Гаршин Всеволод Михайлович

(2 (14) февраля 1855, имение Приятная Долина, Бахмутский уезд, Екатеринославская губерния — 24 марта (5 апреля) 1888, Санкт-Петербург) — русский писатель, поэт, художественный критик.

Требовал селедки у Толстого и позировал для картин Репина: жизнь и книги Всеволода Гаршина

Приступы психоза, дружба с художниками-передвижниками и изобретение машины для перевозки хлеба

Всеволод Гаршин. Источник: biblioclub.ru

Писательская карьера Всеволода Гаршина продлилась чуть больше десяти лет и стала исключительно короткой по меркам русской литературы. Но даже этого срока Гаршину хватило, чтобы получить как признание Толстого и Тургенева, так и народную любовь. Рассказываем, как писатель боролся с психическим расстройством и почему его жизнь оборвалась в 33 года.

Вечные переезды, рассказы о войне и бурный пятый год жизни

Отец писателя Михаил Егорович служил в кавалерийском полку, который часто переезжал из города в город. Однажды, квартируя в Бахмутском уезде (сейчас — Донецкая область), Михаил Гаршин навестил отставного морского офицера Акимова, и ему приглянулась старшая дочь помещика, Екатерина. Чувства оказались взаимными, и в 1847 году пара поженилась. Спустя два года родился сын Георгий, первый в семье. Вторым стал Виктор, а третьим — Всеволод Михайлович Гаршин. Будущий писатель появился на свет в имении его бабушки со звучным названием Приятная Долина 14 февраля 1855 года.

Вскоре Михаил Егорович получил наследство от деда и вышел в отставку. Семья осела в захолустном городке Старобельске. Дом Михаила Гаршина всегда был полон офицеров, которые рассказывали о войне и боевых походах — будущий писатель с жадностью слушал рассказы о подвигах. А в возрасте пяти лет на мальчика обрушилась семейная драма, достойная остросюжетного фильма.

Гаршину нужно было получать образование, и специально для этого наняли домашнего учителя — молодого Петра Завадского, как выяснилось позже, участника харьковского революционного кружка. Мальчика он учил читать по выпускам журнала «Современник», который в 1850-х был трибуной демократического движения. Идеи Завадского заворожили мать Екатерину, имевшую либерально-западнические взгляды, и она влюбилась в Петра. В январе 1860 года отец повез старших детей Георгия и Виктора в Петербург, чтобы устроить в Морское училище. Екатерина воспользовалась случаем и сбежала с молодым любовником и сыном в Харьков. Биограф Гаршина Владимир Порудоминский утверждает, что няня детей Ефросинья пыталась остановить их, вцепившись в шубу мальчика.

Об измене муж узнал уже в Петербурге из депеши от брата и немедленно отправился домой. Михаил Гаршин написал гневное письмо в Харьковское жандармское управление, в котором рассказал о побеге и обвинил в грехе не только Завадского, но и Герцена, назвав его «хищным коршуном» и «общим врагом», виновным в развращении умов. В управлении посмеялись над письмом, однако все же начали расследование. Завадского быстро нашли, а при обыске обнаружились бумаги, которые выявили существование тайного общества. Его немедленно арестовали и на пять месяцев отправили в Петропавловскую крепость. Екатерина пыталась спасти любовника, но ничего не вышло — ее посадили под домашний арест и запретили переписку даже с родными, хотя и оставили ребенка жить с ней. В марте Михаил Гаршин организовал в полицейской части подставное свидание, во время которого выхватил сына из рук жены. Мальчик вернулся в родную деревню, а Екатерина отправилась к Завадскому и сопровождала его в ссылке в Петрозаводск.

Что произошло дальше, доподлинно неизвестно. Вероятнее всего, любовники поссорились, после чего Екатерина отправилась в Петербург. В августе того же года у нее родился сын Евгений — отцом был Завадский. Михаил Гаршин проявил благородство и признал ребенка, разрешил ему дать свою фамилию и отчество. Спустя много лет Евгений Гаршин стал видным литератором и издателем и инициировал создание музея Чехова в Таганроге. Всеволод же не забудет первого учителя и проживет у Завадского два лета, навещая его вместе с матерью на каникулах.

В то же время у Гаршина диагностировали психическую болезнь. Циркулярный психоз, с которым ему предстояло бороться всю жизнь, перешел к нему от отца.

Запойное чтение, переезд в Петербург и первая больница

Оставшись в деревне с отцом, Гаршин начал осваивать литературу. Любовь к чтению привил ему Завадский, а отец если не поощрял, то по крайней мере не сопротивлялся чрезмерной любознательности сына. Уже в семь лет мальчик прочитал «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго и «Что делать?» Николая Чернышевского, а особенно сильно мальчика поразила «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу. В автобиографии Гаршин признается: «Никогда, кажется, я не перечитал такой массы книг, как в три года жизни с отцом, от пяти- до восьмилетнего возраста».

Пока отец и сын вели беззаботную жизнь в деревне, мать в Петербурге писала прошения градоначальнику с требованием уберечь сына от «безумного и развратного отца» и «грязных картин безнравственной жизни» и вернуть ребенка ей. Ребенка ей не отдали, но вскоре Михаил Гаршин сам согласился с тем, что мальчику нужно получить достойное образование, и решил отправить его в Петербург.

В гимназии Гаршину особенно были интересны словесность и естественные науки. Как писал первый биограф писателя, литературовед Яков Абрамов, в то время Гаршин занимался «устройством химической лаборатории и проведением в квартиру газа». Один из братьев вспоминал, как в детстве Всеволод поймал лягушку, вскрыл ей брюхо, потом зашил и отпустил на волю.

В будущем Гаршин совмещал литературную работу и изобретательство. Однажды за создание приспособления для перевозки хлеба по железной дороге он получил премию в 2400 рублей (для сравнения, в то время средняя зарплата рабочего составляла 29 рублей — Прим. ред.), а в 1880 году придумал машину для изготовления цветочных горшков.

Что же до писательского таланта Гаршина, то уже с четвертого класса он начал писать фельетоны в одну из гимназических газет под псевдонимом Агасфер, а под влиянием понравившейся ему «Илиады» сочинил целую поэму, написанную гекзаметром.

В 1870 году умер его отец, Михаил Гаршин. Писатель помянул его добрым словом в рассказе «Ночь» (1880).

• «— Я, папа, вон уж сколько прочитал, — говорил ты и показывал прочитанные страницы, зажав их пальцами. — Читай, читай, дружок! — одобрял отец и снова погружался в счеты. Он позволял тебе читать все, потому что думал, что только доброе осядет в душе его милого мальчика».

Мать долго обижалась на сына за этот текст — она считала, что отец принес ему только зло. В то время она всячески пыталась оградить сына от либеральных идей, которые обрели популярность в петербургском обществе, — боялась, что он повторит судьбу Завадского. Но все равно сын проникся подслушанными разговорами взрослых о социализме и народничестве. Советам матери «выбросить из головы мысли о перестрое» он не внимал, хотя и в тайные общества не входил.

В 1872 году у Гаршина впервые серьезно проявились симптомы психической болезни, он стал чересчур вспыльчивым и нервным. Его положили в больницу, где первые полгода он продолжал вести обычный образ жизни и даже изучал английский язык. Но состояние ухудшилось, и вскоре его отправили в лечебницу к доктору Александру Фрею (лечиться у Фрея Гаршину приходилось еще не раз). Только к середине следующего года Гаршину стало лучше, хотя его и подкосила новость о том, что от несчастной любви застрелился его старший брат Виктор.

Студенческие восстания и четыре месяца на фронте

Когда Гаршин вернулся в Петербург, то узнал, что его гимназию превратили в реальное училище с уклоном в естественнонаучные дисциплины. Согласно приказу Министерства народного просвещения, «реалистам» было запрещено поступать в университеты, максимум — в промышленные вузы. Пришлось выбирать что-то из технических заведений, и он остановился на Горном институте. Вступительный экзамен по физике он сдавал вместе с Георгием Плехановым, будущим основателем РСДРП.

В июле 1875 года в Боснии произошло первое восстание против Османской империи. Национальный подъем балканских славян турки жестоко подавили, после чего в России все чаще стали говорить о необходимости войны. Гаршин написал рассказ «Трус», герой которого отправляется на фронт добровольцем — и хотя персонаж убежденный пацифист, его моральные принципы и воспитание не позволяют уклониться от повестки. Через четыре года этот рассказ опубликовали в «Отечественных записках», любимом журнале Гаршина.

Тем временем в России усиливались революционные настроения. «Хождения в народ» не сработали, начались студенческие восстания. Сотни молодых людей исключили из учебных заведений за участие в манифестациях, включая и Плеханова. Гаршин не участвовал в митингах, но возмущался из-за стихийных арестов своих однокурсников и друзей, постоянно писал об этом в письмах. Параллельно приходили новости об убитых и раненых на Балканах. Под впечатлением от этих сообщений Гаршин пытался записаться добровольцем в сербскую армию, но получил отказ.

12 апреля 1877 года Гаршину принесли газету с манифестом императора о начале войны с Османской империей. Ни секунды не сомневаясь, он пошел на фронт. Друзья тщетно отговаривали Гаршина, боялись, что из-за излишней впечатлительности на войне он окончательно сойдет с ума. Свою мотивацию он объяснял в письме матери: «Мамочка, я не могу прятаться за стенами заведения, когда мои сверстники лбы и груди подставляют под пули. Благословите меня…» Впрочем, Гаршин успел проститься с матерью лично, до своего пункта сбора в Кишиневе он добирался через Харьков. Теперь Гаршин — рядовой 138-го пехотного Болховского полка.

Гаршин хорошо запомнил эпизод одного сражения — когда после боя с поля начали убирать тела мертвых солдат, в кустах нашли еще живого рядового Василия Арсеньева. Раненный в обе ноги, он беспомощно пролежал здесь четверо суток рядом с убитым турком. Пил воду из снятой с трупа фляжки. Слышал голоса, но боялся крикнуть — не знал, свои или чужие. Этот случай потряс Гаршина и стал основой для рассказа «Четыре дня», который он набросал прямо на фронте, а закончил в Харькове после демобилизации. Писатель сочинил по мотивам войны еще несколько рассказов, но именно дебютный стал самым популярным и обратил внимание интеллигенции на молодого автора.

«Четыре дня» — это дневник от первого лица тяжелораненого рядового Иванова, размышляющего о приближающейся смерти и бессмысленности войны, на которую он ушел добровольцем. Один из ключевых моментов рассказа — слова сожаления Иванова об убитом им египетском парне, воевавшем за турков и теперь лежащем рядом с героем. Сочувствие не только своим, но и чужим на тот момент, несомненно, оказалось вызовом.

Всеволод Гаршин «Четыре дня»

«Боль сильная, но что мне она теперь? Я уже не помню, не могу представить себе ощущений здорового человека»

Рассказ был отправлен в «Отечественные записки» и довольно быстро получил одобрение на публикацию от главного редактора Михаила Салтыкова-Щедрина. К тому моменту журнал изменил редакционную политику: если раньше он был за продолжение войны, то теперь заявил, что передовая задача демократии состоит не в поддержке войны, а в освобождении собственного народа от гнета. С этой точки зрения антивоенный пафос Гаршина как нельзя лучше соответствовал мнению редакции.

За успехи на войне Гаршина повысили до прапорщика. Его это скорее расстроило, поскольку по армейским правилам офицеры не могли заниматься литературным творчеством. И все же он был настроен решительно — намеревался писать, «пока не посадят».

«Четыре дня» опубликовали в октябрьском номере за 1877 год. Рассказ по достоинству оценили Тургенев и Короленко, а позже текст перевели на несколько европейских языков. Журналы «Слово» и «Стрекоза» пригласили писателя к сотрудничеству. К концу 1870-х вышло несколько рассказов в «Отечественных записках» — «Происшествие», «Встреча» и «Трус», тот самый рассказ 1875 года.

В 1878 году Гаршин подал в отставку, так как и сам понял, что новая отправка в полк обернется для него смертью. Для освидетельствования ему пришлось провести время в госпитале. Здесь он познакомился с курсисткой Надеждой Золотиловой — своей будущей женой.

Приступ болезни, встреча с Толстым и дружба с передвижниками

20 февраля 1880 года было совершено неудачное покушение на министра внутренних дел Лориса-Меликова. Террориста Млодецкого приговорили к смертной казни. Гаршин решил вступиться за Млодецкого и сначала написал Меликову письмо, а потом пробился к нему на личную аудиенцию. Граф тепло принял писателя и намекнул, что приговор может быть пересмотрен. На деле же он остался в силе, и на следующий день Млодецкого казнили.

Узнав об этом, Гаршин пережил приступ психоза. Он зачем-то купил у казака лошадь и несколько часов бесцельно скакал по городу. Днем и ночью ему снилась казнь, он не находил себе места. Писатель почувствовал, что ему нужно бежать, и уехал в Москву. Начались хаотичные, импульсивные поездки Гаршина: Москва — Рыбинск (там стоял его полк) — Тула (там жила мать писателя). Оказавшись в Туле, писатель отправился в Ясную Поляну, где хотел встретиться со своим кумиром Львом Толстым. Тот был удивлен нежданному гостю, который тут же потребовал «рюмку водки и хвост селедки», но по ходу разговора Толстой проникся Гаршиным — ведь оба они были на войне, переживали за русский народ и стремились к «всемирному счастью». Известно, что Толстой считал Гаршина сильным писателем и не пропускал ни одной его новой вещи.

После посещения Ясной Поляны Гаршин продолжил странствовать. Его нашли в тяжелейшем состоянии в Орле, затем перевезли в Харьков, где он, казалось, восстановился и продолжил писать о войне. Но улучшение было мнимым: он снова уехал в Орел и попал в лечебницу для душевнобольных. Гаршина вернули в Харьков, на этот раз связанного, в отдельном купе. Он стал пациентом местной психиатрической больницы, откуда его выписали только осенью 1880 года. Обессилевший и подавленный, он вернулся в Петербург, где наблюдался у доктора Фрея. Дальше отправился в Харьков, а затем целых полтора года жил в деревне Ефимовка. Гаршин вернулся в Петербург в мае 1882 года.

В это время писатель познакомился с художниками-передвижниками. Гаршину была близка реалистическая манера Перова, Саврасова, Ярошенко и их неравнодушие к социальным проблемам. Кроме того, передвижники были тесно связаны с литературой — они вдохновлялись сюжетами литераторов, в том числе и Гаршина. А вот писателю не была интересна техника живописцев, он всегда вглядывался вглубь картин, изучал их воздействие на сознание. Тем не менее друзья-передвижники причисляли автора к своему цеху — с оговоркой, что он работает не кистью, а пером.

Работы передвижников были близки далеко не всем. Идейному расхождению нового течения с представителями «чистого искусства» посвящен рассказ Гаршина «Художники» (1879). По сюжету, Дедов и Рябинин — товарищи по Академии художеств — пришли к искусству разными путями. Первый, много лет проработав инженером, вышел в отставку после получения наследства, и живопись для него — осуществление долгожданной мечты. Дедов, скорее, увлечен техникой, игрой со светом, удачным сочетанием цветов. Талантливый Рябинин больше интересуется сюжетами из реальной жизни и озабочен социальной функцией своих работ. Рассказ построен в интересной форме — чередовании глав-монологов Дедова и Рябинина.

Всеволод Гаршин «Художники»

«Удивительными мне кажутся эти люди, не могущие найти полного удовлетворения в искусстве. Не могут они понять, что ничто так не возвышает человека, как творчество»

При этом большинство произведений Гаршина написаны от первого лица. Можно усматривать в этом автобиографичность прозы писателя, но дело, скорее, в интонации, которую создает этот прием: исповедальности, доверительности. Автор как будто рассчитывает на встречные размышления читателя, эмпатию к своему рассказу. Часто рассказы Гаршина называют новеллами за их прямолинейность, небольшое количество героев и неожиданный финал. Европейские новеллисты, несомненно, были близки писателю. Одного из них, Проспера Мериме, он даже перевел, а именно — его произведение «Коломба».

Дружба с Репиным, «Красный цветок» и детские сказки

В 1882 году Гаршин познакомился с Ильей Репиным. Художник и писатель много гуляли по Петербургу, обсуждая насущные проблемы и «социальное зло», с которым Гаршин боролся всю жизнь. Репин сразу обратил внимание на специфическую внешность писателя и его взгляд: «В лице Гаршина меня поразила обреченность: у него было лицо человека, обреченного погибнуть». Художник написал портрет Гаршина (1884) и пригласил его стать моделью для образа царевича в картине «Иван Грозный и сын его Иван» (также известна под названием «Иван Грозный убивает своего сына»), а позже — народовольца в картине «Не ждали».

Портрет Всеволода Гаршина. Художник Илья Репин. 1884 год. Метрополитен-музей, Нью-Йорк, США

В том же 1882-м вышла первая книга рассказов Гаршина. Мать Екатерина отправила письмо в Париж еще одному кумиру сына — Ивану Тургеневу — и попросила его написать предисловие к сборнику. Писатель охотно согласился, поскольку считал Гаршина перспективным писателем. Предисловием дело не закончилось: Тургенев рассчитывал приехать в Россию и пригласил Гаршина в Спасское-Лутовиново. Через некоторое время Иван Сергеевич серьезно заболел, из-за чего поездка отменилась. Гаршин все равно поехал в усадьбу и провел там три месяца. Здесь родились «Из воспоминаний рядового Иванова», продолжение военного цикла.

Всеволод Гаршин «Из воспоминаний рядового Иванова»

«Лежавших на песке было двое. Один – рослый, красивый гвардеец. Глаза были закрыты, руки сложены на груди. Сам ли он перед смертью принял это положение, или товарищи позаботились о нем?»

Дела Гаршина начали налаживаться. Сначала он устроился конторщиком на бумажный склад, а затем стал секретарем постоянного съезда представителей железных дорог. Теперь ему не нужно было думать, сколько денег принесет ему та или иная публикация. Он сделал предложение Надежде Золотиловой, и та согласилась. Но болезнь не отступала — она стала цикличной и возвращалась каждую осень и зиму.

В июне 1883 года Гаршин познакомился с поэтом Семеном Надсоном, который к тому времени был неизлечимо болен туберкулезом. Надсон писал: «Я положительно влюбился в него. Этот человек переживет себя. На нем печать несомненная». Они дружили до самой смерти поэта в 1887-м.

Осенью Гаршин написал один из лучших своих рассказов — «Красный цветок» и посвятил его скончавшемуся Тургеневу. Герой рассказа, сумасшедший, силой затащенный на лечение в психиатрическую больницу, во время одной из прогулок по саду замечает три красных мака, в которых, по мнению больного, сконцентрировалось все мировое зло. Он берет на себя «непосильную миссию» — сорвать все цветы. Соблазн соотнести героя рассказа и Гаршина у читателей был велик. Неслучайно сборник памяти писателя, изданный на следующий год после его смерти, получил название «Красный цветок».

Всеволод Гаршин «Красный цветок»

«Цветок в его глазах осуществлял собою все зло; он впитал в себя всю невинно пролитую кровь (оттого он и был так красен), все слезы, всю желчь человечества»

В 1885 году вышло самое большое по объему произведение Гаршина — повесть «Надежда Николаевна», над которой он работал несколько месяцев, но она осталась в тени «Красного цветка» и предыдущих рассказов. А ближе к концу жизни Гаршин начал писать для детей. Вышли в свет «Сказка о жабе и розе» и «Сказание о гордом Аггее». Последним изданным при жизни произведением писателя стала «Лягушка-путешественница» — история, известная, пожалуй, каждому ребенку.

Всеволод Гаршин «Надежда Николаевна»

«Еще раз пережить счастье? Оно было так коротко, и конец его был так ужасен, что воспоминания о нем не доставят мне отрады»

Всеволод Гаршин «Лягушка-путешественница»

«Осенью лягушки не квакают, — на это есть весна, — и что, заквакав, она может уронить свое лягушечье достоинство»

Всеволод Гаршин «Лягушка-путешественница»

Аудиоверсия «Лягушки» с голосом Ольги Гончаровой

Разлад в семье, трагическая гибель и память современников

В 1887 году писатель втянулся в серьезный семейный скандал. Брат Всеволода Евгений влюбился в Веру, которая была сестрой Надежды, жены писателя. Сначала мать благословила молодых людей. По тем временам такой брак считался браком родственников, но Гаршину удалось договориться с церковью. Однако позже Екатерина внезапно начала ненавидеть Веру и Надежду. Писатель пытался вступиться за жену, но мать в пылу скандала прокляла и сына. Гаршин был подавлен — в том же году написал стихотворение «Свеча», в котором признался, что в его душе «погасло пламя жизни».

Спустя год писатель собирался на Кавказ, в гости к другу-художнику Ярошенко. Он вынашивал замысел романа о Петре I. Уже были уложены чемоданы. И вдруг, после вспыхнувшей очередной семейной ссоры, писатель выскочил из квартиры. Через мгновение его обнаружили у лестничного пролета — он упал с четвертого этажа. Приехавший врач констатировал перелом ноги и начало лихорадки, Гаршина доставили в госпиталь. 5 апреля 1888 года он скончался. Ему было всего 33 года.

Что это было — осознанное самоубийство или случайная гибель, уже не установить. Гаршин не оставил предсмертной записки. Официально эпизод все же трактуется как суицид, поскольку приступы болезни к 1888 году стали нестерпимыми. Через несколько лет застрелился брат Всеволода Георгий Гаршин, известный в Харькове следователь, страдавший от депрессии. Мать пережила троих сыновей и скончалась в 1897 году.

Писателя похоронили на Волковом (сейчас Волковском) кладбище на Литераторских мостках. У могилы собралась вся петербургская интеллигенция. Федор Фидлер, переводчик и друг многих писателей той эпохи, написал в дневнике: «Если бы я взялся приводить здесь… характеристики тех писателей, с которыми я сегодня раскланивался, то эта тетрадь оказалась бы исписанной до последнего листа». В 1889 году было издано сразу два сборника памяти Гаршина. Красный мак на обложке одного из них изобразил Репин.

В октябре 1909 года Корней Чуковский — в то время скорее критик, чем писатель — посвятил Всеволоду Гаршину доклад и прочитал его в Петербургском литературном обществе. Он пришел к выводу: в своих текстах Гаршин пытался подчинить мир вокруг себя рациональному началу. Он не воспел безумие, а спасался от него, превратив свою голову в «палату мер и весов». Также Гаршину хорошо удавались описания и конкретные детали, что роднило его с художниками. Те же фрагменты, в которых герои страдают от любви и безумия, дались писателю, по мнению Чуковского, наиболее тяжело. Свою теорию Чуковский подтверждает, проводя параллель с текстами Эдгара Аллана По, который в прозе также отличался чрезмерной точностью описаний. Несмотря на вполне доброжелательный тон текста, критики обвинили Чуковского в попытке осквернения памяти Гаршина.

В советское время тексты Гаршина переиздавали несколько раз, отмечали 50-летие со дня смерти писателя, по случаю чего вышла большая статья в «Правде». Но тем не менее Гаршин не смог войти в пантеон русских классиков — возможно, потому что его жизнь была слишком коротка.

Серия сообщений "СКАЗОЧНИКИ":
Часть 1 - Писахов Степан Григорьевич/4
Часть 2 - "Красная Шапочка" в стиле разных писателей
...
Часть 15 - Гарин-Михайловский Николай Георгиевич
Часть 16 - Гарнер Алан
Часть 17 - Требовал селедки у Толстого и позировал для картин Репина: жизнь и книги Всеволода Гаршина
Часть 18 - Печальная судьба Максима Горького, который так и остался чужим среди своих
Часть 19 - Сказочник Господарёв Филипп Павлович
...
Часть 30 - «Сказки Тихого Дона» Петра Лебеденко
Часть 31 - Почему в сказках Иван всегда за советом к Бабе-Яге ходил, и Как наши предки сказки сочиняли
Часть 32 - Сказочник-бунтарь: а вы читали сказки Вениамина Каверина?