В колонках играет - Bowie - The Mysteries
Настроение сейчас - good

Клуб
вчера ходил на четверговое заседание Запорожского фотоклуба: вручали удостоверения двум новым членам (Руслану в т.ч.) и обсуждали работы одноклубника для конкурса 14 апреля на краеведческо-экологическую тему. Это были 12 фотографий 30х40, о которых никто ничего не мог сказать - настолько слабые они были. Я так понимаю, что из рабочего материала, из нескольких десятков (или сотен!) кадров автор отобрал лучшие... Хочу в клуб. Попробую засветиться на городском конкурсе, а там уже сама пойдёт! Я же хороший.

Удостоверение
С удостоверением внештатного фотокора не срослось: там таких как я пруд пруди, всем подряд ксивы не раздают!Только штатным или очень хорошим друзьям. Главред даже была в недоумении от моей просьбы. Значит надо заходить через другие двери, с рекомендацией. Я же хороший.

Воспоминание
Мой отчим, сколько я помню детство и отрочество, фотографировал и печатал семейные фотографии, а я в этот процесс никак не был вовлечен. Но однажды я нашел на улице под кустом, как сейчас помню, крыжовника, проявленную пленку, на ней были кадры из иностранного журнала, а именно - из раздела нижнего белья. Крупные планы женского нижнего белья на моделях. Тогда я тоже занялся фотоделанием: сам настроил фотоувеличитель, наколотил проявитель-закрепитель и самостоятельно напечатал свои первые фотографии. Великое дело - мотивация в неполных 15 лет. А родителей дома не было. Потом на красной ковровой дорожке остались нехорошие желтые пятна - как я мог?! Я же не знал, что проявитель такой едкий и обесцвечивает ткань похлеще хлорки. Мама не очень ругала.
Мой друг тоже печатал фотографии - это были разных форматов копии обложек иностранных пластинок. Он продавал их пацанам или просто украшал ими свою комнату. "А мама тебе ничего не скажет?" - спрашивал я, рассматривая капиталистических чудовищ от Iron Maiden, Ozzy Osbourne; даже обложка Rainbow с гигантской рукой, сжимающей черно-белую радугу, была страшной; голая женщина верхом на гребенчатом змее Whitesnake... "Матушка? А ну её!.."
Вот у него-то я и подсмотрел техпроцесс фотопечати.

Более раннее воспоминание
Третьеклассником я ходил на уроки пианино в детско-юношеский клуб всякого творчества. Поделки выставлены в холле, вышивки, картинки, кораблики... Ничего не помню, в памяти остались только великолепная модель ленинского броневика - с заклепочными подробностями размером с хорошую табуретку железная штуковина цвета хаки, да еще фотографические работы участников фотокружка, точнее всего одна фотография, которая и поселила в моей детской душе слепой ужас и отвращение ко всем черно-белым карточкам в частности и фотографии вообще на долгие, долгие годы. Это была здоровенная фотка, которая встречала меня всякий раз как я входил внутрь, трижды в неделю. Пройти мимо и не заметить её было никак нельзя: она маячила бельмом на перефирии моего зрения и я о ней думал. Иногда в приступе необъяснимого психологического мазохизма я останавливался и рассматривал её. "Зачем она здесь? Разве это нормально?!" недоумевал я, вглядываясь в неясное изображение длинной и толстой колонны голых женщин, бегущих по огромному серому плацу, в контрастный черные треугольники густой растительности на фоне белых костлявых тел. Плац ограничивался тающими в бесконечной перспективе рядами бараков, колонна голых людей - рядами охранников в знакомой эсэсовской форме, с овчарками и длинными тонкими палками в руках. Среди охранников много женщин, у них тоже палки и они бъют ими бегущих. Процессия движется на зрителя, но не добегая, сворачивает вправо и исчезает за углом неизвестности, среди колючей проволоки и похожих на виселицы столбов огорожи. Из трубы идет дым. Вот так. Ничего страшнее в свои 8 лет я не видел. До сих пор не пойму, к каким чувствам детей, по замыслу устроителей экспозиции, должна была апеллировать эта картинка, но я не могу забыть её. Так я не стал фотографим.