Дружба, вопреки, здравого смысла!

Дружба ли это, вообще? Вопрос, конечно, довольно интересный, потому что с каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что так дружить просто смысла нет! Пафос, сарказм, зависть... Фуф, становится просто противно! А когда тебе в глаза еще и говорят о том, что человек, с которым ты общаешься ужасен, это становится последней каплей!

Кажется уже не первый раз я поднимаю тут эту тему, просто совсем недавно пообщавщись с подругой я поняла насколько длицимерно она говорила о том, что "любит меня, как сестру" Мда, доверие пропало! Я почему, то всегда считала, что дружба - это взаимопонимание, поддержка, какая-то взаимная отдача...

А выходит, что таких людей уже практически не осталось! Редко встретишь человека, которого назовешь своим другом. А женская дружба сохраняется до того момента, пока одна из двух не нашла вторую половинку. Смешно и противно! Только порой у одного человека хватает ума сжиться с мыслью о том, что дружба и любовь разные вещи, а у другого нет! 

Так просто сказать "Я тебя люблю", думая за спиной, о том, как я тебя ненавижу... И смех, и грех! Но вот, такая вот сущность у некоторых девушек. Я столько раз уже наступала на подобные грабли. Видно жизнь меня не учит)) Хотя, подарок с одной подругой она мне все таки приподнесла... И я очень благодарна судьбе, что у меня она есть! 

Все мы задаемся вопросами кто я? зачем я здесь? и что потом? Инструментом для решения является наше сознание. Так что же это такое?

Для того что бы это определить необходимо выделить что-то, что к самому сознанию не имело бы отношения. И помнить что, сама работа с сознанием есть совершенно особый, источник познания. мы имеем дело с некоторым метасознанием как с познавательной сферой, в которую мы включаем нечто, что само по себе в сознание не входит. Здесь особую роль играет некоторая внутренняя отрицательная способность, выражающаяся в своего рода "борьбе с сознанием". Борьба с сознанием происходит от стремления человека к тому, чтобы сознание перестало быть чем-то спонтанным и самодействующим. Задача в том, чтобы, во-первых, определить условия, в которых возникает проблема борьбы с сознанием и, во-вторых, - раскрыть эту борьбу с сознанием как являющуюся саму по себе источником познания. Борьба с сознанием вытекает из самого способа существования отдельного человека как сознательного существа и является проявлением этого способа, и в этом смысле это прагматическая проблема, потому что человек наталкивается на нее, какой бы деятельностью он ни занимался.

Мы можем рассматривать прагматику проблемы сознания примерно так же, как Фрейд рассматривал (а точнее - мог бы, должен был бы рассматривать) прагматику проблемы подсознательного. Он наивно думал, что изучает само подсознательное, что было совершенно невозможно без вычленения прагматического аспекта проблемы. Ему было необходимо каким-то образом объективизировать что-то в сознании человека, что для самого человека не было прозрачным. Он с помощью такой объективизации лечил неврозы, но он не понял (во всяком случае, не писал об этом), что вычленение проблемы подсознательного имеет очень большое жизненное значение, не только как борьба с тем, что не познано, но и как борьба с явлением природы, которое мешало своей непознанностью, самим фактом своего существования в неосознанной борьбе с сознанием. По сути дела, проблема подсознательного, как в свое время очень тонко заметил Н. Бор, не есть проблема измерения человеком глубин своего подсознания, а есть проблема создания условий для нового сознательного опыта или сам этот опыт. Бессознательное имеет смысл только тогда, когда оно само есть какой-то особый элемент сознания.

До сих пор совершенно непонятно - каким образом за первые четыре года жизни человек научается языку. Практически получается так, что наступает время, когда он уже овладел элементами языка, у него еще не большой словарный запас, но тем не менее он уже овладел языком. Причем, совершенно отличным методом чем мы привыкли изучая иностранный язык.

Теперь перейдем к конкретизации сознания. Для этого вводится понятие "сфера сознания" (Мамардашвили). "Сфера сознания", не содержащая в себе объектно-субъектных характеристик, является частью "символического аппарата" нашего понимания сознания. И вот, чтобы обозначить то нечто, ради чего разрушаются вещественные и психологические структуры, нечто, что уже по самому нашему подходу, по самому способу фиксации этих явлений не имеет направления, не имеет характеристики (потому что, если бы оно имело лицо, имело бы характеристики, оно уже было бы одной из субъективных или объективных структур), мы вводим конкретизируемый символ (или оператор) "сфера сознания" как обозначение этого предельного "нечто".

"Сфера сознания" является не только термином нашей метатеории сознания; соприкосновение со сферой сознания есть акт, совершаемый, может быть, ежедневно и ежечасно человеком. Вместе с тем это есть аксиоматизируемая нами ситуация, в которой в принципе люди могут и не участвовать. Когда человек попадает в сферу сознания, мы говорим: "есть человек, попавший в сферу сознания". Это не значит, что все люди находятся в сфере сознания, но раз он есть в ней - он есть в ней. Это тавтология. Когда Вольтер говорил, что добродетель не может быть половинной (или она есть или ее нет), то он не имел в виду, что все люди добродетельны, наоборот, он имел в виду, что они могут быть таковыми (или не быть). Таким образом, сфера сознания будет фигурировать и как какое-то псевдотопологическое понятие. О психике мы можем говорить, что она есть в сфере сознания или что ее там нет. Но говоря о сфере сознания, что она здесь есть или что ее здесь нет, мы, разумеется, имеем в виду только ее присутствие или отсутствие в отношении нашего понимания ее и мышления о ней. И, вводя метатермин "сфера сознания" как некоторую предельную, не содержательную, а чисто ситуационную абстракцию, мы можем договориться, что она обладает свойствами, которые дают нам возможность сказать, что она "имеет место" и в то же время, что она где-то "не имеет места". Но в принципе она имеет место, то есть вообще она есть. Это чисто прагматическое допущение. Сфера сознания не классифицируема в силу специфики самого нашего подхода, в основе которого лежит принцип сплошной и последовательной неклассифицируемости. То есть когда совершается переход от понятия "сферы сознания" к понятию "состояние сознания" или к понятию "структура сознания", то это - не переход от общего понятия к частному, а просто следующая ступень в нашем рассуждении, в конкретизации нашего понимания. Новые понятия выступают как новые конкретизации самого нашего понимания, а не его объекта. До рассмотрения нами дальнейших конкретизации нашего понимания сознания мы остановимся на таких представлениях, как "мировое событие" и "мировой объект". Мы полагаем, что некоторые факты, объекты, события сознания, в отличие от событий психической жизни человека, являются событиями, объектами, стоящими как бы на линиях, которые пронизывают любые эпохи, любые человеческие структуры, какие бы они ни были - культурные, социальные, личностные, в которых что-то существует вне времени, в которых что-то существует как тождество.

"вот здесь" мы начинаем объяснение терминов нашего понимания и, соответственно, терминов метатеории сознания, и поскольку оно нами начинается от какого-то "ничто", мы это "ничто", эту границу называем сферой сознания. Теперь, чтобы закончить рассмотрение этого понятия, добавим, что сфера сознания - это ситуация, в которой прагматически находятся "сознания" или, вернее, могут находиться, не имея в виду, что каждое сознание находится в этой ситуации. Оно или находится, или не находится, при том, что сфера сознания, строго говоря, не обладает пространственной определенностью (так же, как и временной). Однако здесь есть движение: мы приписываем движение к сфере сознания не только нашему метатеорети-ческому рассуждению, но и прагматике сознания людей вообще. Но это не означает, что все люди находятся на пути такой прагматики; сейчас это относится к нашему способу описания сознания, ибо в рубрику сферы сознания мы вносим какие-то свойства нашего описания сознания.

(Написано по Мамардашвили)

Читайте в следующем посте Состояния созания. 
 

Однажды вор залез в чужой курятник и украл курицу. Когда он убегал, то опрокинул лампу, и курятник загорелся. Курица смотрела назад и, видя огонь пожара, понимала: он спас ей жизнь.

Когда вор откармливал курицу пшеном и хлебом, курица понимала: он о ней заботится.

Когда вор скитался из города в город, пряча курицу за пазуху, курица понимала: он её любит.

Когда курица увидела, что вор замахнулся ножом, она поняла: он хочет покончить жизнь самоубийством. Она прыгнула на нож и прикрыла вора своим телом. И умерла счастливой.

 

Жил на свете человек. И был у человека верный друг — собака. Но пришла болезнь к человеку, стало у него быстро ухудшаться зрение. С каждым днём оно становилось всё хуже, и ослеп человек. И возроптал, потому как трудно стало ему жить на свете. Он цеплялся за предметы, спотыкался и падал. И пришла на помощь к человеку собака. Она стала водить его по улицам, предупреждать об опасности. Человек холил и лелеял собаку, и каждый день возносил ей хвалу.

Но пришёл конец жизненного собачьего пути. И остался человек один, без поддержки. И стал он опять натыкаться на опасные предметы и калечиться, падая на улице. Понял человек, что трудно ему теперь будет без собаки. Понял и смирился. И стал он напрягать своё зрение, пытаясь разглядеть хотя бы свет. Ему это удалось. И стал он тренировать зрение, чтобы видеть предметы. И, постепенно, вернулось зрение к человеку. И возроптал человек, что потерял столько времени. И проклял собаку, которая, по его мнению, мешала ему прозреть.

Когда-нибудь с неба упадет звезда и ты на нее загадаешь желание: чтоб вы были вместе всегда. Вздохнув, пойдешь ты спать. А во сне увидишь ту самую звезду, но приглядевшись ты заметишь, что это не звезда, а златоволосый Ангел, который смотрит на тебя нежными глазами...Ты чувствуешь тепло, исходящее от Ангела... Он протягивает тебе руку.Приглядываешься, а там маленькая хрупкая звездочка, очень необыкновенной красоты, и тут... И тут ты слышишь необычайно нежный и спокойный голос:" Возьми эту звезду и сохрани!"
-Но как? - спрашиваешь ты, понимая, что это только сон.
-В своем сердце,-таким же спокойным голосом произносит Ангел,- с этой звездой ты сохранишь частичку меня! Отдай ее своей половине!
-Но она далеко,-вспоминаешь ты свою половинку.
-Нет,она близко-в твоем сердце!Там же у тебя живет Надежда, которую ты хочешь спрятать, но не прячь Ее!

Ты проснешься и заметишь в душе то самое тепло и нежность, которые исходили от Ангела. И ты поймешь, что значит сохранить свою звезду...

что такое бессмертие....?

Бог слепил человека из глины и остался  у него неиспоьзованный кусочек...

- Что еще слепить тебе?- спросил Бог.

- Слепи мне счстье,- поросил человек.

Ничего не ответил Бог, только положил человеку в ладонь кусочек глины.

Один ограниченный дервиш из религиозно-аскетической школы прогуливался по берегу реки, размышляя над моральными и схоластическими проблемами, ибо в школе, к которой он принадлежал, суфийские учения применялись именно в таком духе. Сентиментальную религию дервиш принимал за поиски конечной истины.
Вдруг чей-то громкий голос, донесшийся с реки, прервал его размышления. Он прислушался и услыхал дервишский призыв. "Этот человек занимается бесполезным занятием, - сказал он себе, - потому что неправильно произносит формулу. Вместо того, чтобы произносить "йа ха", он произносит "а йа ха".Подумав немного, дервиш решил, что как более внимательный и прилежный ученик, он обязан научить этого несчастного, который, хотя и лишен возможности получать правильное указание (от постоянного учителя), все же изо всех сил, по-видимому, старается привести себя в созвучие с силой в этих звуках. Итак, он нанял лодку и поплыл к острову, с которого доносился голос.
На острове в каменной хижине он увидел человека в дервишской одежде, время от времени громко повторявшего, все так же неправильно, посвятительную формулу.
- Мой друг, - обратился к нему первый дервиш, - ты неправильно произносишь священную фразу. Мой долг сказать тебе об этом, ибо приобретает заслугу как тот, кто дает совет, так и тот, кто следует совету.
И он рассказал ему, как надо произносить призыв.
- Благодарю тебя, - смиренно ответил второй дервиш. Первый дервиш сел в лодку и отправился в обратный путь, радуясь, что совершил доброе дело. Ведь кроме всего прочего, он слышал, что человек, правильно повторяющий священную формулу, может даже ходить по воде. Такого чуда он ни разу в своей жизни не видел, но почему-то верил, что оно вполне возможно. Некоторое время из тростниковой хижины не доносилось ни звука, но дервиш был уверен, что его усилия не пропали зря. И вдруг до него донеслось нерешительное "а йа" второго дервиша, который опять по-старому начинал произносить звуки призыва. Дервиш начал было размышлять над тем, до чего же все-таки упрямы люди, как отвердели они в своих заблуждениях, и вдруг замер от изумления: к нему прямо по воде, как по суху, бежал второй дервиш. Первый дервиш перестал грести и, как завороженный, не мог оторвать от него взгляда. Подбежав к лодке, второй дервиш сказал:
"Брат, прости, что я задерживаю тебя, но не мог бы ты снова разъяснить мне, как должна по всем правилам произноситься формула? Я ничего не запомнил".