"Дорогой Николас!
Не могу больше врать. Придется сделать тебе больно. Прошу тебя, поверь,
я не со зла, и не сердись, что я думаю, что тебе будет больно. Так и слышу,
как ты говоришь: "Ни черта мне не больно!"
Я была одна, мне было плохо. Я не писала тебе, что мне плохо, просто не
знала, как об этом написать. В первые дни на работе я и виду не подавала, но
зато дома - в лежку.
Я снова сплю с Питом, когда он прилетает. Уже две недели. Прошу, прошу,
поверь, если бы я надеялась на... ты знаешь, на что. Я знаю: знаешь. У меня
с ним не так, как раньше, и не так, как с тобой, ревновать нечего.
Просто он такой понятный, с ним я ни о чем не думаю, с ним я не одна, я
опять по уши в австралийских проблемах. Может, мы поженимся. Не знаю.
Кошмар. Мне все-таки хочется, чтобы мы писали друг другу письма. Я
ничего не забыла.
Пока.
Алисон.
С тобой было как ни с кем. Так больше ни с кем не будет. То первое
письмо, в день твоего отъезда. Ну как тебе объяснишь?
Я сочинил ответ: ее письмо не застало меня врасплох, она совершенно
свободна. Но не отправил. Если что-нибудь и может причинить ей боль, так это
молчание; а я хотел, чтоб ей стало больно."