В конце концов приходит такой момент, что обещаешь забыть, ставишь точку, чтобы и не видеть, сменить адреса и телефоны, чтобы вот ну никак не найти, а потом на следующей неделе позволяешь себе звонить или что-то неловко писать, а потом - внутрь, в поцелуи и платьица, в фотографии и открыточки, и, наверное, не потому что ты такой слабый, а просто чтобы было что вспомнить - если обманываться. Когда любишь. Если любишь.

набоковское такое

ебанись, читатель!

Ну а впрочем от СБПЧ продолжает пахнуть Питером, Петроградкой летом, когда такой дождь стеной, и шлепаешь абсолютно мокрая по проспекту; и на все тебе уже в общем-то похер. Можно в рюмочной пить портвейн, есть блины - там, знаешь, очень влажно и душно, город такой потому что. Зато там вай-фай, это мой маленький райский уголок - так вот сидеть ни о чем положительно не думая, кофей, сигареты, покупать. Помню, по Среднему бегала в красном своем дождевике, Конь мокрая, как выдра, не идем - плывем, приходя в себя где-то в церкви. Там у них в кафе такие затуманенные взгляды, будто они уже насквозь пропиты; и кажется, что ты уже где-то совсем глубоко в Достоевском.

Представишь, как я под эту песню откидывалась пьяная на койку. О том как ехать в мск, встречать свежим ветром его там; есть на его кухне какие то полуфабрикаты, курить дьябло. Любить, падать; и как у него кружилась от меня голова, и как по-особому бела Москва в ноябрьские дни: ни зелени, ни солнца - белое, белое небо. И эта музыка, нулевые, Тверская, холодно, свежо, сигареты, таджики, вокзалы. Бежать с ним рука об руку по мокрому переходу - в стеклянные мосты, в витрины закрытых магазинов, в горящие ядовитым пламенем окна ресторанов. Есть вещи, которые невозможно забыть, да? Как есть города, в которые всегда хочешь вернуться. Как Москва. Как пахнут развешанные в просторных залах кашемиры и коленкоры. Как смеяться ему в лицо за все его ошибки, за все его несказанные слова прости. Где хотелось быть, но где уже никогда не будешь. Ни с ним, ни с кем бы то ни было. Как будто внутри мельница ворочает лопастями. Как будто заканчиваются сигареты в пачке. Как будто можно забыть эти несколько дней. Как будто ничего у нас не может быть. И как будто задыхаться запахом волос. Биением сердца, опровергающем самые очевидные домыслы.

— Кофе, Марк? Хочешь кофе? — спрашивает мама.
Я не в силах ответить. Да, пожалуйста. Нет, спасибо. И то, и другое. Не говорю ничего. Пусть мама сама решает, хочу я кофе или нет.


eastern european girl jew