла столько калорий, пока бежала…
Он улыбнулся краешком губ.
- Я спас тебя.
- Что прости?
- Я спас тебя от беды.
- Какой?
- Смотри! И он, взяв пульт с барной стойки, включил телевизор. Новости. Диктор говорит, что произошел взрыв на станции метро Тургеневская. Окровавленные лица. Погибло 50 человек.

Озноб. Потом холод. Жар по спине. Мысли, что это все могло произойти со мной. Я могла стать одной из 50… если бы. Если бы не он.

Сидим молча. Все кафе смотрит в телевизор. Посетители судорожно набирают кнопки своих мобильных, чтобы узнать, все ли хорошо с их родственниками.

Мой телефон тоже ожил. Мама.
- Да, мам. Все в порядке. Жива. Здорова.
Он сидит и смотрит молча в окно. Пьет свой кофе. Он сосредоточен.
Я касаюсь его руки.
- Мить, как ты это все?
Он вздрагивает. Смотрит на меня. Но не отвечает.
Я пересела на его сторону. Целую его. Плачу. Шепчу слова благодарности.
Он нежно гладит меня по голове.
- Все будет хорошо… я сейчас подойду.
Встал. Одел пальто. Вышел. Я видела, как он шел. Уходил…

Я сижу и смотрю в окно. Ветра нет. Летят снежинки. Крупные хлопья. По радио песня «снег»… Сидела и пила уже пятую чашку кофе. Я думаю. Вот так всегда.…Хотела встретить любовь, а встретила ангела – хранителя. Сегодня будет бессонная ночь… и это не только из-за кофе!

Серия сообщений "Красивые рассказы":
Часть 1 - Ангел-хранитель
Часть 2 - Сырники
Часть 3 - ЗАВТРАК БОГОВ
...
Часть 10 - Только не удерживай и не запирай дверь.....
Часть 11 - Легенда описанная Платоном... о двух половинках
Часть 12 - Что есть любовь?..

Хочешь, тепло отдам,
Душу твою согрею,
Тенью пойду по следам,
Дыханьем печаль развею…

Хочешь, звездой взойду,
Судьбу твою освещая,
Скрипкой к щеке припаду,
Нежность тебе сыграю…

Хочешь, раскрашу твой сон
Струями лунного света,
Спою о любви в унисон
С шелестом майского ветра…

Хочешь, янтарной волной
К ногам твоим лягу, лаская,
Жемчужинкой озорной
В любимых глазах засверкаю…

Губами плеча коснусь…
Тихонечко, самую малость…
В слезах серебром растворюсь,
Грусть превращая в радость…

Хочешь, отдай свою боль!
Я лаской ее успокою,
К душе прикоснувшись рукой,
Незримо всегда с тобою...

Сквозь вьюги и холода
Тяну тебе сердце в ладошке,
Оно не предаст никогда,
Возьми же! Согрейся немножко...

Стих из просторов инета

В сегодняшнем быстро меняющемся мире, полном напряжения и стрессов, самыми уязвимыми являются любовные отношения.

Пленительные благовония ароматерапии.

В сегодняшнем быстро меняющемся мире, полном напряжения и стрессов, самыми уязвимыми являются любовные отношения. Часто после нескольких лет совместной жизни сексуальные отношения партнеров теряют свою прелесть, непосредственность, насыщенность, постепенно нарастает неудовлетворенность из-за исчезающего волшебства близости.

Секс становится рутинным занятием, привычкой или делом "последней необходимости", которое всегда можно отложить. Сексологи утверждают, что ароматы и прикосновения могут возвратить "потерянное счастье": быть вдвоем вне времени, вне пространства, в своем мире, мире нежности и страсти.

Ароматические масла являются одним из древнейших эликсиров, открывающих самые невероятные высоты любви. Прославившиеся своими любовными талантами Клеопатра, Нефертити, Александр Македонский, Маргарита Наваррская, Казанова, Екатерина II, маркиза де Помпадур, Полина Виардо умело применяли эфирные масла как средство любовной магии.

Почему же ароматические масла благотворительно влияют на сексуальные отношения?

Первая составляющая ароматического масла, которую мы ощущаем сразу, – это запах, аромат. Чарующий, пьянящий, манящий, с фантазийными нотами аромат не только вызывает эротические ассоциации, но и возбуждает импульсы в рецепторах носа, проецирующиеся на участки мозга, которые отвечают за эрогенные зоны, а затем – на половые органы.

Вторую составляющую ароматического масла мы не сразу способны уловить, но от этого её влияние не уменьшается. Это способность всех, без исключения масел, обновлять механизм саморегуляции в организме. Не может быть легкости и естественности в общении между возлюбленными, если хотя бы у одного из них болит голова или началась простуда, если на душе тяжесть, а в мыслях – апатия. Все эротические ароматы обладают спазмолитическим, противовоспалительным действием, устраняют астенические и депрессивные состояния, чувство закомплексованности и неуверенности в своих силах.

Все эфирные масла эротической гаммы обладают благотворным действием на кожу, омолаживая, разглаживая, освежая и придавая ей упругость. За счет биомассажных свойств аромаэссенции обеспечивают прилив сил мышцам и приток нервной энергии, наполняя утонченностью каждую реакцию и побуждение в любви.

Эфирные масла направляющего эротического воздействия оптимизируют кровообращение в органах малого таза, нормализуют работу желез внутренней и внешней секреции, увеличивают клеточный цикл, устраняют застойные процессы и реакции распада.

Ароматы соблазна

Бергамот – усиливает эротическую пульсацию, воображение и фантазию.

Гвоздика – оживляет естественность, устраняет сосудистые и спазматические реакции, ликвидирует ожидание неудачи.

Герань – открывает дыхание чувственности женщины после 45 лет, окрыляет, поднимает над суетой, вносит элементы мечтательности и сентиментальности в эротическое общение. Питает вашу чувственность и молодость.

Жасмин – раскрепощает стыдливые натуры, усиливает взаимопонимание партнеров. Великолепное женское масло, позволяющее ощутить наслаждение близостью при беременности.

Иланг-иланг – окрашивает эротическое общение в яркие, неповторимые цвета, дарует уверенность и помогает отгадывать и исполнять самые сокровенные желания партнера, усиливает интуицию и психологизм любовной игры, повышает потенцию мужчины и восприимчивость женщины, поднимает на самые высокие вершины оргазма.

Имбирь – мужское масло, усиливающее потенцию, увеличивает продолжительность сексуального контакта, согревает, возбуждает, придает решительность и уверенность в своих силах.

Кедр – придает пикантный, несколько "колючий" оттенок ощущениям, устраняет скованность и дискомфорт, наполняет партнеров радостным ощущением эротической победы. Воодушевляет на благородные поступки.

Кипарис – открывает "второе дыхание любви" тем, кому за 50, повышает выносливость и гибкость тела, оптимизирует кровообращение в органах малого таза, "оголяет" эрогенные зоны, усиливая их чувствительность.

Корица – символ эротического гигантизма. Масло корицы передает свою огневую энергию даже флегматичным прагматикам, согревает, пьянит, вносит в отношения дразнящую задорность и остроумие; развивает бурную фантазию жестов и прикосновений. Синонимическое определение свойств корицы – "невозможное возможно".

Можжевельник – придает силу, решительность, естественность чувствам и действиям; облагораживает, делает чистой и неповторимой каждую минуту любовной игры. Укрепляет мужскую силу, ликвидирует холодность в отношениях позволяет легко проводить многократные сексуальные контакты.

Нероли – открывает дверь в магический и таинственный мир всепоглощающей страсти, усиливает потенцию и чувствительность, позволяет ощутить длительное наслаждение оргазмом.

Пачули – древнейшее светоносное эротическое масло, пробуждающее восторженность и эротическую щедрость, усиливает потенцию и чувствительность эрогенных зон, вносит в общение элемент новизны и праздника, окрашивая эротический контакт в яркие тона; способствует омолаживанию эндокринной системы и балансу гормонов.

Роза – восхитительная утонченность чувств расцветает под воздействием розового масла. Усиливает психологизм и трепетное отношение к партнеру. Идеально подходит для юных стыдливых натур. Сказочное дуновение этого аромата вносит естественность и комфорт в рисунок первой ночи и первого знакомства.

Розмарин – окрыляет, согревает, усиливает восприимчивость, одухотворяет отношения, позволяет открыться самым прекрасным сторонам души, способствует повторению эротических контактов, увеличивая их длительность и насыщенность. Делает более чувственными отношения.

Сандал – обогащает сенсорные качества личности, открывая самые сокровенные побуждения партнера, усиливает фантазию, придает эротическому контакту пьянящую, изысканность, сообщает сексуальной игре блюзовый ритм и сверхвозбудимость от медленных, нежных ласк, повышает потенцию.

Сосна – дарит прилив энергии, разнообразит эротические жесты, помогает почувствовать уют и защиту в объятиях партнера, обрести уверенность в своих силах, увеличивает длительность сексуальных контактов, насыщая их огнем и безрассудством.

Чабрец – помогает раскрыться неуверенным в себе, нервным натурам, восстанавливает силы и пробуждает эмоции, усиливает потенцию, препятствует преждевременному семяизвержению, облегчает эротические откровения партнеров.

Некоторые масла, такие как лаванда, мандарин, лимон, обладают опосредованным эротическим эффектом: при помощи этих масел можно "смягчать" слишком терпкий или сладкий запах эротических масел (иланг-иланг, пачули, мускат, имбирь) в соответствии с вашим вкусом.

Помимо вышеперечисленных чистых эфирных масел, существуют смеси аромаэссенций, в которых за счет синергизма действий составляющих компонентов значительно усилены физиологические (повышение потенции, чувствительности эрогенных зон и т.п.) и энергетические (эротическая пульсация, интуиция, естественность и т.п.) свойства. Можно приготовить смеси, обладающие притягательным ароматом и мощным воздействием на органы чувственности человека.

Смесь Афродиты: иланг-иланг Зк + сандал 2к + роза или розовое дерево 3к + мускат 2к.

Стимулирующий тоник: можжевельник Зк + сосна 2к + майоран 2к.

Эротическая фантазия: нероли 4к + сандал Зк + бергамот 2к + мята 2к.

Смесь победителя: имбирь Зк + корица 2к + пачули 4к + бергамот 3к.

Ароматная смесь эфирных масел, усиливающая половое влечение для мужчин (массаж): кедр 4 к, ладан 2 к, апельсин 2 к, сандал 8 к, ветиверия 2 к, иланг-иланг 2 к. Добавить к 30 мл (2 ст. ложки) базового масла (сладкий миндаль или виноградная косточка).

Изысканная комбинация масел, являющихся афродизиаками для женщин (массаж): бергамот 2 к, кориандр 2 к, жасмин 6 к, роза 4 к, сандал 2 к. Добавить к 30 мл (2 ст. ложки) базового масла (сладкий миндаль или виноградная косточка).

С древних времен на Востоке запахи использовали для поднятия тонуса. Древние жрецы в строгом секрете держали рецепты приготовления "ароматов любви". Вот некоторые из древних китайских рецептов, повышающих сексуальную восприимчивость.

В ванну добавляется по 2 капли эфирных масел аниса, фенхеля, розмарина, нарцисса, жасмина.

В воду для купания добавляют по капле эфирных масел жасмина и тмина, а также по 2 капли эфирных масел розового и сандалового деревьев. После приема четырех таких ванн ваше сексуальное влечение усиливается.

Эфирное масло цветка иланг-иланг обладает особым сладким запахом и может применяться для сексуальной стимуляции как в специальной лампе (аромалампе), так и при растирании во время эротического массажа.

При импотенции и фригидности полезно применять масла черного перца, кардамона, мускатного шалфея, нероли, жасмина, розы, сандалового дерева, пачули и иланг-иланга. И наоборот: для уменьшения полового возбуждения рекомендуют масла майорана и камфары.

По материалам www.mignews.com.ua .

Вот сейчас, прямо сейчас я все и узнаю. Это будет больно? Наверняка. Но лучше быстро, чем долго и мучительно. С ми­нуты на минуту почти торжественно откроются двери цветочного магазина, и из них выйдет мой муж.


Он сегодня хорошо выглядит, чисто выбрит, надел новый костюм... Инте­ресно, часто он здесь бывает? Можно спросить у продавщиц. По крайней мере, мне в последний раз дарил цветы почти год назад, Восьмого мар­та. Три глупых красных тюльпана... Итак, он выходит, что потом? Садится в машину и едет к ней? А я? Я ловлю такси и следую за ним. Они встре­тятся на улице, у какого-нибудь ресторана, чтобы вместе пообедать. А ес­ли нет? Если он поедет к ней домой? Плевать! Я поднимусь за ним в квар­тиру, чтобы убедиться в измене раз и навсегда. Я ничего не скажу, просто посмотрю, и все. А потом? Что потом? Не спрашивай. Не мучь меня, я не знаю. Я и сейчас не уверена, что поступаю правильно...
За стеклянной дверью мелькает знакомый силуэт. Олег задерживается у входа, повернувшись ко мне спиной, что-то говорит продавщице, и я, пользуясь моментом, скрываюсь за афишной тумбой. Прямо перед мои­ми глазами плакат. “Все только начинается!” — написано на нем больши­ми разноцветными буквами, а рядом — улыбающееся лицо юной красави­цы. Спектакль. И билеты недорогие. Может, стоит сходить? Господи, о чем я думаю?! Удивительное свойство мозга — реагировать на какую-то ерунду в то время, когда вся жизнь рушится. Наконец открывается дверь и на крыльце появляется он. В руках — роскошный букет белых роз.
— Лиза! — раздается вдруг сзади звонкий голос.
Я оборачиваюсь и вижу Сонечку. Она просто светится от счастья, рыжая голова сияет на солнце.
— Лиза! — вторит ей Олег.
Он уже сбежал со ступенек и стоит за моей спиной. Нужно повернуться и сделать вид, что удивлена. Ну, давай, ты же актриса!
— Олег? Что ты здесь делаешь? — поворачиваюсь я.
— Вот, цветы покупал. Для тебя... — протягивает он букет и улыбается. — В знак нашего примирения.
— А вы что, ссорились? — простодушно интересуется подруга. — Из-за чего?
Сонечка — ангел. Она однажды из любопытства спустилась с небес на зе­млю и заблудилась. Не мудрено, что ее тут же захотели присвоить. Снача­ла это был Артур — высокий брюнет с демоническим лицом. Он говорил: “Не спорь со мной. Молчи!” И Сонечка молчала, ну ангел же... А потом он стал ее бить. Наутро клялся, что ничего не помнит, и просил прощения. Тогда Сонечка потеряла одно крыло. Она ушла, сказав себе, что с мужчи­нами покончено, и встретила Павла. Павел был большим и добрым. На первый взгляд. Он пообещал, что крыло отрастет, главное — любовь. Они стали жить вместе. Он говорил: “Я должен знать все. Абсолютно все. Это не ревность, а залог доверия и полного взаимопонимания”. Первый скандал Павел устроил, когда увидел Сонечку на улице в компании посто­роннего мужчины. “Коллега?! Так я и поверил!” Потом скандалы начали повторяться с частотой движения электричек в метро и оказались просто несовместимы с жизнью. Подруга потеряла второе крыло и перестала быть ангелом. Она ушла от Павла, подалась в натурщицы и тут же встре­тила Артема — вольного художника. Он нарисовал ее в полный рост — рыжую, босую, в длинной белой рубахе и с крыльями за спиной. Сонечка проплакала всю ночь. Она растворилась в своем творце, стала для него музой, снова научилась летать, но идиллия длилась не долго. Артем был любвеобильным, красиво рассуждал о полигамии и в конце концов пред­ложил ей пожить по-шведски. “Знакомься, это Лада, она тебе понравит­ся...” Соня быстро собрала вещи и ушла. К родителям она возвращаться не захотела, решила: переночую на вокзале, а потом что-нибудь приду­маю. Перед вокзалом заглянула в кафе выпить чаю и там познакомилась с Лорой. Лора сказала: “Все люди — сестры”, и с этого момента у Сонечки началась новая жизнь. Она бросила работу в школе, где преподавала анг­лийский язык, и бодро влилась в ряды движения феминисток. Ее начали приглашать на всякие семинары и конференции, она объездила пол-Евро­пы, а вот сейчас вернулась из Америки, где вместе с соратницами по борьбе отстаивала честь и достоинство лос-анджелесских проституток.
— Так вы поссорились? — повторяет свой вопрос подруга.
— Да, — весело кивает Олег. — Но теперь, думаю, помирились... — И сно­ва тычет в меня своим букетом. А я опять не могу избавиться от навязчи­вого ощущения фальшивой ноты в его голосе, мимолетного непопадания в тональность.
— Извини, — говорю. — Мы с Сонечкой две недели не виделись. Дома по­общаемся, ладно?
Букет все-таки беру.
— Ладно, — соглашается он и, чуть помедлив, идет прочь.
— Лиза, как же я по тебе соскучилась! — выдыхает Сонечка и сгребает ме­ня в охапку. Мы замираем обнявшись. Стоим неподвижным монументом. Я гляжу в спину уходящему Шилову и думаю: вот бы сейчас прочесть его мысли...
— Какой красивый букет! — возвращается к реальности Соня. — Мне та­кого никогда не дарили.
— Мне тоже. Поэтому не надо и начинать.
Разворачиваюсь и протягиваю цветы первой встречной женщине. Ею ока­зывается маленькая хрупкая брюнетка лет сорока. От неожиданности она отскакивает в сторону.
— Возьмите, пожалуйста, — прошу ее с улыбкой.
— А... по какому поводу?
— Пусть вам повезет в любви.
Брюнетка нерешительно берет букет, нюхает его и поднимает на меня благодарный взгляд.
— Спасибо...
И мы видим, как она преображается. Женщина с цветами — произведе­ние искусства. Почти что Мадонна с младенцем. Сразу столько нежности в движениях, бархата в глазах...
— Спасибо вам, — повторяет брюнетка и уплывает по тротуару в туман­ную даль.
— Лиза, ты с ума сошла! — смеется Сонечка. — Отдала такой букет.
— А разве феминистки не против букетов? — интересуюсь я.
Подруга морщится.
— Вот только не надо делать из нас монстров, ладно? Лучше скажи, куда мы пойдем?
— Никуда. Извини, Сонь, но я хочу побыть одна.
— А как же... Ты же сама говорила, что мы две недели не виделись? Мне столько тебе всего рассказать надо. Да и ты мне не сказала, что у вас слу­чилось...
— В субботу в “Розовом пингвине” поболтаем. Будут Нона и Элька.
— Ну, хорошо.
Ангел Соня пожимает крылышками и скрывается в подземном переходе.
* * *
В юности я писала стихи. Они были ужасными, хотя и очень искренними. Некоторые даже надрывными, как открытая рана. Я долго таила свое ув­лечение, но однажды решилась и прочла самый любимый стих соседско­му парню Андрею. Мы с детства были близкими друзьями. Он слушал вни­мательно, а по окончании выдержал паузу и сказал: “А хочешь, Лизка, я те­бе свои прочту?” —“Конечно, хочу!” — обрадовалась я. Андрей встал, рас­правил плечи, сделал глубокий вдох и начал, чеканя каждое слово: “Идет. Бычок. Качается. Вздыхает на ходу. Вот доска кончается. Сейчас я упаду!” И разразился хохотом от собственного остроумия. Это была мощная и долговечная прививка от откровенности. Андрей месяц потом ходил за мной хвостиком, объясняя, что не собирался меня обижать, мол, просто пошутил. Но с тех пор мы перестали быть друзьями.
Я уже давно научилась контролировать эмоции и защищать чувства. Это просто — как зашнуровать ботинок. Раньше ты ходила босиком, а теперь — в надежной обуви. С одной стороны, босиком приятнее, особенно по росе, но с другой — может случиться гвоздь. А в ботинке удобно, подошва толстая, тепло и сверху не каплет.
Олег был единственным человеком, которому я могла доверить самое со­кровенное, иногда неудобное и даже стыдное. Он знал о моих детских ком­плексах, секретных слабостях и странных увлечениях. Знал все. Ну, или почти все. Я сама хотела этого. Мне очень нужно было, чтобы любимый взял на себя часть моих переживаний. Не переживал сам, а просто знал, что они есть, чтобы ненароком не ударить в больное место. Я тоже знала о нем все или почти все, принимала и прощала его слабости.
Я отказалась от карьеры актрисы, посвятив себя его успеху. Это был осоз­нанный выбор и сегодня мне некого винить в том вязком теплом болотце, которое образовалось вокруг моей жизни. Скажу больше — до ночного звонка я была свято уверена, что меня окружает цветущий оазис большо­го семейного счастья. Я единственная из подруг могла похвастаться кар­тиной стабильных отношений. Но в ту ночь эта картина вдруг переверну­лась и показала изнанку. А там — немного пыли, оборванная паутина, му­равьи подточили раму и наклейка, мол, это вовсе не масло и холст — ба­нальная репродукция. А вы думали — она настоящая? Какая наивная ба­рышня...
Я брожу по городу третий час. Уже давно стемнело и улицы приобрели па­радный вид. Витрины сияют огнями, в которых тонут красные сердца. Большие и маленькие, в виде шкатулок, подушек, сумочек... Люди готовят­ся праздновать День святого Валентина. Некоторые уже начали. Целуют­ся прямо на улице, невзирая на мороз. Я замерзла. Время от времени за­глядываю в бутики и там рассеянно брожу между рядами. Улыбчивые про­давщицы посвящают меня в какие-то акции и обещают какие-то бонусы. Я киваю и улыбаюсь в ответ. Но, хочешь не хочешь, пора идти домой.
Вхожу в свой двор и привычно смотрю вверх. На седьмом этаже светится четвертое окно справа. Его кабинет. Обычно в это время он работает над диссертацией. Медленно поднимаюсь в квартиру, открываю дверь и слы­шу его приглушенный голос:
— Я больше не могу говорить, созвонимся позже...
Через секунду муж появляется в дверном проеме — чисто выбритый, в свежей рубашке.
— Лиза, ты где так долго была? Я уже начал волноваться.
— Гуляла.
— В такой мороз?!
Олег снимает с меня шубу, опускается на колени и начинает расстеги­вать змейки на моих сапогах.
— А где цветы?
— Я подарила их одной женщине.
— Это что-то новенькое, — смеется он.
Прохожу на кухню, устало опускаюсь в кресло. Я должна задать вопрос, ко­торый просто вертится на языке, вот-вот сорвется. Но у меня нет сил.
— А я приготовил нам ужин, — входит следом Олег. — Загляни в духовку.
Я не двигаюсь.
— Ладно...
Он жестом фокусника открывает дверцу и добывает оттуда большую раз­ноцветную пиццу.
— С морепродуктами, как ты любишь. Креветки, кальмары, мидии... Ну, тут еще помидоры, ананасы, кукуруза, перец. Ты, наверное, думаешь, что я купил ее в ресторане и просто разогрел? Ошибаешься! Я все сделал сам, включая тесто. Вот этими руками. В Интернете рецепт нашел. А еще я купил белое вино, твое любимое. Ну что, ужинаем?
Вопрос скатывается на самый кончик языка. Мгновение и...
— С кем ты разговаривал по мобильному? — спрашиваю я.
— Когда?
— Когда я вошла. Ты сказал: “Я больше не могу говорить, созвонимся поз­же”.
Олег улыбается:
— Ты подслушивала?
— Нет. Я просто вошла и услышала. Так с кем?
— С Мишкой.
— С Мишкой?
— Да. У него проблемы на телевидении. Какие-то неприятности со спон­сорами. Они вроде с ним судиться собрались. Мишка переживает, вот и позвонил... Лиза, давай наконец закончим весь этот цирк.
— Что ты называешь цирком, Шилов? Свое вранье?
— Я тебе не врал.
— Тогда дай мне свой телефон.
Олег замирает, смотрит на меня, не мигая.
— Дай мне телефон, — повторяю я, поражаясь собственному спокойст­вию.
— Лиза, я сказал правду, — тихо произносит он.
— Тогда тебе нечего бояться.
— Ты мне совсем перестала верить? Это унизительно.
— Унизительно, когда тебе врут.
Пауза. Олег достает из кармана телефон и говорит:
— Если ты сейчас начнешь проверять звонки — я уйду. Я не хочу жить в маленьком полицейском государстве. Хочу, чтобы любимая женщина мне доверяла. Целиком и полностью. Поэтому у тебя есть два пути. Первый — оценить, какую замечательную пиццу приготовил твой муж, выпить ви­на за его здоровье и провести прекрасную ночь с ним же или...
Он чуть медлит и протягивает свой мобильный.
Внутренний голос говорит мне: “Будь выше этого, не бери, не бери, не бе­ри, не бери!”, а рука сама тянется к телефону. Олег опускает глаза. На­жав на кнопку, я открываю папку входящих звонков. Последний значится под именем “Мишка”. Мельком просматриваю номер. Да, номер тот...
Шилов разворачивается и молча выходит из кухни. И в это мгновение я страшно его ненавижу. За собственное малодушие, за глупую ревность и унижение, которое только что пришлось пережить...
Из спальни доносится шарканье: чемодан зацепился за что-то и не хочет покидать антресоли. Неужели он действительно уйдет? А что делать мне?
“Попроси прощения, — советует внутренний голос. — Какая-то безумная девица перепутала номер, и ты из-за этого решила перечеркнуть всю ва­шу жизнь?!”
Я захожу в спальню. Олег собирает вещи, швыряя их в разинутую пасть чемодана. Тот, как сонный крокодил, с безучастным видом глотает все подряд: свитер, джинсы, рубаху, носки...
“Сейчас он закроет крышку и все сомнет”, — думаю некстати. Опять эти игры подсознания...
Шилов закрывает чемодан, вид у него решительный.
“Скажи ему всего лишь одно слово — “извини”, советует внутренний го­лос. Я мысленно соглашаюсь с ним, но вслух произношу:
— Куда ты пойдешь?
— Не знаю, — отвечает он. — Может быть, к Мишке.
— Послушай... В последнее время мы почти не общались. Утром здорова­лись, вечером желали друг другу доброй ночи. Мы не занимались любо­вью лет сто... И тут этот злополучный звонок. Что я должна думать?
Он останавливается, смотрит очень серьезно.
— Ты должна мне верить. В любом случае.
Мы замолкаем. Олег ждет. Но я не могу. Иногда я ненавижу собственное упрямство, которое всегда сильнее меня.
— Ладно, пойду, — говорит он и действительно идет.
А я зачем-то начинаю мысленно считать: “Один, два, три, четыре, пять...” На семи хлопает входная дверь.
“Вот дура!” — с досадой говорит внутренний голос.
Я открываю холодильник, достаю купленную Шиловым бутылку белого ви­на, наполняю до краев большой бокал и набираю номер на мобильном.
— Нона, это я, твоя подруга. Та, которая полная идиотка...
— Звучит интригующе, — весело откликается на том конце незнакомый го­лос.
В трубке гремит музыка, раздается чей-то хохот.
— Кто это? — теряюсь я.
— А это кто?
Я смотрю на экран, на нем значится какая-то Надя. Видимо, по ошибке на­жала не ту кнопку. Надо бы почистить контакты от старых номеров...
— Извините, — говорю. — Ошиблась номером.
Это вправду очень просто — набрать не тот номер...
Самое время напиться.
“Ты ж не пьешь, — напоминает внутренний голос. — Женский алкого­лизм, кстати, неизлечим. А все начинается с желания напиться в одиноче­стве. Потерпи до субботы. Там с девчонками отметите что-нибудь прият­ное”. Ладно, уговорил, потерплю...
* * *
В “Розовый пингвин” я прихожу первой. Метрдотель проводит меня за наш столик и, почтенно склонившись, произносит: “Вы, как всегда, нежны и обаятельны”. Уверена, он адресует подобное всем дамам, тем не ме­нее приятно. В дверях появляется Сонечка. Увидев меня, радостно ма­шет рукой. Она в смешной шапочке, волосы заплетены в косички. Метрдо­тель тоже что-то шепчет ей на ухо, думаю: “Вы, как всегда, юны и очарова­тельны”. Сонечка игнорирует комплимент с кокетливостью старшекласс­ницы и направляется ко мне.
— В Америке его бы уже давно уволили за сексуальное домогательство, — сообщает она.
На пороге возникает Элька, и с первого взгляда становится ясно, что она обо мне уже все знает. Эля вообще знает все. Где по фэн-шуй должна сто­ять супружеская кровать и почему зеркало нельзя ставить напротив две­ри в спальню. Как очистить ауру, открыть третий глаз и найти кундалини. Когда лучше заниматься медитацией, а когда тантрическим сексом. Но этого мало. Эля — парикмахер-стилист, поэтому считает себя непревзой­денным психологом. Отсюда сопутствующие познания в области астроло­гии, хиромантии и физиогномики. Элька — петарда, каких мало. Сегодня она блондинка. До этого носила радикально розовый цвет, а еще раньше была серебристо-пепельной, красной, голубой и даже нежно-зеленой, как первая весенняя травка. Она пережила три официальных и пять граждан­ских браков и, что примечательно, все они распадались по ее же инициа­тиве. Просто подруга находится в поиске. Вечном поиске идеального муж­чины.
— Вот сейчас подойдет и скажет: “Лиза, я все знаю!” — шепчу я.
— А что “все”? — не понимает Соня.
— Лиза, я все знаю! — говорит Элька, падая на стул.
— Может, и меня кто-то просветит?
— А-а, ты еще не в курсе? — оживляется Эля. — Лизе позвонила любовни­ца...
— Чья любовница?
— Ну, не ее же! Олега! Думала, что говорит с ним, поэтому поставила уль­тиматум: мол, или уходишь от жены, или я покончу с собой. К тому же она беременна!
— Лиза?
— Любовница!
— Я вам не мешаю? — интересуюсь я.
— Бедная! — восклицает Сонечка. — Теперь понятно, из-за чего вы по­ссорились. Но согласитесь, девочки, как же это унизительно звонить муж­чине домой, ставить ультиматум, умолять, просить, грозить. Почему неко­торые женщины себя совсем не ценят?
— О, нежный цветок феминизма вернулся на родину, — раздается над на­ми бархатный голос Ноны. — Ну, как там город Ангелов?
— Замечательно! У меня столько впечатлений...
Обожаю наши девичники. Можно ничего не говорить, просто сидеть и слу­шать. И не обязательно вникать в смысл сказанного, достаточно наслаж­даться игрой интонаций, улавливать дыхание, впитывать смех.
— Представляете, в Лос-Анджелесе на Аллее звезд я встретила Вупи Голдберг! Только что под ногами прочитала ее имя на звезде, поднимаю голову — она!
— Не удивительно. Там прямо на улицах каждый день снимается с пол­сотни фильмов и всяких телепрограмм.
— Я слышала, что у нее невозможный характер. Что она ужасно нерв­ная...
— Кто — Вупи? Просто экспрессивная, как все темнокожие...
— Ой, девочки, а мне привезли одну траву из Индии — природный тран­квилизатор. Нужно пить утром натощак. Нервы становятся, как канаты! Волшебное средство. Вместо “Пошла вон!” начинаешь говорить: “Ступай­те, душенька”...
Все эти щебечущие звуки — вибрации счастья, уникальный фон, на кото­ром рождаются самые нежные чувства. Нигде и никогда я не ощущала се­бя более защищенной, чем с этими тремя сумасшедшими девицами. И вот меня уже убаюкивает их многоголосье, я проваливаюсь в сладкую по­лудрему — мягкое облако покоя...
— Да или нет?! — толкает меня в плечо Элька. — Мы с тобой уже десять минут разговариваем!
— Что? — возвращаюсь к реальности.
— Соня предлагает тебе вступить в свою партию, — поясняет Нона.
— Да, предлагаю. И не нужно ерничать! — вспыхивает Сонечка. — Безу­словно, сегодня феминизм дискредитирован некоторыми личностями. Да­же в наших рядах есть оголтелые члены...
Элька хихикает. Соня смотрит на нее с укором.
— Извини, Сонечка, — смиренно опускает глаза подруга. — Просто у ме­ня богатое воображение. Я все представляю...
— Вы зря смеетесь. Между прочим, на конгрессе в Лос-Анджелесе наша партия приняла очень важные для женщин решения.
— Неужели мы наконец-то сможем писать стоя?! — оживляется Нона.
— Не обижайся, — сжимаю я Сонечкину ладонь. — Они шутят. Лучше рас­скажи, как там ночные бабочки? Удалось склонить их на свою сторону?
Соня вздыхает:
— Когда мы выставили у публичного дома пикет, эти девицы хотели нас побить, представляете? Вот что делает с женщинами добровольное раб­ство. Но ничего. Испытания лишь очищают душу. Вся история феминизма — путь борьбы и страданий. Начиная с Олимпии де Гуж...
— Это еще кто такая? — интересуется любопытная Элька.
— По одной из версий, родоначальница феминизма, — поясняет Нона, подкуривая длинную, вставленную в мундштук сигарету. — Ей отрезали голову. Как женщине, забывшей о достоинствах своего пола...
— Ужас, — шепчет Элька, и Нона согласно кивает. Задумчиво выпуская дым, смотрит куда-то в пространство. Ее гордый фарфоровый профиль словно списан со старинной гравюры. На секунду можно подумать, что она и есть та самая Олимпия, реинкарнированная и прекрасная.
— Сонь, а ты не боишься? — округляет глаза Элька.
— Чего? Что мне отрежут голову? Это вряд ли. Сегодня не восемнадца­тый век. Хотя риск есть. Но мы намерены идти до конца. Бороться за сча­стье таких вот, как наша Лиза.
— Что? — откликаюсь я.
— Бороться за тебя будут, — поясняет Нона. — Поставят пикет возле уни­верситета твоего Шилова и станут скандировать: “Шило — на мыло!”
Мы смеемся. Сонечка вздыхает:
— Какие же вы все-таки несерьезные, — и поворачивается ко мне: — Что делать-то будем?
— Ничего, — говорю.
— Неужели простишь его? — не верит Элька.
— А некого больше прощать. Он ушел.
За столом воцаряется молчание. Девчонки переглядываются.
— Значит, любовница все-таки есть? — уточняет Нона.
Я пожимаю плечами и не выдерживаю. Чувствую, как к горлу подступает горячий комок, начинают дрожать губы.
— Ну что ты! Ни один мужчина не стоит твоих слез! — произносит Сонеч­ка любимую фразу феминисток всех времен и народов.
— Ушел значит... — задумчиво говорит Нона. — И ты хочешь его вер­нуть...
— Хочу, — киваю я.
— Ладно. У меня есть план. Отличный план. Во-первых, мы его выведем на чистую воду. А во-вторых, твой Шилов не просто вернется, а будет на коленях у тебя прощения вымаливать. Даже если никакой любовницы и не было, — обещает она.
— Тогда за что? — улыбаюсь я сквозь слезы.
— А вот за то, что ушел! Тоже мне, взяли моду бегать туда-сюда... С завт­рашнего дня объявляю поголовную мобилизацию. Вместе мы — сила.
— Предлагаю за это выпить! — подхватывает Элька, и мы дружно соеди­няем бокалы.

Алла Сницар

"Натали" Февраль 2011