1776
Петр Иванович Рикорд
русский мореплаватель, географ, ученый, член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии Наук (1818), адмирал, путешественник, учёный, дипломат, писатель, кораблестроитель, государственный и общественный деятель. Родился в городе Торопце Псковской губернии (ныне Тверской области), в семье премьер-майора Ингерманландского полка Иогана Игнатьевича Рикорда и его жены Марии урождённой Метцель из Данцига. Иоган (Жан-Батист) Игнатьевич Рикорд, уроженец города Энса, сын Игнацо Рикорда из Ниццы, подданного Сардинского королевства, вступил в Австрийскую службу, затем служил подполковником в Польской Королевский службе, а в 1772 г. принят секунд-майором в Российскую службу. Всю свою жизнь он провёл в походах, и там, где не было близко католического священника, он крестил своих детей по обряду православной церкви; таким образом и Пётр Рикорд был крещен по православному обряду. В 1787 г., по просьбе отца, в то время армии премьер-майора, Пётр Иванович был определён в Морской кадетский корпус в Кронштадте; в 1792 г. он был произведён в гардемарины и в этом звании сделал две кампании: одну до Готланда, а другую до Копенгагена. 5 мая 1794 г. Рикорд был выпущен по экзамену мичманом и в 1795 г. был назначен на эскадру, отправленную в Северное море, под начальством вице-адмирала Ханыкова, на помощь Англии в действиях её против революционной Франции. Эскадра эта простояла почти без дела четыре года. Пользуясь этим, Рикорд с разрешения начальства, с некоторыми своими товарищами, проживал в Лондоне, где они обыкновенно нанимали скромную квартиру, брали уроки французского и английского языков и совершенствовались в морских науках. В августе 1797 г. Рикорд вернулся в Ревель, в следующем году, с июня по август, находился на Кронштадтской брандвахте, в 1798—1800 г. снова плавал в Англию и Голландию. Отличился при высадке десанта у города Гельдер (Голландия), за что 5 октября 1799 награждён орденом Святой Анны 3-ой степени на шпагу. 14 марта 1800 г. произведён в лейтенанты. По возвращении в Санкт-Петербург в августе 1800 г., Рикорд поступил на службу в Морской корпус, но уже в 1802 г., в числе двенадцати избранных офицеров, был послан на службу в английский флот волонтером, для усовершенствования в морском деле на практике; 3 марта 1803 г. он был назначен на английский фрегат «Amazon», стоявший на Портсмутском рейде, откуда отплыл в Гибралтар. Находясь в свите герцога Кентского, Рикорд посетил берега Африки, осмотрел крепость Сеуту, плавал затем в Лиссабон, крейсировал у Кадиса и участвовал в захвате нескольких испансках судов англичанами. Затем он посетил Мальту, Мадейру, Ямайку, откуда, возвратясь в Портсмут, отправился, осенью 1805 г., в Россию и прибыл в Ревель 21 ноября. В 1806 г., при вторичном отправлении Американской Компанией шлюпа «Нева» под командой лейтенанта Гагемейстера в кругосветное плавание, правительством вместе с ним велено было отправить военное судно, которое могло бы на пути служить первому обороной, — главным же образом для открытия и описания северной части Тихого океана, а также для транспортировки разных морских снарядов для Охотского порта и для Камчатки. Капитаном этого судна был назначен лейтенант Головнин, а в помощники ему, по выбору самого Головнина, — его друг, П.И.Рикорд. 6 августа 1807 г. предназначенный для этой экспедиции шлюп «Диана» вышел из Кронштадта и 17 сентября прибыл в Англию. Так как в это время разрыв России с Англией уже не подлежал сомнению, то Головнин исходатайствовал у Британского правтельства паспорт на свободное плавание «Дианы» с учёными целями. Несмотря на это, наши моряки, отнесённые от берегов Южной Америки, которую они пытались обогнуть у мыса Горн, жестокими штормами и противными ветрами к мысу Доброй Надежды, по прибытии туда были задержаны англичанами, и только после восемнадцатимесячной невольной стоянки им удалось, воспользовавшись крепким ветром и темной ночью, ускользнуть от окружавших их английских судов. 5 октября 1809 г. шлюп, наконец прибыл в Петропавловскую гавань. Следующие две зимы П.И.Рикорд провёл на Камчатке, откуда в мае 1810 г., вместе с Головниным, плавал на «Диане» в Ситку и Ново-Архангельск — для описи берегов и для снабжения хлебом колоний Русско-Американской Компании. 10 марта 1810 г. Рикорд был произведён в капитан-лейтенанты, а 11 июля того же года награждён орденом святого Владимира 4-й степени.
Инцидент Головнина
Летом 1811 г. Рикорд вместе с Головниным занимался описанием южных Курильских островов. При этом Головнин, отправившись 11 июля с небольшой свитой и без оружия на остров Кунашир по приглашению японцев был ими вероломно захвачен в плен, и Рикорду пришлось, как старшему офицеру, принять на себя командование шлюпом. Сделав несколько тщетных попыток освободить товарищей, он отправился в Охотск, а затем решился, не выжидая даже зимнего пути, отправиться в Санкт-Петербург хлопотать об освобождении Головнина, но уже в Иркутске получил приказание возвратиться в Охотск. Взяв с собой японца Леонзайма, вывезенного насильно в Россию лейтенантом Хвостовым в ещё в 1804 г., Рикорд снова немедленно отправился в Охотск, откуда, получив разрешение, отплыл в Кунашир для разузнания о судьбе Головнина. При помощи Леонзайма, с шестью другими японцами, спасёнными немного ранее русскими с разбитого корабля, а затем одного из знатных японцев Такадая Кахея, Рикорд сумел войти в мирные сношения с жителями, предубеждёнными против нас и озлобленными жестокостями Хвостова и Давыдова, и путём мирных переговоров добился 13 октября 1813 г. освобождения своего начальника из плена. В записках Головнина о пребывании его в плену и в дополняющих их записках Рикорда подробно описываются все эти события. В награду за благоразумные поступки Рикорд был 16 июля 1814 г. произведён, за отличие по службе, в капитаны 2-го ранга и получил пожизненный пенсион в 1500 рублей. В 1816 г. Рикорд был награждён орденом святого Георгия 4-го класса за выслугу 18 шестимесячных морских кампаний.
Управление Камчаткой
Около того же времени Рикорд женился на четвероюродной племяннице своего друга Григория Яковлевича Коростовца Людмиле Ивановне Коростовец и вместе с ней снова вернулся на Камчатку, — на этот раз уже администратором, будучи назначен в 1817 г. начальником этого края с производством в чин капитана 1 ранга. Рикорд занялся вверенным ему полуостровом с той энергией и добросовестностью, какими вообще отличалась вся его деятельность; своим честным отношениим к делу, неутомимой заботой о благе подвластных ему жителей и особенно тем человеколюбием, которым были проникнуты все его распоряжения, он во многом улучшил положение несчастного края, который под его управлением отдохнул, наконец, от тиранства прежних начальников. Первое время его управление было крайне тяжело. Опустошённый предшественником Рикорда (Петровским) край подвергся в это время новым бедствиям, не зависевшим уже от воли начальства: наводнения 1816 и 1817 г., хронический неулов рыбы и зверя, повальные болезни, пропажа от недостатка рыбы собак и, ко всему этому, затруднительные пути сообщения требовали усиленных забот и тщательной бдительности от начальника, если он не хотел допустить вымереть от голода, нищеты и болезней впавшее в апатию население. Всё это заставило доброго Рикорда быть, по его собственному выражению, не столько «начальником края», сколько «директором Камчатских больниц и богаделен». Помощь голодавшим, устройство лечебниц и организация врачебной помощи населению составляли одну из главных его забот. Открытие школ, постройка церквей, выписка ремесленников для ремесленной школы, улучшение отношений с коряками и чукчами, контроль и урегулирование торговли, охрана береговых вод от грабительства и хищничества китобойных судов, пересмотр раскладки ясачного сбора и последовавшая в связи с этим перепись, заботы о сельском хозяйстве, распространение между туземцами полезных огородных овощей (в последнем отношении Рикорду много помогала его жена) — такова истинно гуманная деятельность Рикорда, как начальника края, снискавшая ему общую любовь и исключительное доверие жителей, нужды которых он хорошо изучил, ещё будучи старшим офицером шлюпа «Диана». За свои человеколюбивые действия в Камчатке Рикорд был награждён, в 1819 г., орденом святой Анны 2-й степени с алмазными знаками, а за пятилетнюю там службу — пенсионом в 1400 р. в год. За 5 лет, проведённых им в качестве начальника Камчатской области, П.И.Рикорд сделал очень много для изучения края и превращении его из отсталого и убыточного региона с вымирающим населением в форпост Российской империи на Тихом океане, а города Петропавловска-Камчатского из маленькой рыбацкой деревни в морской порт, столицу Камчатской области. Составленный им план развития Камчатки послужил основой для развития области на многие десятилетия и последующим правителям Камчатской области было Высочайше повелено "не уклоняться от плана Рикорда". В 1818 г. П.И.Рикорд за свои труды по изучению Камчатки и Курильских островов был избран членом-корреспондентом Санкт-Петербургской Академии Наук по специальности «мореплавание, география».
Капитан над Кронштадтским портом
По возвращении Рикорда из Камчатки он был назначен, в мае 1822 г., командиром 2-го флотского экипажа, а в марте 1825 г. — начальником Кронштадтского порта и находился в этой должности до 1827 г.; 13 января 1826 г. он был произведён в капитан-командоры, а 18 декабря 1827 г. — в контр-адмиралы.
Блокада Дарданелл и Константинополя
В 1828 году Рикорд был назначен в эскадру адмирала Сенявина, от которого вскоре отделился, получив назначение начальника эскадры, посланной в Средиземное море, на помощь находившейся там, уже с 1827 г., нашей эскадры под начальством графа Гейдена. В этой кампании Рикорд приобрёл мировую известность благодаря считавшейся ранее неосуществимой блокаде Дарданелл, выполненной им с замечательным тактом и весьма успешно, несмотря на присутствие неприятеля и на бурное зимнее время. В награду за блокаду Дарданелл Рикорд получил орден святой Анны 1-й степени. Блокировав подвоз продуктов к столице Турции Константинополю, способствовал скорейшему заключению Адрианопольского мира, по которому после многовекового турецкого ига получили независимость Греция, Молдавия, Валахия и Сербия.
Командование отрядом российских военных судов в Греческих водах
По заключении Адрианопольского мира Рикорд с частью бывшей эскадры графа Гейдена был оставлен в Архипелаге, и ему пришлось принять немаловажное участие в деле восстановления независимости Греции и образования из неё современного самостоятельнаго государства. Пребывание русской эскадры в водах Архипелага имело целью поддержать вновь учреждённое под покровительством трёх союзных держав (России, Англии и Франции) Греческое правительство президента графа И.Каподистрии, препятствовать набегам и грабежам пиратов и охранять торговлю русских купеческих судов в Средиземном море. Кроме того, русскому адмиралу конфиденциально предписывалось быть с графом Каподистрией в постоянных и дружественных сношениях и содействовать президенту Греции во всех случаях, когда будет нужно предохранить страну от грозящей ей опасности. Это обстоятольство дало возможность Каподистрии пользоваться услугами русской эскадры при усмирении оппозициониой правительству партии, так что Рикорду пришлось усмирять восстание идриотов и принять, таким образом, непосредственное участие в борьбе политических партий в современной ему Греции. Впрочем, Рикорд не был слепым орудием в руках президента, с которым он находился в очень дружественных отношениях, — по всему образу его действий в Греции видно, что он неизменно руководился своими принципами, которых он держался с присущей ему честностью и твердостью, хотя бы это и шло вразрез с мнениями и действиями начальников эскадр союзных держав. Так, он и после смерти графа Каподистрии продолжал поддерживать русскую партию, руководители которой при так называемом «семичленном правительстве» (сторонниках французской партии) готовы были в ноябре 1832 г. провозгласить его временным президентом до прибытия короля Оттона; это было возможно, потому что ещё 4 марта 1832 г. народное собрание выбрало Рикорда почетным гражданином государства Греции; но Рикорд отклонил от себя, по вполне понятным причинам, это предложение. С прибытием в Грецию короля Оттона, пребывание русской эскадры во всем её составе сделалось излишним, и в мае 1833 г. Рикорд, получив повеление о возвращении командуемой им эскадры через Дарданеллы в Чёрное море, занялся отправкой и зафрахтованием вольнонаемных судов для перевозки казённого имущества в Чёрное море. В июне все русские военные суда, находившияся в Архипелаге, за исключением двух, оставленных в Греции, прибыли в Севастополь. 12 сентября того же года вице-адмирал Рикорд, за отличие во время командования отрядом в греческих водах, пожалован был кавалером ордена святого Владимира 2-й степени.
Служба в Санкт-Петербурге
18 декабря того же года был назначен начальником 1-й флотской дивизии и в этом звании ходил в 1835 г. из Кронштадта в Данциг и обратно с десантом гвардейского отряда, назначенного в Калиш. 23 апреля 1836 г. был назначен членом Адмиралтейств-совета, в тот же день пожалован орденом Белого Орла, а в 1841 г. орденом святого Александра Невского. Оставаясь членом Адмиралтейств-совета, он был председателем Комитета по постройке пароходов для Балтийского и Каспийского флотов. 22 октября 1843 г. П.И.Рикорд был произведён в адмиралы, 18 декабря 1850 г. назначен председателем Морского Учёного Комитета, а в 1853 г. получил бриллиантовые знаки ордена святого Александра Невского. В кампанию следующего года Рикорд был вновь призван на действительную и уже последнюю морскую службу: он получил начальство над первой и второй флотскими дивизиями Балтийского флота, соединенными у Кронштадта против блокировавшего его англо-французского флота. Неся свой флаг на стопушечном корабле «Император Пётр I», организовал всестороннюю оборону Кронштадта, обеспечил надёжную защиту подходов к нему, впервые создав минно-артиллерийскую позицию.

Адмирал Пётр Иванович Рикорд (скульптор В.Г.Сидоренко)
Оборона Кронштадта
В марте 1854 года адмирал Рикорд и вице-адмирал Литке по поручению Императора Николая I обсудили вместе с начальниками двух морских дивизий Балтийского флота концепцию обороны Кронштадта в начавшейся войне и на основании этого обсуждения составили записку о назначении флота в этой обороне. В апреле 1854 года Рикорд был вновь призван на действительную и уже последнюю морскую службу: он получил начальство над первой и второй флотскими дивизиями Балтийского флота, соединенными у Кронштадта против блокировавшего его англо-французского флота. Неся свой флаг на стопушечном корабле «Император Пётр I», организовал всестороннюю оборону Кронштадта, обеспечил надёжную защиту подходов к нему, впервые в мире создав минно-артиллерийскую позицию - новейшее слово в военно-морской теории того времени. Будучи председателем Морского учёного комитета, адмирал Рикорд был заказчиком мин Якоби, хорошо знал устройство этих мин и эффективно организовал связи исполнителей и поставщиков при необходимости быстрого их производства в требуемом количестве. Более 1500 морских мин или «адских машин», разработанных Борисом Якоби, были установлены российскими военно-морскими специалистами в Финском заливе во время Крымской войны. Будучи председателем Пароходного комитета, адмирал Рикорд организовал испытания мин Якоби и принимал личное участие в этих испытаниях. Будучи начальником над первой и второй флотскими дивизиями, адмирал Рикорд был автором и исполнителем плана обороны судового хода, оставшегося незаминированным. В июле 1854 г. лорд адмиралтейства сэр Морис Беркли доложил английскому правительству и парламенту, что командующие союзными эскадрами, английский вице-адмирал Чарльз Непир и французский вице-адмирал Парсеваль-Дашен, считают взятие Кронштадта делом немыслимым и что он сам, Беркли, держится того же убеждения. Именно подобные заявления и заставили Швецию остаться твердо на позиции нейтралитета. Отпраздновав 6 мая 1854 года шестидесятилетний юбилей своей службы (по этому поводу в день юбилея был удостоен звания генерала, состоящего при Особе Его Величества и права носить на эполетах вензелевое изображение имени его императорского величества), адмирал Пётр Иванович Рикорд 28 февраля 1855 года скончался на восьмидесятом году жизни, о чём уже в февральском номере "Морского сборника" было помещено такое сообщение: "Февраля 28-го дня в 11 часов 25 минут по полуночи скончался к общей горести член Адмиралтейств-Совета, председатель Морского Учёного Комитета, состоящий при Особе Его Императорского Величества, Адмирал Пётр Иванович Рикорд, на шестьдесят первом году своего неутомимого доблестного служения четырём великим Монархам России" (страница 394). Отпевание прошло 5 марта 1855 года (метрическая запись: ЦГИА СПб Фонд 19. Опись 124. Дело 757. Лист 539 оборот - 540). Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. В настоящее время могила считается утраченной. Награды: Орден Святого Георгия IV класса.
Семья и потомки
П.И.Рикорд был женат на Людмиле Ивановне Коростовцевой, известной своей литературной и общественной деятельностью, которая сопровождала его на Камчатку, приезжала к нему в Грецию и оставила об этих путешествиях свои мемуары. Она пережила мужа на 28 лет и была похоронена в той же могиле на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Сыновей у Рикорда не было, и фамилия Рикордов пресеклась в России. Его единственная дочь, Серафима, вышла замуж за генерал-майора Сергея Георгиевича Тихоцкого и родила двенадцать детей: четверых сыновей и восемь дочерей. В настоящее время известны и документированы [15] следующие прямые потомки Петра Ивановича Рикорда: Тихоцкие в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Боровичах; Красильниковы в Москве; Богомольцы в Киеве; Ерохины в Сочи; Макаровы в Екатеринбурге; Халины в Новосибирске; Васидловы в Ивано-Франковске; Кагадеевы в Сербии; Силаковы в Харькове. П.И.Рикорд был воспитателем будущего русского художника-пейзажиста, академика Императорской Академии художеств Егора Егоровича Мейера (1823-1867). По этому поводу Петр Иванович в 1835 году указывал: «Свидетельство. Воспитанник мой Георгий Мейер родился 14 марта 1822 г. от свободного состояния иностранного негоцианта Мейера и крещен в греческую веру в Новгороде, в Градской Дмитриевской церкви священником Алексеем Иванским. Вице-адмирал Рикорд».
Память
Память о П.И.Рикорде увековечена в географических названиях: остров Рикорда (Японское море, залив Петра Великого), мыс Рикорда (остров Итуруп), река Рикорда (остров Кунашир, впадает в пролив Измены), пролив Рикорда (средняя часть Большой Курильской гряды, между группой островов Ушишир и островом Кетой), подводный вулкан Рикорда (Тихий океан, Курильские острова), и, наконец, 22 августа 2006 именем П.И.Рикорда была названа горная вершина на Камчатке, в горном хребте Ивулк, в 3-х км к востоку от горы Головнина. В 2001 году к 225-летнему юбилею адмирала Рикорда на его родине, в городе Торопце был установлен памятник «Адмиралу Рикорду П.И. от земляков». В 2011 году в городе Пскове на берегу реки Великой был открыт «Памятный комплекс псковичам – флотоводцам», на мраморных плитах которого золотыми буквами выбито имя адмирала П.И.Рикорда. Поскольку П.И.Рикорд родился в городе Торопец Псковской губернии, а сейчас город Торопец входит в состав Тверской области, то и псковичи и тверичи с полным основанием считают его своим земляком. В 2018 году Национальной академией исследований и открытий «Русский путешественник» и Международным морским клубом «Мореплаватель» была учреждена «Медаль имени П.И.Рикорда за выдающийся вклад в развитие Дальнего Востока Российской Федерации». Портрет Рикорда висит на внешней стене кабинета председателя Попечительского совета Русского географического общества В.В.Путина. Сочинения: Записки флота капитана Рикорда о плавании его к Японским берегам в 1812 и 1813 годах и о сношениях с японцами. Санкт-Петербург, 1816 (2-е издание: Санкт-Петербург., 1851, 3-е издание: Санкт-Петербург., 1875). Литература: Мельницкий В.П. Адмирал Пётр Иванович Рикорд и его современники. Санкт-Петербург, 1856; Палеолог Г.Н., Сивинис М.С. Исторический очерк народной войны за независимость Греции и восстановление королевства при вмешательстве великих держав России, Англии и Франции. Составлено по запискам адмирала Рикорда и другим источникам. Санкт-Петербург, 1867; Русский биографический словарь: В 25 томах / под наблюдением А.А.Половцова. 1896-1918; Рикорд Л.И. Адмирал Пётр Иванович Рикорд. Санкт-Петербург, 1875; Рикорд Л.И. Воспоминания Людмилы Ивановны Рикорд, вдовы адмирала Петра Ивановича Рикорд // Pусская старина, 1883. — Том 39. — № 8. — Страницы 361—368; Рикорд П.И. Адмирал Пётр Иванович Рикорд. Записка, представленная им генерал-адмиралу Его Императорского Величества Великому князю Константину Николаевичу в 1850 г. о сношениях с Японией // Русская старина, 1889. — Том 63. — № 7. — Страницы 177—182; Соколов Н. Рикорд Пётр Иванович // Русский биографический словарь : Рейтерн — Рольцберг. Санкт-Петербург, 1913. Страницы 201—205; Арш Г.Л. Адмирал П.И. Рикорд и его эпопея в Греции (1828—1833 годы) // Новая и новейшая история. 2012. № 3. Страницы 92—107; Тихоцкий А.И. Адмирал Пётр Иванович Рикорд. Жизнеописание в цитатах и сопоставлениях. Санкт-Петербург, Алетейя, 2016.

1777
Каролина Луиза Брахманн (немецкое имя - Karoline Louise Brachmann)
немецкая писательница. Луиза Брахманн родилась в Саксонии в городе Рохлице. В 1793 году, познакомившись с Новалисом, сознала в себе поэтический талант. Новалис познакомил её с Фридрихом Шиллером, и знаменитый поэт поместил некоторые из её стихотворений в «Horen» и «Musenalmanach», причем дал одобрительный отзыв о её поэтическом даровании. В сентябре 1800 года, задумав лишить себя жизни, Луиза Брахманн выпрыгнула в окно из коридора отцовского дома, но не погибла и после продолжительного лечения встала на ноги. В 1820 году, полюбив в Вейсенфельде одного молодого человека, она вместе с ним ездила в Вену. Однако их роман закончился трагически: 17 сентября 1822 года, она чувствуя себя обманутой во всех своих надеждах, бросилась в воды реки Зале и утонула. Луиза Брахманн отличалась необыкновенной плодовитостью; особенно много писала повестей и рассказов, но, согласно «ЭСБЕ», в этой области «не поднялась выше посредственности». Гораздо ценнее её лирические стихотворения («Gedichte», Лейпц., 1800; 2-е издание, 1808), свидетельствующие о живом воображении и способности к чистой и изящной версификации. Её избранные стихотворения («Auserlesene Dichtungen», 4 тома, Лейпциг, 1824; новое издание, 1834), с биографией автора, изданы Шютцем; в качестве пятого и шестого тома этого собрания Мафусаил Мюллер издал её же «Auserlesene Erzählungen und Novellen» (Лейпциг, 1825 год). Избранная библиография: «Romantische Blüthen» (Вена, 1817); «Novellen» (Лейпциг, 1819); «Schilderungen aus der Wirklichkeit» (Лейпциг, 1820); «Das Gottesurtheil» (Лейпциг, 1818, рыцарская поэма в пяти песнях с послесловием А.Мюлльнера), «Novellen und Kleine Romane» (Нюрнберг, 1822), «Romantische Blätter» (Вена, 1823).


1777
Иоганн Бернгард Ложье (немецкое имя - Johann Bernhard Logier)
немецкий музыкальный педагог Родился в Касселе. Происходил из семейства органистов. Ложье юношей отправился в Англию, где поступил флейтистом в один из ирландских полков. Когда полк был распущен, Ложье получил место органиста в Уэст-Порте (Ирландия). Здесь он изобрел свой хиропласт (рукодержатель), прибор, регулирующий положение руки при игре на фортепиано; хиропласт прославил и обогатил его. В 1821 прусское правительство послало Ф.Штепеля в Лондон чтобы изучить систему Ложье (Когда система Ложье начала распространяться, он переселился сперва в Дублин, а затем в Лондон). Гораздо важнее хиропласта была другая идея Ложье, пользовавшаяся в течение нескольких десятилетий большой популярностью и по сие время еще не совсем сданная в архив, — а именно метод совместного обучения игре на фортепиано (на нескольких фортепиано). Интерес, проявленный прусским правительством к системе Ложье, побудил последнего отправиться в Берлин; однако через 3 года он вернулся в Дублин. Композиции Ложье значения не имеют (фортепианный концерт, сонаты и пьесы для фортепиано в 2 и 4 руки, трио с флейтой и виолончело и прочее, школа для бюгельгорна). Умер в Дублине 27 июля 1846 года. Руководства Ложье относятся преимущественно к хиропласту; первое из них: "An explanation and description of the royal pater chiroplast or handdirector for pianoforte" (1816), встретило несколько возражений, которые лишь способствовали известности Ложье и побудили его написать еще несколько брошюрок о своем методе, появившихся в 1818: "The first companion to the royal patent chiroplast" (об игре в унисон); "Logier’s practical thorough-bass" (немецкий перевод, 1819); "System der Musikwissenschaft und der musikalischen Komposition" (1827, также на французском языке).


1779
Мадемуазель Марс (французское имя - Mademoiselle Mars; настоящее имя Анн-Франсуаз-Ипполита Буте-Сальвета, Anne-Françoise-Hippolyte Boutet Salvetat)
французская актриса, игравшая на сцене Комеди Франсез 33 года. Родилась в Париже. Незаконнорожденная дочь актёра и драматурга Монвеля (Жак Мари Буте) (1745—1812) и Жанны-Мари Сальвета (1748—1838), актрисы, выступавшей под псевдонимом мадам Марс, но не имевшей на столичной сцене успеха из-за своего южного акцента. Мадмуазель Марс училась у знаменитого актёра Конта. Дебютировала в 1794 году в роли Эльмиры в «Тартюфе». В 1799 году она и её старшая сестра, Мария-Луиза-Женевьев Сальвета, вступили в труппу Комеди Франсез. Она прославилась как несравненная инженю, выступая в ролях молодых девушек до 60 лет. Современники, восхищаясь чистыми, нежными, кокетливыми образами, созданными мадемуазель Марс называли её «бриллиантом чистой воды, без пятна и дефекта»: …в «Ученике» мадемуазель Марс одним простым действием, — роняя букет, сразу раскрывает секрет молодого сердца. За свою карьеру сыграла около сотни ролей в пьесах Мольера, Мариво, Мишеля-Жана Седена и Бомарше. Во время Реставрации подвергалась нападкам со стороны роялистов, так как пользовалась покровительством Наполеона. Однако Людовик XVIII, относясь с уважением к её таланту, назначил Марс пенсион в размере 30000 ливров.

Мадемуазель Марс. Клод Нике. 1820
Занималась преподаванием: среди её учеников были шведские актрисы Шарлотта Эриксон и Эмили Хёгвист. Несмотря на то, что мадемуазель Марс сделала себе имя на классическом репертуаре, она проявляла интерес к романтической драме. В 1827 году, побывав на одном из спектаклей труппы английских актёров (на гастроли приехали Кин, Кембл, Гарриет Смитсон), она стала ходить на них каждый день. Мадмуазель Марс сыграла в нескольких романтических пьесах, но если роль герцогини де Гиз в «Генрихе III» Дюма идеально подходила ей, то характер Адель д’Эрве из «Антони» «с его переходами от страсти к раскаянию» был явно не её: …после трёх месяцев репетиций, Адель и Антони превратились в очаровательных любовников, таких, каких любит показывать театр Жимназ. Они с равным успехом могли бы называться господином Артуром и мадемуазель Селестой. «Антони» так и не был поставлен в Комеди Франсез, не в последнюю очередь из-за мадмуазель Марс, — Дюма решил, что героиню должна исполнить актриса совершенно другого темперамента. Премьера пьесы прошла в театре Порт-Сен-Мартен, где Адель с большим успехом исполнила Мари Дорваль. Покинула сцену в 1841 году. Для своих прощальных представлений она выбрала свои самые знаменитые роли: Эльмиры в «Тартюфе», Сильвии в «Игре любви и случая» Мариво, Селимены в «Мизантропе» и Араминты в «Учёных женщинах». Умерла в Париже 20 марта 1847 года. Избранные роли: Селимена в Мизантропе; Филаминта в Учёных женщинах; Эльмира в Тартюфе; Донья Соль в Эрнани; Дездемона в Отелло. Литература: Eduard Maria Oettinger. Mademoiselle Mars et sa cour. 1858; Марс, Анна Франсуаза Ипполита // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907.


1781
Иоганн Баптист фон Спикс (немецкое имя - Johann Baptist Ritter von Spix)
немецкий естествоиспытатель. Спикс родился в Хёхштадте на Айше, седьмым из 11 детей. С 2004 года в его родном доме размещён маленький музей. О его детстве известно мало. Он изучал философию в Бамберге и получил учёную степень. В Вюрцбурге он изучал теологию, однако под влиянием Фридриха Шеллинга бросил учёбу и занялся изучением медицины и естественных наук. Он получил второй раз учёную степень. Во время перехода он работал врачом в Бамберге. Спикс был приглашён в Мюнхен, вероятно при содействии Шеллинга, который в то время при графе Монтгеле реформировал Баварскую академию в Мюнхене. Король Баварии Максимилиан I предоставил ему стипендию, чтобы он в Париже изучил современные методы зоологии. Спикс воспользовался случаем, совершить морские биологические экскурсии и первые научные исследования. В 1810 году Спикс был приглашён в качестве адъюнкта, а в 1811 году в качестве хранителя отныне самостоятельной зоологической коллекции в Мюнхене, получив задание упорядочить её по-новому согласно научным точкам зрения и расширить. Государственная Зоологическая коллекция Мюнхена вернулась к своему назначению. Появившееся в 1811 году обширное произведение об истории и основах зоологической систематики принесло ему всеобщее научное признание. В 1813 году он назначен членом Баварской Академии Наук. Иоганн Баптист Риттер фон Спикс присоединился в 1817 году к австрийской экспедиции в Бразилию, путешествуя с молодым ботаником Карлом Фридрихом Филиппом фон Марциусом только до 1820 года от Рио-де-Жанейро по материковой части Бразилии до Гояса и Сан-Франсиску. Между 1819 и 1820 годом Спикс и Марциус прошли также Амазонку. Частично они расстались, чтобы как можно больше узнать о стране. После своего возвращения Спикс написал произведение «Путешествие в Бразилию», которое продолжил Марциус и которое затем между 1823 и 1831 годом вышло в свет в 3 томах. Из этой экспедиции Спикс и Марциус привезли в Германию коллекцию из 6500 растений, 2700 насекомых, 85 млекопитающих, 350 птиц, 150 амфибий и 116 рыб. Они составляют важную основу сегодняшней Государственной зоологической коллекции Мюнхена. Многочисленные этнографические экземпляры коллекции (танцевальные маски и тому подобное) находятся в музее этнографии в Мюнхене. Умер в Мюнхене 13 мая 1826 года. По причине своей ранней смерти Спикс не смог закончить научную обработку большей части своего материала. Так, например, Луис Агассис продолжил начатую Спиксом классификацию найденных им пресноводных рыб Бразилии и нашёл таким образом одну из своих самых важных исследуемых областей, ихтиологию. Насекомых обрабатывал Максимилиан Перти. Иоганн Георг Ваглер, ассистент Спикса, описал в своём произведении «Monographia Psittacorum» голубого ара и назвал вид в честь своего покойного учителя. С 1981 года медаль имени Риттера фон Спикса вручается особенно заслуженным покровителям и меценатам Государственной зоологической коллекции Мюнхена, а также за достижения в теоретической таксономии, филогении и в области исследования эволюции. Важнейшие публикации Спикса: 1811: Geschichte und Beurtheilung aller Systeme in der Zoologie nach ihrer Entwicklungsfolge von Aristoteles bis auf die gegenwärtige Zeit. - Nürnberg, Schrag'sche Buchhandlung I-XIV;710pp; 1814: Abhandlung über die Affen der alten und der neuen Welt im Allgemeinen, insbesondere über den schwarzen Heulaffen (Simia Belzebul Linné) und über den Moloch (Simia Moloch Hofmannsegg) nebst den Abbildungen der beiden Letzten (Tab. XVII, XVIII), und einem Verzeichnis aller bis jetzt bekannten Affenarten. - Denkschr. d. Kgl. Akad. d. Wiss. München: 321-342, 2 Taf; 1815: Cephalogenesis sive Capitis Ossei Structura, Formatio et Significatio per omnes Animalium Classes, Familias, Genera ac Aetates digesta, atque Tabulis illustrata, Legesque simul Psychologiae, Cranioscopiae ac Physiognomiae inde derivatae. -Typis Francisci Seraphici Hübschmanni, Monachii: 11 u. 72pp; 9 Taf; Spix & Wagler 1824: Serpentum Brasiliensium Species novae ou Histoire Naturelle des especes nouvelles de Serpens, Recueillies et observées pendent le voyage dans l'interieur du Brésil dans les Années 1817, 1818, 1819, 1820 ... publiée par Jean de Spix, ... écrite dàprès les notes du Voyageur par Jean Wagler - Typis Franc. Seraph. Hübschmanni, Monachii: 1-75, 26 Taf. - reprinted 1981 Soc. for the Study of Amphibians and Reptiles, Oxford; with an introduction by P. E. Vanzolini; Spix & Martius 1823-1831: Reise in Brasilien auf Befehl Sr. Majestät Maximilian Joseph I. König von Baiern in den Jahren 1817-1820 gemacht und beschrieben. 3 Bde und 1 Atlas - Verlag M. Lindauer, München. 1388pp. (Bd. II und III bearb. und hrsg. von C.F.Ph. v. Martius) - Neudruck, 1967, F. A. Brockhaus Komm. Ges. Abt. Antiquarium, Stuttgart. Литература: Bartkowski, B. (1998): Das Tierreich als Organismus bei J. B. v. Spix (1781-1826). Seine Auseinandersetzung mit der Mannigfaltigkeit im Tierreich: Das "natürliche" System. Europäische; Hochschulschriften Ser. III, Bd. 804, Frankfurt/Main, 456 S. ISBN 3-631-33807-4 (wichtigste und grundlegendste Veröffentlichung über J. B. von Spix und seine Arbeiten); Fittkau, E. J. (1994): Johann Baptist Ritter von Spix, Zoologe und Brasilienforscher. In: Brasilianische Reise 1817- 1820. Carl Friedrich von Martius zum 200. Geburtstag. Hrsg.: J. Helbig, München, S. 29 - 38, ISBN 3-7774-6550-X; Heinzeller, T. (2006): Zum 225. Geburtstag des Begründers der ZSM: Spix und der Aufbruch der Zoologie in die Moderne. Spixiana 29 (3), 193-197.


1783
Василий Андреевич Жуковский
русский поэт, переводчик, один из основоположников русского романтизма. Родился в селе Мишинском, что на стыке трех губерний – Орловской, Тульской и Калужской. По своему рождению Жуковский был незаконнорожденным: его отец, богатый помещик Афанасий Иванович Бунин, когда-то взял в дом пленную турчанку Сальху, которая и стала матерью будущего поэта. Фамилию свою ребенок получил от жившего в имении бедного дворянина Андрея Ивановича Жуковского, который по просьбе Бунина стал крестным отцом ребенка и затем его усыновил. Жена Афанасия Ивановича Марья Григорьевна и ее мать заботились о Василии как о родном ребенке, и недостатка в ласковом и заботливом отношении он не испытывал. Несмотря на это, мальчик тяжело переживал свое двойственное положение, и уже с юных лет мечтал как о чем-то несбыточном о семейном счастье, о близких, которые принадлежали бы ему «по праву». «Сельское кладбище». В четырнадцатилетнем возрасте Жуковского определяют в Благородный пансион при Московском университете, где юноша с особым чаяньем изучает рисование, словесность, историю, французский и немецкий языки и где он скоро становится одним из первых учеников. Уже в те годы поэт делает первые пробы пера, наиболее значительные из которых – стихотворение Майское утро (1797) и прозаический отрывок Мысли при гробнице (1797), написанные явно под влиянием Н.Карамзина и его Бедной Лизы. Сложилось так, что именно Карамзин – кумир тогдашней молодежи, известный писатель, стал для начинающего поэта и старшим другом, и литературным критиком. После того, как состоялось их знакомство, Жуковский отдает на суд старшему товарищу свой перевод элегии английского поэта Томаса Грея Сельское кладбище. В том же 1802 переработанная элегия благодаря стараниям Карамзина, тогдашнего издателя «Вестника Европы», была опубликована в этом престижном журнале. С этой-то публикации начинает восходить звезда Василия Андреевича и распространяться его слава как тонкого лирика, мастера «пейзажа души», по выражению историка литературы А.Веселовского. В другой, написанной несколько позже, уже оригинальной элегии Вечер поэтический облик Жуковского уже вполне определен. В этой «медитативной» элегии главным оказывается переживание автора, эмоциональность, а язык поэта поражает своей музыкальностью, стройностью и «соразмерностью». Но Жуковский далек от описательного психологизма. Не случайно критики, рассуждая о его поэтике, не раз говорят о том, что в его стилистической системе зачастую большое значение приобретает символический вечерний пейзаж, спокойная, дремлющая природа, рассуждения на тему смерти, столь характерные для поэтики сентиментализма. В эти годы Жуковский много работает, и уже в 1804 выходит первая книжка из его шеститомного перевода с французского Дон Кишота Сервантеса. Читатели были поражены – в общем-то сухой, вялый французский перевод заиграл под пером Жуковского русской, мелодичной, завораживающей речью. «Америка романтизма». В сущности, сама натура поэта, впечатлительного и ранимого, противилась размеренной и упорядоченной работе чиновником в Соляной конторе, куда он был определен после окончания пансиона в 1800. Повод, чтобы порвать со службой, не замедлил представиться – однажды резко ответив на грубость начальника, он попал под арест, после чего тут же ушел в отставку и удалился в родное имение. В Мишинском, где он не был долгие годы, поэт отдыхает душой, предается созерцанию природы и анализирует свою душевную жизнь – ведет дневник, и, конечно же, не забывает о стихах.

И тут судьба посылает ему встречу с дочерью его сводной сестры, Машей Протасовой, которая вошла в историю русской поэзии как муза, ангел-хранитель поэта, и в то же время – неиссякаемый источник его страданий. Влюбленные мечтали об одном – соединить навеки свои жизни, вступить в законный союз. Но мать Маши была категорически против браков между родственниками, даже дальними, и вплоть до смерти Маши Протасовой не отступилась от своего решения. Так в творчестве Жуковского с новой силой начинает звучать неистребимый, на грани надежды и утраты мотив противостояния, а порой и переплетение земной печальной юдоли с небесным, совершенным там, придающей его стихам пронзительно-щемящее, страстное звучание. Недаром назвал поэта «Литературным Коломбом Руси» Белинский. Дымка таинственности, существование как бы на грани двух миров – видимого и невидимого, сосредоточенность на чувствах души – все эти неизменные спутники романтизма давали критику полное право назвать Василия Андреевича Жуковского одним из создателей новой русской поэзии, открывшим «Америку романтизма». В то же время Жуковский мог быть и человеком действия, и беспристрастным критиком, и организатором. Уже в 1808 он становится у кормила журнала «Вестник Европы» и в свои 25 лет успешно справляется с обязанностями главного редактора. При этом он успевает переводить, писать сказки, стихи, литературно-критические статьи, рецензии… Работая на поприще главного редактора «Вестника Европы», Жуковский одним из первых привлек внимание читателя к критике как таковой и «уважать ее заставил» как особый, самостоятельный жанр литературного творчества. В своих критических статьях поэт заявляет о новом направлении в русской литературе – о романтизме. Вместо старых строгих норм классицизма он предлагает иные критерии оценки литературного произведения – вкус, а также стилистическую сочетаемость, «соразмерность» и «сообразность». «Раз в крещенский вечерок…» Расцветает в 10-х гг. и талант самого Жуковского. В 1808 литературная общественность была взбудоражена неожиданной публикацией. Ценители изящной словесности могли прочитать на страницах того же «Вестника Европы» первую балладу Жуковского под названием Людмила – как и многие другие сочинения автора в том же жанре, – вольный перевод, в данном случае немецкого поэта Г.Бюргера. (Баллада – стихотворная лирическая новелла с драматическим сюжетом и нередко с присутствием сверхъестественного, фантастического элемента.). За пределы известного, познаваемого мира, в страшную и сладкую даль увлекают образы баллады, и потустороннее, пугающее и манящее вплетается в ее ткань, заставляя трепетать и героев этого сочинения, и его читателей. Следующая баллада Жуковского – Светлана, уже не перевод, а оригинальное произведение, так полюбилась российскому читателю, так органично слилась с народной жизнью, что строки из нее уже многие годы спустя напевали над детской колыбелью: Раз в крещенский вечерок девушки гадали: За ворота башмачок, Сняв с ноги, бросали… Позже, в оригинальной балладе Жуковского Эолова арфа (1814) читатель находит редкое сочетание лирической стихии и балладной поэзии. Лейтмотив двоемирия, проходящий через все творчество поэта, особенно после смерти Маши Протасовой, звучит здесь особенно пронзительно: героиня баллады не умирает, а «плавно переходит» в «очарованное там», где и наступает соединение с возлюбленным. «Певец во стане русских воинов». Но не только «преданья старины глубокой», не только «звуки сладкие и молитвы» вдохновляли музу Жуковского. Звон бранного оружия во имя чести Родины, свист «канонады дьявольской» во времена тягостных испытаний войны 1812 года знал поэт не понаслышке. В чине поручика ополчения дошел аж до самой Вильны, да и муза его уже готова была петь на иной лад: «сокровенная жизнь сердца» теперь стала жизнью всей нации, душа которой пульсировала в унисон каждому сердцу и составляла единое духовное целое. Певец во стане русских воинов – «романтическая ода», которая, по словам литературоведа Коровина, «очаровала современников интимным, личным преломлением патриотической темы», и недаром Россия в Певце…» – «не Отечество, а „милая Родина", дорогая сердцу воспоминаниями детства». По рассказу писателя И. Лажечникова, стихами из Певца… зачитывались на фронте, выучивали наизусть, разбирали… Она поднимала боевой дух, вдохновляла на ратные подвиги, а порою и вызывала на глазах закаленных в боях воинов «скупую мужскую слезу»:

Там все – там родших милый дом:
Там наши жены, чада;
О нас их слезы пред Творцом;
Мы жизни их отрада;

За них, друзья, всю нашу кровь!
На вражьи грянем силы;
Да в чадах к родине любовь
Зажгут отцов могилы.

«Язык чувств»
А после 1812 начинается новая «война», на этот раз литературная. На одном из полюсов оказываются члены общества «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, на другом – общество «Арзамас», бессменным секретарем которого становится Жуковский. Его острый ум, склонность к каламбурам, шуточным и дружеским посланиям делают его душой общества. Среди его друзей и единомышленников – Василий и Александр Пушкины, А.Тургенев, П.Вяземский, С.Уваров… Все те, кто был солидарен с требованием Карамзина «писать так, как говорят», опираясь при этом на изменчивость литературных языковых норм. Шишков же, напротив, выступал как сторонник неискаженного русского языка, ссылаясь на традиции Ломоносова. Однако сам Жуковский своеобразно пользуется поэтическим языком. Его излюбленные слова – любовь, красота, невидимое, неизъяснимое, тишина, радость – на разные лады варьируются и перетекают из одного стихотворения в другое, создавая причудливую вязь, увлекая читателя в иной, лучший мир, в дальнюю, обетованную страну. Истинный романтик, он полагает, что «внешняя точность описания мешает постигнуть тайны мироздания, доступные только интуиции, мгновенному поэтическому озарению…». Не потому ли к поэзии Жуковского еще при жизни автора относились по-разному. Белинский, например, полагал, что некая туманность, расплывчатость поэтических образов Василия Андреевича и составляет главную прелесть, равно как и главный недостаток его произведений. К.Рылеев прямо писал о пагубном воздействии поэта на русскую литературу, а Бестужев, также считая изъяном склонность к мистицизму, писал все же так: «С Жуковского и Батюшкова начинается новая школа нашей поэзии. Оба они постигли тайну величественного, гармонического языка русского». Пушкин же и вовсе называл Жуковского «кормилицей» всей последующей плеяды поэтов, признавая его заслуги в разработке нового поэтического языка. Защищая своего друга, Пушкин вопрошал в письме Рылееву: «Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? Потому что зубки прорезались?». Жуковский, в свою очередь, видел в Пушкине восходящее «солнце русской поэзии» и в ответ на подношение только что вышедшей поэмы Руслан и Людмила подарил Пушкину свой портрет с надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя». «Все необъятное в единый вздох теснится…» С годами, особенно после пережитой глубокой личной драмы, Жуковский все более задумывается о «небесном», о «святом», в стихах его все явственнее звучит религиозный, а порою мистический оттенок. И хотя друзья поэта опасались, что после смерти своей музы и «ангела-хранителя» Маши Протасовой он лишится главного источника вдохновения, перо он вовсе не думает оставлять. Разве что стиль его произведений становится несколько строже, порою он отказывается и от стилистических излишеств, и от традиционной рифмы. Слово для него все более и более становится знаком чего-то неизмеримо более существенного, чем видимый, осязаемый мир, а «избыток неизъяснимых чувств», по-прежнему переполняющий его душу, «жаждет излиться и не находит вещественных знаков для выражения». «Все необъятное в единый вздох теснится; и лишь молчание понятно говорит», – пишет он в известном стихотворении Неизъяснимое (1819). В то же время именно словами, поэтической речью Жуковский с годами овладевал все совершенней. Свидетельство тому – прежде всего его оригинальные произведения 20-х гг., пожалуй, наиболее совершенные создания его лирики – Невыразимое, Мотылек и цветы, Таинственный посетитель, стихи, проникнутые фантастичным переплетением жизни человека и тайной жизни мира, природы. Весьма много и плодотворно в 1820–1830-е годы поэт трудится и над балладами и переводами. Сюжеты он берет у Шиллера (Рыцарь Тогенбург, 1818), Кубок (1831), у Гёте (Рыбак, 1818), у Вальтера Скотта (Замок Смеагольм, или Иванов вечер, 1822), у Уланда (Алонзе, 1831)… Увы – мотив «вечной разлуки» звучит во всех упомянутых сочинениях печальным, неизбежным рефреном… Кроме того, еще в 20-х годах Жуковский переводит на современный русский язык незадолго до этого обнаруженное Слово о Полку Игореве, в 1818–1822 переводит Шильонского узника Байрона, Орлеанскую деву Шиллера, испытывает сильное увлечение Гёте, с которым в 1821, во время первой его заграничной поездки, лично знакомится. Поприще деятельности Жуковского в его зрелые годы не ограничивается одной лишь изящной словесностью. Уже маститый поэт, почетный член, а затем и академик Санкт-Петербургской Академии Наук, он пользуется доверием императорского двора – его приглашают состоять наставником при малолетнем сыне Николая I, будущем императоре Александре I. Пользуясь своим положением, Жуковский не только пытается воспитать царственного наследника соответственно высоким понятиям нравственности, но принять посильное участие в облегчении участи гонимых и поверженных. Так, во время поездки вместе с юным Александром по Сибири и Уралу он делает все возможное, чтобы помочь сосланным декабристам и их семьям, и во многом благодаря его заступничеству был освобожден от крепостной зависимости украинский поэт Тарас Шевченко… «Моя честь, фортуна, и все – мое перо…» Бурные дебаты молодости, споры в «Арзамасе» о судьбах русской литературы и всей России сменяются с возрастом уединенными размышлениями о прожитых годах, о содеянном и пережитом. Но литература всегда оставалась для Жуковского делом жизни. Недаром он говорил: «Моя честь, моя фортуна, и все – мое перо…» Он без устали работает, правда, все больше над переводами. Но переводы Жуковского – вполне самостоятельные, равновеликие подлинникам, а порою и превосходящие их произведения. Одна из работ, выполненных в подобном жанре, итог многолетних трудов, перевод прозаического романа немецкого писателя Ламотт-Фуке Ундина, увидевшая свет в 1836. Ундина поражает не столько своим объемом, сколько размахом поднятых в ней тем – о смысле человеческих страданий, о судьбе, о предназначении человека, о любви как силе, «что движет солнце и светила», наконец о предательстве и возмездии… В то же время поэт вовсе не стремится отображать современную ему действительность, его больше занимает вечное в человеке. Поздние баллады Жуковского, переводы индийской и иранской поэм Рустем и Зораб, Наль и Дамаянти – поистине шедевры русской поэзии, мудрые, драматичные и, как это ни парадоксально, современные. Ведь Жуковского беспокоят непреходящие темы, он ищет истоки широкого обобщающего взгляда на жизнь и судьбу, а частое использование им вольного стиха еще больше приближает его поздние переводы к нашему времени. Эпическим полотном представляется и перевод Жуковским пьесы Фридриха Гальма Камоэнс, где размышления о вечных вопросах, о судьбе поэта в мире автор вкладывает в уста знаменитого португальского поэта, перед смертью обращающегося к своему сыну:

…Страданием душа поэта зреет,
Страдание – святая благодать…

«Царскосельский лебедь»
И этому богу поэт остается верен до самой смерти. Вынужденный отказаться от исполнения заветного желания – соединиться с любимой, он будто закалился в страданиях и на склоне дней обрел второе дыхание. Это хорошо понимал Н.Гоголь, когда высказывался по поводу перевода Жуковским бессмертной Одиссеи Гомера Николай Васильевич писал: «Вся литературная жизнь Жуковского была как бы приготовлением к этому делу. Нужно было его стиху выработаться на сочинениях и переводах из поэтов всех стран и языков, чтобы сделаться потом способным передать вечный стих Гомера». К сожалению, не зная древнегреческого языка, поэт был вынужден постигать ритм поэмы и ее звучание с помощью немецкого филолога-классика, который специально для него сделал точный подстрочный перевод. И хотя определенного романтического тона и некоторой сентиментальности Жуковскому все не удалось избежать в своем переводе, корить его за это трудно. Впервые русский читатель смог открыть для себя величественный, яркий, фантастичный мир гомеровского эпоса… Только в 1841, в возрасте 57 лет, поэт все же обрел семью, женившись на дочери своего друга, Елизавете Рейтерн. Родились дети, но болезнь жены заставила семейство выехать в Германию. Там-то и его настиг недуг, по причине которого он вскоре уже не мог брать перо в руки. Но работа мысли не прекращалась – диктуя, Жуковский заканчивает поэму Странствующий жид – итог своей жизни и творчества, своеобразную «лебединую песню». И наконец в 1851 он пишет элегию Царскосельский лебедь, заканчивающуюся картиной гибели лебедя, некогда жившего в Царском Селе. Это было достойное завершение непростой, полной трудов жизни поэта. Поэта не стало в Баден-Бадене 24 апреля 1852 года.

Тело было перевезено в Россию и погребено в Санкт-Петербурге на кладбище Александро-Невской Лавры неподалеку от могилы его учителя и друга Карамзина. Дети: Александра Васильевна Жуковская (1842—1912) — в замужестве Верман. Фрейлина. Её брак с великим князем Алексеем Александровичем (4-м сыном Александра II) расторгнут Синодом, её сын Алексей Алексеевич — первый граф Белёвский-Жуковский. Потомки проживают в США в наши дни (Жуковская, Александра Васильевна); Павел Васильевич Жуковский (1844/5-1912). Шталмейстер, художник-любитель, автор памятника Александру II в Московском Кремле. Память: Санкт-Петербург: Улица Жуковского — названа в 1902 году в связи с пятидесятилетием со дня смерти поэта; Запорожье: Улица Жуковского — названа в 1902 году в связи с пятидесятилетием со дня смерти поэта.

Санкт-Петербург: Памятник в Александровском саду — открыт 4 июня 1887 года в связи со столетием со дня рождения поэта. Был подвергнут вандализму в 2007 году.

В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура В.А.Жуковского.

Почтовая марка СССР, 1952 год.
Многие произведения явились переводами и вольными переложениями, в том числе из И.В.Гёте, Ф.Шиллера, Дж.Байрона, В.Скотта. Элегии: «Сельское кладбище» (1802, вольный перевод из Т.Грея); «Славянка» (1816); «Вечер» (1806); «Море» (1822); «Певец во стане русских воинов» (1812 г); На кончину Её Величества королевы Виртембергской (1819). Песни и романсы: «Кольцо души-девицы…» (1816); Послания («Тургеневу, в ответ на его письмо», 1813), оды, идиллии. Сказки: «Спящая царевна»; «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери». Сказка экранизирована в 1969 году; «Сказка о Иване-Царевиче и о сером волке»; «Кот в сапогах». Баллады: «Людмила» (1808) (вольные переложения баллады Г.А.Бюргера «Ленора»); «Светлана» (1808—1812); «Двенадцать спящих дев» (часть 1 — «Громобой», 1810; часть 2 — «Вадим», 1814—1817); «Лесной царь» (1818); «Рыбак» (1818); «Рыцарь Тогенбург» (1818); «Замок Смальгольм, или Иванов вечер» (1822); «Кубок» (1825—1831) — вольное переложение баллады Фридриха Шиллера «Водолаз»; «Суд Божий над епископом» (1831); «Ленора» (1831); «Варвик»; «Ахилл». Стихотворения: «К ней» (1811, опубликовано в 1827); «Певец во стане русских воинов» (1812); «К месяцу» (1817); «Ночной смотр» (1836); "Отчизне кубок сей, друзья!" Поэмы и повести в стихах: «Шильонский узник» (1822) (Перевод Дж. Байрона); «Ундина» (1837) (Перевод Ф. де Ламотт Фуке); «Наль и Дамаянти» (1844) (часть индийскго эпоса «Махабхарата»); «Рустем и Зораб» (1849) (часть поэмы Фирдоуси «Шахнаме»); «Одиссея (Гомер)» (1849; новое издание — 1982) (Перевод Гомера). Проза: Повесть «Марьина роща» (1809). Статьи: «Писатель в обществе» (1808); «О басне и баснях Крылова» (1809); «О сатире и сатирах Кантемира» (1810).
Сочинения: Полное собрание сочинений, под редакцией, с биографическим очерком и приманиями А.С.Архангельского, тома 1-12, Санкт-Петербург, 1902; Собрание сочинений, вступительная статья И.М.Семенко, тома 1-4, Москва - Ленинград, 1959-1960; Сочинения, вступительная статья Г.Н.Поспелова, Москва, 1954; Стихотворения и поэмы. (Вступительная статья и примечания Н.Коварского), Ленинград, 1958. Литература: Афанасьев В. Жуковский. — Москва, 1986; Зонтаг А.П. Воспоминание о первых годах детства Василия Андреевича Жуковского // Русская мысль, 1883. – Книга 2. – Страницы 266-285; Курочкин Ю. Уральский вояж поэта: [О В.А.Жуковском]. — Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1988. — 139 страниц; Лазарев В.Я.Уроки Василия Жуковского: Очерки о великом русском поэте. — Москва, 1984; Шулятиков, Владимир Михайлович Певец "Лелейной Надежды" (к пятидесятилетней годовщине смерти В.А.Жуковского—12 апреля 1852 г. - 12 апреля 1902 г.)."Курьер", 1902 г., №101; Белинский В.Г., Сочинения Александра Пушкина (Статьи 2, 4, 5), Полное собрание сочинений, том 7, Москва, 1955; Веселовский А.Н., В.А.Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения", Париж, 1904; Гуковский Г.А., Пушкин и русские романтики, Москва, 1965; История русской литературы XIX в. Библиографический указатель, Москва - Ленинград, 1962.


1789
Франц Ксавер Габельсбергер (немецкое имя - Franz Xaver Gabelsberger)
основатель стенографии в Германии и изобретатель новой её системы. Родился в Мюнхене. Он издал получившие большое распространение в публике школьные прописи и Mechan. Rechentafeln, занимался изучением языков, мнемоникой, пазиграфией, криптографией, искусством дешифрировать письмена и изобретением скорописи. Все эти занятия помогали ему пролагать новые пути в стенографии. После введения в Баварии конституции и открытия парламентских дебатов он сделал стенографию главным предметом своих занятий. Он остановился на мысли, что видимые знаки, передающие звуки языка, должны быть приноровлены к организму и механизму человеческой речи. Эту основную мысль своей системы Габельсбергер постоянно проводил во всех усовершенствованиях её, которыми он занимался в продолжение 30 лет. Умер в Мюнхене 4 января 1849 года. Габельсбергер написал: Anleitung zur deutschen Redezeichenkunst (Мюнхен, 1834; 2-е издпние, 1850), Neue Vervollkommungen u. s. w. (Мюнхен, 1843; 2-е издание, 1850), Stenographisches Lesebuch (Мюнхен, 1838). Ученики Габельсбергера основали «Габельсбергское главное стенографическое общество», которое, пользуясь оставшимися после Габельсбергера бумагами, переиздало его главное сочинение Lehrgebäude der Stenographie (Мюнхен, 1850).


1791
Жан Крювелье (французское имя - Jean Cruveilhier)
французский патологоанатом. Родился в Лиможе. Сын военного врача. В 19 лет прибыл в Париж и по настоянию отца стал учеником известного медика Гийома Дюпюитрена. Первое знакомство с будущей профессией вызвало у юного Крювелье тяжелое отвращение, и он попытался уйти из медицины в богословие, однако отец заставил его вернуться к Дюпюитрену, и в 1816 Крювелье получил звание доктора медицины за диссертацию «Essai sur l’anatomie pathologique en général et sur les transformations et productions organiques en particulier», классифицирующую органы по возможным в них патологическим изменениям. В 1823 Крювелье стал экстраординарным профессором хирургии в Монпелье; в 1825 — профессором описательной анатомии в Париже; в 1836 перешел на кафедру патологической анатомии, в области которой работал свыше 30 лет. В 1826 Крювелье заново организовал Анатомическое общество и возглавлял его последующие 40 лет. В 1836 Крювелье был избран в Медицинскую академию, а в 1839 стал её президентом. В ряду многочисленных сочинений Крювелье особенно славилась его патологическая анатомия человеческого тела (Париж, 1830—1842), с атласом из 230 рисунков. Главнейшим его трудом считается классический «Traité d’anatomie pathologique générale» (Париж, 1849—1864). Крювелье в 1835 г. впервые описал рассеянный склероз. Умер в Сюссаке (округ Лимож) 7 марта 1874 года.


1794
Жак-Арсен-Поликарп-Франсуа Ансело (французское имя - Jacques-Arsène-François-Polycarpe Ancelot)
популярный французский драматург XIX века, член Французской академии. Его жена, Виржини, также была писательницей. Родился в Гавре. Первое удачное произведение Ансело, сделавшее его известным, была трагедия «Людовик IX», премьера которой состоялась в ноябре 1819 года. Король Франции Людовик XVIII назначил ему пенсию в 2000 франков, так как трагедия пришлась по вкусу роялистам, которыми успех «Людовика IX» был противопоставлен успеху постановки «Les Vêpres siciliennes» другого театрального драматурга — Казимира Делавиня. За вторую трагедию под названием «Le Maire du palais» (1823) Жак-Арсен-Поликарп-Франсуа Ансело получил Крест почетного легиона; затем следовали трагедии: «Fiesque» (1824), «Olga, ou l’orpheline russe» (1828), на русский сюжет, и «Elisabeth d’Angleterre». В 1826 году Ансело отправился в Российскую империю в свите маршала Огюста Фредерика Луи Мармона, назначенного присутствовать при коронации российского императора Николая I. Это путешествие Ансело описал в книге «Six mois en Russie». Июльская революция 1830 года ухудшила его положение при дворе, он потерял пенсию и жил литературным заработком. Написал много комедий, водевилей, имевших временный успех. Из других его сочинений заслуживают некоторого внимания: поэма в 6 песнях «Marie de Brabant» (1825), роман «L’homme du monde» — крайне мелодраматичный и довольно колкая сатира «Epitres familières» (1843). Его «Oeuvres complètes» вышли в 1837 году. Одно из последних его произведений — «La rue Quincampoix» (1848). В 1841 году Ансело избран членом Французской академии. В 1849 году Ансело вел переговоры (по поручению министра иностранных дел Токвилля) в Турине, Флоренции, Милане и Брюсселе о взаимном признании в этих странах прав литературной собственности, что в конечном итоге и было сделано. Около 30 лет, вплоть до самой смерти, вместе с супругой Виржини, Ансело держал знаменитый салон в отеле де Ларошфуко на рю де Лилль. Здесь еженедельно встречались все знаменитости Франции от эпохи Реставрации до Второй империи: Альфонс Доде, Виктор Гюго, Софи Гэ и её дочь Дельфина де Жирарден, Мелани Вальдор, Рашель, Стендаль, Альфред де Мюссе, Гизо, Ламартин и многие другие. Жак-Арсен-Поликарп-Франсуа Ансело скончался в Париже 8 сентября 1854 года. Литература: Ансло́ Жакъ // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. Том IV / П.Л.Лавров. — Санут-Петербург: Типография И.И.Глазунова и Компании, 1862. — Страница 505.