Их было тридцать – дворянских недорослей, воспитанников Царскосельского лицея первого набора. Как сложилась их судьба? Что мы знаем о них?

Кое о ком – почти ничего. И тогда возникают догадки и легенды.

Этот рассказ о самом, наверное, таинственном среди лицеистов.


Сильверий Францевич Броглио (де Броль; Sylvere Broglia), шевалье де Казальборгоне (достоверного изображения не сохранилось)

Отец Сильверия Броглио, Франческо Мария Брольа, был из очень знатного, но обедневшего сардинского патрицианского рода. Служил офицером в пьемонтской гвардии. Приехал в Россию и поступил на русскую военную службу. Фамилия по-русски почему-то писалась «Броглио», хотя по выговору следовало бы «Брольо». Мать — Селестина, урождённая д’Аркур де Бальзан (умерла в 1838). Сильверий не имел права на графский титул, но в России он и его отец именовались графами (так как по российским правилам и младшие сыновья имели право на отцовский титул).

Сильверий Броглио поступил в Царско-сельский Лицей в 1811 году,где лицеисты его наградили прозвищами: «Граф», «Косой маркиз».

Мальчик особыми способностями не блистал. Был он косоглаз и левша. Носил на груди мальтийский орден.

Отзывы преподавателей о нем были нелестные: «весьма ограниченных дарований», «слабая память» и т. п. На вопросы отвечает быстро, не задумываясь, и невпопад.

Царскосельский лицей был привилегированным учебным заведением, готовившим, по замыслу, государственных деятелей. А этот мальчик был обыкновенный. Числился одним из последних учеников.

Вы помните ль то розовое поле,
Друзья мои, где красною весной,
Оставя класс, резвились мы на воле
И тешились отважною борьбой?
Граф Брогльо был отважнее, сильнее,
Комовский же — проворнее, хитрее;
Не скоро мог решиться жаркий бой.
Где вы, лета забавы молодой?

Так Пушкин будет писать в черновиках «Гавриилиады». Имя Брольо встретится и в черновом варианте «19 октября»:

Спартанскою душой пленяя нас,
Воспитанный суровою Минервой,
Пускай опять Вальховский сядет первый,
Последним я, иль Брольо, иль Данзас.

Упреками и насмешками с ним ничего нельзя было сделать, но на ласковые увещания был он очень отзывчив.

В шалостях и озорстве Броглио был зато везде первым. Он, во главе буйной ватаги товарищей, делал набеги на царский фруктовый сад, они снимали через забор наливные яблоки и колотили садовников. Какие-то озорные дела числились за Броглио и на птичьем дворе. В «Пирующих студентах» Пушкин обращается к нему так:

А ты, красавец молодой,
Сиятельный повеса!
Ты будешь Вакха жрец лихой,
На прочее – завеса!
Хотя студент, хотя я пьян,
Но скромность почитаю;
Придвинь же пенистый стакан,
На все благословляю.

Броглио с самого начала не радовал наставников: «Не способен, прилежание тщетно, успехов нет... Нерадение и непонятность… Не способен и не надёжен в успехах… Ни охоты, ни способности» - типичные отзывы о нём. В списке окончивших и выпущенных на военную службу по рейтингу он будет стоять последним. Впрочем, видимо, это его не очень волновало. В «Национальных песнях» читаем:

Графу нет большой заботы,
Будь хоть юнкер он пехоты,

Отмечали и его «крайнее упрямство и чувствительность с гневом, который не есть действие вспыльчивости», и то, что он «всеми силами старается о своём исправлении».


Фрагмент карикатуры «Охота»

И.Пущин приводит в своих воспоминаниях слова Александра I. «Что ж это будет? - говорит царь. - Твои воспитанники… снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей садовника Лямина (точно, была такого рода экспедиция, где действовал на первом плане граф Сильвестр Броглио)».

Отголосок явно тех же «экспедиций» - и в «Национальных песнях»:

Косой Маркиз
Взойдя в каприз,
Со птичником бушует.

К Броглио многие пушкинисты относят обращение в «Пирующих студентах»:

А ты, красавец молодой,
Сиятельный повеса,
Ты будешь Вакха жрец лихой,
На прочее — завеса.
Хотя студент, хоть я и пьян,
Но скромность почитаю —
Придвинь же пенистый стакан,
На брань благословляю!

Иногда эти строки адресуют князю Горчакову, но, судя по отзывам, тот никак не походил на «лихого жреца Вакха», да и слово «сиятельный» указывает скорее на графа (князь титуловался «светлостью»).


Удивительно! Портрета достоверного Броглио нет, а его лицейский рисунок уцелел…

По окончании лицея в 1817 году Броглио уехал на родину в Италию, в Пьемонт.

Судьба Броглио долгое время была неизвестна его друзьям. Пущин не единожды в письмах из Сибири интересуется, где Броглио, а потом получит неверные сведения. В уже цитировавшихся мной записках он напишет: «Граф Сильвестр Броглио, теперь сенатор Наполеона III» А потом пометит на полях: «Это сведение о Броглио оказалось несправедливым; он был избран французскими филеленами в начальники и убит в Греции в 1829 г.». Где же правда?

Л.Дюпре. «Греческое восстание 1821 г.»

Но многие не явятся меж нами…

В то время, когда поэт писал эти строки, Броглио, по всей вероятности, уже не мог «явиться». Хотя и встречается дата 1829 г., но чаще всего указывают, что он погиб в 1824 году (иногда и уточняют – 18 сентября).

Сын эмигранта, носивший, как и все мужчины его рода, Мальтийский крест, после окончания Лицея Броглио уезжает на родину, в Пьемонт. Там с 14 сентября 1817 года он стал служить в чине поручика в сардинской армии, где уже находился его старший брат Фредерик-Доминик.

Это было время потрясений и революций:
Тряслися грозно Пиренеи,
Волкан Неаполя пылал,
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.


Собрание карбонариев

И эти потрясения не прошли мимо Сильверия Броглио. Вместе с братом он участвовал в восстании против королевской власти. После подавления восстания Броглио, лишенный чинов, орденов, имущества, был изгнан за пределы родины «навечно».

Но разгорался новый очаг борьбы – Греция. «Безрукий князь» Александр Ипсиланти (грек, генерал русской армии, искалеченный в «битве народов» под Лейпцигом), возглавивший «Филики этерию» [«общество друзей»] 6 марта 1821 г. с группой этеристов перешёл через Прут и призвал народ дунайских княжеств к восстанию против турецкого ига. Греческая революция продлится много лет и завершится победой уже после смерти Ипсиланти. А пока многие горячие головы последуют за ним. «Первый шаг Александра Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал — и, мертвый или победитель, отныне он принадлежит истории — 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! — завидная участь» - эти слова Пушкина точно передают настрой общества. За свободу Греции отправится воевать «властитель дум» Байрон:

Встревожен мёртвых сон, — могу ли спать?
Тираны давят мир, — я ль уступлю?
Созрела жатва, — мне ли медлить жать?
На ложе — колкий тёрн; я не дремлю;
В моих ушах, что день, поёт труба,
Ей вторит сердце…
(Д.Байрон «Из дневника в Кефалонии», пер. А.Блока)

И Сильверий Броглио последовал за ним. В биографическом романе «Кюхля» Ю.Тынянов опишет встречу (одному Богу известно, была ли она) Кюхельбекера с Броглио в Париже:

«Они сидели за «Вдовой Клико».

– Друг, – сказал Броглио, хмелея и охорашиваясь, что очень шло к нему, – мы, верно, видимся в последний раз. Выпьем же дружнее.

– Отчего ты так грустен? – спросил Вильгельм.

Броглио вздохнул, и, кажется, непритворно.

– Так и быть – я тебе открою. Я филэллэн, то есть я – за борьбу греков. Все наши за греков, за их независимость.

– Кто это ваши? – спросил Вильгельм.

Сильвер оглянулся вокруг. Он сказал важно и довольно громко:

– Неаполитанские карбонарии.

Вильгельм жадно всматривался в Броглио.

– Неужели, Сильвер? Ты не шутишь?

– Не шучу, – ответил Сильвер, покачивая головою. – Я скоро отправляюсь в Грецию командовать отрядом.

Он немного помрачнел, но взглянул на товарища с видом превосходства.

– Да – и, когда придёт весть о моей гибели, ты, друг, должен меня помянуть «Вдовой Клико».

Он заметно рисовался: «Вдову» сменил уже резвый аи. Вильгельм смотрел на друга с удивлением и даже страхом. Этот беззаботный Броглио, оказывается, гораздо больше пользы человечеству приносит, чем сам Вильгельм».

Предчувствия Броглио оказались верными: в Греции он погиб…

Иногда можно встретить в статьях такие фразы: «Сильверий Броглио погиб в греческом освободительном движении в 1829 году. Не послужил ли этот товарищ по лицею прототипом главного героя повести «Выстрел» Сильвио?»

Увы, нет, не послужил! Не говоря уж о полном несходстве (о Сильвио Пушкин пишет: «Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком... он казался русским, а носил иностранное имя»), Пушкин, как и все бывшие лицеисты, не знал о его участи (в протоколе о праздновании 40-летия Лицея, написанном рукой Ф.Матюшкина, помянут «Брогльо безвестно отсутствующий»). В стихотворении «Чем чаще празднует Лицей» (1831 г.) Пушкин напишет:

Шесть мест упраздненных стоят,
Шести друзей не узрим боле,-

в то время как в живых не было уже семерых лицеистов. О ком из них не знал поэт? Думается, ответ ясен.

Наверное, если бы Пушкин мог узнать о судьбе Броглио, она вдохновила бы его на яркие строки, но… Броглио так и остался «таинственным незнакомцем».

Источники:
https://zen.yandex.ru/media/arhkot/bezvestno-otsutstvuiuscii-5c722d3cea446500b38bca0e
https://proza.ru/2015/04/20/975