Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, на самом деле есть.
С полями, птицами, цветами и людьми,
НО БЕЗ ЛЮБВИ, ты представляешь, БЕЗ ЛЮБВИ.
Есть океаны, облака и города,
Но о ЛЮБВИ никто не слышал никогда

Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен -
Мир, в котором люди друг другу не нужны?

Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.

Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, и что ЛЮБОВЬ в нем есть.
Когда наполнен он дыханием весны,
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет ЛЮБВИ опять представь себе.

Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен -
Мир, в котором люди друг другу не нужны?

Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, СЛЫШИШЬ, МНЕ СОВСЕМ НЕ НУЖЕН
МИР, ГДЕ МЫ С ТОБОЙ ДРУГ ДРУГУ НЕ НУЖНЫ.

Рэй! ("луч" - англ.) Спасибо, что Ты позвала меня на свой день
рождения. Твой дом -- за тысячу миль от меня, а я отправляюсь в путешествия
лишь в особенных случаях... День рождения Рэй -- как раз такой случай, и я с
нетерпением жду встречи с Тобой.
Я отправился в путь, доверившись сердцу Колибри, которого мы с Тобой
встречали давным давно. Он, как всегда, был приветлив, но когда я сказал
ему, что маленькая Рэй подросла, и я направляюсь с подарком к ней на день
рождения, он очень удивился. Мы долго летели в тишине, и наконец он
промолвил: "Я понял совсем немного из того, что ты мне сказал, но меньше
всего мне понятно, что ты направляешься на день рождения".
-- Конечно, я направляюсь на день рожденья, -- ответил я. -- Что в этом
непонятного? -- Он промолчал, а когда мы очутились у гнезда Филина,
произнес: "Могут ли мили в самом деле разделять нас с друзьями? Если ты
желаешь быть с Рэй, разве ты уже не с ней?"
-- Маленькая Рэй подросла, и я направляюсь с подарком к ней на день
рождения, -- сказал я Филину. После разговора с Колибри было странно
говорить слово направляюсь, но я произнес его так, чтобы Филин меня понял.
Он тоже долго летел молча. Это молчание было исполнено доброжелательности,
но когда он доставил меня в целости и сохранности к дому Орла, он промолвил:
"Я понял совсем немного из того, что ты мне сказал, но меньше всего мне
понятно, что ты называешь своего друга маленьким!"
-- Конечно, она маленькая, -- ответил я. -- Потому что она еще не стала
взрослой. Что в этом непонятного? -- филин посмотрел на меня глубоким
взглядом своих янтарных глаз, улыбнулся и сказал: "А ты подумай".
-- Маленькая Рэй подросла, и я направляюсь с подарком к ней на день
рождения, -- сказал я Орлу. После разговора с Колибри и Филином было странно
говорить слова направляюсь и маленькая, но я произнес их так, чтобы Орел
меня понял. Мы поднялись с ним над вершинами и парили вместе с горным
ветром. Наконец он промолвил: "Я понял совсем немного из того, что ты мне
сказал, но меньше всего мне понятны слова день рождения".
-- Конечно, день рождения, -- ответил я. -- Мы собираемся отпраздновать
тот миг, когда Рэй появилась на свет, и до которого ее еще не было. Что в
этом непонятного? -- Орел, сложив крылья, ринулся вниз и мягко приземлился в
пустынных песках, -- Время, когда Рэй еще не было? Не кажется ли тебе, что
скорее наоборот -- жизнь Рэй началась, когда времени еще не было?
-- Маленькая Рэй подросла, и я направляюсь с подарком к ней на день
рождения, -- сказал я Соколу. После разговора с Колибри, Филином и Орлом
было странно говорить слова направляюсь, маленькая и день рождения, но я
произнес их так, чтобы Сокол меня понял. Под нами далеко внизу проплывала
пустыня, В конце пути он промолвил: "Ты знаешь, я понял совсем немного из
того, что ты мне сказал, но меньше всего мне понятно вот это -- подросла",
-- Конечно, подросла, -- ответил я. -- Рэй все ближе к тому, чтобы
стать взрослой, и еще один год отделяет ее от детства. Что в этом
непонятного?
Сокол приземлился на пустынном морском берегу.
-- То, что ты сказал, вовсе не значит "подросла!" -- Он поднялся в
воздух и скрылся из виду.
Я знал, что Чайка -- очень мудрая птица. Пока мы летели, я тщательно
обдумывал и подбирал слова, чтобы, услышав их, она поняла, что я уже чему-то
научился.
-- Чайка, -- сказал я наконец, -- почему ты несешь меня на своих
крыльях к Рэй, если ты воистину знаешь, что я уже с ней?
Чайка несла меня над морем, над холмами, над улицами города и вскоре
бесшумно села на Твою крышу, -- Потому что важно, -- ответила она, -- чтобы
ты знал эту истину. До тех пор, пока ты сам не понял ее, пока не постиг во
всей глубине, ты сможешь передать ее лишь немногими способами, лишь с
посторонней помощью -- машин, людей, птиц. Но помни, -- добавила она, -- от
того, что ты не постиг истину, она не перестает быть истиной. -- И Чайка
улетела.
-- Теперь настало время раскрыть Твой подарок. Дары из стекла и металла
со временем изнашиваются и предаются забвению. Но я приготовил для Тебя
кое-что получше.
Я дарю Тебе кольцо. Носи его. Оно искрится особым светом, и никто не
сможет ни отнять его у Тебя, ни уничтожить. Ты единственная в мире будешь
видеть это кольцо, так же, как только я видел его, пока оно было моим.
Это кольцо наделит Тебя новой способностью. Надев его, Ты сможешь
воспользоваться крыльями любой из птиц, парящих в небе. Ты сможешь видеть их
золотыми глазами, коснуться ветра, что пронизывает их бархатные перья. Тебе
откроется радость полета ввысь, радость парения над миром и всеми его
заботами. Ты сможешь оставаться в небе, сколько пожелаешь, коротая ночь,
встречая рассвет, и когда почувствуешь, что настало время вернуться вниз.
Твои вопросы обретут ответы и все тревоги рассеются.
Как и все, чего нельзя коснуться руками и увидеть глазами, твой дар
станет расти по мере того, как Ты будешь пользоваться им. Поначалу Ты
сможешь делать это только когда будешь видеть птиц, с которыми полетишь. Но
потом, когда придет умение, Ты научишься летать с птицами, которых не
видишь, -- и в конце концов обнаружишь, что Тебе не нужно ни кольца, ни
птиц, чтобы летать наедине с собой выше спокойствия облаков. И когда такой
день наступит, Ты должна будешь передать этот дар тому, кто сможет умело им
пользоваться, кто сможет осознать, что важно лишь то, что создано из истины
и радости, а не из металла и стекла.
Рэй, этот Твой особый-день-в-году я праздную вместе с Тобой в последний
раз, узнав то, чему меня научили наши друзья -- птицы. Я не могу
направляться к Тебе, потому что я уже здесь. Ты -- не маленькая, потому что
Ты уже выросла, Ты, как и все мы, кочуешь от жизни к жизни, радуясь тому,
что живешь.
У Тебя нет дня рождения, потому что Ты жила всегда; Ты никогда
не рождалась и никогда не умрешь. Ты -- не дитя тех людей, которых зовешь
отцом и матерью,
Ты -- их спутница в этом ярком путешествии, полном приключений, цель
которого -- познать суть вещей.
Каждый подарок от друга -- это пожелание счастья, в том числе и это
кольцо,
Летай свободно и радостно над вечностью по ту сторону рождений, и мы
сможем встретиться с тобой и сейчас, и всегда, когда пожелаем, посреди
одного большого праздника, которому никогда не приходит конец.

Ошо
Алмазные россыпи.

Это - мгновения, промежутки.
Ночь ушла, солнце скоро взойдет. Сделайте эти промежутки настолько прекрасными насколько это возможно - наполненными молчанием, наполненными благодарностью к существованию, которое дало вам шанс, благодарностью по отношению ко всем тем, кто вам помог. И ждите.
"Ждать " - это ключевое слово.
Вы не можете заставить существование делать что-либо, вы можете только ждать.
В нужный момент все происходит само собой. Вы посеяли семена, вы полили сад. Теперь ждите. Любая спешка опасна. Вообще, рост, отнимает время. Лишь фальшивое создается быстро, как на сборочном конвейере. Но для настоящего роста нужно время.
И внутренний рост - это величайший рост всего существования.

Внутреннее и внешнее - части одной реальности.
Сначала вам нужно очистить внешнее, то что загрязнялось столетиями. Вам повезло в том, что никто не может исказить вашу внутреннюю сущность; никто не может проникнуть туда, кроме вас самих. Вы даже не можете пригласить туда вашего любимого, вашего друга. Вы не можете взять туда никого, за исключением вас самих. В этом вам повезло. В противном случае все в вас было бы искалечено, и восстановление было бы невозможным.
Только внешняя сторона покрыта всевозможной пылью. Небольшое понимание может освободить вас от этого. Но это сущностная часть - негативная часть - опознать ложное как ложное, потому что в то самое мгновение, когда вы понимаете, что оно ложное, оно отпадает, исчезает. И после этого внутреннее путешествие становится очень легким, очень простым.

Сознание никогда не утрачивается. Оно просто смешивается с другими объектами.
Поэтому первое, что нужно запомнить: оно никогда не утрачивается, оно ваше естество, но вы можете сосредоточить его на чем хотите. Когда вам надоест направлять его на деньги, на силу, на престиж, и тогда наступит тот великий момент в вашей жизни, когда вы захотите закрыть свои глаза и сосредоточить ваше сознание на его собственном источнике, на том откуда оно произошло, на корнях - в то же самое переломное мгновение ваша жизнь преобразится.

Вы можете видеть, что день - это прослойка между двумя ночами, и также вы можете видеть два прекрасных дня, которые сжали одну маленькую ночь.
Выбирайте, каким вы хотите себя ощущать - прибывающим в раю или в аду.
Выбор за вами.

Проблема только в уме. И только растворение есть выход за пределы ума. Я называю это медитацией.

Есть только один шаг, и этот шаг делается в определенном направлении и измерении. Вы можете или быть сосредоточенными на внешнем или вы можете закрыть свои глаза, чтобы обратиться вовнутрь, и позволить всему вашему сознанию быть сосредоточенным.
И вы познаете, потому что вы и есть знающий, есть сознание.
Вы никогда не утрачивали его. Вы просто позволили ему запутываться в тысячах вещей.
Изымите ваше сознание из этого, и просто позвольте ему отдохнуть внутри вас, и тогда вы придете домой.

Вы всегда живете в определенное мгновение, два мгновения вместе не даются.
Если вы знаете тайну жизни в одном мгновении, вы знаете все тайны жизни, потому что вы всегда обретаете только одно мгновение - и вы знаете как его прожить, как быть в нем полностью.

Не идите против природы.
Молчаливо слушайте - и тогда что бы вы не делали, и кем бы вы ни были, все направления внутри вас.

Госпожа Хугашвилли опустилась в кресло. Ей предстоял обычный разговор в обычный день, такого же обычного месяца и хрен знает какого, затерянного во времени года. Удобно. Она позволила себе расслабиться и почувствовать упругую ласку дорогого кресла кафе «Пушкин». Вроде комфортно. Напротив ее, как всегда, сидел какой-то олигарх. Непринужденно расслабившись, она делала вид, что активно его слушает. Ее взгляд не отрывался от района третьего глаза собеседника, изредка падая в сторону. Ровным монотонным голосом в пространство неслись ее фразы : «Мы это сделаем.. без вопросов… это решено.. не вижу препятствий для осуществления…это просто…в точно поставленные сроки…Однозначно!» В общем, со стороны было видно, что она была в теме. Или тема была в ней. Ясные мысли переходили в безупречные действия. И улыбка! Ее очаровательная улыбка давала собеседнику почувствовать, что он, нашел что-то внутри себя, давно утерянное. Легко и прекрасно. Заманчиво изящно и полностью продумано и защищено. Ее деловой костюм, элегантные «Ланджин» коллекции этого года и особенно оправа от Prada, придавали ей впечатление деловой женщины, которая знает жизнь не понаслышке. Даже жесты, витиевато – непреднамеренные, вели к одному. Сделка! Она была готова на все, даже если на кону стоял какой-то там миллион евро. Она посмотрела за окно на свой «Таурэг». Мой мальчик! Стоит и ждет меня мой безотказный железный конь. Ей стало очень спокойно. Она улыбнулась и поняла, что пора завершать сделку. Ее собеседник был очень доволен. Он хрюкал, икал и брызгал слюной во все стороны, спешно доставая «Паркер» с алмазными россыпями, для подписания контракта. Все по запланированному сценарию. Нечего необычного. И вдруг случилось нечто. В дверь вошл ОН. Уна почувствовала теплый ветерок и четко осознала, что странные изменения рвутся в ее налаженную жизнь. продолжение следует.

Госпожа Хугашвилли опустилась в кресло. Ей предстоял обычный разговор в обычный день, такого же обычного месяца и хрен знает какого, затерянного во времени года. Удобно. Она позволила себе расслабиться и почувствовать упругую ласку дорогого кресла кафе «Пушкин». Вроде комфортно. Напротив ее, как всегда, сидел какой-то олигарх. Непринужденно расслабившись, она делала вид, что активно его слушает. Ее взгляд не отрывался от района третьего глаза собеседника, изредка падая в сторону. Ровным монотонным голосом в пространство неслись ее фразы : «Мы это сделаем.. без вопросов… это решено.. не вижу препятствий для осуществления…это просто…в точно поставленные сроки…Однозначно!» В общем, со стороны было видно, что она была в теме. Или тема была в ней. Ясные мысли переходили в безупречные действия. И улыбка! Ее очаровательная улыбка давала собеседнику почувствовать, что он, нашел что-то внутри себя, давно утерянное. Легко и прекрасно. Заманчиво изящно и полностью продумано и защищено. Ее деловой костюм, элегантные «Ланджин» коллекции этого года и особенно оправа от Prada, придавали ей впечатление деловой женщины, которая знает жизнь не понаслышке. Даже жесты, витиевато – непреднамеренные, вели к одному. Сделка! Она была готова на все, даже если на кону стоял какой-то там миллион евро. Она посмотрела за окно на свой «Таурэг». Мой мальчик! Стоит и ждет меня мой безотказный железный конь. Ей стало очень спокойно. Она улыбнулась и поняла, что пора завершать сделку. Ее собеседник был очень доволен. Он хрюкал, икал и брызгал слюной во все стороны, спешно доставая «Паркер» с алмазными россыпями, для подписания контракта. Все по запланированному сценарию. Нечего необычного. И вдруг случилось нечто. В дверь вошл ОН. Уна почувствовала теплый ветерок и четко осознала, что странные изменения рвутся в ее налаженную жизнь. продолжение следует.

Заповедь
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерам отпусти их грех;
Пусть час не пробил - жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы - не снисходи до них.
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай хвалу и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело
И только Воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и твёрд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неуловимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

КОНЕЦ СВЕТА
Золотые звери


С наступлением осени их тела покрываются длинной золотой шерстью. По-настоящему золотой, без какой-либо примеси. Эта шерсть рождается сразу золотой и уже не меняет окраски - самого чистого из всех оттенков золота в Поднебесье.
Когда я только появляюсь в Городе, в самом начале весны, звери бродят с короткой шерстью самой разной масти. Черные, бурые, белые, рыжевато-коричневые. Одни сплошного тона, другие с подпалинами. Бесшумно и бесцельно их пестрое стадо, словно ветром гонимое над землей, перекатывается по огромной долине с едва народившейся зеленью . Необычайно задумчивые и кроткие существа. С дыханием робким, как предрассветный туман. Без единого звука они щиплют траву, а когда надоедает, ложатся на землю, подогнув ноги, и ненадолго погружаются в сон.
Заканчивается весна, проходит лето, и когда солнце скудеет, а первый осенний ветер гонит по реке беспокойную рябь, звери начинают менять свой облик. Золотые волоски появляются сперва отдельными пятнышками, как среди спящего сада - вдруг ожившие не ко времени деревья; еще пару дней они пробиваются сквозь старую шерсть - и наконец укутывают каждого зверя в чистое золото. Превращение занимает не больше недели. Все стадо линяет одновременно: через несколько дней каждый переливается искрами с головы до копыт. И однажды утром, когда солнце обращает в золото все, что можно, осень вступает в свои права.
И только длинный рог, одиноко торчащий из каждого лба, остается белым как снег. Своим хрупким изгибом он напоминает скорее осколок кости, что вспорол кожу, вылез наружу и так застыл навсегда. Если не считать белого рога и голубых глаз, звери теперь золотые с головы до копыт. Привыкая к новой шкуре, они мотают головами вверх-вниз, словно пытаются кончиком рога пронзить небосвод. А потом бредут всем стадом к реке, погружают ноги в студеную воду и, вытянув шеи, лакомятся красными ягодами с осенних деревьев.

Пьесса Женщина и Мозг

Действующие лица: Женщина , Мозг

Женщина: Господи, ОН уходит, уходит, уходит от меня! (Плачет)
Мозг: Позитивнее, позитивнее...
Женщина: Куда позитивнее-то? Вещи собирает, сволочь...
Мозг: Не реви, улыбайся... Загадочно улыбайся... И не размахивай
руками, как мельница!
Женщина: Сволочь, чемодан укладывает... Порядочный мужик, уходя
забирает только носки и трусы, а эта сволочь еще и маечки
укладывает... (Плачет)
Мозг: Улыбайся!
Женщина: Может броситься к нему на шею?
Мозг: Дура!
Женщина: Может на колени перед ним рухнуть?
Мозг: Дура!
Женщина: А может его того?
Мозг: Что "того"?
Женщина: Ну.... Сковородкой по голове тихонечко?
Мозг: ?
Женщина: Потом кормить его, бедненького, бульончиком... Так месяца два
можно протянуть... Может, привыкнет, не уйдет...
Мозг: Уголовщина ты всё-таки. А если силы не рассчитаешь?
Женщина: А я получше замахнусь и кааааак дам!
Мозг: Я не в этом смысле... Баба-то ты сильная... еще убьешь, а это
статья!
Женщина: Делать-то что, скажи, раз ты такой умный?
Мозг: Улыбайся!!!!! Позитивнее, позитивнее...
Женщина: Ну, что в этом можно найти позитивного? Я однааааа
остаааанусь!
(плачет)
Мозг: Улыбайся! Во-первых, не одна, а свободная женщина...
Женщина: На фига мне такая свобода?
Мозг: Улыбайся! Свобода - это прекрасно: будешь заниматься только
собой!
Женщина: Зачем? (Хлюпает носом)
Мозг: Затем! Бразильский выучишь - ты так всегда мечтала смотреть
сериалы
без перевода. В кружок игры на ударных запишешься - с твоей
силищей-то!
Женщина: Времени всё как-то не было...
Мозг: Сама будешь финансами распоряжаться без всяких глупых покупок
американских удочек и вечных ремонтов сдохшего автомобиля!
Женщина: Шубу куплю и босоножки... ну, те... с бантиком... (Утирает
слезы)
Мозг: С тем парнем из юридического отдела поужинать сходишь - он на
тебя так смотрел...
Женщина: (Улыбается) Ага, в "МакДональдс" сходим, он, между прочим,
предлагал уже. Шубу одену, босоножки с бантиком... (Улыбается
загадочно)
Мозг: Ни готовить никому, ни стирать...
Женщина: Только маникюр-педикюр-маски-массажи! (Улыбается от счастья)
На экскурсию съезжу по Московской кольцевой дороге... (Мечтательно)
Мозг: Вот, а ты позитива не видела...
Женщина: Ой, заживу! (Улыбается победно) ОООООООООЙ!!!!!!
Мозг: Что?
Женщина: Он на коленях стоит с чемоданом, коленки целует!
Мозг: Кому?
Женщина: Ну, не чемодану же! Говорит, никогда такой, как я, не
найдет...
Прощения просит... Остаться хочет!
Мозг: ОЙ!
Женщина: А как же свободная женщина? (Плачет) А как же кружок игры на
ударных? Шубка, босоножки те? (Рыдает) Вася из юридического отдела?
Мозг: Позитивнее, позитивнее
Трю

Где найти слова?
Хм... Как дважды два
Подождем, слова придут
Помолчим хотя бы пять минут

Мы еще не все сказали вам...
Пусть нас ждут холода, огонь и вода,
Мы живы порой надеждой одной,
Что если беда, то легче, когда
Ты рядом со мной, я рядом с тобой
Как будто пустяк, но пусть будет так
всегда

Пробил поздний час,
Он торопит нас,-
Разойдемся по домам,
Позабудем этот шум и гам,
Но мы еще не все сказали вам...

- Любое слово о Боге, любое изображение Бога - скорее удаление от истины, чем ее свидетельство.
- Как же тогда говорить о Боге?
- Молча.
- А почему ты сам говоришь словами?
Мастер рассмеялся:
- Когда я говорю, не слушай слова. Слушай безмолвие.

Ни дождика, ни снега,
Ни пасмурного ветра -
В полночный безоблачный час.
Распахивает небо
Сверкающие недра
Для зорких и радостных глаз.

Сокровища вселенной
Мерцают, словно дышат,
Звенит потихоньку зенит...
А есть такие люди:
Они прекрасно слышат,
Как звезда с звездою говорит:

- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю.
- Который час?
- Двенадцатый, примерно.
- Там, на Земле, в этот час
Так хорошо видно нас!
- А как же дети?
- Дети спят, наверно...

Как хорошо, от души
Спят по ночам малыши,
Весело спят - кто в люльке, кто в коляске.
Пусть им приснится во сне,
Как на далекой Луне
Лунный медведь вслух читает сказки.

Там, на далекой Луне,
На голубом валуне
Лунные люди смотрят, глаз не сводят,
Как над Луною-Луной
Шар голубой, шар земной
Очень красиво всходит и заходит!

там обитают огромные,
по-летнему тихие ветры и, незримые, плывут в зеленых глубинах, точно
призрачные киты.
И от этого пустячного случая он насторожился: день будет не такой, как
все. Не такой еще и потому, что бывают дни, сотканные из одних запахов,
словно весь мир можно втянуть носом, как воздух: вдохнуть и выдохнуть,-- так
объяснял Дугласу и его десятилетнему брату Тому отец, когда вез их в машине
за город. А в другие дни, говорил еще отец, можно услышать каждый гром и
каждый шорох вселенной. Иные дни хорошо пробовать на вкус, а иные-- на
ощупь. А бывают и такие, когда есть все сразу. Вот, например, сегодня --
пахнет так, будто в одну ночь там, за холмами, невесть откуда взялся
огромный фруктовый сад, и все до самого горизонта так и благоухает. В
воздухе пахнет дождем, но на небе--ни облачка. Того и гляди, кто-то
неведомый захохочет в лесу, но пока там тишина...
Дуглас во все глаза смотрел на плывущие мимо поля. Нет, ни садом не
пахнет, ни дождем, да и откуда бы, раз ни яблонь нет, ни туч. И кто там
может хохотать в лесу?..
Пришло лето, и ветер был летний -- теплое дыхание мира, неспешное и ленивое.
Стоит лишь встать, высунуться в окошко, и тотчас поймешь: вот она
начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета.
На свете нет кружева тоньше,--негромко сказал отец. И показал рукой
вверх, где листва деревьев вплеталась в небо
Но Том и отец наклонились и погрузили руки в шуршащий куст. Чары
рассеялись. То пугающее и грозное, что подкрадывалось, близилось, готово
было ринуться и потрясти его душу, исчезло!
Опустошенный, растерянный Дуглас упал на колени. Пальцы его ушли
глубоко в зеленую тень и вынырнули, обагренные алым соком, словно он взрезал
лес ножом и сунул руки в открытую рану.
Эта стычка, потасовка не спугнула набегавшую волну; вот она захлестнула
их, разлилась широко вокруг и несет обоих по густой зелени травы в глубь
леса. Кулак Тома угодил Дугласу по губам. Во рту стало горячо и солоно.
Дуглас обхватил брата, крепко стиснул его, и они замерли, только сердца
колотились, да дышали оба со свистом. Наконец Дуглас украдкой приоткрыл один
глаз: вдруг опять ничего?
Вот оно, все тут, все как есть!
Точно огромный зрачок исполинского глаза, который тоже только что
раскрылся и глядит в изумлении, на него в упор смотрел весь мир.
И он понял: вот что нежданно пришло к нему, и теперь останется с ним, и
уже никогда его не покинет.
Я ЖИВОЙ, подумал он.
Пальцы его дрожали, розовея на свету стремительной кровью, точно клочки
неведомого флага, прежде невиданного, обретенного впервые... Чей же это
флаг? Кому теперь присягать на верность?
В ушах, как
в раковинах, вздыхал ветер. Многоцветный мир переливался в зрачках, точно
пестрые картинки в хрустальном шаре. Лесистые холмы были усеяны цветами,
будто осколками солнца и огненными клочками неба. По огромному опрокинутому
озеру небосвода мелькали птицы, точно камушки, брошенные ловкой рукой.
Дуглас шумно дышал сквозь зубы, он словно вдыхал лед и выдыхал пламя. Тысячи
пчел и стрекоз пронизывали воздух, как электрические разряды. Десять тысяч
волосков на голове Дугласа выросли на одну миллионную дюйма. В каждом его
ухе стучало по сердцу, третье колотилось в горле, а настоящее гулко ухало в
груди. Тело жадно дышало миллионами пор.
Хочу почувствовать все, что только можно, думал он. Хочу устать, хочу очень
устать. Нельзя забыть ни сегодня, ни завтра, ни после.
Вино из одуванчиков --
пойманное и закупоренное в бутылки лето. И теперь, когда Дуглас знал,
по-настоящему знал, что он живой, что он затем и ходит по земле, чтобы
видеть и ощущать мир, он понял еще одно: надо частицу всего, что он узнал,
частицу этого особенного дня -- дня сбора одуванчиков--тоже закупорить и
сохранить; а потом настанет такой зимний январский день, когда валит густой
снег, и солнца уже давным-давно никто не видел, и, может быть, это чудо
позабылось, и хорошо бы его снова вспомнить,-- вот тогда он его откупорит!
Ведь это лето непременно
будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где-то отложить
для себя, чтобы после, в любой час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках
во влажный сумрак и протянуть руку...
И там, ряд за рядом, будут стоять бутылки с вином из одуванчиков -- оно
будет мягко мерцать, точно раскрывающиеся на заре цветы, а сквозь тонкий
слой пыли будет поблескивать солнце нынешнего июня. Взгляни сквозь это вино
на холодный зимний день -- и снег растает, из-под него покажется трава, на
деревьях оживут птицы, листва и цветы, словно мириады бабочек, затрепещут на
ветру. И даже холодное серое небо станет голубым.
Возьми лето в руку, налей лето в бокал -- в самый крохотный, конечно,
из какого только и сделаешь единственный терпкий глоток; поднеси его к
губам--и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето...
-- Теперь--дождевой воды!
Конечно, здесь годится только чистейшая вода дальних озер, сладостные
росы бархатных лугов, что возносятся на заре к распахнувшимся навстречу
небесам; там, в прохладных высях, они собирались чисто омытыми гроздьями,
ветер мчал их за сотни миль, заряжая по пути электрическими зарядами. Эта
вода вобрала в каждую свою каплю еще больше небес, когда падала дождем на
землю. Она впитала в себя восточный ветер, и западный, и северный, и южный и
обратилась в дождь, а дождь в этот час священнодействия уже становится
терпким вином.
Дуглас схватил ковш, выбежал во двор и глубоко погрузил его в бочонок с
дождевой водой.
-- Вот она!
Вода была точно шелк, прозрачный, голубоватый шелк. Если ее выпить, она
коснется губ, горла, сердца мягко, как ласка. Но ковш и полное ведро надо
отнести в погреб, чтобы вода пропитала там весь урожай одуванчиков струями
речек и горных ручьев.
Даже бабушка в какой-нибудь февральский день, когда беснуется за окном
вьюга и слепит весь мир и у людей захватывает дыханье,-- даже бабушка
тихонько спустится в погреб.

Он стоял на краю скалы.... он смотрел в даль ..в море ...ветер....ветер колыхал его плащ, он то уносил его со страшной силой, то прижимал его....плащ...призванный защищать от ветра... море...оно обрушивалось на скалы, все сова. и снова, и снова, все более жестоко... скалы.. скалы.. ведь они такие твердые, такие грозные, что им какое - то море, вода. ветер... скалы... скалы... они такие твердые... и море... оно такое мокрое... вода...она становилась жесткой. она бросалась все снова и снова с криками, разрываясь на части, и стремясь броситься на скалы.. скалы ..они такие твердые... у них никто не спросил... ведь они такие твердые... но скалы, они всегда мечтали о другом... они хотели быть мягкими, пушистыми, легкими... но они твердые, твердые камни, жесткие камни... и никто не знает, что они хотят быть мягкими .... а они... жесткие...они созданы жесткими... им не измениться, ведь они скалы... и волны... они все снова и снова бьют о такие Твердые скалы, такие Жесткие скалы, скалы.. волны ненавидят скалы... ненавидят... они, такие тихие, такие легкие... но они становятся твердыми, жестокими волнами, жестокими... они летят на скалы, они кричат громом прибоя, они кричат при каждом новом толчке об скалы...такие твердые ..такие жесткие...они то не знают, что скалы хотели бы быть мягкими, добрыми, беззаботными.. но они.. они не могут быть легкими.. они же скалы... а море...море ,море ведь ненавидит скалы, оно то знает, какие они черствые, какие твердые, ненавистные... скалы.. поэтому то оно и бьется о них, разбивается, стонет.. надрывается, но бросается вновь и вновь встречая жесткие скалы, которые всегда хотели быть легкими...мягкими.....

Ветер, он знает, что ему нужно, он знает, что он делает, он мчится, он летит, он гонит море, он тянет его на скалы.. море... такое наивное.. такое спокойное ..но он знает,.. он хочет ... он может! Он заставит, он заставляет море волноваться... оно бушует, оно кипит от ненависти к скалам...такое наивное, такое мягкое море...ветер. .да...он смеется и свистит, от его раскатистого смеха с листьев слетают последние...последние листья, последние ветки, последние корни! Но нет! ему, ему ветру! Ветру все равно! Что ему эти листья! что ему эти корни! он завладел, он завладел морем, морем, таим спокойным и наивным... он толкает его, толкает вперед, но леденеет от боли, твердеет от страха...оно мчится на скалы...такие твердые...они всегда хотели быть мягкими.. но море... море это не знает... и ветер...ветер... ветру все равно, он несет потоки, бьется об скалы, толкает море, тянет плащ... но он сильнее, он не даст ветру овладеть собой... ведь он твердый, твердый как скалы.. он жесткий как камень...но он...он всегда хотел быть добрым... он всегда мечтал быть легким и нежным...но он твердый как скалы...жесткий...жесткий как камень... и никакой ветер...нет! никогда!

Море!. оно такое холодное, оно такое жесткое...оно ненавидит скалы.. оно знает...да, оно это знает, оно подождет...скалы не вечны....нет, оно сможет, оно закончит свою миссию... оно сделает... оно разобьет скалы....скалы... вечные твердые скалы.. оно море.. оно не думает о том, что они , скалы, они вечны, как оно, море, которое бывает таким тихим и наивным... нет....за них все давно решил ветер, решил все, решил, что ему все равно! да, он ветер! Он гонит волны, он кидает их на скалы....такие твердые...ветер...он наполнен влагой, жесткий ветер, он хлещет все сильнее и сильнее по прильнувшему к телу плащу...плащу. .такому твердому...такому жесткому...он такой... такой потому что это его судьба, судьба плаща, сохранять то что внутри, такое мягкое, такое нежное... но ветру все равно! Он гонит воду, он разбивает её о скалы, он хлещет по плащу оставляя на не мокрые вмятины...

Ветер, он такой наивный...такой холодный.. жесткий.....море...такое мягкое...и тихое...но твердое и безропотное....скалы...скалы такие жесткие....такие твердые.. но всегда хотели быть мягкими, такими добрыми и нежными...наивные....прибой.....отбой.....снова прибой.....прибой....прибой....

Взгляд метнулся вверх...звезды.. неужели это снова она!

Настроение сейчас - ))))))))

Свет твоего окна
Был он или нет
И выпал первый снег
Снег - это же вода
Растает и уйдет
Как моя беда
Раз и НАВСЕГДА!

Осень! Осень!
Ну давай у листьев спросим
Где он май?
Вечный май?

Это я? или это не я? эмоции-я? чувства-я? как это было давно!!!
август говорит через дожди
серых и запуганных синиц