В тебе причудливо спелись и свет, и тьмы,
Но света, по сравненью с тьмой, ужасно мало,
В твоей душе нет солнца - лишь зима.
Накрыла сердце снежным одеялом.

Все чувства скрыты очень глубоко
От взглядов, от случайных столкновений.
Ты спрятал боль – так более легко
Не стать рабом своих же преступлений.

Ты б убежать хотел от страшных мук,
Вот только гордость, честь и благородство
Замкнули для тебя жестокий круг,
И надо жить, идти вперед, бороться.

Но все пройдет. Закончится война.
Умрет все то, что презираешь, ненавидишь,
Настанет новый день, придет весна…
Вот только ты победы не увидишь.

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

Тускнеют угли. В полумраке.
Прозрачный вьется огонек.
Так плещет на багряном маке
Крылом лазурный мотылек.


Видений пестрых вереница
Влечет, усталый теша взгляд,
И неразгаданные лица
Из пепла серого глядят.


Встает ласкательно и дружно
Былое счастье и печаль,
И лжет душа, что ей не нужно
Всего, чего глубоко жаль.

1856

Давно забытые, под легким слоем пыли,
Черты заветные, вы вновь передо мной
И в час душевных мук мгновенно воскресили
Все, что давно-давно утрачено душой.


Горя огнем стыда, опять встречают взоры
Одну доверчивость, надежду и любовь,
И задушевных слов поблекшие узоры
От сердца моего к ланитам гонят кровь.


Я вами осужден, свидетели немые
Весны души моей и сумрачной зимы.
Вы те же светлые, святые, молодые,
Как в тот ужасный час, когда прощались мы.


А я доверился предательскому звуку, -
Как будто вне любви есть в мире что-нибудь! -
Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку,
Я осудил себя на вечную разлуку
И с холодом в груди пустился в дальний путь.


Зачем же с прежнею улыбкой умиленья
Шептать мне о любви, глядеть в мои глаза?
Души не воскресит и голос всепрощенья,
Не смоет этих строк и жгучая слеза.

1859 (?)

МНЕ ГОВОРЯТ...

Мне говорят: года уходят в вечность.
А я им говорю, что в никуда.
Куда ушла моя веселая беспечность,
Надежд наивно-смелых череда?

Мне говорят: быть собраннее надо.
А я им говорю: хотела бы,
Но увлекаюсь я без меры, без преграды,
Пытаясь разгадать канву судьбы.

Мне говорят о трудностях: так должно,
Огонь лишь только любит сквозняки.
А я им говорю: ну что ж, возможно.
И умираю ночью от тоски.

Мне говорят: добро восторжествует.
А я им говорю: о верю, да!
Но ветер холодом откуда-то подует,
И унесет замерзшие слова.

Дети города

Небо светлеет над крышами зданий,
Снова метель закрывает дома.
Выхода нет. Нет пути в наше пламя.
Слепо смотрю на творенья ума.

Утро настанет. И кончится вечность.
Встанут машины под снежным ковром.
Мне людей не понять. Они правы, конечно.
Только не помнят почти ни о чем.

Тьма разрушает. Но дарит забвенье.
Знания наши рассыплются вмиг.
Детям города надо вернуся скорее
На страницы придуманных ими же книг.

Серый свет пропадает, сменяясь на солнце,
Вдруг проглянувшее меж облаков.
Я стою у дверей с мыслью - только дотронься
С сердца тут же спадут цепи стали оков.

Я

я - тот, что был,
я не забыл
всего, что сквозь меня прошло.
я - навсегда,
я - как вода,
как лодка-лебедь и весло.
пусть плоть и кровь,
рождаясь вновь,
продолжат свой круговорот.
мой мир - во мне,
в той тишине,
что не прийдет и не пройдет.
я далеко,
средь облаков
на перевалах Белых гор.
я - домовой,
я - часовой,
хранитель хоббитовских нор.
я - звон цепей,
сон королей,
я - мысль без тела и лица,
крик лебедей
и Песнь Людей,
что станет явью без конца.

Там где северный ветер...

Там где северный ветер
над серыми стенами скал,
там где лето как сон -
но размеренно строгий,
ты найдешь, тихий странник, там то,
что так долго искал,
и туда, изгибаясь, ведут
все на свете дороги.

Это - сердце Земли.
Там где тайна мечты как магнит.
И подобным тебе избежать невозможно,
поверь мне,
этой музыки слов,
этой музыки скал и молитв,
если в сердце твоем
воцарился безудержный Север.

Там где ветер как память
прозрачности первых эпох,
в вечной юности песен,
сказаний и судеб ...
И ступив на те скалы теперь,
через столько веков,
ты заплачешь от счастья,
почти неизвестного людям.

И когда ты придешь, -
все равно, кем ты был и когда, -
но когда ты придешь,
все здесь будет как прежде.
И по черному зеркалу вод
проплывает как призрак ладья ...
Слушай музыку сердца,
что звучит долгим эхом в горах, -
слушай музыку сердца.

Ветер западный плачет от горя...

Ветер западный плачет от горя
Ветер горького расставания.
Ветер западный - ветер с моря,
Ветер, стонущий криком изгнания.

Ветер востока - ветер таинственный,
Разливающий негу забвения,
Ветер чувственный и забывчивый,
Ветер ужаса и наслаждения.

Ветер северный - ветер с холода,
Ветер жгущий, как слезы раскаянья.
Море льдом застынет расколотым,
Разбивая сердца в отчаяньи.

Ветер южный из стран полуденных
Зноем влажным разбудит сонного.
Ветер южный - стоны загубленных
И пpоклятия побежденного.

Все ветра перечислены - долго ли,
Все ветра - их четыре всего лишь.
Ветер выбери - путь свой с дорогами.
Не с судьбой ты, а с ветром споришь.

Что остается, когда спета песня?...

Что остается, когда спета песня?
Что остается, когда отзвучала струна?
К нам через вечность доносится песня,
Нам из грядущего слышна она.

Мы слова забываем, однажды услышав,
Струны жгут наши пальцы, стараясь звучать...
Только песню того, кто всю жизнь ею дышит,
Не удастся уж больше, похоже, сыграть.

Повторить никому не дано песню ветра,
Песню автора так не споет уж другой.
Что останется нам , когда песня допета?
Что же делать теперь с отзвучавшей струной?

Кто ответить на эти вопросы сумеет?
Может, тот, кто чужую спеть песню сумеет?