Творцов мандал и икон роднит с талантливыми рекламными креэйторами один простой принцип. Состоит он в том, что изображение, созданное по определенным канонам, способно влиять на подсознание, сонастраивая его. Воздействие это зачастую для сознания неуловимо, потому что происходит оно напрямую – на более глубинные слои психики. Возможности подобного воздействия не могут не интриговать. Одним из наиболее завораживающих и ближайших к нам по времени был в этой сфере опыт небольшой группы питерских мистиков 70-х – начала 80-х, назвавших созданную ими систему Кунта-йогой.


То, что таится под названием Кунта, можно определить научным, прямо-таки энциклопедически сухим языком. Система символов, которые, при определенном качестве концентрации внимания, дают возможность выйти на то или иное состояние. А выход на состояние обеспечивает новые возможности – зачастую невиданные и, в общем, неограниченные. Казалось бы – вот она, панацея от всех проблем, общедоступная магия, даже если учесть все трудности, связанные с дрессурой внимания. Но опыт тех, кто выходил на практику Кунты в 70-х, вовсе не такой обнадеживающий. Да, за три года, по словам очевидцев, они превратились в реальных магов. Но за приобретенные сверхспособности ребята расплачивались всерьез. И не только депрессиями, связанными с крушением привычной картины мира. Не только выпадением из общепринятого жизненного ритма. Но и жизнями – из пятнадцати первопроходцев в живых осталось только трое.
Это сейчас можно говорить о том, что у практикующего Кунту появляется возможность решить любую поставленную задачу. В 70-е же никто не ставил себе никаких задач и целей, они появлялись из практики. А практикой была традиционная – и не очень – йога, осознанное и творческое внимание к экстрасенсорным проявлениям, искреннее взаимодействие с православным контекстом. И все это при минимуме книг и вообще труднодоступности информации. Талантливые ребята из университета, многие – выпускники элитных школ, они пошли в неизвестном направлении, на свой страх и риск. Думали идти в Индию и в Шамбалу, конечно. Туда они не попали. Но результативным оказалось их пожелание идти последовательно: в таких случаях неизбежно, чтоб направление само собой обозначилось – прямое, как копье. Вышли же вот на Кунту.

Давление отмирающего строя делало сладкими многие запретные плоды. Эзотерическая активность 70-х в этом не уникальна. В чем-то другом – пожалуй. В том, что была предвидена и предсказана. И в том, что носила прямо-таки вопиющий характер – особенно в Питере. То есть люди не только тихонько интересовались, продолжая жить обычной жизнью. Они меняли свои судьбы, выходя на реальность другого качественного уровня. Но что в той реальности делать? Все бы решило появление некоего Учителя. Его честно ждали.
Может быть, единственным, кто на какое-то время дал веру в возможность этого, был Владимир Шуктомов (литературный псевдоним – Шелест), известный среди своих как Тоша. Выпускник школы для особо одаренных детей, он был в этой школе лучшим, несомненно талантливым, на него возлагали надежды и делали ставки. И вдруг во время учебы в Питерском университете через него пошел поток информации и энергии непонятного происхождения. Последователи утверждают, что его глаза засветились синим светом, вокруг разливалось сияние, но в этом ли дело. Может быть, это и не единственный был случай – есть от того же времени воспоминания и о других людях с подобными феноменами. Но вот Тоша смог сплотить и как-то направить энергию людей, которые потянулись к нему. Его бескомпромиссная последовательность обозначала именно – направление, которого так ждали. И обозначено оно было ни на что непохожим, неизвестно откуда принятым текстом под названием "Сутра короны". А также нездешними картинками Тоши и его друзей, среди которых были и символы, оказавшиеся ключом входа в те или иные состояния. Эти символы работали. Адепты, которые и не особо-то верили в свои излечивающие способности, в результате стали лечить. Туберкулез за три сеанса под контролем рентгенолога. Бесплодие у людей, от которых отказалась официальная медицина. Банальный насморк.
Символы позволяли откалывать и веселые трюки – выводить тараканов, шокируя этим хозяев запущенной квартиры. Ускользать из рук милиции, становясь невидимым для нее. Хотя не ради этого, конечно, затеялся весь сыр-бор с выбрасыванием паспортов и уходом с работ. И пристальный интерес служб безопасности нескольких стран тоже был не из-за этого. То, что выглядело как магия, являлось на самом деле йогой. Ребята выходили на новые способы – точнее, технологии работы со своей психикой, а победы над законами природы, усвоенными в школе, были не главным, побочным продуктом.
Адепты шли форсированно, напролом. Ведь были еще и наркотики – как результат той свободы, которую они ощущали, и той силы духа, которая вселяла веру в возможность в любой момент соскочить (случалось, они и правда соскакивали). Снимались слой за слоем "описания мира", разрушалась структура Эго, и "Дисса", достояние узкого круга, собрала свой урожай трагедий. Ребята разбудили силы, которые не смогли обуздать.
Тут-то стало заметно, что они совершенно беззащитны – без ориентиров, ушедшие очень далеко от социума и вызывающие его постоянную агрессивность. Хотя в Кунте много символики, родственной христианской, Православие эти искания провозгласило демоническими.
В практиках, имеющих свою традицию, духовный наставник должен бы выводить из кризиса. Первопроходцам всегда сложнее.
Бремя ответственности за всех Тоша не сам с себя снял. За него это сделал ближайший и вернейший ученик, как положено. Вынеся на всеобщее рассмотрение предположение о том, что Тоша – не тот, кем его привыкли считать, а – ни много, ни мало – младший брат Сатаны (к слову, на одном булгаковском диспуте мне довелось услышать аргументированное доказательство, что прописанный Мастером Иешуа Воланду не кто иной, как младший брат). Уходом двух ближайших учеников было подорвано доверие к Тоше как к Учителю, а самоубийство третьего дало повод составить официальное обвинение. Тогда Тошу взяли, и если б не приход Горбачева, то не отделался бы он пребыванием в психиатрической больнице. После выхода из нее в 1987 году Тоша умер – остановилось сердце во время прогулки по лесу.
Но вот времена изменились – за Кунту уже больше не сажают, и эзотерическая революция вроде бы как состоялась. Первопроходцами наработаны хоть какая-то техника безопасности и впечатляющие результаты. Заманчивые перспективы? Но чтобы "собственноручно" ввязываться в практики подобного рода – как-то никто не был замечен в этом в последнее пятнадцатилетие века. Те, кто хоть вскользь оказался затронут движением Кунты в 70-х, попытались стереть это со стен своих квартир, где оставил росписи Тоша, так же как и из памяти. Это забвение можно списать и на страх перед наработками, ценою которых стали малые и большие трагедии. Но также и на такой повсеместно наблюдаемый феномен, как немотивированное стремление избегать высоких, интенсивных энергий. Из тех немногих, кто выжил, не выжать было ни капли информации. Однако молчание было преодолено, причем почти одновременно – несколькими людьми. Вадимом Черных (известным под именем Джон), появившимся из Канады и Ильей Беляевым, издавшим книгу "Тоша. Русский Будда" сначала в США, потом в Италии, пока дело не дошло и до русского издания.
Сейчас мы наблюдаем появление новой волны интереса к Кунте – естественно, интереса не теоретического. Семинары и тренинги по Кунта-йоге стали проходить – и, видимо, не только потому, что появились и открылись люди, компетентные их проводить. Участники также созрели. Страх перед интенсивностью временно отступил, очевидно.


Шиваизм по-питерски
Ольга Михайлова

Главный черный маг ХХ столетия Алистер Кроули высказал перед смертью пожелание: вновь родиться – в России. Когда питерец Александр Воронов, полный тезка Кроули в русском переводе, узнал об этом, ему суждено было удивиться ряду совпадений – начиная от собственной внешней схожести с магом-беспредельщиком и заканчивая совпадением их гороскопов и судьбическими параллелями. На тот момент в багаже личной истории Воронова уже было соприкосновение с таинственным миром Кунты, йоги магических символов.

Почему Кунта-йога получила такое название?
– С санскрита "кунта" – это копье, то есть это йога быстрого, мгновенного проникновения в суть.
Кунта-йога невероятно демонизирована, ходят слухи о том, как она опасна, чудовищна, немногие выжившие из тех, кто ее открыл, грозятся никогда в жизни не открыть никаких тайн. Почему вы не боитесь эти тайны открывать?
– К Кунта-йоге это отношения не имеет, это старые легенды про другое. А в группе Кунта-йоги, существующей уже второй год – пока все хорошо.
Но достигают ли нынешние адепты тех результатов, которых достигли вы? Или люди находятся на таком несерьезном уровне, где им ничего не грозит?
– Я не считаю, что я достиг выдающихся результатов. Кунта приводит всех занимающихся к тому результату, который обещает. Таких же, как Тоша, я больше не встречал. К сожалению. А для бытующих легенд – были основания, но специфического рода. Например, когда начинаешь знакомиться с состояниями, для Кунта-йоги рабочими, становятся заметны те негативные эмоции, которые люди друг на друга проецируют, и многие вещи воспринимаются как персонифицированная агрессия. Отсюда возникают идеи астральных войн, стычек, а поскольку ребятам по молодости хочется самоутвердиться, большинство так или иначе проходят через этап астральных боев. И в начале 80-х в Питере ребята не избежали этого соблазна. Мне кажется, дело отчасти в этом.
Расскажите о семинаре по Кунта-йоге, который вы провели в Киеве.
– Мы давно дружим с директором здешнего Университета эффективного развития Олегом Бахтияровым, и вот сейчас стали активно сотрудничать. Тема Кунта-йоги возникла потому что это – знаковая система, каждый из ее знаков в терминологии Олега Бахтиярова мы можем считать "сверткой" того или иного состояния. И вот эта идея сверток, символов, идея невербального языка – она очень близка к теме психонетики и к практике деконцентрации внимания, которой занимаются студенты УЭР.
На семинары вы отбираете людей, или может приходить любой желающий? Какие-нибудь требования к участникам предъявляете?
– Никаких особых требований. Как правило, когда человек знакомится с Кунта-йогой, она ему активно нравится – или не нравится, если кажется, что это какая-то чуждая система. Тогда люди просто не приходят. Кроме того, для любых занятий, связанных с медитациями, глубокими погружениями, требуется психологическая устойчивость. И эмоциональная тоже.
Каковы в общих чертах задачи занятий Кунта-йогой?
– Кунта-йога – это все-таки йога, одна из школ йоги. Школа, которая гармонизирует, выравнивает наше сознание, дает возможность работать с энергиями необычного типа. И обеспечивает доступ к внутренним, достаточно глубоким пространствам – это можно назвать уровнем архетипов Юнга. Таково предназначение Кунта-йоги. Она не несет нагрузки, связанной с принадлежностью к той или иной традиции, хотя по тому, как воспринимается пространство Кунта-йоги, можно сказать, что наиболее близок ей по звучанию кашмирский шиваизм.
Вы упомянули шиваизм, а это провоцирует ассоциации с энергией разрушения. И, с другой стороны, судьбы людей, которые начинали Кунта-йогу, достаточно трагично сложились. Как это соотносится с гармонизацией? Вот разрушительное действие – очевидно!
– Я вспомнил шиваизм не в связи с какими-то жесткими деструктивными техниками. У каждой традиции есть свой вкус, свое звучание, и можно попытаться описать его, ведь многим людям свойственно описывать явления с точки зрения энергетических качеств. При таком подходе шиваизм ощущается как пространство насыщенной, интенсивной энергии. Оно обладает еще и таким качеством как неограниченный творческий потенциал. У шиваизма такая мрачная репутация потому, что нет возможности создать что-то новое без разрушения старого. Но в этом ценность: это путь к проявлению новых возможностей. Те проблемы, с которыми столкнулись ребята, занимавшиеся Кунта-йогой, и Тоша, автор текстов, человек, который ее проявил, – на мой взгляд, связаны не с Кунта-йогой. А с тем, что обстановка в брежневские времена была не располагающей к подобным занятиям, и окружение относилось к этой группе достаточно агрессивно – как к хиппи, как к людям, которые занимаются непонятно чем. Это и породило конфликт, и частично те трагедии, о которых вы говорите – неспособность открывших Кунту социально адаптироваться.
Во всяком случае, сейчас вы уже не видите необходимости в технике безопасности – я имею в виду не только ваш курс Кунта-йоги, но и аналогичные курсы, связанные с интенсивными психотехнологиями?
– Чем более интенсивна психотехнология, тем внимательнее нужно относиться к тем возможным проблемам, о которых вы говорите. И к безопасности в том числе. Это основной момент, который должно принимать и отслеживать. Самая главная проблема в том, что в результате работы с глубинными слоями психики формируется несколько другая система ценностей, поведения, описания мира, и если изменения происходят слишком быстро для человека, он не успевает к ним адаптироваться. Часто могут возникать иллюзии, специфические аффективные состояния, которые приводят в том числе к психозам. Любой ведущий должен это знать, должен знать, как это выглядит, и уметь не доводить процесс до такого результата. Эта тема очень серьезная, безотносительно к тому, идет ли речь о Кунте или о других интенсивных психотехнологиях.
Кунта-йога существует уже несколько десятков лет. Можно сказать, что она за эти годы изменений не претерпела и на настоящий момент такова же, какой была при ее открытии, или все-таки она плавно развивалась?
– Насчет плавности – так сказать нельзя. То, как это делает сейчас Джон и как это делал когда-то Тоша – не одно и то же, в этом проявляется их индивидуальность. Но общий контекст, общее звучание и законы, которые позволяют это делать – рисовать знаки как свертки состояний – неизменны.
А как это все началось?
– Три человека решили отдохнуть на природе. Один из них был Тоша.
Фамилии можно?
– Нет. Они решили полететь на самолете в горы, но не попали на самолет – опоздали. И в результате оказались в Карелии, остановились в заброшенном домике, в дремучем лесу. Через две недели по ходу того, как они там отдыхали, Тоше стали приходить знаки. Тоша был тогда очень молод: 18 лет. Основное ядро этой компании вышло из интерната для особо одаренных детей, они все обладали яркими способностями, читали много книжек, много знали и умели.
Насколько оправдано называть человека, известного как Тоша, Учителем и проводником Кунты?
– Оправдано, и не только Кунта-йоги, но и, главное, полной внутренней независимости. История его жизни подробно описана в книге Ильи Беляева "Острие Кунты. Путь русского мистика".
Случайно ли, что образный ряд некоторых песен Бориса Гребенщикова из альбомов начала 80-х перекликается с "Сутрой короны", записанной Тошей?
– Не знаю, это вопрос к Борису, хотя, на мой взгляд, довольно много песен звучало в то время из одного свободолюбивого пространства, например, песни Гребенщикова и забытого ныне Юрия Морозова.
Насколько последовательных занятий требует Кунта? Она рассчитана на индивидуальные занятия, или требует группового контекста?
– Кунта дает возможность рассмотреть и понять механизмы, с помощью которых состояния, собственные переживания сворачиваются, переводятся в систему символов, например, в рисунок – абстрактную живопись, или в какое-то музыкальное произведение. Эти механизмы свертки-развертки информации – там они наглядно видны. И это для меня ценность. На мой взгляд, Кунта-йога провоцирует творческий процесс в человеке. И второй значимый аспект – через эту систему знаков мы знакомимся с глубокими интересными слоями сознания, с той основой нашей психики, куда другим путем попасть очень сложно. Поэтому это скорее индивидуальная работа, а группа нужна для того, чтобы за счет ее динамики, за счет коллективных состояний сознания лучше рассмотреть эти механизмы. И в таких случаях как раз всплывает иногда довольно интересная информация – например, мифы скандинавской традиции: так, внутри медитации проявляется вдруг образ оленя с золотыми рогами. Вот такое сочетание с шиваистской энергией, на первый взгляд – достаточно странное.
Не находите ли вы, что это связано с месторасположением Ленинграда, где Кунта появилась? И в этой связи – какие у вас ощущения оставляет Киев?
– Скорее всего, место и правда играет роль. Киев для меня очень приятный город. Если Петербург – глубокий, может быть, где-то мутный, бездонный, то Киев – яркий, светлый, более праздничный.
Но при этом говорят, что все женщины в Киеве – ведьмы, в Киеве находится Лысая гора – вот такая репутация у нашего города – достаточно выразительная.
– Я к этому привык, у меня жена работает в Институте народов Севера, куда студентки приезжают со всех регионов Сибири. У них там все – ведьмы, все – шаманки, и палец в рот им не клади.
Вы проводите тренинги, связанные с шаманской традицией?
– Я видел, как выглядит "шаманское путешествие". И поэтому могу показать вход в "нижний мир". Но, во-первых, это достаточно серьезная практика, а во-вторых, я не считаю себя принадлежащим к этой традиции, шаманом.
Говорят о впечатляющих совпадениях истории вашей жизни и истории Алистера Кроули.
– Это уже старая история и для меня она сейчас не очень интересна. В какой-то момент у многих возникает странное переживание синхронизмов с кем-то в прошлом. Как правило, с кем-то известным. Я сейчас не знаю, что за этим стоит. Есть несколько не связанных с перерождением (и достаточно тривиальных) идей на этот счет. Меня лично больше всего поразило в свое время буквальное совпадение наших текстов, а не личной истории. Это действительно выглядело странно.
"ПолитикHALL" артикулировал тезис о происходящей в реальности эзотерической революции, когда тайное знание становится всеобщим достоянием. Каково ваше мнение?
– Что-то подобное действительно происходит. Первая волна увлечения экстрасенсорикой возникла в конце 60-х. Она породила много предрассудков, иллюзий, каждый старался придумать свою собственную теорию и стать великим гуру, но в результате, когда энтузиазм поутих, стали понятны основы, которые за всем этим стоят. И сейчас эти принципы, эти механизмы, которые работают, становятся все более понятны. Вот работы Олега Бахтиярова мне кажутся одними из основных, помогающих все это рационально понять и использовать.
Таким образом, сейчас в эзотерике пришло время технологий?
– Не только технологий. Хотя это достаточно правильный и полезный процесс. Но, с другой стороны, то, что китайцы сделали с Тибетом, привело к нынешней потребности тибетских лам сохранить и передать миру традиции, некогда бывшие скрытыми и недоступными. И это тоже очень важно – многие вещи, которые выходят за пределы технологий, становятся доступными, и с ними можно работать. Смысл жизни тибетских лам – в сохранении знаний, и большая их проблема, чтобы это знание не распылилось, не исчезло.
Но, профанированное, знание не будет сохранено все равно. Вряд ли можно ожидать, чтоб здесь помогли примитивно переведенные на западе книжки.
– Через книжки познакомиться с тибетским буддизмом невозможно, как и практиковать его. Если ты не получил передачу, если ты хотя бы раз не участвовал в реальной практике с человеком традиции, ничего не получится.
А что же, Запад ничего равносильного предложить не может?
– Если идти глубоко к корням, то первоисточник один и тот же – и у восточных высших тантр, и у западных духовных учений. Очень давно первоисточник был локализован в районе Междуречья и в северном Иране. Так что идеи, которые лежат в основе суфизма, тибетских практик и западных учений – имеют один источник. Вот способ доступа – связан с той или иной традицией, этим и объясняются различия.
То, что существует сегодня на рынке тайнознания – и Ошо, и преподобный Мун, и бум тибетского буддизма – может быть, на самом деле всего лишь модный бизнес для европейцев? Уж слишком хорошо этот тезис подтверждается денежными знаками и толерантностью новоявленных учителей к слабостям современного человека.
– Продаваться, на мой взгляд, может умение, но никак не духовность. Если я что-то умею, если я владею иностранным языком, или какой-то технологией – упражнениями в стиле хатха-йоги или связанными с управлением своими состояниями сознания – то это навык, которым я могу поделиться и который может быть соответственно оплачен. Когда же речь идет о духовности, о высоких состояниях сознания – для меня это не место для бизнеса.